Кира Вайори (СИ)

2

На секретную базу меня вызвали нескоро, прошла почти неделя. Действительно позвонили на новую симку, оставленную мне Мареком, и попросили быть готовой к назначенному часу, рано утром. Приехал незнакомый парень на нестарой, но битой «Тойоте», и ни в какую не захотел ни о чём со мной разговаривать. Просто вёз.

Ехали долго, почти до самого Приозерска. Это меня совершенно не удивило. Скальный район, ущелья, каньоны. Я приблизительно помнила карту каналов. Они тут были, некоторые очень старые и замусоренные. Но, видимо, есть и вполне пригодные к использованию, вокруг русла Вуоксы таких много.

Уже под вечер водитель привёз меня на турбазу, стоящую в лесу в паре километров от неширокой трассы местного значения. Несколько домиков, утопающих в снегу по самую крышу. Укатанная грузовиками дорога от шоссе по грунтовке к воротам турбазы и далее до самой избушки с вывеской «Дирекция». Эта избушка была единственным строением, над которым вился дымок.

Мы с водителем вылезли из машины, и он молча указал на дверь.

Внутри за стойкой скучал средних лет мужичок в меховом жилете и валенках. На меня он уставился с подозрением.

— Это с тобой? — уточнил он на всякий случай у водителя. — Хорошо.

Водитель провёл меня в соседнюю комнату, которая оказалась совершенно пустой, но посередине в полу зиял большой прямоугольный лаз, а вниз уходили деревянные ступени. Водитель молча махнул рукой: полезай, мол.

Я стала спускаться. Лестница оказалась недлинной, мы спустились всего-то метров на пять и оказались в тёмном и холодном погребе с бетонными стенами и парой лампочек над железной дверью.

Я открыла и эту дверь.

Вниз вёл не лифт, а неудобная и крутая металлическая винтовая лестница, подсвеченная тусклыми голубоватыми светильниками на стенах колодца. Спускаться надо было долго. Водитель, привёзший меня, медленно шёл позади, не торопил. Наконец, лестница закончилась. Короткий коридорчик и дверь в конце. Я открыла дверь и… это было то, чего я ждала.

Это была та самая база. Моя малая родина. А куда ещё могли меня привезти, ведь тайная база для гатрийских беглецов была в окрестностях Питера точно одна.

Огромный зал, вырубленный в скале. Он ничуть не изменился, только прожекторов теперь горело намного меньше. Зал был погружён в полумрак.

— Я доложу начальнику. Подождите здесь, — хмуро велел мне водитель и ушёл куда-то в сторону, в темноту под лестницей, ведущей к верхним ярусам.

Я осмотрелась. Народу вокруг было немного, но все заняты, праздно никто не шатался.

Недалеко от входа были настежь открыты дверцы какого-то электрощита, перед ним сидел, скрестив ноги по-турецки, мужчина и гипнотизировал содержимое взглядом, изредка поднимал руку, что-то переключал внутри и снова застывал.

Чуть в стороне на освещённом пятачке стояло нечто вроде огромного ящика. Из многочисленных отверстий во всех стенках клубились провода с клеммами на концах. Перед ящиком прямо на полу спиной ко мне сидел худенький паренёк в футболке и камуфляжных штанах с кучей карманов. Бейсболка на его голове была надета задом наперёд. Мальчишка брал в руки каждый провод по очереди, подносил клемму к глазам, вчитывался, прикладывал к разъёмам небольшого устройства, стоящего у него в ногах, смотрел на индикаторы и записывал результат в табличку, разлинованную на листе.

Я простояла на месте минут десять, за это время ничего не произошло, только мальчишка успел проверить с полсотни проводов. Наконец, он, видимо, устал, лениво прогнулся, разминая спину, медленно встал на ноги и сдёрнул бейсболку с головы. Длинные волосы волной упали на спину… Девчонка развернулась. Это была Валея. Помотав гривой и сунув бейсболку в задний карман, она медленно прошла вперёд и свернула за угол под лестницу у противоположного конца стены.

Так как никто не появлялся, я подошла к мужчине у электрощита.

— Как мне найти Шокера?

— Или он на втором ярусе — вон там, — не глядя на меня и не поворачиваясь, мужчина махнул рукой себе за спину. — Или где-то шляется.

«Второй ярус вон там» — это было помещение, в котором мы с Мареком, по его словам, некоторое время жили перед тем, как нас отдали усыновителям. И окно в нём было непроглядно тёмным. Значит, Шокер где-то шлялся.

— А Лис где? Скай?

Мужчина, наконец, оторвался от щитка и посмотрел на меня в упор:

— А ты кто, девочка?

— Проводник я.

— А-а-а. Там посмотри, — он махнул рукой туда, куда ушла Валея. — Только вот, возьми…

Он подал мне фонарь, похожий с виду на небольшую дубину.

— Подсвечивай себе, где темно. Электричество экономим, так в углах кое-где и шею сломать недолго в темноте.

Взяв фонарь, я пошла искать Валею. За углом, где она скрылась, и куда уходила лестница, была темень, но там в темноте кто-то был. Ещё толком не завернув за угол, я услышала шуршание и шёпот и притормозила, прислушиваясь. Кто-то что-то тихонечко бубнил. Потом раздался тоненький смешок. Снова шёпот и опять смешок. Потом всё стихло, а затем чмокнуло. И ещё раз. Под лестницей шептались и целовались. Потом раздался нетерпеливый и сладкий девичий стон.

Я включила фонарь, вдохнула-выдохнула, и решительно, будто бы и не притормаживала вовсе, завернула за угол и рванула вперёд, направляя фонарь прямо перед собой. Мощный луч света упёрся в парочку, забившуюся под металлическую лестницу.

Я нагрянула в самый подходящий момент, когда от поцелуев они готовились перейти к более решительным действиям. Валея пискнула и метнулась в сторону, одёргивая футболку и застёгивая брюки. Оцепеневший Скай уставился на меня, как кролик на удава.

— Апрель… привет… — пролепетал он и побледнел.

— Ну, вы даёте, — только и смогла я сказать.

— Ты… Ты всё не так поняла!

— А как надо было понять?

— Это не то, о чём ты подумала!

— Зато это то самое, что я увидела. А подумала я, что ты редкостный идиот!

Скай торопливо облизнул губы, собрался что-то сказать, но Валея вдруг решительно рванулась вперёд и встала между нами.

— Апрель, пожалуйста! — сказала она. — Пусть он уйдёт, хорошо?

Она обернулась к Скаю и обняла его.

— Иди отсюда, быстро! Успокойся и иди! Всё будет в порядке.

— Но, Валя…

— Иди, иди давай! — она подтолкнула его, и Скай, нервно оглядываясь, пошёл прочь.

Я чуть отвела в сторону фонарь, чтобы не светить девочке в лицо.

— Апрель, пожалуйста, не надо никому ничего говорить, — сказала Валея. — Я сама всё расскажу папе, но не сейчас. Сейчас ему нельзя ничего такого знать.

— А, может быть, всё-таки это тебе сейчас нельзя ничего такого делать?

Она нахмурилась и воскликнула:

— Мне уже шестнадцать! По гатрийским обычаям это брачный возраст! Я не собираюсь ни у кого спрашивать, можно или нельзя!

— Я знаю гатрийские обычаи. Но ты сейчас на изнанке, и здесь ты несовершеннолетняя…

— Нет, я и здешние законы почитала! Мне шестнадцать, и я люблю Ская. Никто не имеет права нам мешать! Я могу сама выбирать, с кем быть!

— Да, но не за спиной у отца!

Она тяжело вздохнула:

— Что бы ни сказал папа, это ничего не изменит.

— О, как я хорошо представляю, что скажет твой папа! Даже мне страшно.

Валея укоризненно посмотрела мне в лицо.

— Вот поэтому я и прошу: не говори ему ничего, пожалуйста!

— Валя, но Скай тебя вдвое старше!

— Нет, не вдвое, — строго возразила Валея. — Только на тринадцать лет.

— Да уж, это круто меняет дело, — я только представила на секунду реакцию Шокера, и у меня поджилки затряслись. — Валя, что же вы наделали?..

— Я люблю его! Разве ты не знаешь, что это такое?

— Твой отец не согласится, чтобы Скай на тебе женился.

— А я и не собираюсь замуж! — спокойно отозвалась девочка. — Зачем? Выйти замуж, чтобы жизнь закончилась? Я останусь с папой. От меня будет польза. Я не дурочка, я быстро всему учусь. Меня Лис учит с электричеством работать, а Скай драться и стрелять научил. А сейчас надо будет папе с малышом помогать, я тоже быстро научусь. Я просто буду всё время рядом с ними. И вместе со Скаем. Никто ничего не изменит, потому что я так решила.

— И давно вы… по тёмным углам ныкаетесь?

Она опустила глаза и не ответила.

— Валя, если я вас застукала, то и ещё кто-нибудь застукает. Обязательно. И твой отец Ская кастрирует. Это как минимум. Подумай об этом… Либо прекратите это, совсем! Либо расскажите. Потому что, если всё откроется в неподходящий момент… Всё, пока, мне пора.

Я вышла из тёмного угла и погасила фонарь.

Окно на втором ярусе уже было освещено, и даже издалека было видно, как Шокер с телефоном у уха ходит туда-сюда по комнате. Я направилась к лестнице. По пути я заметила Ская, который, согнувшись, сидел на небольшой катушке с кабелем. Ничего, пусть подумают оба. Желательно головой. Бедный Шокер…

Я взбежала по лестнице на второй ярус и открыла дверь. Нынче это помещение не было жилым, просто обыкновенный, довольно убогий кабинет, ещё более обезличенный, чем комнатка в деревне под Питером.

— … Ничего не знаю и знать не хочу! — с раздражением заявил кому-то Шокер, не поворачиваясь к двери. — Сейчас Нарратор прислал кого-то. Пока проводник туда-сюда обернётся, время ещё есть. Я не знаю, всё ли готово у Нарратора, может быть, и пара дней пройдёт… Остаётся ждать. А ты работай, деваться некуда, я тебе времени больше всё равно не дам! Работы будет только прибавляться… Да, Спайк, нам сложнее. Мы с тобой за интерес работаем. Когда у тебя интерес пройдёт, лучше скажи сразу, тогда буду думать, как быть дальше. Всё, звони Елисею, если что!

Шокер убрал телефон в карман кожаной куртки и обернулся к двери.

Две секунды он смотрел на меня, как на пустое место, потом расплылся в такой счастливой лучезарной улыбке, что, как я ни обещала себе быть сдержанной, мои губы совершенно непроизвольно растянулись в ответной улыбке.

— Как же я хотел тебя увидеть!.. — проговорил он, поспешно подошёл, осторожно обнял и слегка прижал к себе.

Он замер и зашептал что-то на древнегатрийском, еле слышно, почти неразборчиво. Через полминуты он замолчал, отстранил меня и снова с улыбкой вгляделся:

— Как ты?

— Да нормально, — неуверенно отозвалась я. — Что ты такое говорил только что?

— А, это? Это молитва.

— Что?

— Древняя благодарственная молитва. Не обращай внимания… — он завертелся на месте, схватил из-под стола круглый трёхногий табурет и поставил передо мной. — Садись!

— Шокер, ты в порядке? — уточнила я.

— Да, конечно, — вздохнул он. — Просто очень рад. Мало поводов для радости в последнее время, но это просто железный повод. Ты садись, садись…

Я осторожно села на табурет, Шокер присел на край столешницы.

— Значит, Нарратору пришлось тебя побеспокоить, — Шокер сокрушённо покачал головой. — Очень он не хотел это делать. Долго старался сам со всем справиться…

— То есть? Разве проблема возникла не сейчас?

— Нет, ещё осенью. Нарратор сам людей водил в последнее время. Довольно часто.

— Вот скотина бро… — расстроилась я. — Ну каждый раз он меня норовит за нос поводить, да что ж за дела?!

— Он очень радовался, что у тебя всё хорошо. Не хотел тебя втягивать, до последнего.

— Ох, получит он!.. — разозлилась я.

— Не надо, — Шокер взял мой стиснутый кулак в свою ладонь, разжал его и принялся осторожно поглаживать пальцы, не давая им снова сжаться. — Не сердись. Он просто хороший брат… Расскажи, как ты? Освоилась?

— Где?

Он улыбнулся:

— Ну как где? В мирной жизни… Как дела? Как в семье?

— Да нормально всё… — машинально ответила я, плохо соображая, что говорю. — А вы тут как? Ты тоже освоился?

Шокер пожал плечами:

— Да мне-то что?.. У Нарратора тут так всё было отлажено, что моя задача была принять и не развалить. Справился, кажется.

Он опять улыбнулся, глядя на меня. Несмотря на эти частые улыбки и спокойный голос, я видела, что он сильно измотан, глаза покрасневшие, запавшие, глубокие морщинки в уголках.

— Устаёшь?

Он развёл руками:

— Наверное, да. Но привык уже, особо не замечаю.

— Как Лали?

— Ничего. Могло быть и хуже, — уклончиво отозвался он, отводя взгляд.

— Скоро ей?

— Может, сегодня. Может, завтра. А то и через неделю… Я хотел было её на поверхность отправить. Думал, может дома ей лучше будет. Но потом понял: нельзя её вообще от себя отпускать, до беды недалеко.

— Ей же в хорошую клинику надо, с её-то здоровьем.

Шокер кивнул:

— Я знаю. Всё уже устроено. Здесь ведь есть гатрийские госпитали, только попасть туда сложно. Но Нарратор всё уладил через свои связи, нас ждут. Сегодня вечером хочу её отвезти, и сам с ней останусь. Лис меня здесь подменит, на него можно всё оставить, он справится.

Он замолчал и о чём-то крепко задумался.

— Андрюша, всё хорошо будет, — я погладила его плечо.

Он покивал:

— Конечно. Конечно, хорошо… — помолчал и добавил. — С моим-то везением по жизни…

— Боишься?

— Угу, — промычал он, склонив голову.

— Мне Йан говорил, что нельзя дурные мысли лелеять. Гнать их надо.

— Мне он тоже это говорил, когда моя жена сутки в реанимации умирала… — в отчаянии бросил Шокер и умолк.

— А… Шокер… — я в панике соображала, что предпринять. — А я тут вроде Валею заметила? Правильно? Или я обозналась?

Он вскинул голову:

— Нет, не обозналась. Здесь она, — он даже чуть улыбнулся. — Я её сначала хотел домой отправить, с Ритой вместе. Тем более, Рита очень просила. Но не смог. Как представил, что я буду тут практически безвылазно, а Валея там… Не смог отпустить. Знаешь, она говорит, что и сама не хочет уходить. Наверное, чувствует, как мне хреново. Сидит вон целыми днями в проводах, схемы тестирует, — Шокер вздохнул и улыбнулся ещё теплее. — Она у меня умница…

Была у меня подлая мысль перебить его мандраж праведным гневом. Но после этой улыбки от идеи пришлось отказаться. Стирать такие улыбки с отцовских лиц бесчеловечно.

— Она ещё замуж не собирается?

— Кто? — Шокер похлопал ресницами. — Валя?! Да ты что?! Она ведь ребёнок.

— Так ей же шестнадцать? Ты себя вспомни в её возрасте.

Он насупился, глядя на меня, потом жёстко рубанул ладонью:

— Я — это я! Я — мужчина, готов был брать ответственность. А Валею никто не получит, если не докажет, что она будет с ним счастлива и в безопасности.

— А разве кто-то обязан заручиться твоим согласием? Не помню я такого в гатрийских законах.

— Если этот «кто-то» не хочет стать моим врагом, ему придётся заручиться, — сурово сказал Шокер. — И дело не в законах, если уж на то пошло. Дело — во мне. И этому «кому-то» придётся со мной считаться.

— Бедная девочка…

— Думаешь? — усмехнулся он. — Нет, Кира. Я как раз делаю всё, чтобы она не стала бедной девочкой.

— По-моему, ни одному парню не светит тебе понравиться. Это нереально.

— Ничего подобного. Я бы с радостью отдал её в надёжные руки. Со временем они появятся.

— Руки гатрийского аристократа?

— Именно, — холодно подтвердил Шокер.

— А если надёжные руки будут принадлежать совсем не гатрийцу? Или гатрийцу, но не знатному? Тогда как? Без надежды?

Судя по гримасе Шокера, я полезла туда, куда бы лучше не соваться.

— Поверь мне, я разберусь в том, как будет лучше для моей дочери, — буркнул он недовольно.

— Я надеюсь, ты хоть её мнение спросишь? Или ты, как Йан? Считаешь, что женщину спрашивать бессмысленно?

Шокер покачал головой:

— Ну, почему же? Иногда стоит и спросить. А ты что вдруг так заинтересовалась? Свахой подрабатываешь?

— Да вот ещё, — фыркнула я. — У тебя нормальная шустрая современная девчонка. Зачем ей сваха? Я думаю, ей вообще больше нравится быть свободной гатрийкой. Тем более, что она уже имеет право не спрашивать твоего разрешения на личную жизнь.

— Да? Пусть только попробует не спросить, — мрачно отрезал Шокер. — И вот что, сворачивай тему. Не ко времени.

— Извини, не буду больше.

Мы замолчали. Я просто кожей чувствовала его усталость и отчаяние. Очень хотелось обнять его покрепче. Но, похоже, в этой пещере честным людям не полагалось днём задёргивать шторы на окнах своих берлог и кабинетов.

— Ты что такая?.. — спросил он вдруг.

— Какая?

— Не знаю даже. Гнетёт тебя что-то.

— Тебе показалось.

Но Шокер недоверчиво поджал губы.

— Тебя муж не обижает? — неожиданно спросил он.

— Что?!

— По-моему, у меня с дикцией всё в порядке.

— Нет, не обижает. С чего ты взял?

Я достала телефон и нашла селфи у ёлочки, которое мы с Михаилом сделали в новогоднюю ночь. Оба были уже навеселе, ёлку чуть не уронили с подоконника, ржали, как сумасшедшие. Такие и на селфи получились, счастливые.

Я сунула телефон Шокеру.

— Вот, смотри! Кого это чудо может обидеть?

Он отвёл руку с телефоном подальше, вгляделся, хмыкнул загадочно и вернул мне телефон.

— Он знает про нас?

— Нет, ни про гатрийцев, ни про каналы я так и не рассказала, хотя брат настаивает.

— Я не об этом спросил, — возразил Шокер. — Про нас с тобой он знает?

— Да, знает.

— Что именно?

— Что я люблю человека, с которым мы никогда не будем вместе.

Шокер вздрогнул.

— Я что-то новое для тебя сказала?

Он молча покачал головой и отвернулся, глядя за окно в полутёмный зал.

— Никак не пойму, в чём же ты мне врёшь, — сказал он вдруг.

— Ни в чём.

— Ладно, потом разберусь, — вздохнул он и слез со стола. — Пойдём, встряхнём Лиса, он тебя отправит, как полагается. А я пойду Лали потороплю, ей надо помочь собираться, нам ехать скоро.

Я встала, задвинула табурет обратно под стол, повернулась и пошла к двери. Шокер опередил меня, взялся одной рукой за дверную ручку, другой щёлкнул выключателем и погасил свет. И тут меня чёрт дёрнул. Я рванулась к Шокеру, не давая ему открыть дверь.

— Стой!.. — я обхватила его покрепче и уткнулась лицом в его грудь. — Послушай! Всё, что я говорила тогда на мосту — всё так, всё правильно, по-другому нам нельзя. Но если тебе будет нужна моя помощь, неважно в чём, я всё брошу и приду! Ты понял?

Я обнимала его, а он даже рук не поднял, так и стоял столбом.

— Андрюша, ты слышишь меня?

— Да.

— Обещай, что позовёшь меня, если понадоблюсь!

— Да как я тебя позову? Ты теперь недосягаема. С тобой не связаться… Даже Нарратор туман напускает.

— Телефон доставай. Набирай… — я продиктовала ему цифры. — Это мой основной универсальный номер, здесь и на поверхности тоже.

Он торопливо записывал номер в контакты. Телефон прыгал у него в руках. Потом он послал вызов, дождался звонка из моего кармана, сбросил и убрал телефон.

— Обещай, что позовёшь!

— Хорошо. Позову.

— Ну, пойдём теперь.

Я потянулась к двери, но Шокер резко рванул меня за плечи назад и развернул к себе. Ничего не сказал. И тогда я снова обхватила его, а он на этот раз в ответ чуть не придушил меня, так крепко стиснул.

— Пойдём, Андрюша. Пойдём, пожалуйста.

Он отстранился и шагнул открыть дверь. Мы вышли на лестницу и спустились вниз в зал.

Скай всё ещё медитировал, сидя на катушке кабеля. Шокер пошёл к нему. Откуда-то слева наперерез отцу рванулась Валея.

— Папа, там продукты привезли! Я приму?

Шокер повернулся к ней:

— Да, хорошо, прими. Куртку надень, там мороз!.. Скай!

Скай вскочил.

— Иди с Валей наверх, помоги машину разгрузить, — скомандовал Шокер.

— Хорошо, — с облегчением кивнул Скай и побрёл следом за убежавшей Валеей.

Шокер вынул телефон и вызвал кого-то.

— Лис, просыпайся! Проводника отправляем. И принимай вахту, я уезжаю.

Он снова повернулся ко мне:

— Ты с братом увидишься?

— Нет. Он мне запретил с базы выходить. Велел только туда-сюда. Может быть, дозвонюсь с резервного номера, если получится. А что?

— Я его просил Риту навещать. Вот, думал, узнать, как она. Я ей когда про Йана сообщил, мы её тут потом неделю отпаивали. У неё дома никого вообще не осталось, ни родителей, ни другой родни. Я хотел её здесь оставить, с нами, но она сказала, её место в доме Клайар… — Шокер вздохнул и покачал головой. — И чем помочь ей, не представляю.

— Она молодая и очень красивая. Скоро замуж выйдет, — уверенно сказала я.

Шокер покосился на меня:

— Не у всех это получается так быстро.

Я почувствовала, что краснею.

— Главное, Шокер — задаться целью, — усмехнулась я.

— Нет, Апрель, — печально возразил он. — Главное — потом не пожалеть.

— Это ты на меня намекаешь?

— Нет, это я просто о главном. Знаешь, Йан ни с кем не откровенничал обычно, никогда. Но вот несколько раз, когда мы с ним на изнанке надирались в дым, он говорил, что очень жалеет, что пришлось жениться просто для того, чтобы жениться. Я помню, он долго сопротивлялся. У меня уже дети были, я курьерской группой руководил, а Йан всё в женихах бегал, обычным вербовщиком…

— Йан был лучшим вербовщиком на свете, — сказала я, пытаясь проглотить подступившие к горлу слёзы.

— Да кто бы сомневался… Но потом Йан всё-таки женился, что называется, на первой попавшейся под руку. Я, честно говоря, решил, что наконец-то взяла верх жажада власти. Считал его обыкновенным эгоистом. Сейчас понимаю, что он, видимо, к тому времени уже с тайной системой связался и понял, что от него пользы будет больше на высокой должности.

— Что за идиотизм эти ваши… наши… правила с женитьбой?! Ну какая разница, будто бы холостой мужчина дурнее женатого! Обычно, скорее, наоборот!

Шокер посмотрел на меня в упор:

— Ты это что, прикидываешься?

— Почему?

— До сих пор не поняла, зачем установлено это правило?

— Нет… Не знаю… Я об этом не думала. Йан говорил: традиция.

— Ну тогда подумай на досуге, откуда у этой традиции уши растут, — усмехнулся Шокер. — Задание тебе на дом. Потом проверю… О, Лис идёт. Ну всё, Апрель… — он посмотрел так, словно обнял взглядом. — Ровной тебе дороги!

Мы не могли даже взяться за руки.

— У вас с Лали всё будет хорошо! Обязательно увидимся, Шокер!

Он кивнул и, повернувшись, быстро пошагал куда-то.

Я поискала взглядом Лиса. Он шагал по краю платформы рядом с медленно катящейся вагонеткой.

— Привет, леди-проводник! — фыркнул он, поравнявшись со мной.

— Привет-привет… Можно залезать?

— Можно. Но можно и подождать здесь… — Лис вынул телефон и открыл какое-то расписание. — Ещё теоретически десять минут надо ждать, не вынырнет ли с той стороны встречный вагон. Если нет, можно стартовать… По инструкции, раз уж я так рано вывел вагон, его надо в самый конец пути отогнать. Но я уж рискну оставить тут, на стартовой позиции. Вряд ли кто оттуда полетит в последний момент. Теперь всё как-то сбилось. То несколько дней подряд никого, то приезжает переполненный вагон, пошарпанный в канале, да ещё то без колеса, то без двери, как в последний раз… Только потому и уцелели в последнем рейсе, что Нарратор очень сильный и опытный проводник.

Меня ужас охватил при мысли, как всё это время рискует Марат.

Лис залез в вагонетку, стал осматривать дверной механизм, проверять что-то.

Я постояла, потопталась на месте, потом отключила телефон в дорогу и полезла к Елисею в вагон.

— Лис, слушай, ты как думаешь, а зачем у гатрийцев это правило дурацкое, что мужчина должен быть женатым, чтобы должность повыше получить?

— А что тут думать-то, — хмыкнул он. — Не думаю, а знаю. И не у одних гатрийцев это правило. И у нас тоже есть, кое-где в кое-каких случаях и, само собой, негласно. А гатрийцы предпочли обозвать этот принцип традицией и возвести в закон для всех.

— Ну и зачем?

Лис посмотрел на меня внимательно и пожал плечами:

— Да просто всё, как два пальца… Как можно добиться от человека абсолютной лояльности? Два способа: посулы и страх. Страх — вернее. Чем подспуднее страх — тем ещё вернее. На себе человек нечасто зацикливается, а на безопасности близких — постоянно. Если гатрийская империя будет наполнять свою государственную машину людьми, которым не за кого бояться, они ведь могут в некоторых случаях и забить на лояльность… Люди-то не слепые. Не всё и не всех устраивает. Поэтому империя просто берёт заложников, сразу, с гарантией. Вот и всё, — Лис посмотрел на часы. — Всё, путь свободен. Можно стартовать.

— Хорошо, давай, — я заняла место посередине диванчика. — Ой, слушай, забыла совсем… Лис, ты про Ская и Валею в курсе?

— В смысле?

— Про Ская. И Валею.

Лис потряс головой:

— Леди, ты опять мутишь что-то? Что мне про них быть в курсе? Вот Скай — вот Валея. И что?

— Да ничего! — заорала я. — Про гатрийскую империю ты вон как хорошо всё понимаешь! А то, что твой друг с дочкой твоего командира под лестницами обжимаются, это для тебя, похоже, великая новость?!

Лис протяжно и озадаченно присвистнул сквозь зубы и медленно побледнел.

— Вот именно, Лис. Сделаешь что-нибудь?

— Что?! — рявкнул он и потащил пачку сигарет из кармана. — Пристрелить разве этого раздолбая к чертям собачьим…

— Да что хочешь делай. Хоть и пристрели. Только бы Шокер не узнал.

— Да узнать-то он сразу не узнает… — вздохнул Лис, доставая сигарету. — Пока он рожает, пока в себя приходит, да потом больше на младенца смотреть будет, чем по сторонам… Ладно, спасибо, что сказала. Я постараюсь этим Ромео и Джульетте накостылять покрепче…

— Ну, тогда давай, Лис. Заводи.

Он вышел на платформу. Я захлопнула дверцу и нажала кнопку готовности. Вагонетка тронулась и рванула на разгон.