Как забыть Гарри

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Черт бы побрал этого Лайона Гэлланта! С чего вдруг он решил показаться, хотя игнорировал их целых две недели? После обеда Эмили никак не могла сосредоточиться и выбрать вечернее платье. Большая комната была полна парадной одежды всех фасонов и размеров от кутюрье с мировой известностью.

Мэг почти задыхалась от возбуждения, снимая с вешалок платья одно за другим и относя их к себе в комнату, чтобы примерить. Эмили же думала совсем о других вещах — неприятных и путающих. Например, о том, как ее толкнут в объятия к ничего не подозревающему Лайону Гэлланту, чтобы она с помощью кокетства и разных уловок затащила его в постель.

Она отпросилась у Мэг под предлогом головной боли. Та почти не заметила ее ухода, настояв на том, что сама выберет несколько платьев, а Эмили их потом примерит.

Без какой-либо определенной цели — однако в диаметрально противоположном от бухточки направлении — она пошла по стриженому газону, удаляясь от дома. И через несколько минут оказалась на лугу, мимо которого пробегала несколько раз за эту неделю по своему новому беговому маршруту.

В свете убывающей луны она видела, как качаются и кивают под ветром розовые и белые звездочки цветов. После той катастрофической прогулки на прошлой неделе она несколько дней сидела по вечерам в доме. Но сегодня не выдержала.

Когда Эмили дошла до края луга, ее глазам открылся похожий на белую ленту пляж. Прибой, подобно возлюбленному, с тихим шепотом ласкал белоснежный песок. Этот образ привел ее в смущение, и она решительно прогнала его, намереваясь в такую дивную ночь дать себе отдых от тревожных мыслей.

Сбросив туфли, девушка стала бродить босиком, наслаждаясь ощущением теплого песка между пальцами ног.

— Ну и ну! Она улыбается, — раздался мужской голос.

Опять этот плотник!

— Только не говорите мне, что вы голый! — хрипловатым голосом предупредила она.

Его смешок был таким же реальным и волнующим, как лунный свет, но она постаралась подавить свою реакцию.

— Это не ответ! — Она стиснула зубы, раздосадованная тем, что он опять застал ее в тот момент, когда она разговаривала сама с собой. Ну почему она то и дело нарывается на этого типа?

Эмили уловила движение и увидела, как он выходит из тени. При всем желании она не смогла бы отвернуться. Мозг посылал ей команду зажмуриться. Что, если он опять голый? Но глаза не закрывались. Тогда смотри хотя бы на что-то другое, приказывала себе она, но смогла лишь сделать один нетвердый шаг назад.

— Вы убедились, дорогая?

Кровь отлила у нее от лица, а глаза стали величиной с блюдца. В призрачном свете он показался ей еще выше, еще мужественнее, чем прежде, и она почувствовала в этом угрозу для себя.

Чувствуя неловкость, но не в силах остановиться, Эмили оторвала взгляд от его лица, быстро глянула вниз и, к своему большому облегчению, увидела на нем мокрые плавки. Вид его подтянутого живота и длинных мускулистых ног все равно смущал, и она торопливо перевела взгляд опять на его лицо. Ее поразило, как ярко блестят в лунном свете его зубы.

— Видите, я не всегда голый.

Она ответила ему возмущенным взглядом.

— Интересно, чем вы забавляетесь, когда меня нет поблизости и вам некого дразнить?

— Вы забыли о хождении нагишом.

Он шел к ней с какой-то удивительной для такого крупного мужчины грацией, и в мыслях у нее возник образ катящихся морских валов. Они великолепны, когда на них смотришь, но коварны, если накроют с головой. Серебряный свет луны струился по нему, обрисовывая мускулистую грудь и гибкую талию. Длинные ноги пожирали расстояние, на них вздувались и перекатывались бугры мышц.

— Ну и как продвигаются уроки секса?

Сердце у нее гулко колотилось, но она не отступала. Было ясно, что его путь лежит в противоположную сторону, а при такой скорости они быстро разминутся. Приняв решение, Эмили почувствовала себя более уверенно.

— Моя личная жизнь вас совершенно не касается. — Гордость заставила ее добавить: — Но к вашему сведению, мистер Гэллант мне очень помог, очень. А сейчас прошу меня извинить — я на прогулке.

— Какое совпадение! Я тоже собирался пройтись, — заявил он и пошел рядом.

Эмили ошеломленно уставилась на него:

— Но вы же… вы же шли совсем в другую сторону.

— Ведь это остров, — усмехнулся он. — Все равно, в какую сторону идти.

— Разница, вероятно, составит несколько часов, в зависимости от того, куда хочешь попасть, — пробормотала она себе под нос и добавила громче: — Вообще-то мне хотелось побыть одной.

— Итак, вы хотите сказать, что вас не видно было на беговой дорожке всю неделю, потому что занятия любовью с мистером Гэллантом оказались адекватным заменителем бега? — спросил он, проигнорировав ее пожелание.

Стараясь не показывать, насколько потрясена его вопросом, Эмили уклонилась от ответа:

— Не люблю повторяться, но мои отношения с мистером Гэллантом совершенно вас не касаются. — Не надеясь, что это его остановит, она добавила прямо: — Прошу вас, уйдите.

— Говорят, он не очень силен как любовник. — (Ошарашенная его наглостью, Эмили споткнулась, остановилась и повернулась к нему лицом.) — То есть по сравнению с некоторыми, — закончил он, послав ей соблазнительную улыбку.

Резко отвернувшись, Эмили быстро пошла по пляжу. Дорогу ей преградила морская черепаха, и девушка перепрыгнула через нее.

— И каким же чувственным наслаждениям вы у него научились? — Вопрос прозвучал совсем рядом.

— Например, — не оборачиваясь, ответила она, — я узнала, что если мужчина ведет себя как джентльмен, то это возбуждает гораздо сильнее, чем демонстрация мышц.

— Вот как? — Казалось, он размышляет над ее словами. — Значит, владелец острова Греха — джентльмен?

— Он — само обаяние. Если вам нужно посмотреть это слово в словаре, то я вас не задерживаю. — Она почувствовала, что входит во вкус собственной выдумки. Надо поубавить самомнения этому типу. Почему бы не позабавиться, оказывая при этом услугу всем женщинам на свете? — Собственно говоря, я в жизни не встречала никого обаятельнее Лайона!

— И мне говорили, что я обаятельный.

— Ха! — насмешливо парировала она. — Некоторые деятели тоже говорят, что озоновый слой просто отличный.

— Вы сравниваете меня с гигантской смертоносной дырой?

— Почти без натяжки.

Он с готовностью засмеялся:

— Надеюсь, озоновый слой польщен в должной мере.

Эмили поймала себя на том, что едва не ответила улыбкой на его сдержанный юмор. Разозлившись на себя, она увеличила скорость. Не хватает еще, чтобы его общество начало ей нравиться! В отчаянной попытке добиться того, чтобы он оставил ее в покое раз и навсегда, она бросила через плечо:

— Наверно, это ваше самомнение и повредило озоновый слой.

— Бедные, ни в чем не повинные фторуглероды! Как им не повезло из-за меня!

Ей хотелось сказать что-нибудь отточенно-язвительное, и она уже открыла рот для ответа, но поняла, что воздух в легких ей нужен, чтобы не умереть от удушья.

— Это больше не бег трусцой. Это уже спринт, — насмешливо предостерег он.

— Можете… сойти с дистанции… когда хотите. — Она с шумом вдыхала и выдыхала воздух. — Мне бы не… хотелось создавать трудности для… ваших сексуальных тренировок.

— Кстати, о сексе, — сказал он. — Чему он вас уже научил?

Эмили не поверила своим ушам. Не осознавая, что делает, она остановилась и возмущенно смотрела на него:

— Что?!

— Кажется, я выразился понятно, — пожал плечами мужчина.

— Понятно?! — эхом повторила она. — Вы неточно выразились. Здесь подошло бы слово «грубо»!

— Думаю, вы лжете. Вы наверняка даже не знакомы с Лайоном Гэллантом.

— А вот и знакома!

— Тогда покажите мне, чему он вас научил. — Мужчина окинул взглядом ее лицо из-под полуопущенных век. — Может, он научил вас, как надо целоваться, чтобы быть неотразимой?

В лунном свете выражение мужского лица показалось ей таким волшебно-чарующим, что, уже открыв рот для язвительного ответа, она не смогла произнести ни слова.

— Покажите, — тихо повторил он.

Этот вызов породил в ней страх, желание и еще что-то, похожее на сердечный приступ. Один уголок его рта изогнулся в улыбке, и она поняла, что он уловил ее смятение.

— Я тоже ненавижу повторяться, — подколол он ее. — Но я не верю, что вы с ним знакомы.

Она не позволит загнать себя в угол и не признает, что понятия не имеет, как сделать поцелуй неотразимо соблазнительным. Ее самоуважение понесло серьезный урон от измены Гарри, и еще одного унижения она просто не переживет.

— Если я покажу вам один способ, вы обещаете уйти и оставить меня в покое? Никогда больше не упоминать ни о сексе, ни о Лайоне Гэлланте? И вообще больше никогда со мной не заговаривать?

— Будет ли это считаться поступком джентльмена? Помнится, вы говорили, что я не джентльмен.

Его зубы блеснули в слабом свете, и у Эмили перехватило дыхание. Она протянула руку и уперлась ему в грудь, чтобы он не приближался. Однако от прикосновения к туго натянутой упругой коже вздрогнула и уронила руку, приказывая себе стереть это ощущение.

— Да, будет, — сурово сказала она.

— Ну, тогда продемонстрируйте мне поцелуй повышенной эротичности.

Какую-то долю секунды она колебалась между желанием узнать вкус этих губ и желанием дать ему пощечину.

— Я не говорила, что это будет именно поцелуй.

Его глаза сузились, но она не обратила внимания на бурю, которую в нем посеяла. Стараясь, чтобы площадь физического контакта была как можно меньше, она прикоснулась к его руке.

— Если хочешь дать понять мужчине, что ты… ну, доступна… — она запнулась, вспоминая урок, который несколькими часами раньше преподала ей Мэг, — берешь его под руку. — Она с видимой неохотой просунула свою руку ему под локоть. — Потом… потом слегка прижимаешься к нему грудью. — Не демонстрируя этой части опыта, она отпустила его руку. — А теперь, когда уговор выполнен, всего вам хорошего. — Бросив на него уничтожающий взгляд, Эмили пошла дальше по пляжу.

Почувствовав, как сильные пальцы схватили ее за локоть, она остолбенела, не в силах отреагировать, и через долю секунды оказалась прижатой к твердым мышцам груди, а ее рот начали пожирать горячие, настойчивые губы. Эмили повезло, что ее держали сильные руки, не давшие ей свалиться с края опасно накренившейся планеты.

Где она и что происходит? Ресницы, затрепетали и коснулись его щеки. Оцепенелый мозг отметил, что она так крепко держится за его шею, словно от этого зависит ее жизнь. Мало-помалу она начала осознавать все великолепие и силу обнимавшего ее мужчины, а также тот факт, что ее не засосало в воронку какого-то катастрофического вселенского землетрясения. Ее просто целовали с таким мастерством, что эмоции неудержимо взлетали вверх по спиралям и обрушивались вниз. Губы незнакомца были твердыми и настойчивыми, но в то же время удивительно нежными. Она испытывала пьянящее ощущение восторга и удивлялась тому, что совершенно расслабилась в его объятиях. С той самой ночи в бухточке в ней росло какое-то неподвластное ей влечение, какой-то сосущий голод, о существовании которого она и не подозревала. От прикосновения его губ и рук этот зверь с ревом вырвался из-под контроля. Ни один поцелуй и ни одна ласка, которые она когда-либо делила с Гарри, не вызывали у нее таких томительных ощущений где-то под ложечкой, какие она испытывала сейчас с этим самоуверенным мастером плотницкого дела.

Но, может быть, возражал ей разум, не такой уж он и самоуверенный. Просто он умеет целоваться.

Его губы касались ее губ, и от каждого движения по телу волнами растекался медовый жар, подобного которому она еще не испытывала. Она вздохнула, не прерывая поцелуя, пальцы скользнули вверх, чтобы насладиться ощущением его шелковистых волос. Его поцелуй был настоящим шедевром искусства соблазнять, и девушка почувствовала, что почти готова сдаться.

Но руки, ласково скользившие по ее спине, вдруг охватили ее лицо, а губы оторвались от ее губ. У нее вырвался стон сожаления, она потянулась к нему, не желая, чтобы этот поцелуй кончался, но мужчина отстранился. Перед тем как окончательно отпустить ее, он медленно провел пальцем по ее губам.

Эмили была точно пьяная. Его лицо виделось ей неясно, и она подумала, что ослепла от поцелуя. Она моргнула, перевела взгляд на небо. Луна показалась ей просто светлым смазанным пятном за быстро плывущим облаком.

— Вашего учителя можно поздравить, — пробормотал мужчина немного грубоватым тоном.

Она взглянула на его лицо, все еще скрытое густой тенью. Выражения было не видно, и она не могла понять, есть насмешка в его глазах или нет. Вдруг он опять над ней смеется?

Жестом самозащиты она подняла руку к припухшим от страсти губам, чтобы скрыть их дрожь.

— Это был подлый поступок. — Голос прервался, и ей пришлось приложить усилие, чтобы закончить: — Даже для вас. — Сдерживая готовые хлынуть слезы, она бросилась бежать к дому так, будто сам дьявол хватал ее за пятки.

Эмили стояла и рассматривала себя в зеркало, впервые замечая, как изменилась за эти последние две недели. Конечно, оттого, что на ней было длинное вечернее платье цвета слоновой кости, ее кожа казалась более загорелой, чем на самом деле. Она понимала теперь, почему люди так стремятся загореть. Хотя загар вовсе не полезен для кожи, по иронии судьбы он придает ей замечательно здоровый вид.

Эмили провела пальцем по щеке, покивала головой своему отражению. От новой порции веснушек она выглядит так, будто ей снова восемнадцать. И еще одно обстоятельство поразило ее: она не надевала вечернего платья именно с того года, когда ей исполнилось восемнадцать лет и когда ее отец был награжден премией как лучший учитель года в штате Айова.

Она вздохнула, вспомнив, как это торжество омрачил побег ее сестры Элси в Нью-Йорк двумя неделями раньше. Это буквально разбило отцу сердце. Эмили пришлось сопровождать отца на прием, так как ее матери тогда уже три года не было в живых Из-за поступка старшей дочери отец не смог в полной мере порадоваться своему успеху. И хотя Эмили постаралась сделать все от нее зависящее, чтобы подбодрить и развеселить отца, ей никогда не забыть тех дней.

Однако нынешний ее наряд разительно отличался от того по-детски розового платьица с пышными рукавами, которое она одолжила у соседки. Это творение из шелка было похоже скорее на ночную рубашку, чем на платье для вечера, который предстоит провести в смешанном обществе. Облегающий лиф на бретельках, а разрез на юбке открывает ногу выше, чем прогулочные шорты.

Но это было лучшее из всего, что принесла ей на примерку Мэг. Кроме того, в ансамбле с приталенным жакетом оно выглядело респектабельно. Оставалось лишь надеяться, что в большом салоне будет достаточно прохладно и не придется снимать жакет.

Посмотрев на часы, Эмили с замиранием сердца убедилась, что пора идти. Бросив последний критический взгляд на свои выгоревшие на солнце волосы, которые она зачесала назад и скрепила на затылке украшенной жемчугом заколкой, она взяла с кровати жакет и надела его, застегнув единственную пуговицу на талии. Получился элегантный вечерний костюм. Один только жакет стоил, должно быть, несколько тысяч долларов, потому что его перед и воротник были отделаны атласом и кружевом и украшены жемчужинками.

Мэг нашла ей жемчужную заколку для волос, но позаимствовать серьги Эмили отказалась наотрез. Все эти нарядные вещи напомнили ей приготовления к собственной свадьбе, когда вернулась сестра и жила дома ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы увести Гарри…

Эмили резко отвела взгляд от своего отражения. Вместо того чтобы идти на этот дурацкий званый обед, хорошо бы посидеть одной на каком-нибудь уединенном пляже. Жаль только, что она в таком случае сильно рискует нарваться на того нахального плотника с его смущающими душу и тело поцелуями.

Ее настроение стало тревожным. Она считала, что поскольку пользовалась гостеприимством своего невидимого хозяина эти последние две недели, то должна отплатить ему, выполнив его просьбу. И лишь надеялась, что он будет занят другими гостями и не спросит их, как продвигаются работы в западном крыле. Наверняка на обеде будет достаточно старлеток, которых он должен развлекать. Эмили не умела врать и знала, что если окажется загнанной в угол, то сразу выпалит: «Я мошенница! Отправьте меня в тюрьму!» Для Айви это будет просто катастрофой.

Когда она взяла атласную сумочку, собираясь идти к Мэг, в дверь постучали.

— Это ты, Мэг? — спросила она.

— Да, это я, во всей сверкающей мишуре. Жаль, что Ларри меня не видит. Он бы набросился на меня прямо здесь, в коридоре.

Эмили слабо улыбнулась. Бодрящий юмор Мэг был одним из величайших ее приношений на алтарь их дружбы.

— Тогда, может быть, и лучше, что он в Бразилии. — Эмили попыталась представить себе застенчивого очкарика Ларри в образе секс-машины, но у нее ничего не получилось.

Дверь открылась, и в комнату влетела Мэг. Она была сногсшибательна: блестящие черные волосы каскадом ниспадали почти до талии, короткое платье из переливчато-синих блесток плотно облегало фигуру. Такая же сумочка в форме кисета на атласном шнурке болталась на руке.

— Та-да! — пропела она. — Разве я не прелесть? — Она повернулась кругом, и с каждого уха у нее заструился сверкающий ручеек из великолепных бриллиантов квадратной огранки. — Ну разве я не супер-супер?

Эмили улыбнулась, почувствовав себя лучше от энтузиазма Мэг.

— Конечно, ты супер-супер, и даже более чем. Собственно говоря, ты самая потрясающая супер из всех, кого я когда-либо видела.

— Если мистер Гэллант в своем смокинге выглядит хотя бы наполовину так же здорово, как я в этом платье, то я съем свою сумочку!

— Это исключено, — ответила Эмили. Она и на самом деле так думала. — С тобой никто и никогда не сравнится.

— Боюсь, ты права. — Мэг с нарочитым высокомерием вскинула голову. — Но ты и себя не умаляй. Ведь благодаря тому, что у меня отличный глаз на одежду, ты смотришься почти так же великолепно, как и я. — Взяв Эмили за руку, она потянула ее за собой к двери. — Я лопну, если не увижу мистера Гэлланта в ближайшие пять минут. Тебе тоже до смерти хочется его увидеть. — Она лукаво подмигнула. — Правда?

Эмили до крови прикусила изнутри щеку.

В зале с паркетным полом стол был длиной с автобус, так что даже двадцать пять человек гостей, сидевших на одном его конце, производили впечатление небольшой компании. Обед оказался самым впечатляющим пиршеством для гурманов, какое Эмили только могла вообразить. Единственным недостатком во всем этом великолепии было то, что ей приходилось из последних сил удерживать Мэг, не давая ей вскочить и в буквальном смысле задушить дворецкого, который входил каждые пятнадцать минут и докладывал, что мистер Гэллант еще немного задержится.

Мэг никогда не отличалась терпением и не владела искусством скрывать разочарование. Она вела себя так, что хоть связывай ее по рукам и ногам.

Стараясь отвлечь Мэг и удержать ее от крайностей, Эмили героическими усилиями поддерживала застольную беседу. Она принадлежала к таким людям, которые почти никогда сами не начинают разговор, и эти усилия стоили ей большого труда и напряжения.

Другой неудачной особенностью званого вечера было полное отсутствие старлеток. Помимо Эмили и Мэг, все общество состояло из сотрудников расчетного отдела «Гэллантс» и их жен. Как пояснил вице-президент фирмы Альберт Бентон, мистер Гэллант в летние месяцы дает в знак признательности за хорошую работу обеды поочередно в честь каждого отдела своей фирмы.

Альберт, мужчина лет сорока пяти, вдовец со спокойными манерами, заверил Эмили и Мэг, что ему приятно видеть новые лица на традиционном обеде, иметь возможность поговорить о чем-то новом и интересном. Это замечание повергло Эмили в панический ужас. Предполагалось, что они с Мэг работают оформителями интерьеров, а они и понятия не имели об этом предмете. Очень скоро стало очевидно, что бухгалтерам «Гэллантс» и двум псевдооформительницам почти нечего сказать друг другу.

Один из сотрудников отдела, разведенный мужчина по имени Фарнли Морс, оказался фанатиком телесериала «Звездные дороги», и поэтому, как только разговором завладевал он, речь сразу заходила о дальнем космосе, о Споке, о капитане Кэрке, трехглазых андроидах и всевозможных межгалактических страшилках. Подобные разговоры наводили на Мэг смертельную скуку и могли натолкнуть ее на еще более мрачные мысли. Поэтому Эмили приходилось постоянно уводить Фарнли в сторону от близкой ему темы.

Прошел почти час, и Эмили возблагодарила небо за трех студентов колледжа, которых звали Клод, Лестер и Рид и которые летом работали в компании Гэлланта. Сначала они сидели тихо и казалось, что им здесь так же не по себе, как и Эмили, но спустя некоторое время они преодолели смущение и оказались настоящим сокровищем. Они втроем веселили гостей, рассказывая забавные истории из студенческой жизни.

Как только затухал один сюжет, Эмили была уже тут как тут и заводила разговор о первом, что приходило ей на ум и не имело отношения к смерти, звездам или невнимательным хозяевам, в надежде, что жизнерадостные молодые люди снова придут ей на помощь.

Она посмотрела на часы. Восемь тридцать. Почти все уже покончили с десертом. Когда же наконец кончится эта затянувшаяся пытка?

В этот момент опять появился дворецкий, и разговоры прекратились. Эмили показалось, что все гости разом затаили дыхание.

— Если вам будет угодно выйти в патио, то вы сможете потанцевать под оркестр.

Дворецкий собирался уже удалиться, как вдруг Мэг подняла руку и махнула салфеткой, привлекая его внимание.

— Одну секунду, — громко сказала она, недовольно хмурясь.

— Да, мадам? — Дворецкий вновь принял позу уважительного внимания.

— Мистер Гэллант выйдет к нам туда?

— Не могу сказать, мадам, — ответил образцовый слуга, который не болтает лишнего. — А теперь, если вам угодно, прошу следовать за мной.

Мэг со злостью сжала десертную вилку, и Эмили похлопала ее по руке.

— Полегче, тигрица. Мистер Гэллант обязательно появится. — На самом деле Эмили очень сомневалась в этом. В глубине души у нее постепенно росла неприязнь к хозяину дома, способному до такой степени ни с кем не считаться.

Выйдя во внутренний дворик, Эмили заметила, каким странно неподвижным и душным стал ночной воздух, словно он тоже затаил дыхание в ожидании чего-то. Она закусила нижнюю губу. Скоро ей станет жарко в этом жакете, особенно если начнет танцевать. Так как мужчин здесь больше, чем женщин, ей наверняка тоже придется покружиться по площадке для танцев.

Она повернулась на звуки настраиваемых струнных инструментов, удивляясь, что хозяин дома нанял целый оркестр. Мысль о том, что всех этих музыкантов — человек двадцать — доставили ради этого обеда по воздуху, поразила ее, и она покачала головой. Экстравагантность мистера Гэлланта продолжала приводить ее в изумление.

Она знала, что большой вертолет совершает ежедневные полеты на материк и обратно. А сегодня он улетал и прилетал три раза, она это видела своими глазами. Возможно, мистер Гэллант улетел с острова и еще не вернулся. А может быть, вернулся, когда они сидели за столом, и сейчас переодевается, собираясь выйти к ним. Она предпочла бы совсем забыть о хозяине острова, если бы не Мэг, которая умирала медленной и мучительной смертью от любопытства.

Оркестр заиграл «Алые паруса на закате». Когда пары одна за другой потянулись на площадку для танцев, Эмили отошла к краю террасы, облокотилась на металлические перила и стала смотреть на море. Где-то вдали мерцающие нити молний прошили черный бархат неба. Оттуда надвигался шторм. Она слабо улыбнулась. Еще один шторм готов разразиться здесь, совсем рядом, — ураган по имени Мэг! Хорошо бы мистер Гэллант не оказался абсолютным хамом и все-таки появился в самое ближайшее время.

— Эмили? — нерешительно произнес мужской голос, а секундой позже кто-то облокотился на перила рядом с ней.

Она обернулась, уже зная, что это Клод. Худой как вафля, с копной курчавых рыжих волос, он пытался держаться непринужденно, хотя это ему не удавалось. Эмили заметила, что во время обеда у него развился приступ ученической влюбленности в неё, и потому посмотрела на него с симпатией.

— Отличный обед, правда?

Клод явно нервничал. Он был на год или два старше ее учеников, но казался очень юным и ранимым. Если он боится, что она может отвергнуть его приглашение потанцевать, то очень ошибается. Ее собственная душевная рана была слишком свежа, чтобы оставаться безразличной, видя в чьих-то глазах хотя бы проблеск разочарования.

— Я подумал, что, может быть… — Вопрос замер у него на губах, и она почувствовала, что его внимание привлекло что-то у нее за спиной. Повинуясь любопытству, она повернулась в том направлении, куда смотрел Клод, и сразу увидела, что все взгляды притянуты к стоящей в отдалении величественной фигуре, силуэт которой выделяется на фоне яркого света, льющегося из открытых настежь дверей.

Эмили успела только мельком взглянуть на вновь прибывшего, и его сразу же плотным кольцом окружили гости. Неужели это их неуловимый хозяин, явившийся наконец на свой собственный званый вечер? У нее внутри все сжалось от панического страха.

— Смотрите-ка, — сказал Клод. — Это наверняка мистер Гэллант.

Опять вспыхнула молния, на этот раз почти над головой, и внезапно подул ветерок, принесший запах дождя. Надвигается гроза. Реплика Клода с запозданием дошла до ее сознания.

— Вы что, тоже его раньше не видели?

— Нет. Он почти не заходит в расчетный отдел. А сам я здесь только с мая, когда закончил учебу. — Его лицо выражало нерешительность. — Как вы считаете, мы должны подойти и познакомиться с ним?

— Может, лучше подождать и посмотреть, выживут ли другие?

Он озадаченно воззрился на нее, но потом понял, что она шутит, и засмеялся:

— Да, наверно, я задал глупый вопрос.

Эмили немного подвинулась, чтобы наблюдать за происходящим в другом конце патио, и вздрогнула, увидев, как небольшая группа людей отделилась от толпы и направилась в ее сторону. Мэг оживленно болтала с очень высоким мужчиной, который и был, должно быть, их хозяином. Сердце Эмили подскочило к горлу. Неужели Мэг тащит мистера Гэлланта сюда для того, чтобы познакомить с ней? Умоляю тебя, Мэг! — беззвучно крикнула она. Пожалуйста, говори о дивном обеде или о мягкости гостевых полотенец! О чем, угодно, только не об уроках секса!

Это просто паника. Даже Мэг не способна на такую глупость. Эмили взяла себя в руки и наклеила на лицо любезную улыбку. Пришло время встретиться с хозяином дома, и не пристало с воплем кидаться прочь только из-за того, что он собирается пожать ей руку.

Она заставила себя отвести взгляд от лица Мэг — даже при более ярком освещении она не смогла бы читать по губам. Оставалось лишь положиться на природный здравый смысл подруги.

Клод удивил ее, выступив вперед подобно щенку, который защищает свою хозяйку. Он представился первым и произнес несколько вежливых фраз о том, как он счастлив быть сотрудником фирмы и приглашенным на обед. Эмили воспользовалась случаем, чтобы опять посмотреть на небо. Ветер пригнал тучи, звезды и луна скрылись. Казалось, темнота опускается и давит со всех сторон, влажная и зловещая. По небу прокатился гром, и она не расслышала, что ответил мистер Гэллант. Да это и не имело такого значения, как надвигающаяся гроза. В любую секунду мог начаться проливной дождь.

Она услышала шарканье ног и почувствовала, что Клод отходит в сторону. Наконец раздался голос Мэг:

— Ну а теперь, мистер Гэллант, последняя по счету, но не по значению. Это Эмили Стоун, моя… э… коллега.

Стараясь не показать своего смятения, Эмили протянула руку:

— Здравствуйте, мистер…

Над ними сверкнула молния, превратив ночь в мертвенно-белый день. Всего на один миг, но и его Эмили вполне хватило, чтобы застыть в ужасе. Этот многозначительный вид, эта нахальная ухмылка, искры насмешливого веселья во взгляде темных глаз… Все, все до ужаса знакомо.

Он стоял перед ней, усмехаясь, изысканный и безупречный в черном смокинге. Она не хотела верить своим глазам и несколько раз моргнула в надежде, что это мираж, порожденный странным грозовым освещением.

Хоть бы земля разверзлась и поглотила ее или налетел ураган и унес ее далеко! Она же действительно думала, что он плотник, нахальный и самоуверенный мастеровой, и сказала ему… сказала ему, что у нее роман с…

Вдруг вокруг них зашумело, начали падать крупные, полновесные капли дождя, и гости бросились искать укрытие. Но она не двинулась с места, ей было не до таких пустяков, как сверкающие вокруг молнии. От гнева и унижения у нее выступили слезы.

— Как вы посмели! — Эмили замахнулась, чтобы закатить ему самую сильную и самую заслуженную пощечину за всю историю человечества.

— Вы позволите поддержать вас? — Гэллант схватил ее занесенную для удара руку прежде, чем она успела последовать своему порыву. — Когда мрамор намокает, он становится коварным.

— На этом острове не только мрамор коварен! — Эмили попыталась вырвать руку, но он держал ее крепко. Какую же он сыграл с ней дьявольскую шутку, спровоцировал ее, потом сам и поцеловал, да еще как! Она снова попыталась выдернуть руку, но безуспешно. Содрогнувшись от нахлынувшего отвращения, она воскликнула: — Я скорее дам разорвать себя на куски стае бешеных собак!

Однако он взял ее под руку и крепко прижал к себе. Твердые, словно железо, мышцы уткнулись ей в грудь, и она резко втянула в себя воздух.

— Это будет джентльменский поступок. Вы не находите, дорогая?