Кавказский брак. Нелюбимая

Глава 6

Я на самом деле не боюсь.

Разве может чего-то бояться тот, у кого ничего нет? Кто всё потерял?

Даже мои роскошные волосы, всё, что у меня было.

Теперь нет ничего.

Пустота.

Я не боюсь.

Я напишу всё, что нужно, только…

- Что?

Качаю головой. Ничего.

Это ничего не изменит.

Ровным счётом ничего.

- Алия, я вам обещаю, что они все ответят за то, что сотворили с вами. Все. И ваш муж и вся его семья. Я сделаю всё, чтобы это дело имело большой резонанс! Я добьюсь справедливости, чего бы мне это не стоило. Вы же не хотите, чтобы они остались безнаказанными?

- Я не хочу… чтобы вы… пострадали…

Говорю с трудом.

Горло саднит.

Доктор поворачивается к медсестре.

- Самира, принеси чаю сладкого, не горячего. В ординаторской налей, пожалуйста.

- Да, хорошо.

Сестра уходит, а я понимаю, что чай – это предлог. Не только потому, что у меня пересохло горло, а потому, что доктор хочет мне что-то сказать.

Только мне.

- Я тоже не боюсь, Алия. Уже ничего не боюсь. Я на таких как ты тут насмотрелась. Но дело даже не в этом. Всё понимала всегда. Что не у каждой есть смелость и силы пойти против мужчины. В нашем менталитете так. С молоком матери впитано. Мужчина главный. Против него идти нельзя. Он царь и бог. А потом… потом лежите вы тут такие… искалеченные, сломанные, с пустыми глазами. Сами пустые. Приходят ваши мужья, на коленях молят о прощении. Или не молят. Хватают, и тащат домой, переломанных, раненных, больных. Тащат, чтобы дальше издеваться. И никто ничего не может сделать. Законы такие. Другие. Но я всегда стараюсь помочь. Я стараюсь бороться. Против системы. Против косности. У нас есть специальный дом, в котором могут остановиться женщины, пережившие насилие. Там можно начать работать. Зарабатывать на себя. Можно выучиться и идти по жизни дальше. У нас есть фонды, которые помогают. Только не нужно молчать. И бояться. Я…

Она замолкает, губу закусывает. Вижу, как меняется выражение её лица. Словно сдерживается. Слезы прячет.

- Мою дочь не удалось спасти.

Её слова оглушают.

Что это значит?

- Мой муж думал, что брак с сыном его друга из очень сильного клана будет благом. Моя дочь училась, она по моим стопам шла, медицинский хотела закончить. У неё была практика и там… в общем, привезли пациента, мужчину, она делала осмотр, ничего такого, всё стандартно. Муж знал, что она собирается быть врачом. Он всё знал. И его семья знала. Свекровь моей дочери посчитала, что моя девочка опозорила их род. Её увезли в горы. Били. Морили голодом. Унижали. Она ждала малыша. Ей стало плохо. Она просила их вызвать её врача. Но они… они смеялись, говорили – ты же сама врач, лечи себя. У неё был выкидыш. Она потеряла слишком много крови. Её не спасли.

У меня горло сводит от ужаса.

В голове шум.

Конечно, я знала, что я не единственная жертва такого произвола, но…

- Никто не понёс наказания. Моё заявление не приняли в суде. Посчитали, что помощь была оказана и моя дочь… она сама виновата. Вот так. Это случилось несколько лет назад. И все эти годы я веду борьбу. И у меня уже есть сильные союзники. Поэтому я еще раз говорю, Алия, если ты сама боишься… Мы поможем.

- Я не боюсь. Я просто не верю в справедливость.

Уголок моих губ дёргается.

Дверь открывается, я вздрагиваю.

Медсестра вкатывает столик. На нём чашка с чаем и какие-то сладости на блюдечке.

- Это пахлава и чуду. Я сама готовила. – тихо говорит девушка.

Я киваю благодарно.

Есть не хочется. Но я всегда так любила пахлаву!

Беру кусочек и воспоминания накатывают.

Когда Осман пришёл к нам в первый раз я приготовила пахлаву.

Помню, как бешено колотилось сердце.

Я понимала, что моя судьба решается.

Моя жизнь.

Этот человек берёт меня сейчас и дальше он будет отвечать за меня.

Он будет решать.

Решать учиться ли мне дальше или нет.

Решать, буду ли я работать.

Решать, сколько у меня будет детей.

Решать, что мне носить, куда ходить, с кем общаться.

Раньше всё решал отец.

Я зависела от него полностью.

С отцом было тяжело и некоторые его действия меня просто убивали. Я не понимала, почему он запрещает мне многое из того, что разрешали другим девочкам, девушкам, даже самые строгие родители.

Словно отец заранее считал меня недостойной, грешной, той, которую надо в ежовых рукавицах держать.

Я не понимала почему.

За что?

Только за то, что моя мать когда-то сделала что-то не так?

Только потому, что я дочь своей матери?

Я не знала точно что произошло. Тогда не знала. Мне было очень обидно.

Но к тому, что делал отец я привыкла.

Привыкла и даже научилась немного им манипулировать.

Например, как это произошло с учёбой. Я ведь убедила его! Я пошла в университет. Я добилась своего.

Сумею ли я так же добиваться своего и с Османом?

Эти мысли будоражили. Заставляли дрожать.

Неизвестность убивала.

Каким он окажется, мой муж?

Я точно не ожидала, что он будет таким.

Осман вошёл в наш дом как хозяин.

Словно он был великим султаном огромного царства и снизошёл до нас, простых смертных.

Да, да, я не шучу. Это было моё ощущение.

Его абсолютной власти.

Он был невероятным. Красивый, сильный. От него исходила аура силы. Мощь.

Я трепетала.

Он понравился мне.

Понравился как мужчина.

И я…я захотела принадлежать такому мужчине.

Стать частью его жизни. Купаться в лучах его мужества.

Я представляла себя с ним.

Меня это волновало.

И мне казалось, что я тоже волную его.

Я ведь слышала, что он сказал моему отцу?

- У тебя невероятно красивая дочь, Магомед.

Он так сказал.

Но потом он кое-что добавил.

Тогда я не придала этому значения, то есть мне это было лестно.

Но я не понимала, что на самом деле ничего лестного в его словах нет.

- Она так похожа на свою мать…