Капелька Солнца

Часть 1

Кайрин

День выдался жарким.

Полуденное солнце висело высоко в небе, играло яркими бликами на гладком, отшлифованном камне мостовой, слепило глаза. Да изрядно припекало непокрытую голову.

Я шёл по тротуару, стараясь по возможности держаться в тени деревьев, прячась под навесы редких придорожных лавочек. И мысленно костерил себя за то, что не додумался прихватить шляпу. Кому, как не мне знать, насколько опасным бывает полуденное солнце. Только вчера ко мне приводили легкомысленную барышню, получившую солнечный удар. Помнится, я знатно её отчитал. А теперь вот сам, дурак, мучаюсь по той же причине.

Да ещё костюм этот. Из плотной ткани, с положенной по этикету рубашкой и жилеткой под тяжёлым сюртуком. Будь моя воля, оделся бы полегче. Но на аудиенцию к городскому управляющему надлежало явиться в приличном виде. И никого не волновало, что под сюртуком по спине течёт пот, и липкая кожа противно чешется, вызывая настойчивое желание содрать с себя весь этот ворох одежды.

Я достал из внутреннего кармана платок, промокнул влажный лоб и отёр шею.

Да уж, к тому времени, как доберусь до здания ратуши, наверняка буду весь мокрый!

Желая сократить путь, свернул с широкого проспекта на узкую улочку. Здесь оказалось не в пример прохладнее. Дома стояли близко друг к другу, отбрасывая густые тени на щербатую мостовую, и можно было не переживать о солнечном ударе. Да и доберусь до ратуши я точно быстрее. Благо, хорошо знаком с хитросплетениями городских улочек. Даже таких неприглядных, как эта. Подобные узкие полутёмные ходы с жавшимися друг к другу косыми домами и бельем, развешанным на натянутых меж крыш веревках — не самое безопасное место в городе. И уж точно не самое приятное. Из подворотен и тёмных закутков между домами тянуло неприятным запахом. Под ноги попадался мусор. Где-то сбоку мелькнула юркнувшая в расщелину крыса.

Но меня подобным было не удивить. По долгу профессии в каких только подворотнях не приходилось бывать. И на самых окраинах, и на портовых складах с ветхими шалашами жилищ, где влачили жалкое существование семьи рыбаков и портовых грузчиков.

Я хорошо представлял, что такое Нижний город. Видел самое дно. Но никогда не смел упрекать людей в нищете. И никогда не мог отказать им в помощи…

Забавно, но имя моё среди бедняков куда более известно, чем в Верхнем городе. И, увы, это обстоятельство служило мне не очень хорошую службу.

Хотя бы потому, что в ратушу мне надлежало явиться с рекомендациями. А с нищего забулдыги, что и перо в руках никогда не держал, рекомендацию не получишь. Вот и приходится крутиться. Который год подряд вылезая вон из кожи, чтобы подтвердить квалификацию и получить заветную писульку, гордо именуемую лицензией на частную практику.

Я глянул на папку в руке, оценил тонкую стопочку листов внутри. Ещё раз прокрутил в голове список необходимых документов, убеждаясь, что ничего не забыл.

Вдруг услышал голоса. Даже не голоса — крики, долетающие из-за поворота. Ускорил шаг и удобнее перехватил трость, что частенько таскаю с собой, когда выхожу в город.

Особой надобности в ней нет, трость я ношу исключительно ради презентабельности. Но порой она помогает отогнать птиц или бродячих псов, которыми кишат улицы Нижнего города. Да и в стычках с грабителями бывает нелишней. Хотя без особой надобности я стараюсь не лезть в драку.

Но сейчас случай был другой. Кричала женщина. Девушка даже.

— Пустите! Мне больно!

Тоненькая фигурка, закутанная в грязный потасканный балахон с капюшоном, извивалась рядом с дородным мужиком, походящим не то на торговца, не то на трактирщика. Мужчина крепко держал девушку за руку, не давая вырваться из железного хвата.

— Ах ты, воровка! Мелкая шваль! Куда собралась?! Я воровство никому с рук не спускаю. Будешь отрабатывать!

— Я ничего не крала! Вы сами выкинули…

— Как выкинул, так и передумал. Это мой кабак, ясно? И всё, что рядом — моё. И помойка, и водящиеся на ней крысы.

— Да пустите! Я на вас работать не буду!

— Будешь, будешь! Ещё как будешь! — Трактирщик притянул девушку ближе. Дернул завязки на мешковатом балахоне. — Ты смотри, хорошенькая. Молоденькая. Моим гостям понравишься.

Я заметил мелькнувшее в вырезе платье. Нежно-голубое, с оторочкой из невесомых полупрозрачных рюшей. Совсем не похожее на платье нищенки.

— Да пошёл ты! — девица извернулась и умудрилась плюнуть мужику в лицо.

Тот вконец разъярился, замахнулся, собираясь ударить.

Но я вовремя успел вмешаться.

— А ну, пустите девушку! — Ткнул трактирщика в бок тростью, отчего тот согнулся пополам. Тем не менее, руки не разжал и выпрямился мгновенно, сверкнув на меня яростным взглядом.

— Эта девица — воровка! Я имею право её наказать.

— И что же она у вас украла? — поинтересовался я.

Девушка на время перестала извиваться. Переводила настороженный взгляда с трактирщика на меня и обратно. Явно раздумывая, кого из нас стоит больше опасаться.

— Тебе-то что? — огрызнулся мужик. — Иди, куда шёл. Без тебя разберусь!

— И всё же? — настоял я.

Трактирщик опустил взгляд и пнул валяющуюся на дороге булку, подпаленную с одной стороны. Та отлетела на другую сторону дороги, и я заметил, каким взглядом проводила хлеб девушка. Сразу видно — голодная. И по всему выходит, что она шарила на помойке возле кабака, а не вовремя вышедший хозяин решил воспользоваться ситуацией в свою пользу…

— От одной булки от вас не убудет.

— Чего-о? — вызверился трактирщик и пошёл на меня, потащив за собой пискнувшую девчонку.

— Отпустите девушку! — повторил твёрдо.

— Да я тебя…

Пришлось вновь воспользоваться тростью, выставив её вперёд.

— Лучше бы вам согласиться по-хорошему.

Мне не хотелось драться, да и не умел я этого, но по-другому трактирщик понимать отказывался.

Что ж, значит, придется выкручиваться.

Я потянулся к силе, почувствовал, как в груди накапливается мягкое благодатное тепло. Мой Дар не предназначен для грубых вмешательств. Он призван латать, а не разрушать. Но маленький фокус я всё же способен сотворить.

Сконцентрировался и пустил поток силы по руке, затем по протянутой трости. На металлическом кончике блеснула искра, заставив трактирщика подскочить на месте.

— Тьфу ты! Гребанный одаренный! Себе дороже связываться. Забирай свою девку, — и отшвырнул её в мою сторону, сам же поспешил скрыться за дверями кабака.

Девушка упала как раз в мои объятия, и я пошатнулся от неожиданности. Уронил свою папку, что до этого крепко сжимал под мышкой. Незнакомка подняла голову, ошарашено посмотрела мне в лицо. В широко распахнутых синих глазах не было страха, лишь удивление. И тем не менее, стоило мне ослабить хват, как девушка выскользнула из моих объятий и рванула прочь, позабыв про свою булку и, кажется, про всё на свете.

Даже спасибо не сказала…

Я разочарованно посмотрел ей вслед, чувствуя какую-то странную незавершенность, недосказанность. И непонятно откуда взявшееся желание последовать за незнакомкой. Даже на мгновение забыл о том, куда вообще направляюсь. Что меня ждут дела, и что градоначальник не станет ждать, если я опоздаю.

Последняя мысль вернула в реальность. Я тряхнул головой. Присел на корточки, собирая рассыпанные бумаги, и мученически застонал, поняв, что часть листов испачкалась.

Вот же проклятье! И как я теперь отдам это управляющему? Невезение какое-то!

А кому-то сегодня, кажется, напротив, повезло…

Несмотря на утренние неприятности, встреча с градоначальником прошла весьма неплохо. А главное — мне всё же удалось продлить лицензию. Заветная писулька обосновалась во внутреннем кармане сюртука.

Домой я возвращался в приподнятом настроении, да и полуденная жара спала. Солнце клонилось к горизонту, раскрасив облака нежно-розовыми всполохами. Я завернул на торговую улицу, зашел в пекарню, из дверей которой, даже в это время суток, пахло ароматным хлебом и сладостями. Отказывать себе в удовольствии сегодня не стал. Прикупил пару сырных лепешек и хрустящих кренделей, обсыпанных сахаром.

Из пекарни я вышел с увесистым бумажным пакетом под мышкой, раздумывая съесть ли лакомство по дороге или все же дотерпеть до дома. Остановился на втором, решив, что запачкать единственный приличный костюм будет совсем некстати.

Однако, вместо того, чтобы добраться до дома чистым широким проспектом, ноги вдруг понесли на ту грязную улицу, где с утра я разнимал трактирщика с нищей девчонкой.

Хотя ещё неизвестно, такая ли уж она нищая… В голове вновь всплыло дорогое платье, мелькнувшее в вырезе балахона. А еще взгляд, который девчонка кинула на откатившуюся булку. Может, она так до сих пор и ходит голодная. И от этой мысли мне отчего-то сделалось совестно. Хотя никакого отношения ни к этой девушке, ни к её бедственному положению я не имел.

Но что-то терзало изнутри. Заставляло бродить по бедняцкому кварталу, всматриваться в густые тени между домами.

Помнится, ещё мой учитель, доктор Айзек говорил, что я принимаю всё слишком близко к сердцу. Слишком много думаю о других, тогда как стоило бы для начала устроить свою жизнь. И что моя отзывчивость непременно принесет мне одни беды. Наверное, так оно и есть. Последние пару лет, с тех пор, как я занялся собственной практикой, я еле свожу концы с концами. Денег только-только хватает на оплату счетов и пропитание. Лёгкий летний костюм — и тот не могу себе позволить.

И, тем не менее, вместо того, чтобы сейчас спешить домой, где наверняка ждет работа и нетерпеливые пациенты, я брожу по грязным улицам и разыскиваю утреннюю незнакомку. Ну точно сумасшедший. Но интуиции своей я привык доверять. И она не подвела меня.

Девушку я нашел у очередной помойки, попавшейся на пути. Усмехнулся, увидев с какой аккуратностью она поддевает крышку мусорной бочки. Заглядывает внутрь, выгнув тонкую шейку. Нет, грязные побирушки себя так не ведут. Не боятся испачкаться. И уж точно не носят аккуратные туфельки на танкетке, а именно такие сейчас были на ногах у моей незнакомки.

Кто же ты такая, девочка? Потерялась, ушла из дома?

В груди родилось любопытство и жгучее желание докопаться до истины. Вот только девушка, завидев меня, испуганно отскочила от бочки и поспешила скрыться за ближайшим поворотом.

— Эй, погоди! Постой! — окликнул я и кинулся следом, свернул на соседнюю улицу и поймал взглядом тень, растворившуюся в расщелине между домами.

Ну что за девица? Как что — сразу прятаться… Интересно, она всегда такая пугливая? Или после встречи с трактирщиком стала шарахаться от людей? Я ж вроде и не страшный совсем. Даже наоборот.

— Эй, ты здесь? Не бойся. Я не обижу, — заглянул в тёмную расщелину. И сперва ничего не разглядел, лишь по шороху понял, что девушка там. А после, когда глаза привыкли к тусклому свету, различил и тонкую фигурку, закутавшуюся в балахон, сидящую на корточках, в попытке казаться меньше и незаметнее.

— У меня ничего нет! — порывисто выдохнула девица, осознав, что попалась.

И правда — в этом тесном закутке она оказалась в ловушке, ведь я перекрывал единственный путь наружу.

— Мне и не нужно ничего, — ответил как можно доброжелательнее.

— Тогда зачем гоняетесь за мной? — нахмурившись, спросила незнакомка.

А я… Проклятье, я не знал, что ответить! Потому что и сам не понимал, зачем побежал за ней. Зачем искал. Что собирался делать, когда разыщу беглянку.

— Я… Я подумал, ты есть хочешь, — на выручку пришёл бумажный пакет из пекарни.

Протянул его незнакомке. Та колебалась несколько секунд, но пахло из пакета так, что устоять было просто невозможно. Я заметил, как она тяжело сглотнула, глядя на мою подачку. А потом, пусть и с опаской, встала на ноги и взяла пакет.

— Это всё мне? — спросила неверяще и сунула нос внутрь. Прикусила губу, явно борясь с желанием немедленно запустить руку в пакет.

— Ну, если ты все съешь… — усмехнулся я.

Девица предвкушающе облизнулась и выудила наружу теплую сырную лепешку. Сразу впилась зубами, чуть ли не застонав от удовольствия. Интересно, как давно она не ела? Судя по тому, как бросается на еду — с утра в желудке не было и крошки.

— Не спеши. Не отберу ведь. — Я привалился плечом к стене дома, с интересом наблюдая за девчонкой. Та целиком съела лепешку. Облизала каждый палец.

К слову, пальчики у нее были тонкие, ухоженные. А зубы, которыми девушка вцепилась уже в бок сахарного кренделя — белые и ровные. И во мне вновь вспыхнуло любопытство.

— Как тебя зовут? — спросил осторожно, не уверенный, что она захочет говорить.

— Айрель, — на удивление легко ответила она. Кажется, страх прошёл вместе с голодом.

— Давно на улице?

А вот теперь незнакомка напряглась. Отвлеклась от кренделя и подняла на меня внимательный взгляд.

— Так заметно?

— Очень… — я опустил взгляд на её туфли, и девушка неловко переступила с ног на ногу.

— Да уж, не очень подходящая обувь для городских подворотен, — констатировала Айрель. — Но другой нет, — виновато пожала плечами и сунула в рот последний кусочек кренделя.

Протянула мне пакет.

— Остальное — ваша доля.

Вот как… Решила разделить угощение пополам. Хотя ясно же, что не наелась.

— Пропустите? — поглядела мимо моего плеча, собираясь выбраться из своего укрытия.

— Да, конечно… — я на мгновение растерялся, но почти сразу отступил в сторону, давая девушке пройти.

Она протиснулась в узкую щель, слегка задев меня плечом.

— Спасибо, — поблагодарила с улыбкой и, поправив белокурый локон, выпавший из объемного капюшона, добавила: — И что помогли утром. Я не забуду.

И, не дожидаясь моего ответа, резко развернулась и пошла прочь.

Я глядел на отдаляющуюся фигурку и никак не мог понять, что же не так…

Внутри поселилось странное чувство. Вроде все сказано, а отпускать ее не хотелось. Что-то было в ней. В нежной улыбке, в ярких синих глазах. Что-то притягивающее, манящее. Словно меня привязали тонкой незримой нитью, и она тянула за собой, вынуждая податься вперед, сделать несколько спешных шагов. Окликнуть.

— Постой! Тебе есть, куда пойти?

— Что-нибудь придумаю, — Айрель вновь пожала плечами. Так, словно этот вопрос и не волновал её вовсе. А вот меня очень даже волновал.

Стоило подумать, что девочка может попасть в неприятность — как на душе становилось тревожно.

Она ведь не бродяжка какая-нибудь. И к жизни на улице наверняка не приспособлена. Уж не знаю, как она здесь оказалась, но оставаться ей здесь нельзя.

И, наверное, потом я пожалею о своем необдуманном поступке, но сейчас:

— Ты можешь поселиться у меня… В смысле… — Я судорожно соображал, что придумать. — Я целитель, у меня свой кабинет на Заречной улице. Ты могла бы мне помогать.

Айрель задумчиво склонила голову набок. Во взгляде читалось недоверие.

— Если захочешь, конечно. Я не настаиваю. Я просто… боюсь, как бы ты в беду не попала. Нехороших людей здесь много. Вдруг кто обидит…

— А ты, значит, не обидишь? — поинтересовалась она и ухмыльнулась.

— Не обижу, — ответил искренне. — Говорю же, я целитель. Одарённый. У меня и лицензия имеется, — я уже полез во внутренний карман, но вовремя остановил себя. Неужто буду у неё перед носом бумажкой трясти? Дурак!

— Я заметила. Что одарённый, — она опять усмехнулась.

Должно быть, я выглядел глупо… Проклятье! Не стоило вообще заводить этот разговор!

— Хорошо, — неожиданно ответила Айрель, и я удивлённо вскинулся.

— Что?

— Хорошо, я согласна, — повторила она и улыбнулась. Открыто так, солнечно. И ответная улыбка не заставила себя ждать.

Неужели вот так просто? Согласилась? А как же приличия, предрассудки и то, что мы знакомы от силы полчаса? Хотя, кого это волнует?

Мое предложение было безумием. Ее согласие еще большим безумием. Но в итоге на Заречную улицу мы отправились вместе.

Дома ждала работа. Несколько пациентов топтались у парадного входа. На аренду отдельного помещения денег не хватало, а потому приём я вел прямо на дому. Оборудовал холл под зал ожидания, одну из комнат отвёл под смотровой кабинет. Сам же в свое жилище зачастую попадал с чёрного хода, здесь не пересечешься с нетерпеливыми клиентами.

Вот и сейчас мы юркнули в неприметную боковую дверь и почти сразу нос к носу столкнулись с приходящей прислугой.

— Господин Лейцер, вас посетители уже битый час дожидаются. Я пока никого не пускала, но вечно держать их тоже не могу.

— Спасибо, Ульна. Объявите, пожалуйста, что приём начнется через пятнадцать минут. И на сегодня можете быть свободны.

Домработница кивнула, а потом с подозрением покосилась на Айрель.

— А это…

— Моя новая помощница, — без колебаний ответил я.

Ульна недоверчиво сощурила крохотные глазки, но лишних вопросов задавать не стала.

Посетителей в этот день было как назло много. Прямо невезение какое-то. То всего пару человек за день придет, то вообще никого. А сегодня все будто разом заболели. Да еще посыльный от мадам Регран дважды прибегал: та каким-то неведомым образом умудрилась застудить ухо. И это в такую жару! Пришлось съездить к ней, осмотреть.

В итоге освободился я лишь поздним вечером. Айрель за весь день толком и не видел. И показать, конечно, ничего не успел. Совсем закрутился со всеми этими больными.

И потому поздний ужин, накрытый в гостиной к моему возвращению, оказался приятной неожиданностью. В камине горел огонь, весело потрескивая сухими поленьями, а моя гостья сладко спала, свернувшись калачиком в кресле.

Надо же. А она, оказывается, хозяйственная. Даже камин сама запалила. И откуда только умеет? Ручки-то нежные. Сразу видно, что работы в жизни не знали.

Я коснулся маленькой теплой ладошки. Девушка не проснулась. Лишь тихонько завозилась во сне.

Не дело это — в кресле спать. Недолго думая, подхватил её на руки и отнёс наверх. Дом у меня хоть и не большой, но гостевая комната имеется — уложил на кровать, аккуратно снял туфельки и укрыл шерстяным пледом.

Сам же вернулся к камину и уселся в кресло. Оно ещё хранило запах Айрель — тонкий аромат лесных ландышей, чьи соцветия обычно закладывают меж книжных страниц, чтобы позже, в зимнюю пору, открыть полюбившийся томик и почувствовать дыхание нескорого лета.

Странно это всё. И сама она странная. А с другой стороны, кажется, будто всё так и было. И запах этот, впитавшийся в обивку кресла. И накрытый стол. И букет ромашек в вазочке у окна. И где она их только нарвала? И ваза эта. Разве у меня была такая? Вот хоть убейте, не помню, но подоконник без этой незамысловатой композиции себе уже не представляю.

И всё же завтра надо будет поговорить. Расспросить Айрель обо всем. Я не хотел давить на неё, но надо было узнать, откуда она, есть ли родственники в городе.

Или, быть может, не завтра…

Завтра я покажу ей дом. И кабинет. Научу встречать пациентов в приёмной. Ульна бывает у меня нечасто. Приходит два-три раза в неделю, чтобы привести дом в порядок, да оставить продукты, о покупке которых я порой совершенно забываю. А Айрель могла бы напоминать мне. Хоть каждый день.

Если сам я порой могу и не поесть, то кормить девочку придётся. Отощает ещё. И так тоненькая, хрупкая и легкая, словно перышко.

Странно…

Я ведь даже не знаю, на какое время она останется. Захочет ли задержаться хоть на завтрашний день или уйдет рано поутру. А уже строю планы на будущее.

И что со мной такое?

— Я побуду здесь до новолуния, а потом уйду, — первое, что она сказала, спустившись утром к завтраку.

На ней было всё то же голубое платье с рюшами и легкие туфли на танкетке. Светлые, чуть вьющиеся волосы волной спадали на плечи, а на скулах играл легкий румянец.

Я невольно залюбовался. И поймал себя на том, что хочу коснутся мягких волос, в которых запутались солнечные зайчики.

— Почему так скоро? — спросил я. Мне вдруг показалось, что это очень мало. Но она думала иначе.

— Не хочу обременять тебя.

— Ты меня не обременяешь.

— Мне нечего предложить. Да и в целительстве я не разбираюсь. Какая из меня помощница? — попыталась отвертеться Айрель. Но я-то знал, что дело в другом.

— Так я ведь и не показал ещё ничего. Научишься.

Она шумно выдохнула и улыбнулась виновато. Замолчала, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Ты из дома сбежала? — озвучил свою догадку.

Мне это и раньше приходило в голову. Но сейчас стало ясным, как белый день.

Айрель кивнула.

— Тебя будут искать?

— Возможно.

А вот это уже плохо. Уж не знаю, по какой причине девушка покинула дом, но неприятности со стороны властей или представителей аристократии мне ни к чему.

Я тяжко вздохнул и потёр глаза, раздумывая, как поступить.

— Если хочешь, я могу уйти. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

Айрель сделала несколько шагов мимо меня, словно собиралась уйти прямо сейчас. Я порывисто развернулся и поймал её за руку, останавливая.

— И куда ты пойдешь?

Она пожала плечами. Не знает.

— Домой ведь не вернёшься?

Опустила глаза. Нет, не вернётся… А я не хочу её гнать. И не хочу отпускать, так и держу за руку, сжимаю мягко, боясь показаться чересчур настойчивым.

— Послушай, ты можешь жить здесь столько, сколько пожелаешь. Места в доме хватает. Если хочешь, можешь помогать мне с больными. Не хочешь, так я не заставляю. Но… — не хотелось этого говорить, но предупредить я был обязан, — если объявятся твои родственники, я не смогу ничем помочь. Понимаешь?

Кивнула, а потом всё так же упрямо заявила:

— Но всё равно, в новолуние я уйду.

Я почувствовал, как Айрель напряглась, и я с сожалением отпустил её руку.

— Почему? — искренне не понимал я. И причем тут новолуние?

— Не спрашивай. Просто так надо.

И я не спрашивал. Больше ни разу.