Калиновый мост

Глава 26

— Надо бы и тебя на рентген отвести, — устало вздохнув, заметил Захар. Тем не менее покрепче обнял любимую, притянув Зоряну к своему плечу. Не в первый раз заметил, как она поморщилась, оберегая бок. — Все ли ребра целы проверить.

Устал дико.

Три часа ночи. Они в больнице в городе, сидят в приемном отделении на каком-то потрепанном диванчике просто потому, что у обоих уже никаких сил нет, чтобы подняться и к машине дойти. О том, чтоб сейчас ехать домой, и говорить нечего, даже Захар не осилит дорогу, да и швы болят, несмотря на таблетки, что ему выдали. Зоряна же на ходу засыпает. Немудрено, учитывая, сколько им выдержать пришлось за сегодня и сделать.

Тяжелый день. Но Рубиконы никогда легкими не бывают.

Он выложился по полной, отдав остаток сил, чтобы стабилизировать состояние Сармата, пока в город летели, лишь бы довезти до больницы. А потом еще дожал, пока тут все организовывал и решал… Сейчас Захар испытывал неприятное и давно позабытое ощущение себя выжатым до капли лимоном. Хорошо, острой необходимости двигаться хоть куда-либо не имелось. Сидят и сидят себе, главное, что жена — целая и невредимая — у него под боком дремлет.

Вон, фыркнула на его замечание и только удобней щекой на плече Захара устроилась, уткнулась носом ему в шею. Кайф! Ничего не нужно больше!

— Не надо, — вяло отмахнулась на его предложение. — Ничего у меня там нет. Синяк. Ребра целые, точно говорю, — будто в подтверждение, провела ладошкой по собственному боку.

Не открывала при этом глаз, тоже порядком измоталась. Зевнула еще раз и его покрепче той же рукой обняла.

Артема закончили оперировать час назад. Скоро должны были перевести в обычную палату. Жена друга, которой они еще по дороге в город позвонили, уже была там, то ли так справляясь с нервами, то ли пытаясь что-то подготовить к появлению мужа… Они не спорили и не поддевали — сами перенервничали так, что не дай бог повторить! Что уж за нее говорить… Но главное и самое важное, что успели. Сейчас жизни Артема ничего не угрожало, по словам врачей, кровотечение, которого было не видно снаружи, успели остановить, и руку спасли… Хотя ближайшие полгода светила Сармату лишь бумажная работа.

Блуда тоже прооперировали. Ясное дело, не здесь, в ветеринарке через два квартала отсюда. У пса было все сложнее, хромать точно будет всегда, да и ослабленный еще, ветеринары не торопились давать окончательный прогноз. Но Захар и Зоряна твердо верили в благополучный исход! Да и нога… Разве для них это было важно?! Лишь бы живым их любимец остался, с ними, а остальное — справятся!

Захар занимался этими вопросами, разрешив делать для спасения Блуда все, что только необходимо. А Зоряна тем временем тут сидела и поддерживала, как могла, жену Артема, еще и отвечала на вопросы следователей из полиции. Захар после тоже с ними долго разговаривал, излагая последовательность событий. И Федулов, который все-таки остался, никуда не убежал, приехал с ними, свою версию рассказал. Сейчас в следственном изоляторе находился, как Захар понял, но вроде, как и обещал Артем, за содействие следствию, ему не тяжкое обвинение собирались выдвигать.

К ним на гору отправили людей, тело достать.

Однако и это не все. В этой же больнице Мишку уже оперировали сегодня. С ним, кстати, все тоже нормально было, перевязали плечо, наложили швы, оставили на пару дней с сотрясением поправить здоровье. Прям обеспечил Корниенко всех хирургов работой.

Брат проводника, увидев их в отделении да послушав в стороне немного о ситуации, сообщил в село… И уже через час Захару староста села звонил. Отчитался, что у них в доме проверили все местные за полицейскими, что улики собирать приехали, присмотрели, а то мало ли. Пожар погашен полностью, убрали гарь и по очереди решили дежурить около, чтобы, значит, не дай бог, не позарился еще кто чужой… Кота покормили.

Зоряна этой новости больше всего обрадовалась, растроганная до глубины души заботой односельчан. Не привыкла его лэля еще на поддержку общины опираться.

И Параска… Тут староста колебался пока. Как вернется Захар, будут вместе решать, что с этой бабкой делать, не нужен им в селе такой человек.

Его понять было можно. О роли этой старухи во всем случившемся рассказал Федулов, ну и до старосты дошло через брата Мишки и самого проводника, уже тоже посвященного в детали происшедшего. И да, Захар тоже считал, что ей в их селе делать нечего. Он сам хотел предметно поговорить с Параской, потому попросил старосту не дать ей убежать до этого момента. А потом… решат. Понятно, что им нечего ей предъявить официально через ту же полицию, разве что пособничество, но можно же и иначе вопрос поставить. Этим и собирался заняться, когда домой доберутся все-таки.

А пока… ночь, тишина, пустые коридоры больницы и лэля его любимая в объятиях. Все наладилось вроде. Можно и подремать на диване хоть немного. И все же Захара нервировал этот ее синяк на боку. Пусть не доверять чутью и силе жены не мог. Если она говорит, что нет трещины… Вероятно, ей лучше знать.

— Ты уверена, что ребра целы? — но не удержался, чтобы не переспросить. Блин! Волновался слишком о ней после всего.

— Уверена, — устало улыбнулась Зоряна, не открывая глаз. — Ты мне лучше про человека этого объясни, Корниенко. Ты ведь хорошо его знал, да? Он так отомстить тебе жаждал… — лэля вздрогнула, явно внутреннюю тьму Женьки вспомнив.

— Знал… — не стал спорить. — Хорошо? Вряд ли. Как такого хорошо знать можно? Чернота одна, его мотивы для меня всегда за гранью реальности были. Но мы знакомы… Служили вместе долго, в одной части в пограничных войсках. Он командовал одним отрядом, я — другим. Как-то интуитивно старались не пересекаться. Корниенко все рассчитывал, что рано или поздно возглавит эту часть. Но… знаешь, у него вечно что-то случалось: то один боец погибнет, то увольнялось немало в запас. Были, конечно, и те, кто годами под его началом служил, преданные… Но на него похожи, словно по себе подбирал, Черт. Да и проверяли все, расследовали вроде. Ясно, что не все службу выдерживают, накладывается многое, случается всякое, но как-то уж очень часто, — Захар помолчал, воскрешая в памяти все события прошлого. — Мне нравилось в части служить, знаешь, на границе, в поле. Уже до серьезных званий дошел же, начальство в штаб перевело, но… не мое это, зоренька. Я в бумагах и кабинетах задыхался, — усмехнулся, тут же зевком перебив этот смех. — Добился, чтобы назад назначили. А там как раз в часть новые люди пришли, пара молодых парней была, только после училища, одного к Корниенко в отряд распределили. Он ко мне подошел недели через три, сказал, что поговорить хочет и перевестись, а у меня времени не было, наша смена, выходить как раз нужно. Я чувствовал, что у него на уме серьезное что-то, уловил, согласился, пообещав поговорить после возвращения. Но когда мы через сутки вернулись… — Захар умолк на мгновение, вспоминать было горько и сейчас. — Парень, Ростислав, был мертв. Мне сказали, что самоубийство, затяжная депрессия, не выдержал напряжения… Но это было полной чепухой! Я же говорил с ним накануне, и точно знал, что все у Ростислава с головой и нервами в порядке! — старая злость плескалась внутри, обжигая и сейчас, несмотря на то, что уж теперь Корниенко точно по заслугам понес наказание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зоряна, точно уловив это все буйство, мягко и нежно провела ладонью по его груди, поцеловала шею, словно успокаивая, разделяя с ним те сожаления. И стало действительно легче. Поймал ее пальчики, прижал к своим губам с благодарностью.

— В общем, я не поверил, начал докапываться, рыть по всем направлениям и… докопался. От меня же не отделаться и не откупиться, если вцеплюсь, — Захар вновь затылком откинулся на спинку дивана. — Там столько всего всплыло, что лавиной грязи могло всю часть накрыть, даже штаб вмешался — огромным скандалом грозило, если бы в прессу хоть часть просочилась. Корниенко и с контрабандой связан был, причем не просто товаров, покрывал и нелегалов, и наркотики. Катался, как сыр в масле, роскошествовал, имея с этого всего огромный доход. Принуждал своих участвовать в этом за долю, делая пособником. А если кто-то честный отказывался в подобном мараться, как Ростислав, «доводил до самоубийства». Так следствие решило, но ни фига, я поклясться могу, что он сам как минимум пару хороших парней убил, просто обставил все, как суицид. Только доказательств у меня не было, не те, которые можно в суде предъявить. Но меня и так выслушали и поверили. Корниенко был в курсе, кто в его падении виноват… Мы сцепились в рукопашной, было дело. Сармат растянул, вызвал патруль, уговорил в официальном русле держать дело, чтобы самому не подставляться. Жека… Тогда промолчал. Не лез больше, что-то с военными прокурорами решал, пропал из поля зрения. Выходит, зуб точил все это время. И знаешь, мне даже странно поначалу было, что ты с ним тогда на дороге пересеклась… Казалось бы, ну как такое возможно? Но, видимо, так судьбе было нужно, чтобы мы с ним встретились опять. Как тогда тот Нестор сказал, ты случаем в наш старый клин втянута оказалась, видно, чтобы этот узел наконец-то был разрублен…

Еще надежней подвинув ее к себе, Захар вздохнул. Как бы там ни было, а события сегодняшнего, или, вернее, уже вчерашнего дня, обошлись им недешево. Уткнулся в макушку жены носом, глубоко вдохнул, ароматом ее волос стремясь для себя все иное перекрыть. Зоряна поерзала, словно он все же придавил ее бок, хотя Захар все помнил и был бережен.

— Таки затащу тебя сейчас на рентген, — сонно пригрозил. — Дежурный врач круглосуточно работает…

— Да нормально у меня все с ребрами, Захар! — рассмеялась Зоряна. — Не надо мне на рентген. Больше того — нельзя… — как-то лукаво протянула, заставив его встряхнуться. Потянула вниз их переплетенные руки и накрыла свой живот… — И если ты уж про Нестора вспомнил… В ту ночь, когда мы мое прошлое воскрешали, помнишь? Я же в его сорочке была, а она и плодородие в том числе семейное даровать призвана. Подсобили нам, — расплылась в улыбке. — Ну, а мы с тобой ни разу не предохранялись… — жена притихла, но так, не с сомнением, а будто лучась и той новостью, что ему втолковать пыталась, и своим счастьем, и собственным еще недоверием!

Сон как рукой сняло! Вот мигом! Спать уже совсем не хотелось. И усталости нет — во всем теле какой-то буйный взрыв энергии!

Выпрямился, заглядывая в любимые фиалковые глаза. Жадно, пристально всматривался, в самую душу проникнуть старался.

— Уверена? Когда поняла? Почему молчала? — вопросы посыпались, как пулемётная очередь. И вдруг ужас такой, учитывая все, что пережила за сегодня!.. Хоть бы не сказалось!

— Когда Артема с его женой на обследование сопровождала, — отозвалась любимая с улыбкой, совершенно на него не обидевшись. — Ноги сами отказались порог переступать, в голове, как лампочка замигала. А когда попыталась понять, в чем причина… Тогда и осознала. Сам разве мальчика своего не ощущаешь? — уставилась на него с веселым любопытством.

Захар, все еще пришибленный такой новостью, сейчас, вообще, мало что ощущал, если честно, кроме оторопи. Но, задетый этим ее лукавством, как «вслушался», всем своим существом на любимую настроился, позволил самому себе дальше своей же руки к ее телу «приникнуть». И… ДА! Это было, как свет! Как просто невыразимое чудо после настолько тяжелого и изматывающего дня, после всего…

Ощущение незамутненного и искреннего счастья, крохотного еще совсем. Про мальчонку — это любимая загнула, конечно, — скорее, зернышко света внутри его Зоряны. Но настолько интенсивного и мощного, что у Захара сама собой усмешка во все лицо расплылась!

Подхватил любимую обеими руками, забыв о том, что они посреди больничного коридора, усадил себе на колени:

— Зоренька моя ненаглядная! Колдунья ты моя! Вот за что мне такое счастье горы и предки подарили, бесценная?

— Не знаю, родной, — рассмеялась тихо Зоряна. — Нам обоим — это награда. И стимул новую жизнь строить. Теперь для будущего… нашего и наших детей…

— Одного уже точно, — все еще осторожно и немного суеверно поправил ее Захар, обняв крепко, но почти трепетно.

— Двоих, любимый. Привыкай к этой мысли. И дочка потом будет, — вновь рассмеялась Зоряна.

А он… А что он? Решил не спорить, и оставил это последнее слово за ней! Ведунья же сельская, ну как ей не поверить?!

С Параской Захар говорил без Зоряны. Жене и без того хватало забот с поправляющимся Блудом, никак не желающим смириться с тем, что лапа слушается его теперь плохо; подрастающим котенком, кажется, дразнящим пса тем, что они нынче похожи… Или это Захар с Зоряной себе выдумали лукавство у младшего любимца.

Да и просто не хотелось ее тревожить лишний раз, нарушая некое благостное и трепетное настроение, которое владело любимой, а вместе с ней и весь их дом как окутывало. Захар нынче надышаться их счастьем не мог.



Однако, чтобы не оставлять места для кривотолков, взял с собой сельского старосту и Михаила, уже поправившегося и, буквально, рвущегося поучаствовать в этом деле хоть как-то.

— Не ту ты сторону выбрала, Параска. На злое свернула, помогая тому, кто с лихим умыслом к нам в село пришел, — заметил староста, поджав губы и с осуждениям глядя на хозяйку.

Они все стояли на пороге, считай. И не потому даже, что Параска их не пускала дальше в хату, просто ни у кого желания не было заходить. Захар вмешиваться в беседу не торопился. Он понять ее хотел, отодвинув пока в сторону дикую злость из-за всего, что лэле довелось пережить по вине этой старухи в том числе.

Но сама хозяйка дома имела иное мнение. И прожигала взглядом его одного.

— Ты не имел права ее присваивать! Мне эта девчонка была нужнее! — с дикой какой-то претензией в голосе, ткнула она пальцем в сторону Захара. — Я бы с ее силой такое сделала!.. Да мне все под силу было бы! Развернулась бы, заработала!.. Ты все равно не оценишь ее возможности! — с каким-то странным огоньком в глазах, но лицом, полным злобы, процедила сквозь зубы Параска.

Удивились все, причем точно с неприятным осадком. От подобного тона и упреков безумием попахивало.

— Это все, что тебя интересует? Нажива? — не смог побороть презрения Захар.

— Будто тебе деньги не нужны, — Параску аж перекривило.

— Не нужны, если цена за них — человеческие жизни, — уверенно отрезал он.

Остальные не вмешивались, наверное, рассчитывая, что так Параска расскажет больше. И не прогадали. Старуха вспылила и совершенно перестала следить за словами.

— Ты должен был просто сдохнуть, Захар! Что тебе в этой жизни? А я бы нашла слова и способ ее уговорить и утешить, приютила бы бедную сиротку…

— Тьфу на тебя! Вот уж точно ведьма! — в сердцах сплюнул на порог Михаил, не выдержав, его буквально передернуло от услышанного. — Как тебя земля носит, Параска?! С такими-то черными мыслями и душой, — почти как ругательствами покрыл, грубым тоном заметил проводник.

Сельский староста кивнул, явно соглашаясь. А вот Захар промолчал. Про нутро ее и так раньше догадывался. А все, что хотел, уже узнал.

Поняла бабка, что сама больше притворяется, не имеет реальной силы, а зарабатывать, не напрягаясь, хотела, только и доверчивости людей не хватит, если все на обмане строить. Вот и решила Параска на дарованном Зоряне свое благополучие выстроить.

— Ты не желанна в нашей общине, Параска, — словно подводя черту, веско и тяжело проговорил староста. — Уезжай, тебе здесь не рады, — сурово глянув на старуху, староста развернулся и пошел прочь из этого дома.

Захар и Михаил последовали за ним, не обращая никакого внимания на проклятия, которыми бабка сыпала им вслед. Им не повредит, все к ней вернется, знал точно.

Ему же хотелось просто умыться в речке у дома, смыв всю «вонь» от ее слов и мыслей, от этих замыслов… Не права Параска, во всем ошиблась. И ему есть ради чего жить! Потому и торопился сейчас так домой, обнять Зоряну — самое ценное, что даровала ему жизнь — близкого и любимого человека.

