Кавказский брак. Нелюбимая

Глава 16

- Что вы хотите, Алия? Какие у вас мечты? Желания?

Мечты? Желания?

Она серьёзно?

Женщина психолог принимает меня в своём кабинете. Тут уютно, я полулежу на удобной кушетке. Так показывают в американских фильмах, я, конечно, не много их видела, но видела всё-таки.

Кстати, много видела как раз тогда, когда жила в горах.

О, да, там был интернет! Не у меня, конечно.

У Саида.

У парня, который жил на той же ферме, на которую сослали и меня.

Саид был инвалидом с рождения. Церебральный паралич. Травма в родах. Так мне сказала бабушка Нурия.

- Очень умный парень, только вот никто не учил, он всё сам! В школу сам записался, к нему учитель ходил, а когда стало можно заниматься по телефону – меня попросил помочь.

По телефону – это значит онлайн. Бабушка так говорила. Она провела интернет в дом, тайно, никому не говорила.

Бабушка Нурия не была хозяйкой дома и фермы, где мы жили. Она, как и мы была приживалкой.

Рассказала, что когда-то давно она вышла замуж, муж любил, на руках носил, и она его любила, а потом у Нурии ребеночек родился, больной, инвалид. Её заставили малыша оставить, и после родня мужа её отправила подальше.

- Он не хотел, но мой Касим очень зависел от отца и матери. Плакал, когда меня сюда привёз. Горько плакал. Вторая его жена ему девочек родила, двух, потом с ней тоже что-то случилось, он взял третью. И та уже с его матерью справилась, сама стала хозяйкой, и сына родила. Они приезжали.

- Они? Кто они? – спрашивала я, когда бабушка рассказывала.

- Касим, и его жена Патимат.

- К вам приезжали?

- Ну да. Он… он предлагал мне вернуться, с ними жить, но я отказалась. А Патимат… Патимат мне рассказала, что это его мать меня какими-то травками опаивала, поэтому мой малыш и родился таким. Касим же на мне по любви женился, у родителей не спрашивал, вот так они с нами и обошлись.

Нурия помогала Саиду, защищала его, воспитывала. Сказала мне, что его родители от него отказались.

- Привезли вот так и оставили, деньги только переводят. И каждый год звонят спрашивают – не умер ли.

Я не понимала как так можно.

Но, видимо, можно.

Мы с Саидом подружились. Он мне давал смотреть кино, книжки читать. Книг у него целая библиотека была скачана, самых разных.

Но никаких соцсетей у него не было, и написать никому было нельзя.

Саид мне сразу сказал – если вычислят нас, то всё.

- Бабушку Нурию нельзя подставлять. Понимаешь?

Я понимала.

Да и кому я могла написать?

Отцу? Который меня сам продал Булатову?

Подругам?

Разве они могли бы мне помочь?

Тёте? Тётю Зулейху я хотела бы найти. Но реально было страшно подставлять бабушку Нурию.

Она меня жалела.

Меня ведь привезли не просто для того, чтобы подальше спрятать.

Я должна была работать.

Прясть пряжу из овечьей шерсти. Вязать варежки, носки.

Шить жилетки из овчины.

Всё это потом забирали на продажу.

У меня получалось не очень хорошо, но Нурия помогала.

Прикрывала меня.

Эта жизнь в горах на самом деле была свободой.

Свободой мечтать.

Я мечтала, что когда-нибудь за мной приедет принц на белом коне, посадит меня рядом с собой, увезёт по маковым полям далеко-далеко. Он будет меня любить. Я буду его нежной королевой.

Ночами я лежала на узкой кровати, смотрела в окно, где висели или низкие тучи или яркие звёзды и мечтала.

О любви.

О любимом.

О счастье.

О большой семье, где будет много детей. Любимых детей. Детей, которых я буду любить, защищать, оберегать от зла этого мира. Даже если они родятся больными, некрасивыми…Это ведь будут мои дети! Мои!

Большая семья, где все друг друга любят.

Я мечтала об этом.

Хотела быть не свободной, а любимой.

И любить.

Вот только…

Тот мужчина на белом коне…

У него было лицо Османа.

И я никак не могла это изменить.

Увы.

И мечтала я о том, что Осман приедет, встанет передо мной на колени, скажет: «Прости меня, Аля, я поступил с тобой неправильно, меня сжигала ненависть и ярость, но я понял, что обвиняю тебя в том, в чём ты не виновата. Ты не должна отвечать за грехи матери. Ты вообще не должна отвечать за чьи-то грехи. Моя месть не имеет смысла, потому что я тебя полюбил. Хочу быть с тобой, хочу, чтобы ты стала моей. Любимой, единственной…»

Господи, как мне стыдно сейчас за те глупые, детские мысли!

За эти девичьи мечты!

Наверное, я тогда слишком много смотрела глупых турецких сериалов.

И читала всякие книжки про любовь.

Там тоже герой сначала был жёстким, суровым, ненавидел героиню, всячески её унижал, а потом выяснялось, что просто её оговорили, он думал о ней дурно, но осознал, что она не виновата, понял, что любит и готов вымаливать прощение…

Я примеряла судьбы этих героинь на себя.

И верила, что Осман тоже может как герои романов пересмотреть своё отношение ко мне. Понять, что я ни в чем не виновата перед ним и его семьёй.

Полюбить…

Мы много болтали с Саидом, особенно вечерами.

Он, кстати, тоже не сидел без дела.

Мало того, что учился, он умудрялся еще и работать через интернет! Зарабатывал, деньги копил на каком-то киберкошельке. Говорил мне, что скоро у него там будет внушительная сумма и тогда мы с ним сможем вместе сбежать.

Только…

Я не хотела бежать.

Я надеялась, что Осман приедет за мной.

Даже через несколько месяцев, проведённых в горах, верила!

Я верила, что он поймёт.

Что он любит… где-то в глубине души он меня любит! А всё, что произошло, это…это просто его гордость, его обида за семью. Это я могла понять.

- Ты… ты ничего не знаешь, Алия. Всё не так…- сказал мне Саид как-то, когда я призналась в том, что жду моего мужа.

- Что не так, Саид? Почему ты считаешь, что Осман не может… не может измениться? Я же… я помню, как он смотрел на меня, когда мы с ним… мы с ним гуляли, ходили на свидания. Так не смотрят на тех, кого ненавидят. Так смотрят на девушек, которые… которые нравятся!

- Твой Осман женится.

- Что?