Когда муж - оборотень...

Глава 20

Пока он меня нес, я лихорадочно соображала.

Убежать не смогу, отбиться тоже. Значит, остается одно: расслабиться и получать удовольствие.

Я уткнулась в грудь мужчины, втянула его запах, мне показалось, что он пахнет псиной.

Он, что обращался в волка и не помылся после? Беее!

Влад внес меня в баню, поставил на пол, закрыл дверь и стал раздеваться. Я же попятилась в уголок к печке, смотря за тем, как мужчина раздевается, вот он через голову стянул черную рубаху, обнажив шикарное, подтянутое мускулистое тело. У Вадима и Бориса мускул поменьше будет. Видать, деревенская жизнь получше всякого фитнеса будет. Вот снял брюки.

Святые угодники! Они тут, что принципиально белья не носят?

Полувоспрявшее достоинство уже внушало ужас.

Мужчина сел на лавку, снял носки, взял с полки один таз с водой встал в него ногами взял ведро, стоявшее рядом на полу, и окатил себя из него водой.

— Эхх! Хорошо! Наполни ведро из бочки!

Я взяла ведро, подошла к бочке, зачерпнула воду и едва не уронила его обратно, таким тяжелым, оно оказалось.

— Что нечего тяжелее компьютерной мыши в руках не держала за эти годы? — Усмехнулся Влад.

Я поднесла ему воды, муж намыливался куском хозяйственного мыла, я опустила глаза в пол, что б не пялиться. Хорош жрец! Хорош!

— Раздевайся, бери таз, — Спокойно предложил мужчина.

Я разделась, взяла таз, к моему удивлению, муж на меня даже не смотрел. Вымыв тело, принялся за голову, ополоснувшись, стал стирать в тазу свою одежду. Обыденно что—то напевая.

Я быстро обмылась, и из бани меня вынесли также на руках. На сей раз, Влад пах приятно, чуть горьковатый запах, приятно щекотал нос.

Как—то само получилось, что мы начали целоваться еще на улице. Причем я первая потянулась к губам мужчины. Надоело быть в напряжение от ожидания.

Губы Влада были мягкими, горячими. Его язык сразу нетерпеливо начинает играть с моим, по позвоночнику пробегает волна возбуждающих мурашек. Целуемся мы долго, долго, сладко, сладко. Уже хочется вздохнуть, но нет сил, оторваться друг от друга.

Муж заносит меня в дом, ставит на пол, запирает дверь на засов, затем резко прижимает меня к стене, жарко целует в губы, спускаясь к шее. Проводит по ней туда—сюда языком. По мне, снова пробегают мурашки. Влад подхватывает меня под бедра и несет к длинному кухонному столу у окна, кладет меня удобно для себя, высоко понимает мою правую ногу и резко входит. Меня одновременно пронзают и боль и наслаждение.

— Прости. Нет сил, больше ждать. — Вздыхает он.

Каждое его движение, как удар. Влад, входит до конца, прижимаясь ко мне, максимально близко. Мне немного больно, я слишком открыта, но, он так стонет и рычит, при каждом движение, что у меня от удовольствия кружится голова. Влад ускорился, прижимаясь ко мне все так же плотно и меня, совершенно неожиданно накрывает самый яркий в моей жизни оргазм. Волны небывалого наслаждения от каждого удара расходятся по телу. Я кричу, выгибаюсь дугой. Муж ускоряется еще больше, стремясь, усилить мои ощущения.

— Моя! моя! Девочка! Красавица! Любимая! Кончила моя хорошая.

Самодовольно выдыхает он, сжимая руками мои бедра, снова ускоряется. Мне больно, но я терплю, отвлекаюсь, слушая его стоны, смотря в его затуманенные удовольствием глаза, и понимаю, что свекровь, черт ее возьми, права! Если правильно себя вести! Вот моя власть над ним! Вадим любовник очень страстный, но голову никогда не терял, его аура никогда так не пылала.

И это совсем не оттого, что меня семь лет не было, и он скучал. Скучал, конечно, но не так, монахом не жил. Его зверя сводит с ума мой запах, а зверю Вадима он просто нравился. С ума он, должно быть, сходил от своей погибшей жены, не зря ж так долго прожили.

Муж нанес завершающий удар, и закричал, не в силах сдерживать эмоции. Меня совсем неожиданно тоже накрыло повторной волной блаженства, я выгнулась, прижимаясь плотнее, и вцепилась в его руки.

Немного постояв и выронив дыхание. Влад потянул меня на себя, я встала, он подхватил меня и понес в спальню, я висела на нем, как тряпичная кукла, во всем теле была сладкая нега, смешанная со слабостью.

Почувствовав, как из меня вытекает его семя, я невольно напряглась,

Вот не приведи боги! Вот где мои мозги были А!

— Я выпил отвар. Не бойся. — Улыбается Влад, правильно растолковав мое напряжение — С зачатием мы подождем до лета.

Еще один! Вздохнула я. Но сочла за благо, промолчать.

— Прости, что сделал больно, не хотел, постараюсь, держать себя в руках.

Он чувствовал мою Боль? Интересно!

Влад. Положил меня на кровать, лег рядом сам и принялся нежно гладить мое тело. Его глаза сияли от счастья.

— Только сейчас понял, как мне на самом деле тебя не хватало. Как ты мне необходима. Я даже от всей души ему благодарен, за то, что он сохранил тебе жизнь.

— Не мсти ему, пожалуйста, не за что ведь. Живите каждый своей жизнью. — Прошу я, как никогда, искренне, нежно гладя его по щеке.

— Хорошо. Не буду, — соглашается муж, целуя меня в плечо. — Если они не будут вторгаться в сферу наших интересов, не буду, но если, например, вздумают прийти за тобой, или как—то отомстить, тут уж извини. В своем праве буду.

— Слушай, а сколько ж твоей маме лет, если ты старше Вадима. Которому 470?

— Не знаю, она оборотень, а оборотни, если не обезглавить, считай — бессмертны.

— А как они с твоим отцом познакомились?

— Мама сама из клана Лютичей, там и познакомились, на купалью ночь вспыхнула страсть, меня заделали, свадьбу назначили. А накануне свадьбы отец встретил свою истинную пару. И сказал матери, что свадьба отменяется. Мама тем же вечером сбежала из племени, и перемкнула к племени полной луны, влекомая желанием отомстить, но отомстить так и не смогла. Слишком любила отца. Потом здесь же судьба ей улыбнулась, она встретила свою истинную пару. Мне тогда было 8 лет, я принял Доброслава и считал отцом.

— Твой настоящий отец, знал о том, что мама беременна?

— Догадывался, наверное, не предохранялись же.

Влад, развел мои ноги и стал ласкать пальцами самое чувствительное место, неспешно покрывая поцелуями тело, спускался все ниже.

Наконец, устроился между моих ног несколько жадных, нетерпеливых движений его языка и я изогнулась, и застонала, вцепившись в мокрые волосы мужа. От удовольствия, но мое сердце вдруг пронзила резкая боль. Кому—то, из близких мне людей угрожала смертельная опасность.