Кавказский брак. Нелюбимая

Глава 35

- Хорошо тебе, Елена? Что ж… так и быть… Напоследок купайся в счастье. В целом море обжигающего счастья…

Её скрипучий голос заставляет меня замереть. Оцепенеть.

Как тогда. В тот день, когда она чуть не лишила меня жизни.

- Что смотришь, шармута? Думала, что победила меня? Не-е-ет… Это не так-то просто. Победить Рахимат! Знаешь, что значит моё имя, Елена?

Сейчас, когда она произносит имя моей матери второй раз я понимаю точно – она сошла с ума, окончательно. Или… или она была безумна всё это время? Просто… просто Осман этого не понимал? И никто не понимал.

- Рахимат – значит милостивая. Милостивая! Милостивая к тем, кто заслужил. А кто заслуживает моей милости? Ты? Точно нет. Ты заслуживаешь смерти, шармута! Ты сломала мне жизнь! Ты! Сначала сестра, Валида, а потом ты, Елена!

Она трясёт своей рукой, указывая на меня пальцем, потом берёт спичку.

- Сгоришь в аду. Как они горели. Так и ты… сгоришь! Все сгорели, кто мешал Рахимат! Все!

Я слушаю её, чувствуя, как мои отросшие волосы шевелятся.

Мне страшно.

Так дико страшно!

Так страшно, как не было даже тогда. В том сарае, где они меня…

- Что, Елена, боишься? Дрожишь?… Знаю. Всем перед смертью страшно. Всем! Отец обделался, когда понял, что умирает. Старый дурак! Зачем он сосватал меня Юсупову? Зачем? Я должна была выйти за Рустама. А папаша всё переиграл. Решил, что мне Юсупов подойдёт, а Валиде – Рустам. Мне Юсупов нравился. Хорош был. Очень хорош. И я хороша. Первая красавица района.

Она выпрямляется, словно вспоминает. Спичка, которую она так и не зажгла выпадает из пальцев. Она смотрит…

- Только… красота счастья не принесла. Я не чиста была. Меня… Мне восемнадцать исполнилось, когда меня друзья отца изнасиловали. Он сказал, что не знал ничего. Как же, не знал! Сам меня им и продал. А потом… решил, что Юсупову я больше подойду. А я, дурочка, еще сама к нему пришла. К Магомеду! Сама!

Её рассказ вызывает оторопь.

Я в шоке от того, что слышу.

Изнасиловали? Неужели это правда? В республике? Взрослые, состоятельные, как я полагаю мужчины надругались над дочерью друга?

- Пришла к Магомеду, к твоему будущему мужу, Елена. Легла с ним. Думала, понравлюсь ему, и он меня возьмёт быстрее. А он… Он назвал меня шармутой.

Она усмехается, и в зверином оскале боль, такая боль…

- Я тогда беременна была. От кого только – сама не знала. От тех, или от Магомеда. Сказала ему, а он меня снова шалавой обозвал и выгнал. И расторг помолвку.

Я представила её чувства.

Да, при всей моей ненависти я всё равно могла понять, что чувствовала юная, красивая девушка, которую лишили чести, надругались, а потом… потом прогнали прочь.

- Отец должен был найти мне мужа. Я его предупредила, что мне нужно выйти замуж раньше, чем выйдет Валида, сестра. Она же младше была! Но отец сказал, что свадьбу Валиды уже оплатили, деньги потрачены, гости едут. И родня её жениха будет против, если отложить. А я была тяжела… мне надо было замуж!

Рахимат дрожит, прикладывает руку к животу. Одну, вторую, я словно сама чувствую, как она давит своими жилистыми узловатыми руками на живот.

- Я знала, что делать. Вытравила. Знала, что потом, возможно, не смогу родить. Я просила Валиду поменяться со мной. Просила отдать мне Рустама. Она надо мной посмеялась. Сестра родная. Тогда я поняла, что все ответят. За всё. За каждую мою слезу. Я милостивая Рахимат! Моя милость – смерть!

Она смеётся. Страшный, дикий, безумный хохот.

- Отец был первым. Но я ждала. Я знала, что меня будут подозревать, если сразу. Я ждала. Пять долгих лет. Валида родила мальчика. Хорошенького. Османом назвали. Он мне нравился, я его нянчила. Он ведь и тебе нравился, Елена? Я видела, как ты, старая шлюха, смотрела на моего красивого парня! Я решила, что этого ты точно не получишь. И никого. Ты, Елена такой счастливой была вначале. Любил тебя Магомед, любил. А потом разлюбил. Почему? Потому что я так решила!

Она смеётся. Жутко, страшно, низким утробным смехом.

И снова достаёт спичку.

Зажигает.

Я понимаю, что мне надо бежать. Встать с кровати, оттолкнуть эту старуху от двери… Или окно разбить. Я должна выбраться!

Спичка горит. Рахимат смотрит на неё.

- Гори, гори… гори… сгоришь в адском пламени. Ты, Елена… Сладкую Кавказскую сказку себе придумала. А я её превратила в кошмар. Знаешь, что значит – кошмар? Так призывают дьявола. И я призвала. Мать Юсупова, старая глупая ведьма тоже тебя не любила. Мечтала, чтобы Магомед тебя бросил и на мне женился. Эта сука обожала лесть, а я ей льстила, льстила… думала, что она тебя в могилу сведет. Почти получилось. Детей ты теряла одного за другим. Зачать не могла. Я думала – Магомед захочет вторую жену, сыновей захочет, а тут я… Даже если сама ему родить не смогу – что-то придумаю. А этот козёл нашёл эту дуру молодую. Ничего. Я и ей отомстила и ему. Парень-то дурачком родился. Наверное, надо было и Магомеда к дьяволу отправить, только… я хотела, чтобы он живой страдал. Живой. А вот ты… Елена… Ты должна была сдохнуть.

Она говорит, а спичка догорает, скрючивается, выпадает из пальцев. Но поджечь ничего не успевает. Гаснет сама.

Рахимат смотрит, смеётся своим адским смехом.

Достаёт следующую спичку.

Снова зажигает.

- Ты в наш дом вошла. Подружилась с Валидой. Я вас и свела, так, осторожно, чтобы было непонятно. Валида тогда сама уже болела. Моими молитвами. Загрызло меня то, что она живёт слишком счастливо. Рустам её любил. Я сначала думала, может, он западёт на тебя, ты красивая была. Но на тебя не он запал, а сын его, Осман. Глупый мой парень. Я объясняла ему – эта старая русская шармута не для тебя, куда ты, дурачок, летишь на пламя…

Она говорит и поднимает спичку, смотрит на неё, потом бросает под ноги.

И я вижу, как загорается ткань, которая на полу лежит. Это Рахимат накидала каких-то вещей. Их она облила бензином. Сейчас они вспыхнут… Мне везёт, видимо там, куда попала спичка было не так много бензина.

Но Рахимат достаёт следующую.

- Готовься, Елена… Готовься, к адскому пламени. Скоро оно тебя заберёт. Не бойся, оно тебя очистит. Очистит и ты станешь хорошей. Светлой как твоя голова. Я не хотела, чтобы Рустам погиб.

Она так резко переключается, что я не успеваю за ней. Не укладывается в голове её рассказ.

Неужели за столько лет её никто ни в чём не уличил?

Новая спичка горит.

Мне надо закричать. Но я не могу. Горло сдавило от ужаса. Не могу дышать.

А Рахимат продолжает свой жуткий рассказ.

Упиваясь им.

Упиваясь своей властью над людьми.

Упиваясь тем, что сотворила.

- Машина юного Османа. Я не хотела, чтобы он погибал. Он был в тебя влюблён, и я подумала – горите в аду оба. Но за руль сел Рустам. Никто так и не понял кто испортил машину. Она ведь в нашем гараже стояла. Никто ничего не понял. Только Валида сообразила. Но сказать не успела. Ах-ах. У сестры было сердце больное. Никто даже не думал, что умерла она не от сердца. Я так рыдала. Волосы на себе рвала! Меня весь район жалел, весь город. Как я красиво страдала! А когда оставалась одна – смеялась, так смеялась над всеми вами. Горящими в аду…

Я сглатываю. Подбираюсь вся, понимая, что у меня почти нет шансов выбраться. Но всё же…Я должна попытаться. Ради себя. Ради малыша. Ради Османа!

У меня только одна попытка, только одна.

Спичка медленно летит вниз. Пламя вспыхивает сразу, резко, расползается по периметру, вокруг кровати.

Я встаю на ноги, прикрываясь пледом, но чувствую, что и он весь пропитан горючим.

Нет, не может быть!

Бросаю плед в сторону и его тут же охватывает пламя.

А Рахимат…

Он смеётся! Смеётся! И я вижу, что одежда на ней горит!

- Гори! Гори в аду! Святое пламя ада сделает тебя чистой, Елена! Или… ты не Елена? Елена умерла! Я убила её! И отца! И Рустама! И сестру! Валиду я тоже убила! Я должна была сделать это раньше. Но я испугалась, думала, что после отца… кто-то поймёт, кто-то догадается… Мне надо было убить её раньше и лечь с её мужем. Я хотела его. Я любила Рустама. И Магомеда тоже. И он тоже в аду сгорел, вместе с его мамашей. А ты… ты не Елена. Я знаю… ты её дочь. Шармута, которая прельстила моего мальчика. Моего Османа. Только Осман достоин жить. Он хороший. Он всегда любил меня. Любил! А-а-а…

Нестерпимый жар вокруг меня мешает дышать.

Мне страшно, слезы катятся по щекам, я должна бежать, но как? Стена огня! Я сгорю в нём. Сгорю!

Мгновение, и я вижу залетающего в комнату Османа.

Он толкает свою тётку, которая летит прямо в огонь. Она не кричит. Она продолжает смеяться!

Хохочет, словно демоны в аду.

Осман кидается ко мне, в его руках плед, мокрый плед.

Он накрывает меня, сворачивая словно в кокон и выносит из спальни.

Выносит из дома.

На улице я вижу, что его брюки, кофта тлеют. Пытаюсь сказать ему об этом и не могу. Голос не вернулся.

Я в шоке.

Держу свой живот, понимая, что мне надо успокоиться. Я не могу позволить себе стресс и волнения. Я мама. Мне нужно собраться.

Я осталась жива. Осман меня спас.

Всё хорошо.

Мой дом горит, там, в нём, горит старая ведьма Рахимат.

А я жива.

Осман мокрым пледом закрывает свою одежду, тлеющие ткани, снимает кофту, бросает в сторону.

- Алия… Алия, ты… ты в порядке? Ты не обожглась? Ты…

Я хочу сказать ему и не могу.

Я просто смотрю. Осман снова поднимает меня на руки. Несёт дальше.

Я слышу пожарную сирену. Вспоминаю, что в доме была сигнализация…

- Алия… я должен был прийти раньше, должен был успеть. Я увидел огонь. Я понял, что надо вытащить тебя. Намочил одеяло… Я… я слышал, что она говорила. Слышал последние слова. Она сумасшедшая. Она уничтожила всю мою семью. И твою мать. Она хотела… чтобы ты сгорела… заживо сгорела.

О, Аллах, если бы я опоздал.

Поднимаю на него глаза, трогаю его лицо пальцами, провожу, стираю пот. Гарь. Копоть.

- Тебе нужно в клинику. Ты…

Качаю головой.

Не хочу в клинику.

Сказать не могу, но думаю.

Хочу, чтобы он услышал мои мысли.

Осман! Любимый мой. Я хочу быть с тобой. Не оставляй меня. Никогда.

Обнимаю его. Прижимаюсь к нему всем телом. Меня трясёт, слезы катятся.

Всё закончилось.

Закончилось. Всё хорошо.

Дверь дома распахивается и на пороге стоит охваченная пламенем Рахимат.

И я проваливаюсь в черноту.