Канарейка Великого князя

Глава 20. Перестаралась

Я вошла в просторную гостиную с высокими окнами, за которыми ещё было видно алую полосу заката. На люстре не зажигали свечей — гостей было немного. Думается мне, что пользовались ею не так часто, только во время больших приёмов. Вместо неё сияли множество канделябров, хотя мне, привыкшей к яркому свету электрических ламп, всегда будет недостаточно свечного освещения.

Мужчины принялись играть в карты, усевшись за стол. Я подошла к роялю, который прятался среди фарфоровых кадок с пышными зелёными растениями. Михаил Павлович не отходил от меня ни на шаг. Он подхватил один из канделябров и, поставив его на рояль, остался рядом с инструментом.

— Что спеть для вас, Ваше Высочество? — улыбнулась я. посмотрев на мужчину.

— Чего душе вашей хочется, Ольга Александровна, — вкрадчиво произнёс он. — Ваш батюшка о вас практически никогда не рассказывал. И я даже не знал, что вы так чудесно поёте.

— Неудивительно, ведь я провела столько лет вне стен родного дома, — я кокетливо двинула плечиком. — Отец больше занят воспитанием младших детей. Для него я практически отрезанный ломоть. Выдаст меня замуж и вздохнёт с облегчением.

— Генерал Алединский, конечно, человек строгий и порой суровый, но я уверен, что он вас любит по-своему, — мягкий тон мужчины обволакивал меня, и я невольно начала волноваться ещё больше.

— Безусловно, вы правы, — улыбнулась я. — Позвольте я спою песню на английском языке?

— Будет любопытно послушать, — он изогнул бровь, а я решилась снова удивить всех репертуаром из моего времени — исполнить лирическую и чувственную песню, которую часто заказывали на юбилеях для медленных парных танцев. Пальцы коснулись клавиш, первые аккорды полились по гостиной, и я запела песню из кинофильма «Титаник», которую ещё предстоит исполнить Селин Дион на рубеже веков двадцатого и двадцать первого.

Я смотрела на свои руки, которые порхали над инструментом, и старательно выводила голосом ноты. Не заметила, как увлеклась пением, и образ Петра вдруг возник перед глазами, словно сам пролез в мою голову. Я ощутила тёплое покалывание на запястье, где как раз находилась невидимая метка колдуна, и неожиданно сбилась в нотах, а пальцы задрожали от охватившего меня волнения. Хорошо, что песня уже заканчивалась, я допела слова и быстро завершила её.

— Вам понравилось? — я подняла взгляд на великого князя, смущённо улыбаясь.

— Это было очень нежно, Ольга Александровна, — в его голосе звучало неподдельное восхищение. Я поняла, что перестаралась. Кажется, Михаил понял посыл песни как мой личный. — Я впервые слышу это произведение. Только не говорите, что слова к ней написала ваша подруга, столь скромная, что не хочет огласки своего имени. Это ведь вы написали?

Ну вот, приплыли.

— Спасибо, но нет, Ваше Высочество, это точно не я, — пролепетала я, уводя взгляд от его пристального взора. — Если хотите, могу исполнить ещё что-нибудь.

Он в ответ приподнял бровь, намекая на свою заинтересованность в продолжении. Набрав в грудь воздуха, я начала петь, подбирая более энергичные аккорды. На этот раз мой выбор пал на сонату номер пятнадцать Моцарта — я решила развеять возникшее от первой песни романтическое настроение.

Когда я закончила, в гостиной раздались аплодисменты Михаила Павловича, а затем и его гостей.

— Как прекрасно, Ольга Александровна. Ваша музыка и голос это настоящий дар, который вызывает неподдельные эмоции и чувства, — он произнёс это искренне, но мне вдруг стало неловко.

— Вы преувеличиваете, Ваше Высочество, — отвела я снова взгляд в сторону.

— Вовсе нет. Предлагаю вам немного отдохнуть, — он подал мне руку, и я приняла её.

Стоило ему только взять мою ладонь, как невидимая метка колдуна на запястье вдруг начала нагреваться. Я покосилась на свою руку, но ничего необычного не увидела. Знак не светился. Почему же так печёт? Поднялась со стула и поспешно выдернула ладонь из тёплых пальцев князя; кожа на запястье тут же стала остывать.

— Простите, мне нужно выйти, — я присела в реверансе и направилась к диванчику, где сидела фрейлина. Оставить её одну среди компании мужчин я не могла.

— Екатерина Владимировна, мне нужна ваша помощь, — улыбнулась я добродушно, стараясь не выдать своего волнения, — пожалуйста.

Фрейлина недовольно посмотрела на меня, но всё же поднялась с диванчика. Мы вместе вышли из гостиной, оставив мужскую компанию.

— Простите, что вам пришлось уйти, — я остановилась и повернулась к компаньонке. — Мне просто необходимо прийти в себя.

— Понимаю, не каждый день сам великий князь восхищается вашими талантами, — ехидно заметила она. — Но не переживайте, Ольга Александровна, я не буду рассказывать великой княгине о том, как её супруг сегодня восторгался вами. Пока всё в рамках приличий, я буду делать вид, что меня это не касается.

— Спасибо. Кажется, я перестаралась сегодня, — вздохнула я. Не говорить же ей о том, насколько меня испугала нагревающаяся метка колдуна. — Мне не хотелось бы огорчать Елену Павловну. И, если честно, я надеюсь, что мы с вами наладим отношения.

— Не думайте только, что будет как прежде, — Екатерина гордо вскинула подбородок. — Мой брат постоянно в письмах спрашивает о вас, его чувства ещё не угасли.

— Мне жаль, что так всё вышло. Вы, наверное, знаете — Елена Павловна дала нам задание приготовить игру-сюрприз для бала?

— Да. Я не в восторге, но великая княгиня уверена, что у нас получится.

— У нас обязательно получится, если мы попробуем забыть прошлое, хотя бы в течение этой недели. — Первый шаг я сделала. Наживать врагов внутри дворца не входит в мои планы, и так непросто даётся мне роль Алединской.

— Согласна. Я не хочу опозориться перед Её Высочеством и подвести её, — кивнула девушка.

— Тогда перемирие объявлено? — я всё же улыбнулась собеседнице, и Екатерина кивнула. — Мы ведь можем не возвращаться в гостиную и уйти по-английски?

Снова видеть великого князя мне не хотелось, а тем более петь.

— Конечно можем. Пойдёмте к великой княгине, может, мы ей ещё нужны сегодня, — Екатерина развернулась и направилась к дверям, которые вели в ту часть дворца, которая принадлежала лично хозяйке.

Елена Павловну мы застали за отходом ко сну — она была в шёлковом пеньюаре, успела принять ванну и собиралась лечь спать. Великая княгиня пожаловалась на усталость, выслушала наш короткий рассказ о том, как прошёл вечер, но не стала журить, что мы ушли рано. Она отпустила Екатерину, а я осталась. Княгиня попросила почитать вслух книгу по истории. Сама она, по её словам, слишком устала, но, чтобы заснуть, нужно отвлечься.

Елена Павловна долго не засыпала, прошёл почти час, пока я читала. Я сама начала клевать носом над скучной монографией и потирать глаза, которые устали от плохого освещения. Так и зрения недолго лишиться. Великая княгиня заметила мою зевоту и сжалилась надо мной, отпустив отдыхать.

Я уже спускалась по главной лестнице, чтобы свернуть в крыло фрейлинских покоев, как вдруг среди тишины услышала своё имя.

— Постойте, Ольга Александровна, — за спиной раздались торопливые шаги. Я замерла, не зная, что делать. Голос великого князя нельзя было не узнать. — Как я рад, что застал вас.

Михаил Павлович быстро догнал меня и встал передо мной на одной ступеньке. Глаза лихорадочно блестят, верхние пуговицы мундира расстёгнуты. Он смело шагнул вперёд, и вот между нами практически нет расстояния, я даже почувствовала сандаловый аромат, смешанный с запахом замши.

— Ваши гости уже ушли? — огляделась я в надежде, что кто-нибудь сейчас появится, но, как назло, никто не спешил в вестибюль.