Как забыть Гарри

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Эмили с трудом верилось, что она гостит в таком великолепном особняке и что она такая бессовестная лгунья. Ну, может быть, пока и не лгунья еще. Но как только появится таинственный владелец острова Греха, она станет лгуньей. Конечно, ей очень хотелось изменить свою жизнь, но превращаться при этом в наглую самозванку в ее планы никак не входило.

Она отклонилась от своего обычного маршрута для пробежки вокруг превосходно подстриженной лужайки и двинулась к пляжу, где белый песок светился и чуть розовел в бледных лучах зари. Тишину нарушал только шорох ее кроссовок и шум прибоя. Говорят, этот тихий рокот действует успокаивающе.

Когда песок под ногами стал влажным, Эмили побежала еще быстрее. Легкие жгло огнем, но она должна была вытравить это ужасное чувство вины. Может, ей повезет, и она умрет от сердечного приступа до того, как придется совершить все намеченное…

Она неслась с головокружительной скоростью, сердце колотилось так сильно, что казалось: еще немного — и оно лопнет. Чтобы уменьшить жжение в легких, она жадно глотала пряный, солоноватый морской воздух. Но это не помогало. Добежав до конца пляжа, она помчалась по дорожке, взбирающейся на холм среди папоротников и кипарисов.

Резкая, сильная боль в голени заставила ее вскрикнуть. Придя в себя, Эмили увидела, что лежит на траве не очень далеко от дорожки. Однако дыхание давалось ей с трудом, тело саднило в нескольких местах, голень страшно болела, бок горел, плечо ныло.

Она приподнялась на одном дрожащем локте, потирая плечо. Обо что, черт возьми, она споткнулась? Эмили застонала, дотронувшись до голени, на которой расцветал огромный синяк.

— Вы не ушиблись?

Она услышала мужской голос и одновременно почувствовала, как кто-то схватил ее руку повыше локтя.

— Встать можете?

Пытаясь вернуть себе ясность мысли и восстановить дыхание, Эмили промолчала, соображая, не галлюцинация ли это.

— Мисс, — послышался снова звучный голос, — вы слышите меня?

Когда ей удалось направить взгляд в ту сторону, откуда раздавался голос, она замерла: такого эффектного зрелища она никогда еще не видела. Перед ней был мужчина. Его лицо оказалось совсем близко, потому что он присел возле нее на корточки. Длинные загорелые пальцы мягко держали ее руку, а угольно-черные глаза были тревожно прищурены. Она уставилась в эти глаза — невозможные, потрясающие глаза, с такими длиннющими ресницами, что в их тени можно спрятаться. А эти губы! Не пухлые, просто полные и абсолютно мужские, они, кажется, созданы только для поцелуев.

Сердце Эмили как-то странно трепыхнулось. Ну и мысль пришла в голову здравомыслящей учительнице биологии относительно самой обычной анатомической детали!

Даже плотно сжатые от беспокойства, губы незнакомца в точности походили на виденные ею в телевизионном ролике, рекламировавшем крем для бритья. Там были только квадратный подбородок и восхитительные мужские губы. У Эмили возникло такое чувство, что, пока этот телемужчина с сексапильными губами все бреется и бреется, женщины хватают сумочки и бегут покупать крем для бритья. Она и сама покупала пару раз этот крем для больного отца. Губы! Вот глупо-то! Но почему же…

— Мисс, — повторил он, вырвав ее из навеянного фантазией оцепенения, — вы понимаете, что я говорю?

Эмили наконец кивнула, чувствуя, что краснеет от смущения. Если не реагировать, он подумает, что у нее травма головы. Как она могла так отключиться?

Черты его красивого лица разгладились.

— А встать вы можете?

Она провела беглую инвентаризацию своих травм и пришла к выводу, что отделалась только синяками и ссадинами, ничего не сломано. Молча кивнув, она попробовала приподняться, но это ей удалось только с его помощью.

У самого уха раздался звучный смешок:

— Были случаи, когда женщины падали к моим ногам, но не в буквальном смысле.

Краем глаза Эмили увидела на середине дорожки серый металлический ящичек. Огляделась и впервые заметила, что попала в укромное место среди скал, отгороженное от пляжа пышной тропической растительностью. Вот, значит, как это случилось: она выскочила из-за поворота и налетела на ящик с инструментами, оставленный этим рабочим.

— Ну, если вам приходится ставить женщинам подножку, чтобы они упали к вашим ногам, то невелика победа, — парировала она.

И тут мужчина выпрямился во весь рост. Он был высок, намного выше шести футов. Ее взгляд метнулся к иссиня-черной пряди волос, упавшей на его широкий лоб. И как раз этот момент выбрало утреннее солнце, чтобы засвидетельствовать почтение незнакомцу, окружив его золотистым ореолом. Зрелище было таким ошеломляющим, таким неземным, что у Эмили перехватило дыхание. Его обнаженную мускулистую грудь покрывали курчавые темные волосы, под обрезанными джинсами угадывались сильные бедра, талию охватывал пояс с отделениями для инструментов.

Переступив с ноги на ногу, он зацепил большой палец руки за рабочий пояс. Движение плечевых мышц, перекатившихся под бронзовой от загара кожей, приковало ее внимание. Эмили сглотнула и откровенно уставилась на него. Эти плечи, в ширину никак не меньше ярда, напоминали изваянное совершенство греческой статуи.

— Извините меня, зря я оставил здесь свой ящик для инструментов, — сказал он. — Обычно на эту часть острова забредает не так уж много народу.

Эмили решила, что, на ее вкус, извинение чуточку запоздало, а нахальное замечание этого типа о падающих к его ногам женщинах вообще невозможно простить.

— И поэтому вы решили, что вольны баррикадировать дорожку?! — возмутилась она, глубоко разочарованная тем, что он не настолько джентльмен, как того требует его внешность. Наверняка ужасно избалован женщинами.

— Я и не думал блокировать вам дорожку. — Мужчина поставил одну ногу на ближайший камень. — На самом деле я собирался завязать шнурок. — (Ее взгляд прошелся по длинной загорелой ноге — шнурок действительно оказался развязанным.) — Убить меня за это мало.

— А может, и в самый раз, — процедила она сквозь зубы, отлично сознавая, за что он ее упрекает: за то, что накинулась на него, не разобравшись. Но, даже понимая его правоту, Эмили не могла заставить себя признать ее. Избегая ироничного взгляда мужчины, она отвернулась в сторону. И там увидела нечто.

Угнездившись высоко над освещаемой лучами зари бухточкой, среди роскошных миртов и пальм на лужайке с яркими дикорастущими цветами стоял недостроенный деревянный коттедж. Часть его выступала над каменистым обрывом, обращенным к морю. Открытый с трех сторон, дом был расположен идеально, чтобы его могли свободно обдувать целительные морские ветра.

Он был прекрасен своей простотой, и Эмили мгновенно в него влюбилась. Как было бы хорошо, если б можно было пожить в этом дивном месте! Ее сердце скорее обрело бы покой в таком мирном, уединенном пристанище. Она крепче сжала губы, чтобы не заплакать.

— Принимаю ваши извинения, — пробормотал незнакомец и наклонился, завязывая шнурок.

Ее взгляд вернулся к плотнику, который, судя по всему, строит этот коттедж для своего загадочного хозяина. Оставалось лишь стоять и кусать нижнюю губу, наблюдая, как он завязывает шнурок. Она не извинилась за грубость, не могла себя заставить.

Она могла только смотреть, размышляя, какой чудесный механизм представляет собой человеческое тело, где каждый гладкий и гибкий элемент работает в согласии с другими. Просто удивительно, как много мышечных движений требуется для такого простого дела, как завязывание шнурка. Она поймала себя на том, что с упоением следит за каждым движением мышц его рук и плеч.

— Я давно подозревал, что бег трусцой некоторым людям заменяет секс, — сказал он, выпрямляясь.

Вырванная из своего транса, она нахмурилась, не зная, послышалось ей или нет. Неужели этому типу хватило наглости намекнуть, что он поддерживает такую невероятную физическую форму с помощью занятий сексом?

— Что… что вы сказали?

Он усмехнулся:

— Я сказал, что бег трусцой заменяет…

— Можете не продолжать! — перебила она, решив не давать ему возможности повторить это еще раз. Вероятно, рискованные замечания помогают ему быстро наладить контакт с женщинами. Но это наглое высказывание лишь разбередило ее и без того потрепанные стрессами нервы. — К вашему сведению, то же самое я слышала о забивании гвоздей!

Она неприятно поразилась самой себе и поняла, что теперь действительно должна извиниться.

Напряженную тишину нарушил раскат смеха. Этот звук вызвал у нее покалывание вдоль позвоночника, и кожа покрылась испариной. Она хотела развернуться и убежать — после того как извинится, — но смех обволакивал и держал ее, подобно каскаду воды из горячего целебного источника.

Морщинки побежали от уголков его глаз, и вертикальные складки прорезали щеки. Это снова напомнило ей рекламу крема для бритья. Захотелось спросить, не приглашали ли его когда-нибудь на телевидение, но потом она решила, что это еще больше раздует его и так уже непомерное самомнение.

— Вы удивительно остроумны, — сказал он, все еще смеясь.

Эмили ощетинилась, и слова извинения замерли у нее на губах.

— Ну а вы — самодовольны, что меня совсем не удивляет.

Его улыбка стала еще шире.

— Вы хотите сказать, что у меня есть для этого все основания?

Он стоял как ни в чем не бывало, смеясь над ней, обращая оскорбление в комплимент. Эмили хотелось залепить ему пощечину и уйти, но мешала одна мысль, от которой она никак не могла избавиться.

Этот парень слишком много мнит о себе, но нельзя отрицать, что от него идут мощные флюиды сексуальности, он явно имеет успех у женщин. Хотя ей до ужаса не хотелось давать подобному павлину повод еще больше распустить хвост, необходимо было использовать знания, которыми он обладал и которые практически афишировал.

Каким бы плохим ни оказалось начало, ей все-таки удалось завязать с ним разговор. И он назвал ее остроумной. Может, он не совсем безразличен к ней? Неосознанным движением Эмили одернула шорты: она не привыкла так сильно обнажать ноги, особенно перед подобными мужчинами. Она с трудом сглотнула, спрашивая себя, хватит ли ей духу сделать то, на что ее давно подбивает лучшая подруга — Мэг.

Сердце колотилось так сильно, что она испугалась, как бы не случился в конце концов инфаркт, но не от бега, а просто от трусости. Черт возьми! На дворе сейчас девяностые годы. Женщины в наши дни сплошь и рядом проявляют инициативу. Они требуют то, чего хотят.

Что, если это судьба с помощью поставленного на дороге ящика для инструментов посылает ей шанс? Вдруг это единственная ее возможность?

Похоже, кое-какие непрошеные советы лучшей подруги начали доходить до нее, иначе она не стояла бы сейчас как вкопанная рядом с этим задавалой, этим самоуверенным и самовлюбленным типом и не помышляла бы о немыслимом…

Эмили внутренне содрогнулась, не зная, как поступить. В этот момент она была способна лишь на то, чтобы не убежать. Может, удастся набраться храбрости?

Втянув сквозь зубы воздух, Эмили решила выиграть время, продолжив разговор.

— Что… о чем мы говорили? — слабым голосом спросила она.

Мужчина посмотрел на нее испытующе, словно хотел прочитать ее мысли.

— По-моему, вы обозвали меня самодовольным.

Взгляд Эмили упал на его зашнурованные кроссовки.

— А… да, верно. — Вся ее решимость пропала, и она стала поворачиваться, чтобы уйти. — Что ж, до свидания.

— Постойте-ка, — сказал он, и она сразу остановилась. — В самом деле, зачем вам этот бег в стиле камикадзе?

Девушка подняла голову и посмотрела ему в лицо, что потребовало от нее неимоверного усилия. Его губы подрагивали от сдержанно-вопросительной усмешки, которая одновременно раздражала и притягивала. Эмили, сейчас или никогда! Она провела рукой по завязанным в хвостик волосам, едва не закричав от досады. Но если она хочет узнать, что именно привлекает мужчин в женщинах, то этот мистер Самовлюбленный Плотник, похоже, ее шанс. Возможно, единственный. Надо лишь набраться смелости воспользоваться им.

— Все очень просто. Я занимаюсь бегом для улучшения фигуры. — Она заставила себя улыбнуться, надеясь, что он не заметит фальши, так как видит ее впервые. Еще шире раздвинув губы в улыбке и боясь, что лицо пойдет трещинами от такого усилия, она повернулась вокруг себя в слабой потуге на кокетство. — Я бегаю уже почти неделю. Что…, как вам кажется?

Одна его темная бровь скептически приподнялась.

— Трудно сказать что-нибудь определенное. Срок очень мал.

Хотя он соизволил дать прямой ответ, она была расстроена тем, что он отверг ее флирт.

— Тренинг — вещь полезная, но не кажется ли вам, что такая скорость опасна? Может, для начала лучше спортивная ходьба?

Ну, все! Мало того, что он отверг ее, так еще и нотацию читает, точно старший брат! Задохнувшись от обиды, она заявила:

— А вам для начала лучше не совать нос в чужие дела.

Он посмотрел на нее так, будто хотел сказать, что она ведет себя странно. И правда: она же сама спросила его мнение. В смущении Эмили резко отвернулась.

— Благодарю за тренерский совет. Не стесняйтесь, пришлите мне счет.

Прихрамывая, она заковыляла прочь, но на каждом шагу ее неотступно преследовало лицо Мэг, выражавшее неодобрение. Не будь такой трусихой, Эмили. Не отступай после первой же попытки. Мужнины-то не отступают.

Отойдя шагов на десять, она неожиданно для себя самой остановилась. К горлу подкатила тошнота. Она учительствовала уже четыре года, да и выросла в семье учителей — прагматичных, прямых людей. У нее не очень получалось быть тонкой или игривой, так что она была в растерянности: как удержать его, как подвести к тому, чтобы…

Он ясно дал понять, что флирт его не привлекает. А прямота? Жесткая прямота срабатывала, когда ей приходилось напоминать своим ученикам, что если они не будут заниматься, то не сдадут экзамена. Но сработает ли это в данном случае? Она вскинула подбородок в новом приливе решимости. На этот раз, встретившись с ним глазами, она не улыбнулась, не сделала ни малейшей попытки пококетничать. Мужчина спокойно за ней наблюдал, и его лицо тоже стало серьезным. Неужели он почувствовал ее смятение?

— Послушайте… — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. Голос дрожал, и она прокашлялась. Фу, как унизительно, что приходится просить об этом! — Я… мне просто интересно узнать. Вы бы… как вам кажется, вы и я могли бы… — Щеки пылали, но она торопилась сказать и покончить с этим, пока не струсила окончательно. — Я имею в виду, не хотели бы вы, ну… заняться со мной сексом! — Последнее слово получилось каким-то противно-писклявым, и она сморщилась. А еще хотела изобразить небрежный тон!

На долю секунды у него округлились глаза. Или ей это лишь померещилось?

Мужчина пристально смотрел на нее, и выражение его лица ни о чем не говорило. В груди у нее вдруг появилась такая сильная боль, что сразу забылись все недавно полученные травмы. Пока он молчал, она никак не могла решить для себя, какой ответ хотела бы услышать. Если он скажет «нет», она будет деморализована окончательно. А если он скажет «да»? Боже правый! Что, если он скажет «да»? Неужели она может пойти на такое с первым встречным?

Насмешливая улыбка приподняла уголки его губ.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я позанимался с вами сексом, пока не пройдут ушибы и вы сможете снова заняться бегом?

Его глаза, казалось, превратились в искрящиеся озера веселья. Но в них было и что-то еще. Жалость? Может, он прочитал у нее на лице страх и решил пожалеть ее, решил притвориться, будто принял ее слова за шутку? А может, мысль о том, чтобы заняться с ней любовью, настолько ему отвратительна, что он отреагировал в своей обычной иронической манере?

Эмили стиснула зубы. Она просто-напросто подставилась этому типу, для которого, судя по всему, секс — будничное дело, сущий пустяк. Разумеется, он отплатил ей насмешкой. Кровь стучала у нее в висках, и она понимала, что наверняка стала вся красная от стыда и злости.

По правде говоря, Эмили злилась больше на себя, чем на него. Зачем расстраиваться? Ведь она даже не знает этого человека. Тогда почему она чувствует почти такое же унижение, какое испытала, напрасно ожидая жениха на пороге церкви?

Начать с того, что вся эта идея была дурацкая. И зачем она послушалась Мэг? Очевидно, после измены Гарри крыша поехала.

Призвав на помощь всю свою гордость, Эмили пронзила незнакомца взглядом:

— Послушай, парень, не возомни по ошибке, что ты мне нравишься. — Она погрозила ему пальцем, понимая, что вернулась к той старомодной учительской манере, от которой решила избавляться, но сейчас ей было все равно — в ней говорила обида. — Я решила попытаться узнать, как мне стать более привлекательной. И поскольку в тебе есть некоторая привлекательность, мне показалось, что ты мог бы просветить меня на этот счет. К счастью, я опомнилась, ты — самый последний мужик на свете, с которым я бы… я бы… — Почему-то она не могла произнести сакраментальное слово еще раз.

— Вы бы что? — спросил он с интересом.

Она чувствовала жалость в его голосе, и это ранило больнее, чем отказ. Ей и так до смерти надоели сочувственные взгляды и шепот за спиной. Не хватало еще терпеть то же самое от первого встречного!

— Не смейте меня жалеть! — крикнула она и зашагала прочь, морщась от боли в голени, но заставляя себя не хромать.

— А почему вы решили, что вам надо что-то в себе менять?

— Ни почему! — Она не остановилась и не оглянулась.

— Послушайте, моя дорогая! — Ему пришлось повысить голос, так как расстояние между ними все увеличивалось. — Боюсь, что секс с незнакомым мужчиной сделает вас не более привлекательной, а просто дешевой.

Эмили остановилась так резко, что ее даже немного занесло. Он был прав. Но она сомневалась, что подобную мораль он распространяет и на себя. Она зло оглянулась через плечо.

— А, значит, секс с незнакомым человеком делает женщину дешевкой, а мужчину кем? Жеребцом, что ли? — Он поджал губы, но ничего не ответил, потребность отомстить за свое унижение была столь сильна, что она уже не могла остановиться: — Я должна поблагодарить вас, вы помогли мне принять решение. Сегодня же закручу роман с владельцем этого острова. У Лайона Гэлланта я смогу пройти классное обучение по части раскованности и необузданности. Говорят, он всегда рад услужить в этом.

На лице плотника опять появилась ухмылка, от которой что-то странное происходило с Эмили: дыхание прерывалось, в низу живота сладко ныло. В этой усмешке было нечто загадочное, чего она не могла понять. Наверно, и к лучшему, решила она.

— Дайте мне знать, как пойдет совращение.

— Обязательно! — издали крикнула Эмили. — А вы затаите дыхание, пока я не вернусь с новостями. — И со всей быстротой, какую позволяло развить ее побитое тело, она двинулась прочь, дав себе клятву, что отныне будет бегать как можно дальше от этой бухточки — и от одного особенно грубого и противного плотника.

Приняв душ и надев брюки и простую белую блузку, Эмили спустилась вниз, пытаясь выбросить из головы несостоявшегося тренера по сексу. Как всегда, она зашла к Мэг и ее тетушке Айви в расположенный на первом этаже кабинет домоправительницы, полный солнечного света и изящнейших антикварных вещиц, какие только приходилось видеть Эмили.

— Доброе утро, Эм, — прощебетала Мэг, бесцеремонно восседавшая на краю тетушкиного письменного стола эпохи королевы Анны. В короткой красной юбке, вязаной тунике и сандалиях она казалась прелестной длинноногой девочкой. — Как побегала?

Эмили съежилась.

— Отлично. — Она решила, что чем меньше будет разговоров о ее неудачной попытке совращения симпатичного работника, тем лучше. — Что у нас в программе на сегодня? Пора уже врать или нет?

Смех Мэг всегда удивлял своей звучностью, потому что сама она была довольно миниатюрной. И она, и ее тетка были кукольных размеров, и при своем росте пять футов и шесть дюймов Эмили рядом с ними чувствовала себя неуклюжим динозавром.

— Как раз сейчас тетя Айви говорила мне, что наш неуловимый хозяин пять минут назад улетел на вертолете и проведет весь день в Майами. Так что мы опять получили отсрочку. — В голосе Мэг послышалось сожаление. Бедняжка разочарована тем, что опять не увидит Лайона Гэлланта, хотя провела на острове целых пять дней.

Айви Деллин подняла голову от еженедельника. Ей было за пятьдесят, у нее были такие же, как у племянницы, умные черные глаза и черные волосы, с той лишь разницей, что она носила практичную короткую стрижку. В ее пышной шевелюре не было ни единого седого волоса, и видно было, что это не парик. Узнав Айви поближе за последнюю неделю, она поняла, что эта женщина абсолютно лишена какого бы то ни было притворства. Она совсем не пользуется косметикой, но и без макияжа выглядит потрясающе. Она не только очаровательна, но и очень добра. Эмили была вынуждена отдать мистеру Гэлланту должное: он явно умеет распознавать истинные ценности.

Главное, чем племянница отличалась от тетушки, — неуемное любопытство. Эта черта характера подруги раньше казалась Эмили по-детски подкупающей, но в последнее время привычка Мэгги всюду совать свой нос стала просто невыносимой. На этой неделе она несколько раз устраивала тетке допросы с пристрастием, допытываясь, как выглядит мистер Гэллант. Молва называла его красивым, сексапильным плейбоем, но в доме не оказалось ни одной его фотографии.

Методы коммандос, которые Мэг применяла к тетушке, не давали никакого эффекта. Айви никогда не теряла спокойствия и терпеливо объясняла:

— Мэг, милая, мистер Гэллант ценит свое уединение. Если он захочет, чтобы ты о нем узнала, ты сама это поймешь.

— А он спрашивал о нас? Он хотя бы заметил нас?

— Он ни о чем не спрашивал. Как мы с тобой договорились, я сказала, что из-за сбоя в компьютере дизайнерской фирмы здесь работают два специалиста по оформлению интерьеров, которые заново делают расчеты для нового декора в западном крыле.

— Но ведь драпировки, ковры, обои и все другие материалы будут доставлены точно в срок, — не отставала Мэг. — И тогда он поймет, что на самом деле никакого сбоя в компьютере не было!

Айви пожала плечами, но у нее и это движение получилось изящным.

— Он слишком занят, чтобы вникать в детали ведения домашнего хозяйства. Он просто подумает, что таким образом фирма поторопилась извиниться за причиненное ему неудобство.

Мэг кивнула; похоже, ответ ее удовлетворил.

— И он даже не сочтет, что наше затянувшееся пребывание здесь… ну, несколько подозрительно?

— Я сказала мистеру Гэлланту. что и сама консультируюсь с оформителями, как обновить интерьер у себя и в его комнатах. Ведь эта ужасная кинозвезда, Мона Сабрина, вымазалась с ног до головы краской и прокатилась, словно катком, по стене его спальни! — Милое, всегда спокойное лицо женщины болезненно сморщилось. — Эту нахалку следовало бы высечь.

Мэг расхохоталась:

— Я уверена, Лайон с этим справился.

— Что? — Изогнутые брови Айви изогнулись еще больше.

— Ну, если она хотела, чтобы он ее высек, — пояснила Мэг, похлопав тетушку по кружевному плечу. — Право, тетя Айви, пора бы тебе смотреть на мир открытыми глазами.

Айви встала и разгладила воображаемые морщинки у себя на юбке.

— Личная жизнь мистера Гэлланта меня не касается. Как и тебя, дорогая. Моя забота — сделать так, как он сказал. А он сказал, что ему не нужен автограф тела мисс Сабрины на стене спальни и что, если у моих специалистов по интерьеру будет время, пусть они целиком переделают спальню. Но вам с Эмили не надо беспокоиться, я уже договорилась обо всем по телефону.

— О-ох! Позволь мне заглянуть в его комнату! — умоляющим голосом сказала Мэг, подпрыгивая на месте. — Ну, пожалуйста, позволь! Я должна увидеть его спальню!

— Боюсь, не получится, — помотала головой Айви. — А потом, там тоже нет ни одной его фотографии, если ты на это рассчитываешь.

В приступе досады Мэг перекинула свою длинную толстую косу через плечо.

— Уф! С одной стороны — ты со своей преданностью боссу, с другой — он со своей фанатической жаждой уединения. А у меня от неудовлетворенного любопытства будет язва.

— Ну, это уж твоя проблема, моя милая, — с улыбкой парировала Айви. — А теперь, поскольку мистера Гэлланта сегодня не будет, давайте, девочки, позавтракаем не спеша. — Она похлопала Эмили по руке. — Потом отдохните возле бассейна. Вам надо восстановить силы. — Айви строго, но по-матерински взглянула на племянницу: — А тебе, милочка, неплохо бы помнить, что ты приехала сюда исключительно для того, чтобы помочь поднять моральный дух Эмили, а не для того, чтобы вторгаться в жизнь мистера Гэлланта, И еще: Ларри бы ужаснулся, если б узнал, что, пока он ведет археологические раскопки в Бразилии, его жена…

— Не беспокойся, Ларри в своей стихии, когда откапывает древние кости. А я просто проявляю небольшой клинический интерес к костям посовременнее, вот и все, — возразила Мэг, надув губы. — Моему Ларри абсолютно нечего опасаться за нашу любовь. Он знает, что мне интересно только посмотреть на этого плейбоя, а не вынашивать его младенцев.

— Может быть, так и выйдет — то есть ты увидишь его. Если он захочет. — Айви обняла племянницу за плечи. — У тебя слишком длинный нос, Мэгги, но ты дочка моей дорогой сестры, и я тебя люблю.

Мэг крепко обхватила тетку за талию.

— А ты — симпатичная заговорщица, позволившая нам спрятаться здесь. Очень надеюсь, что тебе за это не влетит.

— Я никогда ни в чем не могла отказать тебе. — Айви ласково улыбнулась племяннице.

Эмили знала, что у Айви, кроме Мэг, нет ни одной родной души на свете и что она сделает все, о чем бы та ее ни попросила. Оставалось только надеяться, что такое явное нарушение строгих устоев этого дома не навлечет на Айви гнев босса.

— Если вас уволят из-за меня, я себе этого никогда не прощу!

— Не переживай, дорогая, — улыбнулась Айви. — Мистер Гэллант очень мало времени уделяет колесованию и четвертованию своих служащих и никогда не вмешивается в мою работу по управлению домом. Кроме того, его почти никогда здесь не бывает.

Мэг застонала.

— Ты точно знаешь, как испортить девушке весь день.

Низкий смех Айви был так заразителен, что Эмили тоже засмеялась, несмотря на плохое настроение.

И они пошли по длинному мраморному коридору к кухне.

— Ладно, тетя Айви, скажи мне хотя бы вот что. — К Мэг опять вернулся привычный инквизиторский тон. — Он блондин или брюнет?

— Повторяю, дорогая, у тебя слишком длинный нос. — Айви покачала головой. — Почему ты не можешь быть такой, как Эмили? Девочка не задала ни единого вопроса о мистере Гэлланте.

Эмили попыталась улыбнуться в ответ, а про себя молилась, чтобы ей никогда не пришлось встретиться с неуловимым мистером Гэллантом.