Каникулы влюбленного режима

Глава 31. Обратного пути все равно нет

Герман

Знакомство с родителями, значит. Ну конечно, я пойду, как я могу не пойти. Но я до сих пор в шоке от того, что это происходит со мной. Не прошло и месяца, как я встретил Машу, а уже знакомство с родителями.

Да, с одной стороны, мое почтение папе – сразу хочет выяснить серьезность моих намерений и пригрозить кулаком. С другой – я вообще не знаю, что надо делать на таких мероприятиях.

Строить из себя максимально хорошего парня? Наговорить громких слов? Нет, это будет лишним, да и Марья не поверит. Она помнит прекрасно, как я не мог даже сразу сказать, будем ли мы встречаться дальше в Краснодаре или нет. И кричать клятвы в вечной любви – точно не наша ситуация.

Правда, никаких советов по поводу знакомства не хочу. Ни от Фила, ни от кого-либо другого. Просто не буду рассказывать пацанам, придержу эту новость в себе.

Вчера мы отлично погуляли с Машей. Не скажу, что у нас была легкая непринужденная беседа, но Тихонова от меня не отворачивалась, не щемилась по углам и по непристойному направлению меня не послала. Я расценил это как успех. Не настолько большой, чтобы позвать ее «в гости», но достаточно крепкий. По крайней мере, она честно рассказала мне, что чувствует, а это важнее всего.

Понимаю, ей сложно. Я могу бесконечно шутить про то, что у нас две ноги и две руки, и мы одинаковые, но сам все понимаю. У меня с детства была компания, заряженная на деньги и успехи, потому что на наш с Линой день рождения батя приглашал своих крутых друзей с их детишками. И когда на праздник всем покупали обычные торты, а стол накрывали из котлеток, пюрешки и салатов, мама не парилась и заказывала еду из ресторанов. Уже тогда.

Я же не виноват, что родился в такой семье, где отец быстро поднялся и не просто поставил на ноги нас с сестрой, а сразу прилепил за спиной золотые крылья. Будем считать, что из всех суперспособностей мне досталась эта – моя семья. А сейчас мне предстоит знакомство с родителями Тихоновой, и это уже интересно.

Встреча с семьей Маши назначена на вторую половину дня, поэтому совершенно спокойно я высыпаюсь, без спешки завтракаю-обедаю, проверяю списки зачисленных в магистратуру, но юрфак не торопится порадовать поступающих. На всякий случай еще смотрю чат с одногруппниками, которые разбегаются по разным вузам после бакалавриата. Лины сегодня нет, мотается где-то по своим делам. Мне это только на руку, ведь никто не спрашивает у меня, куда это я собрался так и рано и в таком приличном виде.

Заезжаю в цветочный, чтобы взять букетики для Марьи и ее мамы, для отца беру хороший листовой чай – моему папе такой иногда дарят. Думаю даже покурить для храбрости, но решаю не поддаваться этому искушению, чтобы от меня не разило табаком. Вместо сигарет беру второй кофе, не изменяя своей зависимости, и допив его прямо в машине, еду по уже неплохо знакомому адресу.

Когда паркуюсь во дворе, где живут Тихоновы, набираю Маше сообщение и предупреждаю о полной боевой готовности. А еще номер квартиры переспрашиваю, ведь я его, конечно, не запомнил с первого раза. Мысленно пожелав самому себе удачи, звоню в домофон и уже через минуту захожу в подъезд.

Вижу, как сильно волнуется Марья, когда впускает меня к себе домой. Квартира оказывается вполне обычной двушкой с ремонтом, сделанным примерно в прошлом десятилетии. Чистенько, уютно, вкусно пахнет едой с кухни. В принципе, отличная квартира, самое то.

Маша так боится, что даже не дает поцеловать ее при встрече. Уворачивается от моего поцелуя, и я успеваю только дотронуться губами до ее щеки. Смеюсь с этого и разуваюсь кое-как, ведь мне довольно сложно стягивать кроссовки, когда обе руки заняты букетами.

В коридоре показываются родители Марьи. Что могу сказать. Даже на защите диплома лица у комиссии были не такие строгие. Хотя чего это я, попробовали бы они завалить диплом сыну известного во всем регионе адвоката Юрия Шацкого. А тут фамилия явно играет не за меня, да и вряд ли Тихоновы вообще знают нашу семью. Папу Марьи, судя по всему, напрягает, что его дочь связалась с мажором, раз он настаивал на столь раннем знакомстве. Обратного пути все равно нет, и я, собрав волю в кулак и вспомнив, как отжигал в июне на защите, все-таки отмираю и подаю голос первым.

- Добрый день.

- Оу, привет, – Маша приходит в себя или как минимум пытается. – Герман, познакомься, мои родители. Николай Иванович и Светлана Геннадьевна. Мам, пап, а это Герман.

Блин, а это вот обидно, что я просто «Герман», даже не «мой Герман». Мы потом с Марьей это обсудим, и я постараюсь объяснить ей, как правильно представлять меня.

Тем временем, родители со мной здороваются: мама по-доброму, папа более сухо и смотрит на меня как на подозрительную личность. Я вручаю цветы Светлане Геннадьевне, затем Марье, и уже тогда Тихонова тащит меня в ванную мыть руки, а после усаживает за стол на кухне.

Видимо, просто «попить чаю» в этой семье подразумевает полноценный стол с первым, вторым и компотом. Точнее, чаем в нашей ситуации. Не понимаю, кому за кем ухаживать, потому что пытаюсь проявить воспитанность и ухаживать за Марьей, но ее мама постоянно делает все первой. И вот уже я пробую фирменный борщ, отбивные и салатик. Как-то все больше ем, пока Маша рассказывает о нашей работе в лагере, о нашем отряде. Кстати, она говорит о том, что в ближайшее время стоит провести отрядную встречу, пока воспоминания свежи и дети сами активно этого просят в чате в соцсети, который создали на следующий же день после приезда домой.

Но папу Марьи, как я вижу, разговоры о лагере не очень интересуют. Ведь позвали меня сюда явно не для этого.

- Герман, а расскажите, как вы в лагерь попали? Я знаю, что вы стали напарником Маши в последний момент, – тут уже господин Тихонов подходит к основному вопросу.

Собственно, я готовился. Должен ответить честно и так, чтобы показать себя с хорошей стороны, а не слить правду о моей семейке, где двадцатидвухлетнего мальчика с дипломом вышки вдруг решил воспитывать собственный отец. Ведь реально, расскажи кому со стороны – не поверят и пристыдят. И правы будут.

- Отцу позвонил его друг, директор загородной базы, где мы работали, и рассказал эту историю про Машиного напарника. Наверное, хотел спросить, нет ли у моего папы на примете парня, который мог бы поехать поработать. Парня из коллектива, конечно, но папа решил далеко не ходить и отправил на эту работу собственного сына.

- То есть вы туда не хотели? – по-прежнему обращаются ко мне на «вы».

- Честно? Не хотел. Не самое простое лето выдалось, защита диплома, вступительный в магистратуру. Я бы предпочел отдохнуть. Но так, как получилось по итогу, тоже мне нравится.

- Но вы же не педагог по образованию? – а папочка Тихоновой все пытается на чем-то меня подловить.

- Нам очень повезло, что в лагере работает ваша дочь. Кроме нее педагогов почти и нет. Зато есть юристы, айтишники, кажется, даже врачи будущие были.

- И тебе действительно понравилось? – он резко переходит на «ты» и понимает это. – Я буду на «ты», ничего?

- Конечно. Вы правы, я же на самом деле юрист, а не учитель. Вряд ли я еще раз в такую обстановку попаду, но это был интересный и запоминающийся опыт.

Скашиваю взгляд на Марью и пытаюсь понять, что она чувствует во время этого «допроса». Но Маша, судя по всему, так сильно переживает от всего происходящего в целом, что не может никак расслабиться. Хотя мы сидим рядом, и боковым зрением мне сложно разглядеть ее выражение лица. Но напряжение я чувствую прекрасно. Я вообще почему-то всегда хорошо чувствую, когда Маша напряжена, с самых первых минут нашего знакомства, когда она боялась даже сесть рядом со мной. Теперь не боится, и не только сидеть рядом, но и много чего еще.

Опустив одну руку под стол, сжимаю Машино колено, пытаясь если не унять ее беспокойство, то хотя бы переключить внимание. К счастью, она от этого моего действия не дергается, а просто накрывает мою ладонь своей и сжимает еще крепче.

- А где вы планируете работать? – к «допросу» подключается мама Марьи.

- Все просто, у отца. Он всегда говорил, что кто-то из детей должен продолжить его дело. Хотя почему кто-то? Он вполне конкретно указывал на меня. Если бывают медицинские династии, то почему не может быть юридических?

- Резонно, – отмечает Николай Иванович. – Ты сказал «кто-то из детей», видимо, не один в семье?

- Точно. У меня есть сестра-близняшка, как раз хотел Марью с ней познакомить, надеюсь, скоро представится такая возможность.

- Марья точно будет рада, – улыбается мама.

Отмечаю про себя, как их с мужем обоих удивило имя «Марья». Видимо, Тихонова моя реально фанат «Войны и мира», а я просто внимательный мальчик. Ну и литературу учил благодаря Лине, ее пересказы уроков всегда легко запоминались в пору моей бессовестной школьной юности.

Семейный обед, если можно так называть происходящее, длится еще минут сорок. Я продолжаю отвечать на многочисленные вопросы, мы пьем чай, Марья иногда что-то говорит, чтобы разрядить эту ситуацию с допросом, но меня даже забавляет. Видно, как сильно беспокоятся родители о своей единственной дочери, видно, как переживают за ее судьбу и хотят помочь. Надеюсь, все-таки мне удается показать себя в выгодном свете, насколько это возможно.

Для кого-то я могу быть «выгодной партией» именно как сын известного адвоката Шацкого, но только не в этой семье. Здесь ценят человеческие качества и мое отношение к Маше, а не то, сколько роз в букетах, которые я подарил. И явно не подсчитывают, сколько стоят мои джинсы вместе с рубашкой, тогда как намного важнее – серьезный ли я парень и готов ли строить что-то серьезное с Машей.

И мне даже чуть стыдно становится, что я пытался на этих людей произвести впечатление букетами из дорого магазина и рубашкой, которую мы вместе с Линой в шоу-руме выбирали. А достаточно было включить мозги и вести себя так, как положено сознательному парню с нормальным воспитанием.

Ну, в одном я точно могу не сомневаться – если сделаю что-то не так, папа Маши не посмотрит, чей я сын и с какими людьми знаком мой отец. Уши мне открутит, мало не покажется. Может, рано или поздно это самое «не так» все же случится, ведь не планирую никуда отпускать мою Марью. А прожить всю жизнь без косяков не сумеет никто.

Пусть не все будет гладко и не все идеально. Конечно, и ссориться мы будем, и спорить, очевидно же еще со времен лагеря. Но главное, чтобы вместе. А остальное жизнь покажет.

А еще я понял один момент. Она безмерно нравится мне и в коктейльном платье, и в домашнем. И сводит с ума одними своими невинными прикосновениями. Боюсь, не гнать коней после такого серьезного и ответственного шага, как знакомство с родителями, у меня уже не получится.