Карты мира снов [СИ]

Глава 15

Все, что происходило дальше, было непонятным и непривычным только Даэду, но рядом была Неллет и он внимательно подчинялся ее жестам, стараясь все сделать правильно.

Королева Ами указала молодым на место рядом, и Неллет села, протягивая руку дженту Денне, а другой сжимая ладонь Даэда. Девушки, перешептываясь, выстроились позади, одна, самая первая, касалась ладонью пальцев королевы, а Даэд, опуская свободную руку, почувствовал, его тоже приняли в общее рукопожатие. Теперь перед ними, вчетвером сидящими на узорчатой тахте, висели цветные нити на арке входа, колыхались, расходясь и показывая посеребренную луной поляну, окруженную низко висящими черными ветками. Даэд немного напрягся, ожидая в наступившей тишине голоса, музыки или еще каких звуков, но рука Неллет сразу легонько стиснула пальцы, и он, поняв, расслабился, мерно дыша и следя за колыханием занавеса. Там, за мягким сверканием цветных точек, лунный свет размывался, тускнел, потом изменял цвет с белого на теплый, оранжевый с розовым, и вдруг через экран, образованный аркой, пронеслись, крутясь, темные клубки облаков.

Желудок ухнул вниз, не резко, но ощутимо. Даэд привстал, вперив взгляд в верхушки деревьев. Мы летим?.. Но это не было похоже на полет в высоту, скорее, на плавное скольжение, повторяющее рельеф уносимых ночью скал и древесных крон. Теперь все внутри не падало, а прижималось к одному боку, словно от невиданной скорости. Там, в Башне, цепляясь за привычное, думал Даэд, ну, где, разве что во время неловких полетов с прицепленным к лопаткам тугим крылом. Когда веревка натягивается и тащит летуна за собой, рассказывая, Башня не просто царит в пустоте, а летит, пронизывая ее, с такой же плавной и стремительной скоростью.

— А, — сказал вдруг Денна, тоже привставая и снова плюхаясь на покрывало.

Скорость упала, пространство вокруг совершило прыжок, будто переваливая через верхушку. И перед глазами Даэда пронесся, чиркая открытый вход по острой диагонали, ослепительно-белый сверкающий луч. Исчез сперва в темноте, а потом — в новых переливах цветных огней.

Даэд моргнул, пытаясь восстановить на сетчатке увиденное, которое кажется, поразило спокойного джента Денну. И открывая глаза, уставился на всполохи огней, перемешанные с каким-то шпилями и изящными формами.

— Хенне, великий и древний. Город праздников для людей, живущих в нем.

Королева, отнимая руку, встала, поправила шлейф платья и подошла к арке. Две девушки, подбежав и любопытно оглядываясь на сидящих, занялись занавесом, собирая сверкающие нити и схватывая их зажимами.

— Твой город тоже скучал без тебя, принцесса, — королева обернулась, жестом приглашая подойти.

Неллет встала, не выпуская руку Даэда. Позади них тенькнула струна, джент захватил свой певучий инструмент и тоже встал, возвышаясь над головой Даэда. А тот не мог смотреть никуда, только вниз, на шпили и дивные крыши огромного города, залитого светом фонарей и светильников.

Это сравнивать было не с чем. За шестнадцать лет жизни в Башне Даэду казалось, он видел много прекрасного, чего стоили одни небесные представления: то дивный закат, то проплывающая мимо утренняя буря, или небо, полное ярких звезд. Но там все было порождением самой пустоты, дикой и своенравной. Еще были прекрасные покои Неллет, строгая красота витков Башни, и праздники тоже были. Но внутреннее, как понял сейчас Даэд, не имело внешнего, крыши всегда были над его головой, стены — нависали огромно и близко, когда он болтался на расстоянии вытянутого каната. Даже отлетая от наружной лестницы Башни, он видел с одной стороны пустоту, а с другой — монолит, уходящий вверх, вниз и в стороны. Ажурный, прорезанный арками и решетками, огражденный рядами воздушных колонн, но все равно, не отпускающий его от себя. А тут…

Бесконечное пространство далеко под ногами полнилось дворцами, крышами домов, площадями, рощами аккуратных деревьев, внезапными зеркалами озер, ровных и блестящих от света множества фонарей. Их огни смешивались с мягким рассветным туманом.

И только через несколько мгновений почти ослепший от непривычной перспективы Даэд услышал неясный шум, музыку, гулкие звуки, стрекот и тумканье. А ветер, овеявший потное лицо, принес запахи цветов и пряностей.

— Праздник, — королева Ами ступила наружу, подходя к балюстраде из витых столбиков, оперлась на перила, нагибаясь над сверкающей пустотой, — в утреннем Хенне сегодня праздник в честь возвращения юной принцессы Неллет, доброй Неллет, любимицы простого народа. Через час выйдет солнце, и мы спустимся в город.

— Значит, вы знали, что я соглашусь, — Неллет тоже подошла к перилам. Босые ноги странно смотрелись на плитах, покрытых тонким резным узором. Рядом с загорелыми икрами и коленями под коротким подолом синей туники переливалось драгоценным птичьим пером длинное платье королевы, со шлейфом, свернутым, как толстая змея.

— Мы надеялись, — засмеялся джент, — а два праздника лучше, чем ни одного, не так ли? Люди надеялись тоже. Ты не забыла, как ты любима на Острове жизни, милая наша Неллет?

— Насмотрелся? — королева тронула плечо Даэда, — нас ждут в зале, там накрыты столы. Вам нужно переодеться, дети.

— Нет, — решила Неллет, — мы останемся так.

Королева уже направлялась к боковому спуску, широкой лестнице, уставленной цветущими деревьями. Кивнула, улыбаясь.

— Конечно. Мы уважаем ваш выбор.

А дальше для Даэда все слилось в сверкающую мешанину. Легкий дворец-беседка остался на верхней террасе дворца, увенчивая его гармоничным навершием. А в анфиладе залов, расположенных ниже ярусом, толпился народ, звенел смех, проходили девушки и юноши, неся большие блюда и драгоценные вазы. Музыка начиналась и прерывалась, кто-то читал стихи, кто-то запевал, кланяясь и смеясь шуткам.

Люди казались Даэду яркими и шумными птицами, тем более, что слов он не понимал. Странным образом речь их становилась понятной, когда кто-то приближался, с поклоном приветствуя принцессу и улыбаясь ее спутнику, а после, когда визитер удалялся, на половине фразы знакомые слова превращались в чужие. Здесь чересчур много нового, понял Даэд, пытаясь изо всех сил охватить вниманием и запомнить, как можно больше. Еда, яркие, странно пахнущие плоды, лесенки среди колонн, статуи, сверкающие цветным камнем, светильники, бросающие в яркий свет еще более яркие искры. Бесконечные улыбки нарядных мужчин и женщин, мягкий голос королевы Ами, представляющий ему незнакомцев.

— Джент и мисерис Логано, владетели плодовых садов нижних долин.

— Мисерис Теннак и три ее дочери, миссе Оуна, миссе Лауна и миссе Корнейя.

— Джент и джент Кетальцонка, братья, владетели флотов Острова жизни и архипелага Ценея.

— Флот — это множество морских кораблей, — подсказала королева, пока Даэд молча смотрел вслед двум широкоплечим мужчинам в мягких шапках, вышитых золотом.

Он кивнул, с трудом пытаясь сообразить, о чем она. В звенящей голове все вертелось.

— Ты устал, — встревожилась королева, кладя прохладную руку на его горячий лоб под жесткими волосами, — вам нужно умыться и отдохнуть перед визитом в город. Неллет, милая, ваши покои сегодня наверху, тонки проводят вас.

Оставив молодых в большой комнате прихотливых очертаний, из которой изящные лестницы вели в другие комнаты, призрачные девушки-тонки задернули тяжелые шторы и все звуки мгновенно исчезли. Неллет прошла мимо Даэда и повалилась на бескрайнее ложе, которое напомнило ему постель в небесных покоях принцессы. Проходя по комнате, Даэд трогал предметы, какие-то вазы с ворохами цветов и фруктов, шкатулки, коробочки, стянутые цепочками, оглядывался, моргая совершенно усталыми глазами, которые напрочь отказывались еще что-то воспринимать.

— Неллет? Мы так быстро оказались тут. За вершиной. Мы летели, да? Вместе с каменными покоями?

— Мы не летели, да, — быстро ответила Неллет, глядя в высокий потолок, расписанный незнакомыми зверями и птицами, — или: мы летели, нет… вряд ли ты поймешь.

— Ты думаешь, я глуп?

— Нет. Но ты устал. И тут слишком много всего.

— Это правда.

Даэд сел рядом, трогая ее руку, но все еще оглядываясь по сторонам. Так тихо. Будто там все заснули. Или будто там нет никого. Он прогнал желание снова встать и подойдя к выходу, отдернуть штору, очень быстро, застать врасплох окружающий их морок.

— Тебе нравится тут?

Даэд кивнул. Его наконец обеспокоило, что Неллет не смотрела в его сторону. Отводила глаза. Много хотелось спросить, голова разламывалась от нового, непонятного, на всех уровнях. Так много, что он не мог выбрать вопроса.

— Очень нравится. Все вкусно. И много красивых людей. Тебя тут любят. Радуются. Это все настоящее?

— Что?

— Ну, мы ушли и все замолчало. А вдруг там ничего нет?

Неллет повернулась и посмотрела на мужа, кажется, впервые за время, проведенное в верхнем дворце на поднебесной террасе, над дивным городом Хенне.

— Это просто хорошие ткани на входе. Семья Морено, владетели хлопковых полей и шелковичных плантаций. Поставщики королевского двора. Каждая нитка тут стоит, как дом с сотней тонков в прислугах. Кстати, ты можешь выбрать себе любую девушку-тонку, или сразу нескольких. Или пожелать такую, какая нужна именно тебе.

— Зачем? — удивился Даэд, растягиваясь рядом с Неллет.

Она хмыкнула. И Даэд, поняв, смешался. Вдруг вспомнил Илену, ее круглые голубые глаза и отчаянное обещание — не становиться женой и матерью, а быть приходящей подругой.

— Не нужны мне. Постой. Там танцевали такие, я думал, праздничные плясуны. Парни.

— Да. Любая женщина может пожелать себе тонка. Мужчину или женщину.

— И ты?

Неллет повернулась к нему, почти касаясь его носа своим.

— Мне не нужны тонки, Дай. Мне никто не нужен, кроме тебя. Мне не нужен этот остров и его королевство. Не нужен архипелаг Ценея и материк Зану. Мне нужна моя собственная жизнь. Которую я выбрала сама.

— И родители? Мать и отец тоже?

В ответ на ее молчание удивился с силой:

— Но почему? Ведь ты тут…

Конец фразы повис в тихом воздухе, и Неллет насторожилась, пристально глядя в глаза:

— Что я тут? Ты прячешь от меня что-то? Даэд! Там я другая? Скажи мне!

— Ты там самая прекрасная, — быстро и отчаянно сказал Даэд, — дивная моя любимая Неллет. Я все сказал. И я хочу умыться. И пить.

— Пойдем. Нас позовут, когда будут готовы колесницы.

Бассейн в покоях тоже оказался знакомым. Будто бы Неллет забрала его с собой в Башню. Отсюда. Так думал Даэд, с удовольствием погружаясь в прозрачную воду, подсвеченную фонариками. Нырять, забираясь на вышку, не хотелось, вода мягко покачивала, колыхаясь у плеч и щек, гладя раскинутые руки. Неллет свернулась, кругля спину, нырнула, проплывая у самого дна зыбкой светлой тенью.

«Она похожа на девушку-тонку». Даэд представил себе, что вынырнет она уже в воде своих покоев, и ему нужно подхватить слабое тело, поправляя свисающие беспомощные ноги. Почему она не хочет оставаться тут? Где ее тело так прекрасно в своей силе и здоровье?

Неллет вынырнула рядом, брызгая ему в лицо горстями воды. Рассмеялась.

— Уже недолго. Скоро нас позовут, спустимся в город, проедем по улицам. Королева хочет, чтоб люди увидели меня. И, наверное, хочет, чтоб ты увидел людей.

— Нет. На меня ей плевать. Прости, Нель.

Пояснил, вставая в воде и приглаживая мокрые волосы:

— Она ни разу не назвала моего имени. Как будто на моем месте может быть кто угодно. Снова и снова. Так и есть.

— Ты о чем?

— Я весенний муж.

— Я помню. Ты говорил, — Неллет выходила впереди него по ступеням, отжимая и откидывая за спину мокрые волосы, — не понимаю, зачем это нужно.

За тяжелыми шторами неясно ударил гонг, звук пронесся, стихая. Оставив на креслах мягкое покрывало, влажное от воды, Даэд потянулся было за разложенными вещами, новыми — вышитая рубашка, штаны, привычного кроя, но из тонкого полотна. Но Неллет натянула свою криво обрезанную тунику. И он тоже надел свою, накинул плащ, подпоясался плетеным ремнем.

Колесницы ждали их, зависнув у перил террасы. Даэд с восхищением разглядывал сложную систему рычагов, шестеренок, педалей, каких-то трубок и изогнутых блестящих конструкций. Переходя внутрь по зыбкой лесенке трапа, глянул вниз, на воздух под рычагами коленчатых лап. Сооружение висело, но под ним вместо пустого воздуха дрожало сгущенное марево, какое бывает жарким днем на дальнем песке. В нем зыбились и кривились перила нижних ярусов и лица людей, что стояли, махая руками. А впереди, за несколькими рядами богато украшенных сидений, волновались гнутыми спинами странные твари, похожие одновременно на богомолов, что жили в садах Башни, и на лоскутных дракончиков, которых охотники ловили в летних туманах для забавы. Блестели крупной чешуей, сгибали и выпрямляли суставы длинных ног, утыканных серебристыми шипами. Один повернул голову, разевая маленький рот с полукругами челюстей. Осмотрел смеющуюся публику огромными глянцевыми глазами.

— Хэццо! — строго сказал джент Денна, натягивая сверкающие цепочки, укрепленные на затылке зверя, и тот послушно отвернулся, уставясь перед собой.

— Садись. Это санаты, прирученные. У джента лучшее стадо на всех землях Денеты. Видишь, как он гордится?

Денна оглянулся, хотя Неллет говорила совсем тихо. Подбоченился, с насмешкой над собой демонстрируя мальчишескую гордость: дернул поводья, уперся ногой в мягком алом сапожке в узорчатый пол колесницы, свистнул, красуясь. И засмеялся, кланяясь смеху и аплодисментам.

— Мы полетим? Они летают?

Неллет снова пожала плечами. Кивнула, показывая рукой — смотри сам.

Даэд ухватился за спинку переднего сиденья, краснея за свой внезапный страх. — Санаты затрещали, пронзительно и длинно, распахивая на спинах прозрачные веера крыльев. Но колесница не рванулась в небо, и крылья, против ожидания Даэда, не шевельнулись в густом цветочном воздухе. Просто все сооружение, еле заметно вибрируя, снялось с места и плавно пошло вниз, как и каменная беседка в роще, повторяя все неровности рельефа. Очертило линию террасы, огибая перила и выступы с мраморными статуями. Мягко провалилось к пышным кронам деревьев, пошло над ними, то поднимаясь, то чуть опускаясь. Казалось, санаты в своей богато украшенной сбруе, сами были всего лишь украшением колесницы. Но одновременно Даэд ощущал странное внутри себя. Не только мягкие прыжки желудка, показывающие, как быстро иногда меняется скорость и направление, но и резкие приступы головокружения, будто его голову кто-то выключал, чтобы включить уже в другом месте. И еще показалось ему, что солнце, блистающее над горизонтом, совершает странные прыжки, то поднимаясь выше, то снова оказываясь почти над водой.

Он очень хотел понять, как движется колесница, но не знал, как спросить Неллет коротко и точно. А когда надумал что-то, стрекот санатов стих и колесница замерла под огромными кронами великолепных деревьев рядом с зеркалом синей воды в оправе каменных берегов.

Джент Денна спрыгнул, подавая руку королеве, и та сошла, улыбаясь крикам тех, кто собрался вокруг колесницы. Люди, сбегаясь, окружили нарядную группу прибывших, кланяясь, махали, выкрикивали имена Ами и Денны. Высокий мужчина приподнял девочку, показывая ей колесницу. Мальчишки сгрудились перед равнодушными мордами санатов, держась на безопасном расстоянии от челюстей и длинных лап.

— Принцесса Неллет! — голос ликующе кинулся, смешиваясь с другими голосами, которые повторяли имя, люди толпились, подходя ближе и прижимая руки к груди, кланялись. Кто-то бросил охапку цветов, белые лепестки закружились в воздухе, падая на изящные прически дам.

Даэд ошеломленно вертел головой. Широкая мостовая, уложенная сглаженными булыжниками, уводила взгляд вдаль, осененная рясными ветками с резными листьями. За толстыми стволами с одной стороны тянулись коричневые, голубоватые и белые дома под цветными чешуйчатыми крышами, а с другой травянистый склон спускался к озерной глади, по которой плавали стайки белых и розовых птиц.

Мужчины подхватывали женщин под локотки, те подхватывали шлейфы и парами медленно уходили к домам, на гладкую тенистую дорожку.

— К Ехиму, — воскликнул кто-то, — он всегда рад гостям королевского дома.

— К Ехиму, — обрадованно защебетали дамы, — конечно, к нему.

— Лучший ресторатор Хенне, — сказала Неллет Даэду, — он хороший, обрадуется нам.

— Кто?

— Ехим готовит вкусную еду. Самую изысканную в столице.

Они медленно шли, то выходя на солнечный свет, то погружаясь в свежую тень. По мостовой временами проезжали повозки, сверкая колесами и механическими боками. Оттуда кричали, махали руками, приветствуя гуляющих. Иногда в повозки были запряжены незнакомые Даэду звери. Крупные, почти как санаты и помельче, лоснящиеся гладкими боками и шеями. Цокали, выбивая из камней мелодичные звуки.

Из двери маленького домика вышла навстречу толпе важная старуха в белом переднике, прижимая к груди рыжего мохнатого зверя с острыми ушами. Поклонилась, протягивая его принцессе.

Неллет погладила крутую башку, провела пальцами по шелковистой спине.

— Это кот. Ты знаешь котов?

— Нет, — Даэд тронул пальцем теплую шерсть, отдернул руку, потом погладил смелее, ощущая, как завибрировало под ладонью.

— Вечного тебе счастья, прекрасная Неллет, — скрипучим голосом сказала старуха, держа кота на вытянутых руках.

— Я… — Неллет вздрогнула, опуская свою руку и внимательно глядя в светлые пристальные глаза, — нет, мне не надо вечного. Спасибо. Нет.

И вдруг старуха улыбнулась, снова прижимая кота к груди. В маленьких глазах блеснули слезы. Седая голова, повязанная жгутом из косынки, затряслась, мелко кивая.

— Тебе спасибо, милая девочка.

— Неллет, — позвала из-за голов и плеч королева Ами, — Неллет?

— Иди, — зашептала старуха, делая рукой какие-то быстрые жесты, — иди, маленькая Неллет, сделай то, что никто не сделает кроме тебя. Мой Ариска всегда будет помнить твою доброту. Покуда жив и покуда жива я.

— До свидания, сестра.

Седая голова затряслась сильнее.

— Прощай, девочка. Лучше — прощай.

Она шептала еще что-то странным горячим шепотом, а рыжий Ариска величественно свисал с ее рук пушистыми лапами и толстым белым животом, дергался кончик полосатого хвоста.

— Пойдем, скорее.

Неллет отворачивалась, вытирая глаза краем ладони. Кто-то из спутников уже поглядывал на отставшую пару, удивленно поднимая брови, и Даэд с вызовом встречал взгляды своим — сердитым и пристальным. А Неллет, успокоившись, засмеялась, будто что-то решила и освободилась от мучений, связанных с необходимостью решать.

— Да, — сказала она, — да. Пойдем, нам уже скоро возвращаться. Дай, я очень тебя люблю. Тебе понравится, как Ехим жарит мясо на углях. У него очень старая харчевня, какие были в незапамятные времена. Тебе понравился Ариска? Правда, он король? Я расскажу тебе потом истину о котах, ты знаешь, что они пришли неотсюда, и могут прыгать из одного мира в другой? Хочешь, я попрошу котов, и они станут жить с нами? Коты — это лучше, чем девушки-тонки и парни-тонки. Агейя это давно поняла. Вечного ей…

Тут она запнулась и с досадой тряхнув головой, поправила себя:

— Не надо вечного. Не нужно «никогда» и «всегда» и «вечно». Пусть просто будут ей радости.

— Ты ее давно знаешь, эту Агейю?

Они уже входили в узкий переулок, стиснутый старыми красивыми домами, впереди темнел широкий вход с выщербленными ступенями, над которым — фигура из тонкого металла, наполненная рисованными буквами.

— Она была моей младшей сестрой, — рассеянно ответила Неллет, думая что-то свое, — названной сестрой. Мы любили друг друга.

— Младшей?

По ступеням сбежал крепкий старик с небольшим брюхом, обвязанным поясом с длинными концами. На его широких плечах сидели две зеленые птицы, таращили круглые глаза, разевая крючковатые клювы.

Старик растопырил пухлые пальцы, восклицая и кланяясь. Королева, смеясь, похлопала его по толстому животу, кивнула, передавая дженту и его свите. Обернулась, разыскивая глазами дочь и, поманив, исчезла в проеме, откуда пахло чем-то вкусным, жареным и горячим.