Карамелька. Отыщи меня в своей памяти...

Глава 3. Дан. «Если мы вдруг случайно встретимся – обойди…»

Шесть лет назад.

– Дай слово, что уедешь из города и я больше не увижу тебя рядом с дочерью, – Громов черной тучей стоит у окна кабинета. Темные круги залегли синяками вокруг глаз отца Карамельки. Он уже не кричит, не угрожает и даже не пытается что-либо вбить в мою голову. Просто добивает фактами. – Ты изменил ей.

– Я никогда бы не посмел это сделать… – черт, как же устал доказывать это людям вокруг себя. Сидя в кресле переговорного стола, опустил голову на руки, ероша волосы пальцами и проговаривая больше самому себе. – Я люблю ее, больше всего на свете.

– Дан, я видел фотографии...

– Монтаж! – невольно рычу от боли, стягивая волосы пальцами в кулаки.

– Из–за этого «монтажа» Мира загремела в реанимацию, – тихо, но жестко проговаривает Громов, упираясь руками о стол и нависнув надо мной. – Ты публичный человек, Горский… И если нам до сих пор удавалось скрывать от прессы ваши отношения с моей дочерью, то ты прекрасно знал, что о твоих похождениях будет гудеть весь интернет.

Он швыряет мне под нос айпад с мелькающими фото из того самого клуба, где мы отмечали заключение контракта, и после которого Я ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! А не делал то, о чем пестрят кадры желтой прессы, которые я и так уже раз сто просмотрел.

– Я не изменял вашей дочери, – повторяю будто в бреду, глядя невидящим взглядом в стол. – Мне нужно встретиться с ней. Мира верит мне. Она все поймет.

– Она потеряла ребенка, Дан.

Медленно поднимаю на него взгляд. Сердце внутри обрывается, гулко ухая где-то внизу, отражаясь волной боли и несправедливости по всему телу.

– Эта тварь что-то подсыпала ей в кофе, прежде чем показать фото. У нее открылось кровотечение, – пульс эхом отбивает в голове, оглушая. – Пока ты мячи по полю Австрии гонял, пытаясь заслужить доверие инвесторов, Миру в больнице откачивали. Думаешь, моя дочь сможет простить тебя и твои глупые оправдания?

Мир рухнул в одно мгновение.

–Теперь уже даже не важно, изменял ты ей… или нет… Между тобой и жизнью без твоих долбанутых фанаток, она выбрала второе. Благодари Бога, что жива осталась…

Моя девочка… Маленькая…

Я виноват… Это только моя вина…– Прошу, остановись, Горский, – тихо добавляет. – Это ее выбор. Прими его достойно... Ее рейс вылетает из страны через двадцать минут. Связаться не пытайся. Сам знаешь, если она так решила, ты ничего не изменишь.

В глазах помутилось. Грудную клетку стянуло, будто раскаленными прутьями. Дышать больно.

Кое как встаю из–за стола, придерживаясь за спинку кресла.Медленными заплетающимися шагами выползаю из кабинета Громова.Придерживаясь стен, с трудом выхожу из здания.

Раздражающий слух звук уведомления на телефоне.

Читаю невидящим взглядом сообщение в чате.

Мира.

«Если мы вдруг случайно встретимся – обойди…»

Дышать все сложнее… Перед глазами плывет…

Судорожно набираю заученный номер.

– Возьми трубку, малыш… Молю тебя…

– Набранный номер не обслуживается, ­– звучит бездушно автоответчик.

Переключаю дрожащими пальцами телефон в мессенджер.

Номер контакта на глазах меняет текст с родного «Карамелька» на «Удаленный контакт».

– Твою мать… – вновь не веря в происходящее пытаюсь набрать номер, в который раз выслушивая одну и ту же автоматизированную фразу. – Нет! Мира! Нет! Не смей! Черт!

С размаха швыряю телефон об асфальт, будто он виновен в происходящем с нами.

В голове лишь одна мысль, найти эту мелкокалиберную дрянь из клуба и выбить правду из ее тупоголовой башки. Прибью суку!

На город темными тучами опускается грозовое небо, под стать моему настроению. Где–то вспыхивает ярким светом разряд молнии, сопровождая глухим раскатом мрачный небосвод, обрушивая сверху стену дождя.

Прыгаю в тачку, не смотря на состояние.

Эмоции с растерянности мгновенно перерастают в гнев. Мысли больше не путаются. И не смотря на болезненные тиски, жгучей болью все еще сдавливающие грудную клетку, пальцы крепко, до побеления костяшек, держат руль, выныривая с обочины в самую гущу автомобильного потока с громким рычанием двигателя.

Кажется, даже город недоволен тем, что я все еще нахожусь на его территории, сдавливая темными мокрыми стенами зданий со всех сторон и выталкивая из реальности.

Плевать… Уничтожу мразь...

Мира... Порадуйся за меня.

Осень подкралась незаметно.

Только вчера гуляли по вечерам в летних майках и сарафанах, а сегодня хочется поплотнее закутаться в полы пальто, спрятав голову в теплом капюшоне и не высовывать и края носа за пределы помещения.

Не верится, что мы в городе уже пятый месяц.

Смотрю на бушующие за окном морские волны и про себя улыбаюсь.

Кажется, я прикипела к этому месту. К студии, берегу моря. Девочкам из соседних офисов, бегающим ко мне по поводу и без. К реабилитологу. Бесконечным тренировкам… и моей отдушине… Художественным курсам для детей и взрослых.

Озираясь, как нашкодивший ребенок, подхватываю из угла просторной лоджии пару костылей…

Не люблю это слово…

Для меня это просто «опора», такая же как перила балкона или поручни лестницы.

Медленно встаю с кресла, опираясь на них. Ноги все еще плохо слушаются, но я держу их строго вертикально, стараясь не подламывать в коленях. Руки и спина, благодаря тренировкам, стали крепче в разы, и я, практически не расшатываясь, медленно передвигаю стопами. Пальцы рук крепко, до побеления костяшек, сжимают опору. Шажок, еще шажок. Закусываю губу от усердия.

Десятый… Пятнадцатый…

Да ты герой! Хвалю сама себя, радуясь, как ребенок своему прогрессу.