Капля яда

Глава 4

Милла

Dum spiro spero. Пока я дышу, я надеюсь.

Эта фраза застряла у меня в голове. Я не знала, где и как я узнала или услышала ее, но я чувствовала ее.

Нажав кнопку, чтобы выключить будильник, я застонала, хотя мои глаза все еще были полусонными. Эта кровать всерьез собиралась испортить мне жизнь; Я не хотела покидать ее. Я любила сон. Правда любила.

Я обдумала свою жизнь без университетского диплома, прежде чем мысленно отбросила свои мысли подальше. Усталость была моей слабостью. На мой вкус, она слишком быстро разрушила мои барьеры. Стоило ли удивляться, что я так долго готовилась? Я использовала это время, чтобы собраться с силами, готовая встретить то, что ждало меня до конца дня, лицом к лицу. По крайней мере, это было не так, как вчера утром, когда Лиззи разбудила меня чертовски рано. Прямо сейчас у меня был лимит времени, и я могла с этим справиться.

Довольно скоро я встала, оделась и выпила достаточно кофеина, прежде чем направилась в университет. Сначала зайдя в отделение почты, я собрала несколько писем, адресованных мне, и засунула их в рюкзак, чтобы разобраться с ними позже. Я достала из пачки клубничную жевательную резинку и отправила ее в рот, а оставшуюся часть запихнула в карман. Перекинув сумку через плечо, я нашла время бесцельно побродить по кампусу, поскольку моя вторая лекция была только после обеда. Я даже не была уверена, зачем я здесь, но просто знала, что мне нужно выбраться из моей комнаты в общежитии. Только когда я, погруженная в свои мечты, зашла в другую комнату, я поняла, где находилась и кто занимал это место.

Холлис Дэвис. Техас Пенн. Престон Лоуэлл.

Мальчики, с которыми я провела свое детство: играли в домиках на деревьях, бегали вокруг и смеялись вместе. Трое парней, из-за которых мое сердце билось быстрее, чем из-за любого другого друга, все они превратились в великолепных мужчин.

За два года они утратили все мальчишеские черты и, казалось, тоже утратили свою невинность. Мне стало любопытно, как они изменились, но любопытство было не той роскошью, которую я могла себе позволить.

Они сидели за большим столом с несколькими другими людьми в одной из общественных комнат отдыха здания и еще не заметили меня. Я была рада этому. Это позволило мне несколько минут изучить их по отдельности, прежде чем официально заявить об этом.

Потому что они уже знали, что я здесь; все говорили в наших кругах. Но я знала, что должна держаться на расстоянии, чтобы успокоить его и защитить себя. В конце концов, ложь, обман и секреты настигли бы меня, но я не была той, кто привел бы в действие бомбу, которая вызвала лавину, которая задушила бы нас всех.

Престон смеялся вместе с несколькими мальчиками, которых я раньше не видела, некоторые его мальчишеские черты проявлялись вместе с его смехом. Моя улыбка хотела вырваться наружу в отместку, но я сдержала ее, сохранив свою непроницаемую маску нетронутой.

Я знала, что его наследие привлекало множество женщин; он был не просто красив, он был потрясающе великолепен. Его необычное азиатское происхождение от смешанной расы сквозило в резких чертах лица, гладкой белой коже без единого изъяна, иссиня-черных волосах и самых незабываемых восточных мутно-карих глазах. В цвете глаз Престона не было ничего обычного. В них всегда был блеск, как будто он скрывал какой-то секрет. Он был в невероятной форме, жилистого телосложения. Оно ему шло — очерченное и худощавое, но не слишком громоздкое.

Через несколько мест я заметила Техаса. Белая футболка с короткими рукавами привлекала внимание к его загорелым и мускулистым рукам, футболка щедро обтягивала бицепсы. Его тело всегда было крепким, но он прибавил в этом. Он был покрыт множеством броских черных и серых татуировок от запястья до того места, где виднелась футболка. Мне было интересно, как далеко они зашли и что еще он прятал под этой одеждой.

Техас выставлял себя так, словно хотел сказать: пошли нахуй, это я, и ему на это наплевать. Я сомневалась, что в его поведении что-то изменилось; он всегда был язвительным и злым. Грязные светлые волосы отросли до плеч, и эти глаза. Черт возьми, если бы это были не самые пронзительные изумрудно-зеленые глаза, которые снова и снова вытаскивали меня из моих личных ужасов.

За тем, что, казалось, было во главе стола, повелевая своими верноподданными, восседал последний участник трио. Холлис. По внутренней стороне его левой руки тянулась татуировка с какими-то причудливыми буквами, которые я не могла расшифровать. Он сильно пополнел. Не то чтобы он и раньше не был мускулистым, но теперь он полностью соответствовал впечатляющему телосложению Техаса. По бокам его голова была коротко выбрита, в то время как на макушке росли светло-русые кудри, которые мне всегда нравились в нем. Почему-то это всегда делало его мягче.

Льдисто-голубые властные глаза уставились в мою сторону, прямо туда, где я стояла. Они прожигали меня насквозь, заставляя меня пылать всем телом, не то чтобы я бы это показала внешне. Это было так, как будто он все это время знал, что я наблюдала, но он дал мне минутку сделать это. Он довел до совершенства чистый холст, уставившись на меня так, словно ему было наплевать, находилась ли я поблизости. Его бы заботило, хотела ли я создавать проблемы. Я не хотела. Пока.

Отведя взгляд от троих мужчин, я оглядела стол, узнав и некоторых других мальчиков. Мужчины, уже не мальчики.

Ли, Дэниел и Адам. Вчера я столкнулась с Дэниелом и не питала иллюзий, что он не сообщил о моем возвращении. Эти люди были близки с детства. И я была включена в это, поскольку была единственной девушкой Наследия в пределах их возраста в несколько лет. Но это было до того, как я бросила все и вся, до того, как я запрыгнула в машину, которая увезла меня на несколько часов в другую школу без каких-либо объяснений.

Сожалеть об этом решении было бессмысленно, потому что я знала, что если бы осталась здесь, то превратилась бы в ходячий труп. Я бы потеряла тех друзей, которые у меня были, если бы, уехав, не позволила задавать никаких вопросов. Мне не нужно было ежедневно попадаться на глаза тем, кто мог бы разрушить мои барьеры и вытащить мою правду на поверхность.

За время моего отсутствия я выработала иммунитет и стала сильнее. Хранение секретов было моей сильной стороной, они больше не знали меня. И если бы я не хотела, чтобы кто-то что-то узнал, он никогда бы этого не сделал. Не по моему голосу и не по моим физическим реакциям, я была достаточно хорошо натренирована, чтобы мое бесстрастное лицо оставалось непроницаемым.

Подходя к их столику, я почувствовала на себе взгляды других, наблюдавших за моим приближением. Немногие знали, кто я такая, но не все. Я заметила Барби с ее тремя аксессуарами рядом с другими девушками и парнями за столом. Я переводила взгляд с одной троицы на другую.

Странно, но все они встали как один, так естественно гармонируя друг с другом. Рост каждого из них превышал шесть футов. Смесь эмоций промелькнула на их лицах, у всех, кроме Холлиса — я ни на мгновение не застала его врасплох.

Выражения лиц Престона и Техаса сменились безразличием, Престон оборонительно скрестил руки на груди. Техас приподнял бровь с недоброй улыбкой, такой улыбкой, которая говорила, что он раздавил бы меня своим ботинком, а потом расплющил обратно, просто чтобы сделать это снова ради удовольствия. Холлис стоял безучастно, отказываясь вступать в разговор и изображая крайнюю скуку; вероятно, ему потребовалось больше усилий, чтобы изобразить скуку.

В тот момент мне было все равно, что я сделала, чтобы почувствовать ответную реакцию и враждебность с их стороны, потому что они ничего не знали. Я бы этого не потерпела, и пришло время им понять, что я не терпела бы этого ни от них, ни от кого-либо еще. Чувство спокойствия охватило меня, когда я стояла там, с притворной уверенностью отведя бедро в сторону и не уходя, несмотря на дискомфорт, который это вызывало.

— Привет, рада снова видеть вас, парни, — заявила я, одарив их фальшивой улыбкой; мой намек не был упущен.

Их взгляды ожесточились в вызове, но прежде чем они успели вымолвить хоть слово, я подняла руку, прерывая этот процесс, прежде чем один из них вцепился бы мне в горло. Я действительно не могла беспокоиться об этом сегодня. Просто хотела сказать, а потом я бы закончила.

— Я тоже одна из Наследия. Возможно, вам стоит это помнить. Меня не волнует, сколько фанаток бегает за вами; если они решат создать мне проблему, это станет и вашей проблемой, особенно если мне придется выкроить время из своего рабочего дня, чтобы решить ее, — я ухмыльнулась, увидев ошеломленные лица вокруг нас после того, как расставила королей наследия по местам.

Я сомневалась, что это случалось часто. К сожалению, их эго явно нуждалось в том, чтобы его немного припустили.

— Так, так… разве ты не превратилась в соблазнительную маленькую сучку, — насмехался Престон, облизывая губы, как будто эта идея его возбуждала.

Я увидела веселье, до краев наполнявшее его глаза, даже несмотря на бесстрастный вид.

Не принимая вызова, я закатила глаза и провела языком по нижней губе. И от этого легкого движения большинство мужчин, наблюдавших за нашей перепалкой, последовали этому действию. Типично. Девушки откровенно насмехались надо мной; я знала, что так и случилось бы. Это был силовой ход, способный поставить и их на свои места, которые были ниже меня в иерархии.

Это было несправедливо, но честность была сказкой, которую мы использовали, чтобы успокоить тех, кто верил, что хорошие люди получали все хорошее в жизни, потому что жизнь справедлива. А плохие люди были без гроша в кармане, и с ними происходили ужасные вещи. Реальность была такова, что мы получали карты, которые нам раздали, и нам приходилось либо бороться, либо жить с ними, чтобы выжить в том существовании, которое мы называли жизнью.

Открытый вызов был смелым шагом перед их народом. Но мне было все равно. Я хотела закончить университет и разобраться с тем, что находилось по другую сторону этой горы. Они были незначительны по сравнению с этим.

Конечно, Милла, продолжай говорить себе это.

— Ты не можешь так с ними разговаривать! — выпалила одна девушка самым раздражающим, плаксивым голосом.

— Сучка, ты получишь по заслугам, — громко заявила Барби, привлекая к нам еще больше внимания, чем мы ожидали.

Я была совершенно уверена, что услышала, как один из мужчин прошептал на заднем плане: "о, черт". Все присутствующие, кто знал меня, знали, что я вспыльчива, когда меня провоцировали. В этом плане мало что изменилось.

Однако в наши дни я не набрасывалась на кого-то необдуманно. Мне слишком многое приходилось держать внутри. Я беспокоилась, что если позволила бы этому гневу проявиться, он бы выплеснулся слишком свободно и, в свою очередь, я стала бы наказана за это. Поэтому я крепко держала его в тяжелых чугунных цепях и сдерживала свою физическую реакцию. Потому что я действительно хотела показать ей, что она может пожалеть.

Я перевела взгляд прямо на нее.

— Я тебе не нравлюсь? Позор, — протянула я с насмешливой улыбкой. — Позволь мне просто сесть и достать свой дневник. Мне нужно несколько минут, чтобы оправиться от этой трагедии, — саркастически заявила я, моя ухмылка все еще была на месте, пока я имитировала запись в своем воображаемом дневнике.

Я вызывала смех у окружающих своими драматическими выступлениями. Серьезно, мне следовало подумать о получении степени драматурга.

Могла бы стать следующей Эммой Уотсон. Нет, я определенно Эмма Стоун.

Однако, наравне с предварительными знаниями о моей степени по психологии, осознавала, что классически уклонялась от ситуации.

Барби встала, покрасневшая и агрессивная. Ее стул с шумом заскрипел по полу, и она двинулась ко мне вокруг стола с огнем в глазах, который, я знала, доставил бы мне неприятности. Опять же, это была еще одна проблема для меня в будущем.

У будущей меня действительно были некоторые проблемы, с которыми нужно было разобраться. Эта девушка, возможно, и выглядела как Барби, но, черт возьми, ее личность соответствовала кукле Аннабель, жутковатого вида.

Прежде чем она добралась до меня, Адам вскочил со своего места и встал у нее на пути, блокируя ее и защищая меня. Остановившись, она в замешательстве посмотрела на него, и вопрос, который ей даже не нужно было задавать, но на который за нее ответили.

— Ты оставишь Миллу в покое, — уверенно заявил он. — Помни свое место.

Ее руки сжались в кулаки, было очевидно, что ее взбесило то, что ей сказали отстать от другого владельца наследия. Как бы сильно мы это ни ненавидели, наследие США должно было держаться вместе. Это был наш институт, и наше поведение отражало наши семьи, которые всегда стояли бок о бок. От нас ожидали того же. Если бы мы пали, это вызвало бы волновой эффект не только среди нашего поколения, но и среди наших старейшин и поколений, которые пришли бы после нас. Это разорвало бы деловые сделки, разрушило семьи. Вот почему, зная больше, чем когда-либо, мои губы никогда не раскрыли тайн, таящихся под моей кожей.

Ли и Дэниел присоединились к Адаму в знак согласия, пока Барби не повернулась спиной, чтобы пойти зализывать свои раны. А потом я снова завладела всем вниманием… Фантастика.

Я обратилась к Адаму:

— Спасибо за это.

Я повернулась ко всем спиной и быстро вышла через дверь, через которую вышла обратно в коридор.

Помахав через плечо, я крикнула:

— Увидимся! — весело, слишком весело.

Быстрое принятие решений не было моей сильной стороной, и мне нужно было убраться отсюда, пока я не заплакала или не засмеялась. Итак, я быстрым шагом направилась в столовую. Взяв заранее упакованный сэндвич, консервированный напиток и немного чипсов, я направилась в библиотеку и нашла укромный уголок с удобным креслом. Я села и обдумала то, что только что произошло.

Одно было ясно наверняка: у будущей меня возникли бы серьезные проблемы, если нынешняя я не смогла бы обуздать свои когти.

Вокруг меня дул ледяной, резкий ветер. Листья на деревьях поблизости опали и унеслись ветром. От внезапного холода мое тело покрылось мурашками. Дурацкая сентябрьская погода. Казалось, осень наступила скорее раньше, чем позже. Надо было захватить пальто.

Но, черт возьми, я не могла побеспокоиться о том, чтобы вернуться в свое общежитие, чтобы забрать его прямо сейчас. Плюс, мой водитель скоро был бы здесь, хотя я была удивлена, что он еще не приехал. Обычно они ждали меня, а не наоборот.

Причудливый черный блестящий G-Wagon подъехал к передней части зоны высадки, которая находилась за пределами главного фойе кампуса, он выглядел так, словно только что прошел автомойку с нанесением воска. У меня пересохло во рту от предвкушения. Я знала, кто — много лет назад — хотел точно такую машину. Я ни в малейшей степени не удивилась, когда стекло со стороны пассажира опустилось и Техас закричал.

— Я твой попутчик, залезай, блядь, в машину!

Недолго думая, я направилась к машине и воспользовалась подножкой, чтобы забраться на сиденье. Закрыв дверь, я пристегнула себя ремнем безопасности, и все это время он просто сидел, наблюдал и ждал.

Еще один фантастический наблюдатель.

— Ты теперь с кем попало в машины садишься? — он усмехнулся, пытаясь затеять драку без всякой причины. Мудак.

— Очевидно, нет, — прорычала я в ответ. — Это ты. Мы идем в одно и то же место. Очевидно, ты или кто-то другой организовал это… Теперь мы можем ехать?

Он уставился прямо на меня, пытаясь понять. Удачи с этим. Кивнув, он перевел взгляд с меня на дорогу, ускоряясь к съезду.

— Ты меня больше не знаешь, Милла. Люди меняются, помни об этом, — зловеще сказал он. Предупреждая меня.

— Разве я этого не знаю, — пробормотала я себе под нос, хотя была уверена, что он, вероятно, уловил это.

Решив не обращать на это внимания, он включил радио и положил конец дальнейшим разговорам.

Меня устраивает, сварливый мудак.

Прибытие в дом родителей Техаса было моим первым сюрпризом. Я не знала, что мы приехали бы именно сюда, однако я также не стала спрашивать. Мама только что сказала мне, кто был бы моим водителем. Я не была уверена, готова ли столкнуться со всем наследием родителей и детей. Прошли годы. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы держать себя в узде, боль заставила меня замолчать.

Мы припарковались рядом с множеством машин сбоку от дома, откуда открывался вид на красивое терракотовое здание прямо перед нами, когда мы проезжали через ворота. Когда я была моложе, в этом месте я всегда чувствовала себя как дома.

Дом родителей Техаса был одной из немногих настоящих наследственных семей с мамой и папой, которые очень любили друг друга и своего сына и открывали свои объятия для всех его друзей. У меня никогда не было проблем с его родителями; я любила его маму.

Валери была из тех, кто любил сидеть дома; готовила, обслуживала своих мальчиков… но она предпочла заниматься этим, потому что именно это приносило ей удовольствие. Ее домашняя выпечка была восхитительной. Я почти помнила вкус знаменитого шоколадного торта, который съедали, когда бы он ни был испечен. Крис, отец Техаса, был для меня загадкой. Всегда добрый, дружелюбный и улыбчивый, но я чувствовала, что в нем было нечто большее, чем представлялось. Техас очень сильно напоминал мне его, как будто ты снимал слои, чтобы добраться до сути того, кем они были на самом деле.

Техас припарковался и заглушил двигатель, погрузив нас в неловкое молчание. Он изучал меня, а я смотрела прямо на него в ответ. Я вопросительно подняла бровь, но, вероятно, это прозвучало как "пошел ты". Ужасный позор.

Он выдержал мой пристальный взгляд, заставляя меня захотеть отвести взгляд от его проницательного взгляда, но я оставалась неподвижной. У меня сложилось впечатление, что он хотел что-то сказать, но не позволил словам материализоваться. И это было прекрасно. Мы не имели права на мысли людей, если они не хотели ими делиться. Иногда… просто иногда мне хотелось услышать, какие мысли крутились в головах людей.

— Ты уже не та девочка, которой когда-то была для нас. Ты никто, просто еще один наследственный ребенок. Так что держи свой хорошенький ротик на замке и ничего от меня не жди, — сказал он мне бесстрастно. — От нас, — поправил он, пристально глядя на меня.

— Оу, — сказала я беззаботно, пропустив мимо ушей его комментарии. — Ты думаешь, я вернулась ради тебя… это самонадеянно, — съязвила я с ухмылкой.

Я надеялась, что это немного задело его за живое, я была раздражена его реакцией и тем ответом, который он все еще мог получить от меня даже спустя столько времени.

— Дело в том, что мне больше нет дела ни до тебя, ни до других. Время изменило нас, я уверена, ты согласишься…

Я сказала ему правду, потому что все они подвели меня. Каждый из них, так или иначе. Я отказывалась забывать это.

Удивленный, недоверчивый смех прорезал напряженную атмосферу, охватившую нас.

— Престон был прав. Теперь ты действительно маленькая сучка, — протянул он, как будто был наполовину впечатлен, наполовину удивлен. — Хотя я думаю, что ты откровенная пизда.

— Я такая, какая есть. Я не приношу за это извинений. Как я уже сказала, мне все равно, что скажешь или сделаешь ты и твоя маленькая банда веселых людей. Я вернулась сюда с такими же правами, как и у тебя, смирись с этим, — мой голос был твердым.

Похоже, сообщение, которое я передала им в кампусе перед их маленькой бандой, не совсем сработало, и они пытались предостеречь меня, удержать подальше. Ист-Бэй был таким же моим домом, как и их, и я заслуживала вернуться сюда. Я должна была.

Никто не справится со мной без борьбы. Возможно, я раньше добровольно ушла, но на то были веские причины. На данный момент я была здесь, чтобы остаться, и если мне и дальше прийдется объяснять им такие глупые вещи, я буду разочарована. Больше, чем сейчас.

Конечно же, в их хорошеньких мальчишеских головках сидел мозг, который ухватился бы за эту информацию и сохранил ее надлежащим образом, чтобы не повторять ее снова и снова? Тупые мальчишки. Мужчины… тупые мужчины.

Выйдя из машины, я оставила его с этими словами, повисшими в воздухе, и направилась к главному входу. Прожекторы освещали дом и подъездную дорожку. Эстетика дома ничуть не изменилась, и создавалось ощущение, что мы перенеслись на годы назад. Мне всегда нравился иностранный вид этого дома с терракотовой окраской, которая соответствовала традиционным виллам в Испании. Толстые темно-коричневые деревянные двери и оконные стекла соответствовали дверям гаража на две машины, расположенного с правой стороны дома. Там были выставлены напоказ маленькие окошки, позволяющие увидеть старомодные машины, которые никогда не покидали этих гаражей, или они никогда не покидали их раньше. Никто никогда не был бы настолько глуп, чтобы обокрасть семью Пенн.

В просторном доме было выставлено на всеобщее обозрение множество больших окон, особенно на втором этаже. Подойдя к входной двери, которая располагалась с левой стороны дома, я обратила внимание на огромное стеклянное окно, которое выступало наружу. И тут же заметила большое скопление людей внутри.

Сделав глубокий вдох, я вошла через деревянную дверь, которая была слегка приоткрыта, позволяя гостям легко входить самостоятельно. Я огляделась в поисках кого-нибудь, кого узнала бы, и через несколько секунд запах ванильных духов и выпечки окутал меня, выжимая из меня жизнь. Я ответила так же крепко; я скучала по этой женщине, которая была для меня как вторая мама. Искренняя улыбка появилась на моем лице, когда она отстранилась, взяв мое лицо в свои руки, и осмотрела меня.

— О боже! Ты всегда была красивой девушкой, но теперь ты совсем женщина, — сказала она с легким акцентом, показывающим, что она родом не отсюда.

— Спасибо, Валери, — любезно сказала я ей, принимая комплимент за чистую монету.

— Идем, идем, — приказала она, нежно взяв меня за руку и увлекая за собой. Внезапно она остановилась, оглядываясь через плечо. — Ты не проводил эту леди внутрь? Ты позоришь меня, сын мой, — фыркнула она, качая головой, и потянула меня в сторону гостиной.

Я услышала невнятное извинение от самого Техаса, заставившее меня фыркнуть в очень неподобающей леди манере, вызвав хитрую улыбку на лице Валери. Эта женщина была чертовски умна, и она все еще отчитывала его, как маленького мальчика, ставящего его на место в своем доме, даже когда он был взрослым мужчиной.

— Нельзя, чтобы эти мужчины думали, что они правят миром, — озорно прошептала она. Мы прошли в гостиную, чтобы заново познакомить меня со всеми, кого я не видела годами. Ну, в основном со всеми.

Изобразив на лице фальшивую улыбку и надеясь, что это отпугнуло бы людей, я обратилась к некоторым старейшинам наследия с помощью Валери в качестве поддержки и завершила первые переговоры. Вечер обещал быть чертовски долгим, и я, честно говоря, ужасно скучным. Я искренне надеялась, что интерес к моему возвращению домой был преходящим этапом.