Карамелька. Отыщи меня в своей памяти...

Хмыкаю про себя.

Если бы знал, как будет правильно, то не совершил бы стольких ошибок...

Мира подкатывает кресло и копошится несколько секунд в маленькой женской сумочке, доставая какой–то тюбик.

– Садись, – приказывает мне, и я беспрекословно опускаюсь перед ней на корточки.

Отвинчивает крышку и аккуратно смазывает разодранные костяшки моих рук.

Зависаю на заботливых прикосновениях тонких пальчиков, с едва заметным нежным маникюром.

– Немного пощиплет, – предупреждает она, пока я старательно сдерживаю улыбку от вида ее маленьких ручек, порхающих над моими ладонями.

Когда–то, в другой жизни, она так же внимательно обрабатывала мне разбитую бровь и ссадины на лице, после драки в баре, сердито отчитывая.

– Откуда это у тебя? – хмыкаю, отбирая крем и закручивая крышку.

– Горский, ты кажется забыл, что у меня есть пятилетняя дочь, разбивающая колени и локти каждый раз, когда берет с собой на улицу скейт... И так, для справки... Без него она в принципе гулять не выходит, – улыбается, глядя на меня сверху вниз, тут же недоверчиво хмурясь. – Ты правда избил Германа?

Неопределенно пожимаю плечами, откладывая в сторону крем. Беру ее ладошки в свои и прижимаю крепко к губам, упираясь локтями по обе стороны кресла.

Застывает и, кажется, забывает дышать.

– Расскажи мне, как прошел твой день, – прошу, глядя как испуганно мечется ее взгляд по моему лицу. Она в замешательстве. Но мне сейчас совсем неважно, что я для нее всего лишь незнакомец. – Как прошла тренировка у Михайловского?

– Неожиданно увлекательно, – произносит кратко и настороженно.

– Саша звонила, сказала, что отправила тебя к Тасе на массаж, – вытягиваю из нее информацию по ниточке. – Как прошел первый сеанс?

– У меня тянет все мышцы, – робкая улыбка касается краешек губ. – Даже те, о которых я раньше и не подозревала.

– Это хорошо или плохо?

– Наверное хорошо… Я же их чувствую, а значит, они работают, – пожимает плечами. Смотрит на меня все так же настороженно, что–то обдумывая. – Дан…

Мычу вопросительно. Отрываю ее руки от своего лица, опуская на женские колени и мягко поглаживая большими пальцами тонкие запястья.

– Почему мы расстались?

Замираю на мгновение, сжимая крепче ее ладони в своих.

Ты потеряла нашего ребенка из–за моей безответственности, – болезненно бьет ножевым в спину мое подсознание.

Старательно скидываю с себя наваждение, на мгновенье устало прикрывая глаза.

– Когда–нибудь ты все вспомнишь и снова вычеркнешь меня из своей жизни, – выдаю ей часть правды. – Я попытаюсь тебе все объяснить позже, договорились? А пока мы с тобой просто побудем рядом, хорошо?

Хмурится недоверчиво, осторожно высвобождая руки из моего захвата.

Момент испорчен, но я ведь знал, что этот вопрос всегда будет висеть в воздухе между нами.

Встаю, протягивая ей ее волшебный заживляющий крем.

– Я, наверное, поеду, – раздраженно прячет его в сумку, растерянно глядя по сторонам.

– Ты так и не сказала, зачем пришла, – упираюсь бедрами о край стола, скрещивая руки на груди.

– Теперь это кажется неуместным, – робко улыбается, нервно ероша волосы пальцами.

– Куда уж хуже? – насмешливо приподнимаю бровь.

Смеется, закатывая глаза от безысходности. Беспокойно крутит кольцо на пальце решаясь.

– Ты говорил, что я могу всегда обратиться к тебе за помощью, – выдыхает наконец.

Заинтересованно склоняю голову набок, ожидая продолжения.

– Мне нужны контакты хорошего адвоката, а у меня в городе нет более… – тщательно подбирает слова, сжимая пальцы рук до побеления костяшек. – …влиятельного знакомого, чем ты.

Кажется, еще секунда моего промедления, и она просто свинтит из моего кабинета с максимальной скоростью, которое позволяет ее кресло.

– Всего то, – хмыкаю, отрываясь от насиженного места и прохожу к рабочему столу. Достаю визитницу, переворачивая страницы и протягивая ей картонный прямоугольник с номером. – Кого казнить будем или нужна просто консультация?

– Казнить... – выдыхает она, читая информацию и прокручивая визитку в руках. – Я собираюсь подать на развод.