Каникулы влюбленного режима

Глава 16. Планы на поцелуи

Герман

- У тебя все в порядке с головой? – спрашиваю у Алины, как только за Машей закрывается дверь вожатской.

- А ты зачем хамишь?

- Это я еще слишком корректно сказал. Вообще не учили, что в чужую личную жизнь нос не суют без спроса?

- Зато ты суешь нос в ее личную жизнь, тебе, выходит, можно?

У меня от ее вопроса даже округляются глаза.

- Алина, очнись, я топлю за адекватность! Ковыряться в чужом белье – это фу, не знаю, почему ты этого не понимаешь.

- Да ты просто приревновал ее!

- Сейчас ты вновь повторяешь свои ошибки и лезешь в чужое дело, – я повышаю голос и злюсь на себя за это, но меня уже реально разрывает от злости.

Приревновал? Допустим, так и есть, и что дальше? Я уже в курсе, что Маша мне нравится, что я хочу ее поцеловать и рискнуть выйти за формат «напарников».

Мне больше нечего тут сказать. Я не буду сейчас трогать Машу, тем более она явно хочет побыть без всех нас. До конца тихого часа остается не более двадцати минут, и я чувствую, что мне стоит потратить их на холодный душ. Освежиться и дать выход эмоциям. Поэтому я тоже ухожу из вожатой и даже не объясняю, почему.

После полдника сегодня встреча с известным спортсменом, которого специально пригласили для общения с ребятами. Степан проявляет невероятную активность и даже зарабатывает этим самым дополнительные баллы в соревновании между отрядами. Напоследок гостя еще и задерживают прямо на сцене ради фотографий. Степа с его другом Сережей тащат на сцену и меня со словами «надо же фоточку на память запилить». Не сопротивляюсь, чтобы детям было приятно, ну и в целом пусть будет фоточка, чего уж.

После ужина отряд готовится к вечернему делу. В беседке возле корпуса девочки красят и причесывают друг друга, а мальчики, задействованные в сценке, усиленно учат свои роли. Маша вместе с другими девушками-вожатыми и штатными художниками отправляется украшать эстраду, за старшего на месте оставляют меня. Я же сижу с детьми просто для галочки, потому что нужно.

Настроение, которое сегодня «уронили», так и не поднимается. Может, из-за отсутствия опыта и привычки, еще и усталость за прошедшую неделю накопилась, не знаю. Но однозначно ощущения так себе. Не понимаю даже, что с этим делать.

Окей, допустим, Маше нравится этот ее напарник. Имеет на это полное право. Алина – дура, но оставим это на ее совести. Случившийся эпизод все переживут и забудут, так как других дел и проблем более чем хватает в каждом отряде. И только я сижу и загоняюсь, хотя это не в моем стиле. Даже у моего дорогого Фила загонов больше, чем у меня. Тогда почему сейчас не могу просто расслабиться и жить спокойно дальше, словно и не слышал ничего про Машину какую-то влюбленность?

Попробую переключить мысли. Маша возвращается с эстрады, переодевается в нарядное платье и садится с нами в беседку. До начала вечернего мероприятия остается буквально двадцать минут, уже нужно потихоньку строить отряд и выдвигаться на эстраду, но девочки решают собрать Тихонову на вечер как на праздник.

- Мария Николаевна, а хотите, чтобы мы вас накрасили? – предполагает одна из активисток.

- Ох, девчонки, уже некогда, я просто посижу пять минут, передохну, – эта скромница, конечно же, отказывается.

- Да зачем сидеть просто так? Вы можете даже глаза закрыть, хоть подремать, а мы вас накрасим!

Почему-то Марья смотрит на меня, как будто я могу дать совет в этом вопросе.

- Работайте, девочки, работайте, – киваю на радость местным визажистам, а Марья только тяжело вздыхает. – Личный пример, Марья Николаевна, ведь правда? Вожатые тоже должны подготовиться к выступлению отряда.

Пожимая плечами, Маша соглашается на все, предупредив только, что у девочек есть не больше десяти минут. Наш «салон красоты» шустро принимается за дело, и ровно через восемь минут (засекал время) я вижу Машу такой, какой еще не видел за всю неделю.

У нее блестят глаза. И в прямом, и в переносном смысле. Девочки нанесли ей на веки и скулы какие-то блестки, которые сразу создают праздничный образ, нарисовали стрелки и в целом как-то выделили глаза. Скрыты следы усталости, но подчеркнута естественная красота.

И поцеловать ее хочется теперь только еще больше.

Девочки подают Маше небольшое зеркало, чтобы она могла оценить результат. Кажется, она сама не ожидала такого эффекта от экспресс-макияжа.

- Девочки, как классно! Я даже на выпускной сама красилась, а вы мне за пять минут сделали как в лучшем салоне, спасибо!

Радостная Марья отправляет всех собираться и строиться, чтобы уже выдвигаться. А я только и делаю, что смотрю на нее. Становится без разницы, что там говорила Алина про какого-то Колю.

Сегодня я поцелую Тихонову. Я точно знаю.

Осуществлять свои планы на поцелуи с Машей мне приходится, конечно, значительно позже. Сначала проходит вечернее дело, которое растягивается значительно дольше, чем было запланировано в «дневке», затем дети требуют дискотеку, хоть она уже и не укладывается в график. В честь того, что сейчас выходной, Раиса разрешает организовать небольшие танцульки, и радостные дети бегут с эстрады на местный танцпол – площадку перед корпусом младших отрядов. Недоволен только диджей Паша, который уже настроился сразу после мероприятия пойти к себе и поспать. Но раз дети требуют танцев, приходится их организовать. Даже на один медляк времени в итоге хватает. И, кстати, пока я хочу потанцевать с Машей, ее уводят у меня из-под носа – один из пацанов из нашего отряда успевает шустрее меня. Старею я что ли? Да вроде лет еще не так много, чтобы стареть. Но маленький шустрый говнюк успевает быстрее.

Отправляюсь на планерку сразу после дискотеки, так как Раиса сегодня решает не откладывать совещательный процесс в долгий ящик. Уже сделала поблажку детям, а теперь им надо оперативно умыться, зубы почистить и лечь спать.

Да только хрена с два они быстро лягут. Эти дети уже посчитали, смена ведь короткая, чуть более десяти дней осталось. А тратить свои веселые лагерные ночи на сон они совершенно не намерены. Ну да ладно, пацаны в «сотке» остаются, уложат как-нибудь. Если даже дети спать не захотят, нам главное, чтобы не орали чересчур громко. И Рая на эстраде чтобы их гогот непрекращающийся не услышала.

В итоге крики и оры исходят совершенно не из «сотки» – на планерке нам всем влетает за несоблюдение дневного тайминга.

- Рая очень жестко относится к таким задержкам по времени, – шепчет мне на ухо Виталик.

Это я и сам прекрасно понимаю по ее тону. Планерка проходит громко, но в целом быстро и энергично, чему я только рад. Не люблю этот треп на полтора часа, толку от него нет никакого. После мы с Виталиком успеваем перекурить, сегодня я тоже чувствую острую потребность в этом вредном деле. Мой новый дружбан предлагает вместе с ним и другими пацанами выпить пива, расслабиться, но у меня другие планы на этот вечер. Вернее сказать, ночь.

Когда я подхожу к «сотке», никакого шума не слышу. Видимо, детишки все-таки уже утомились и спят. Сколько бы не было у них энергии, а сон рано или поздно возьмет верх над всеми. И над вечно работающими вожатыми тоже, поэтому надо пользоваться моментом. Только вот как забрать Машу из корпуса, не натыкаясь в очередной раз на стервозину Алину, чтобы обойтись без ее комментариев?

Плак-капкан у меня в голове так и не созревает, поэтому иду наудачу. Захожу в «сотку» и сразу направляюсь в женскую вожатскую. Сегодня, наверное, мой день, потому что везет невероятно. Алины в комнате не оказывается! Ушла куда-то, может даже на то самое пиво с пацанами. Раз со мной ловить уже однозначно нечего, могла и на такое согласиться. Однако другие девочки на месте, хоть меня и не очень смущает их присутствие.

- Марья Николаевна, я вас украду? – обращаюсь к напарнице под тихий сдавленный смех наших коллег.

- С какой же целью?

- Разве обычно сообщают, зачем крадут? Какой из меня тогда разбойник?

Девочки смеются еще громче, улыбается и сама Маша.

- Я быстро, – бросает вожатым, натягивает на себя любимую толстовку и направляется к выходу.

Открываю дверь и пропускаю ее вперед, а сам подмигиваю девочкам и только после этого выхожу следом. Маша резко сбегает вниз по крыльцу, даже не оглядываясь, и сразу отходит куда-то подальше, словно маршрут выбирает она сама, а не я. Удивительно, вообще-то это я ее позвал!

- Маш, подожди, ты куда?

- Боишься, что в лес тебя заведу и отдам на съедение волкам?

- Какие волки? И кто меня может съесть? – удивляюсь этим ее странным мыслям.

Мы стоим в некотором отдалении от корпуса, в тени деревьев. Темно, но я все равно вижу, как блестят ее глаза, хотя макияж она уже смыла – это я успел заметить.

- Зачем позвал меня? Явно же не дневку на завтра сообщить? У нас появились какие-то секреты от всех?

- Еще нет, но сейчас появятся.

- Ты о чем? – делает вид, что не понимает, к чему я клоню. Или реально не понимает, это же фиалка, с ней нельзя быть уверенным даже в очевидных вещах.

- Сейчас узнаешь, – делаю шаг в ее сторону и торможу в считанных сантиметрах.

Мы очень близко друг к другу. Кажется, ближе еще никогда не были. Я чувствую свежесть Машиной зубной пасты, практически ударной волной ощущаю ее ускоренное сердцебиение. Стоп, а может, это мое? Я не знаю уже. Поэтому двигаюсь еще ближе, осторожно наклоняюсь и буквально на секунду припечатываюсь к ее сладким мягким губам.

Отстраняюсь. Секунда. Вдох-выдох. Смотрим глаза в глаза и ловим россыпи мурашек на коже. И моей, и ее, тут я уверен. А еще через секунду мы снова сливаемся губами – только на этот раз уже Марья сама прижимается ко мне, одновременно обнимая меня и приподнимаясь на цыпочки. Обнимаю ее в ответ, нежно сжимая тонкую талию, и целую так, как умею. Долго и по-настоящему.