Клуб одиноких сердец

34

Лу проснулась. Рядом мирно посапывал Эндрью. Стараясь не разбудить его, Лу выскользнула из постели и на цыпочках прошмыгнула в ванную.

Как можно быть рядом с таким человеком — добрым, внимательным, заботливым — и чувствовать себя настолько одинокой? На прошлой неделе, когда Лу, пытаясь увильнуть от обязательного свидания, сказала, что у нее накопилось много домашней работы, да еще надо срочно прочесть одну важную рукопись, Эндрью вызвался помочь. Пока Лу правила текст, он перегладил кучу белья. Спору нет, Эндрью — подарок судьбы, о таком можно только мечтать; Руби и Мартин в один голос твердят ей: «В твою жизнь пришла Настоящая Любовь».

Лу долго стояла под душем, упругие струи больно колотили ее по макушке. Горячая вода начала остывать, Лу замерзла, но выходить не хотелось; не хотелось возвращаться в комнату, снова видеть Эндрью, завтракать с ним на кухне, сидя нос к носу за узеньким столом, разговаривать, обсуждать планы на вечер. Вот бы он исчез, растворился, потихоньку оделся и сбежал, как трусливый любовник, случайно оказавшийся в твоей постели. Но нет, шансы на то, что он испарится сам собой, равны нулю. Эндрью уже стучал в дверь ванной.

— Лу, с тобой все в порядке? Ты там целый час сидишь. Открой, пожалуйста, я хочу писать.

И хотя Лу готова была скорее выпрыгнуть в окно ванной, чем открыть дверь и улыбнуться, она взяла себя в руки, открыла дверь и улыбнулась. Она даже слегка щипнула его за ягодицу, когда они столкнулись в дверях.

Имитация счастья. Игра в любовь. Как должна выглядеть настоящая любовь? Как у Сюзанны и Уинки? Лягушонок буквально истекает слюной, глядя на своего милого Совенка, а Совенок так и вьется вокруг него, словно плющ вокруг могучего дуба. Молодожены целуются, обнимаются и воркуют практически беспрестанно, а расстаются лишь в крайнем случае — если одному из них приспичит сходить в туалет. Когда любят по-настоящему, не лезут тайком в твою электронную почту, чтобы проверить, нет ли подозрительных сообщений от незнакомых мужчин. Когда сам любишь по-настоящему, не станешь расстраиваться, узнав, что твой бывший приятель из отдела маркетинга недавно женился.

Лу, как была, в мокром полотенце, рухнула на кровать. Черт возьми, она больше не может притворяться, и не будет — ни единого дня.

Трудно найти подходящий момент, чтобы разбить чье-нибудь сердце. Всегда находится причина, по которой именно сегодня это невозможно сделать. День расставания становится таким же памятным, как день первой встречи или свадьбы. Никакой мало-мальски порядочный человек не захочет обрушиться на своего пока не бывшего, но уже нелюбимого друга или подругу с подобным известием, когда у того трудный период жизни. Все начинается со школы: ты решаешь подождать с разрывом до конца экзаменов, потом вы вместе ждете результатов теста — опять не время; потом вы получаете эти самые результаты — они отвратительны, и ты чувствуешь себя обязанным поддержать расстроенного человека и пока не усугублять его мучений своим уходом. Но не только тяжелые времена останавливают тебя. Времена, которые должны быть счастливыми, тоже являются препятствием: Рождество, дни рождения, Пасха — нет, невозможно. И потенциальный «предатель» снова и снова откладывает неприятный разговор. А если твой друг умен и проницателен, он, во-первых, достаточно быстро догадается о твоих недобрых намерениях, а во-вторых, почувствует твою слабину и, умело выстраивая бесконечную цепочку важных дат, сможет годами оттягивать критический момент.

Похоже, Эндрью так и поступал. С невероятной изобретательностью он устанавливал все новые и новые вехи, которые Лу должна была миновать, прежде чем окончательно избавиться от надоевшего любовника. Последним таким верстовым столбом было приглашение к его шефу.

Званый обед с обязательным присутствием жен и официальных подруг — неужели такое все еще происходит в реальной жизни? Лу была уверена, что подобные вещи случаются лишь в комедийных сериалах тридцатилетней давности.

— Когда? — спросила она упавшим голосом.

Эндрью назвал дату, как показалось Лу, из далекого будущего — почти через месяц.

— Я сказал «да» от лица нас обоих. Если ты против, я откажусь, придумаю что-нибудь. Но они ужасно хотят познакомиться с тобой. Я столько рассказывал о моей красавице Лу, — вкрадчиво добавил он.

Лу почувствовала, как внутри у нее все оборвалось и к горлу подступила тошнота: словно тебя вытолкнули из самолета и ты летишь в свободном падении. Странно, казалось бы, надо радоваться и гордиться: Эндрью обожает ее настолько, что даже на работе не может заткнуться со своими дурацкими восторгами.

— Ладно, я пойду, — нехотя согласилась она. — Но не помешало бы сначала спросить у меня, а потом говорить «да» от лица нас обоих.

— Ага, я понимаю, — сказал Эндрью, однако в его голосе слышалась довольная ухмылка.

Лу повесила трубку. Бесполезно, не желает он ничего понимать. Лу надеялась, что ей удастся постепенно отдалиться от него и заставить самого Эндрью выступить инициатором разрыва. Тогда бы он мог всю вину свалить на Лу. Пускай, зато Эндрью не считал бы себя брошенным и сохранил максимум самоуважения.

Но план Лу безнадежно провалился. С кем бы посоветоваться? В данной ситуации не с кем. Руби никогда в жизни не бросала мужчин. Во-первых, никто из ее любовников не задерживался настолько долго, чтобы успеть надоесть. Но случись такое, Руби все равно бы цеплялась за пережившие себя отношения из боязни, что другого может и не быть. С Мартином еще хуже. За ним тянулась нескончаемая вереница бывших подружек, которые никак не могли поверить, что они бывшие. Девицы продолжали названивать ему, и зачастую доведенный до отчаяния Мартин уступал и снова начинал с ними спать. Поговорить с мамой?

«Луиза Капшоу, — скажет она, — ты сама не знаешь, чего ты хочешь».

Как в детстве: Лу, кушай хлеб с отрубями, он полезен для пищеварения. Полезен, но скучен. И безвкусен, как солома. Эндрью — такая же безвкусная жвачка. Чего же хочет Лу Капшоу? Как было сказано в ее неопубликованном объявлении: «Мужчину, при виде которого у меня перехватит дыхание и ослабеют колени».

Когда Эндрью наконец ушел, Лу немедленно бросилась к телефону.

— Мартин, ты чем сейчас занимаешься?

— Сплю, — проворчал Мартин.

— Тогда будем считать, что ты разговариваешь во сне. Давайте встретимся сегодня в «Кафе руж».

Лу услышала, как Мартин тяжело заворочался в постели.

— Ты не болен?

— Да, болен я, не телом, но душою[10].

— Что это? Шекспир? Лучшее лекарство от душевных болезней — хорошая компания, то есть наша.

— Давайте будем считать, что я не пришел на встречу.

— А? Что? — переспросила Лу.

Но Мартин уже бросил трубку. Лу набрала телефон Руби.

— Да-а, — раздался слабый голос.

— Тоже не в форме?

— Что значит тоже?

— Да нет, ничего. Как прошла водная вечеринка?

— Ужасно!

— Я так и думала. Послушай, давай позавтракаем в «Кафе руж». Сегодня я нуждаюсь в утешении.

— Не могу, сил нет.

— Да что с вами? Мартин чуть живой, и ты полумертвая. Что стряслось?

— Вот у него и спроси, — фыркнула Руби и швырнула трубку.

Лу накинула легкий трикотажный пиджачок, вышла на улицу и решительно зашагала к ближайшей станции метро. По многолетнему опыту она знала: если Мартин впадает в хандру, его лучше просто оставить в покое, но Руби необходимо вытащить из постели. Тот же многолетний опыт говорил: лучшим лекарством от разбитого сердца будут долгие истеричные рыдания. Поэтому еще вчера, сразу после разоблачения коварного нимфомана, Лу приготовила свою видавшую виды «слезную жилетку» и сейчас собиралась как можно скорее доставить ее подруге. Для этого Лу должна была спуститься в метро на Лестер-сквер и сесть в поезд, идущий по Пикадилли-лайн в западном направлении.

Эскалатор плавно катил вниз. Лу машинально читала рекламные плакаты. Вид симпатичных мордашек фотомоделей, на которых выросли мерзкие бородавки, слепленные из ошметков засохшей жвачки, вызывал странное чувство злорадного удовлетворения. Лу давно перестала вглядываться в толпу, она больше не искала своего прекрасного незнакомца. Во всяком случае, так она себе говорила, хотя в глубине души и понимала, что действует по суеверному принципу от обратного: если перестаешь слишком напряженно чего-то ждать, оно случается как бы само собой.

И случилось.

Лу уже готовилась сойти с эскалатора, когда услышала, как сзади кто-то громко вскрикнул. Она резко обернулась, но в этот момент эскалатор дернулся и остановился. На Лу обрушился стоявший позади нее мужчина, судя по габаритам, завсегдатай ресторанов быстрого питания. Она кубарем покатилась вниз и шлепнулась на пол. Стокилограммовая туша любителя гамбургеров приземлилась сверху.

Задыхающийся Эндрью ворвался в приемный покой. Всю дорогу от метро до больницы он бежал и сам едва не превратился в пациента, поскользнувшись на сверкающем чистотой линолеуме. Впрочем, еще одна вывихнутая лодыжка навряд ли заставила бы доктора поторопиться. Томясь в ожидании, Лу загадала: кто придет первым — врач или Эндрью. Она поставила на Эндрью и не ошиблась. Он чмокнул Лу в щеку и протянул кипу журналов.

— Спасибо, — обрадовалась Лу. — Посмотрим, что ты купил.

«Мари Клер», «Космополитен», «Тайм аут».