Колыбельная виски

17 НОЙ

Двигатель работает на холостом ходу перед ее подъездной дорожкой.

— Спасибо за сегодняшний вечер, — говорит она, положив руку на дверь. — Даже если ты чуть не отправил меня в тюрьму.

— Подожди секунду. — Выскакиваю из грузовика и огибаю переднюю часть, остановившись, чтобы открыть дверь Ханны.

Уголки ее губ приподнимаются в улыбке.

— Настоящий южный джентльмен, как я погляжу? — спрашивает она, вылезая наружу.

— Не знаю, как насчет этого, но моя бабушка проела мне всю голову из-за хороших манер.

Поднявшийся ветер разметал ее волосы по лицу. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы смахнуть их просто потому, что хочу прикоснуться к ней. Наши взгляды встречаются, и между нами возникает напряжение, какое-то притяжение, которого я никогда не испытывал. С каждой девушкой, с которой я был, мы никогда не ходили вокруг да около. Я точно знал, чего они хотят. Я мог целовать их, трахать их... но Ханна. Я нервничаю, даже держа ее чертову руку. Меня никогда не волновало, захочет ли девушка увидеть меня во второй раз. Никогда не хотел, чтобы девушка скучала по мне. До нее. Я хочу, чтобы Ханна Блейк скучала по мне. Черт, я хочу поцеловать ее прямо сейчас. Как только провожу большим пальцем по ее подбородку и смачиваю языком губу, она застенчиво смотрит вниз на землю. Невинно. Испугано.

— Ладно, — говорит она, машет рукой и медленно пятится от меня. — Думаю, увидимся.

— Эй, я ударил парня и украл лодку для тебя сегодня вечером, самое меньшее, что ты можешь сделать, это дать мне свой номер телефона.

— Мой номер? — она смеется.

— Да, ну знаешь… в случае, если я найду хорошую песню, и мне нужно будет поделиться с кем-то.

— Что-то я сомневаюсь, что у тебя нехватка номеров.

Черт. Я улыбнулся, хотя мысль о том, что она так обо мне думает, заставила меня съежиться.

— У меня нет твоего.

Она разворачивается и поднимается по ступенькам крыльца.

— Девять-шесть-шесть-три-ноль-два-один.

— Ну, черт возьми, стой… — Неуклюже выуживаю телефон из кармана и начинаю записывать.

Девять шесть шесть три... Черт.

— Ноль-два... и что?

Ханна оглядывается через плечо, робко помахав рукой, прежде чем проскользнуть в дом. Я смеюсь себе под нос, качая головой, набираю номер и молюсь, чтобы он был правильным, прежде чем засовываю телефон в карман.

С улыбкой на лице забираюсь в свой грузовик, заметив, как загорелось окно перед деревом. Эта девушка сводит меня с ума всеми способами, которые мне нравились. Настолько, что я все еще думаю о ней, когда проезжаю мимо бабушкиного дома. Доезжаю до конца дороги и сворачиваю направо, затем сразу налево, припарковавшись рядом с крошечным арендованным домом, который я называл домом.

— Эй, говнюк! — Слышу я, как только открываю дверцу. Мой девяностолетний домовладелец нависает над сетчатым забором со смятой банкой пива в руке.

— Привет, Старик. — Так его называют все в городе. Если подумать, я до сих пор понятия не имею, как его зовут.

— Уже поздно, чем занимался?

— Просто работал.

— О, черт. — Его лицо кривится, и он отрыгивает. — Ты что, не остался на раздачу перепихона?

Морщу лоб, и захлопываю дверцу машины.

— Что?

Он трясёт передо мной пустой банкой из-под пива.

— Ну, те дамочки. Ты слишком молод, чтобы возвращаться сюда и проводить ночь со своей рукой и вазелином.

Отмахиваюсь на него рукой.

— Иди спать, Старик.

— Ну, как знаешь. Зря тратишь свою чертову молодость. — С этими словами он, спотыкаясь, возвращается к холодильнику, хватает новое пиво и падает на видавший виды шезлонг у задней двери.

Сумасшедший старик.

Отпираю дверь, щелкаю выключателем, прежде чем бросить ключи на край стола в комнате. В большинстве случаев я не возражаю против этой дыры, но по какой-то причине сегодня я чувствую себя неудачником. Одна спальня. Одна ванна. Кухня с тремя шкафами и неровным полом. Не поймите меня неправильно, я благодарен за это. Черт возьми, я платил всего три сотни в месяц за аренду, но... Смотрю на видавший виды диван, который получил в «Армии спасения», затем на голые стены с облупившимися обоями… Такие девушки, как Ханна… Их не приводят в такое место, как это.

Провожу рукой по лицу. О чем, черт возьми, я думал? Было легко притворяться, что все это не имеет значения, особенно с такой милой девушкой, как она, но на самом деле… Я мог бы отвезти её в Бирмингем и угостить хорошим бифштексом в приличном ресторане, но, в конце концов, у меня не было бы другого выбора, кроме как привезти ее обратно в мой дерьмовый дом, и что тогда? Тогда бы она увидела, насколько мы не подходим друг другу. Конечно, бедная девушка может заполучить богатого парня, но богатая девушка никогда не пойдет за бедным парнем. Ханна была не то чтобы богата, но уж точно не бедна.

Выдохнув, стягиваю рубашку по пути в постель, и когда плюхаюсь на матрас, чтобы заснуть, все еще чувствую ее запах на своей коже. Улыбаюсь и притворяюсь, что все может получиться.

Притворяюсь, что могу быть парнем, которого она полюбит. Притворяюсь, что могу быть тем парнем, который полюбит ее.

В конце концов, мечтать — это и есть жизнь, верно?

По радио ревет Уикнд, и я подпеваю ему, готовя бутерброд. Откусываю кусочек, и майонез течет по моему подбородку. Когда оборачиваюсь, чтобы взять бумажное полотенце, за спиной неожиданно оказывается Тревор, и я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи.

— Какого хрена, чувак? — Кусочек помидора выпадает у меня изо рта и шлепается на пол. — Ты не можешь просто так войти в чей-то дом.

— Ну, ты же не открыл дверь.

— А что, если бы я был готов тебя вырубить или еще что-нибудь в этом роде? — Качаю головой и откусываю еще кусочек.

— Риск — благородное дело. — Трев идет к моему холодильнику и достает пиво.

— Сейчас только обед.

Он открывает банку.

— Ага. — Затем делает большой глоток.

— И что, Мэг осталась на ночь?

— Ага.

— Боже, ты кабель, знаешь это? Она же тебе даже не нравится.

Он ухмыляется и делает еще один глоток, вытаскивая телефон из кармана джинсов.

— Время от времени нравится.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Мы едем в дом сестер Бенсон на барбекю, помнишь?

— Чего? — спрашиваю я с набитым бутербродом ртом.

— Да, мы говорили об этом на прошлой неделе. Дейзи была очень взволнована. — Трев сверкает похабной ухмылкой.

— О, черт возьми, нет.

Дейзи Бенсон, возможно, одна из самых раздражающих женщин на земле. У нее раздражающая привычка не есть последний кусочек картошки фри. Она всегда оставляла последний кусочек на тарелке. Это сводило меня с ума в старших классах. Я почти уверен, что это единственная причина, по которой я никогда не трахал ее раньше. Ну, это и ее гиеноподобный смех, который закончился фырканьем. Каждый раз.

— Я не собираюсь проводить весь свой выходной с Дейзи Бенсон, пока ты снова пытаешься завалить Лори. — Машу рукой в воздухе, как жест судьи, требующего аут. — Ни за что, нет! Забудь об этом.

— Да что с тобой такое? Дейзи горячая штучка. — Трев допивает остатки пива и сминает банку.

— Она... — Я изо всех сил пытаюсь найти слова, чтобы описать её, в итоге останавливаюсь на: — Она ужасный человек.

— Ужасный... — Трев смеется, закрыв лицо ладонью. — Что на тебя нашло?

— Она называла меня «Но-Но» в выпускном классе.

— И что?

— Она просто... тупица. Там нет никакой глубины. Вообще.

— Там, где это важно, у нее есть глубина. — Он похлопывает меня по плечу. — Слушай, ты мне должен за то, что вытащил твою задницу из тюрьмы. Дейзи не оставит нас в покое, если не будет занята.

Я стону.

— Прекрасно, но я не собираюсь ее трахать.

— Мне все равно, даже если ты будешь играть с ней в крестики-нолики, лишь бы занять ее на полчаса.

— Чувак, ты же только вчера потрахался.

— Не-а. — Он бросает банку из-под пива в мусорное ведро и засовывает руки в карманы. — Не трахался.

— Ты не спал с Мэг?

— Это что допрос в ФБР?

— Это просто... — Я замолкаю, наполовину смущенный, наполовину заинтригованный. — Это на тебя не похоже.

— Ну да, дерьмо иногда случается.

Два часа спустя я сижу на жаре, а надо мной пируют москиты. Дейзи трепится о каком-то реалити-шоу, пока Тревор внутри колотит по заду Лори, как будто она его новый набор барабанов. Что бы там ни говорила Дейзи, она явно находит это забавным, потому что смех гиены пронзает мои барабанные перепонки. Меня так и подмывает врезаться лицом в решетку гриля и захлопнуть крышку, но вместо этого я запрокидываю голову, опрокидываю в себя остатки четвертого пива. Смех заканчивается этим проклятым фырканьем, а затем она придвигается ближе ко мне, выпячивая свои сиськи и прикусывая зубами свои красные шлюшечьи губы.

— Знаешь, — говорит она, проводя пальцем по моей руке. — Я получаю много лайков на тех видео, которые загружаю, где ты поешь.

— Хм. — Роняю свою банку пива на землю и наклоняюсь, чтобы взять еще одно пиво из холодильника. Я не хочу еще одно, оно мне не нужно, я просто хочу, чтобы она убрала от меня руку.

— У тебя такой красивый голос, Ной.

Открываю банку и делаю большой глоток пива.

— Очень красивый, — она вздыхает. — Я не удивлюсь, если однажды мы увидим тебя по телевизору.

Я смеюсь в свое пиво.

— Как-то это сомнительно.

— Да ладно тебе, ты звучишь лучше, чем половина тех певцов по радио, не говоря уже о том, — она снова прикасается ко мне, поглаживая мою грудь, — что ты гораздо красивее. — Я просто делаю еще один глоток пива и смотрю на жука, ползущего по траве. — Хочешь зайти внутрь?

Какой бы раздражающей она ни была, Дейзи симпатичная девушка. Если бы это было две недели назад, я, вероятно, уже был бы с ней голым, но ноющее чувство скручивает мой живот. Я не хочу эту девушку, и что более важно, та, которую я хочу, заслуживает лучшего, чем это.

Прежде чем успеваю отказаться, звонит мой телефон, и я вытаскиваю его из кармана.

«Плохая репутация» Шона Мендеса. Твой саундтек? LOL.

Знаю, что на моем лице застыла глупая улыбка, и Дейзи тоже это замечает. Ее взгляд останавливается на моем телефоне, и девушка наклоняет голову, прежде чем медленно взять его из моей руки и наклониться ко мне.

— Это… Ханна... Блейк? — Она морщит нос, как маленькая крыса. — Видишь, — шепчет Дейзи мне на ухо. — Все девушки хотят тебя, — прижимается губами к моему горлу, и я выдыхаю. — Даже девственницы.

Что?

— Что? — спрашиваю я, выхватывая у нее телефон.

— Она же дочь проповедника, — Дейзи смеется.

— И что?

Девушка закатывает глаза так сильно, что ее ресницы трепещут.

— О, да ладно, Но-Но, ты же знаешь, что такие девушки тебе не подходят. — Мое лицо вспыхивает. — Тебе нужна девушка, которая, — она снова целует меня в шею, ее рука ложится на мое бедро, — даст тебе то, что тебе нужно.

Уворачиваюсь от Дейзи и вскакиваю на ноги как раз в тот момент, когда Тревор бегом спускается по лестнице, без обуви, без рубашки, в штанах до середины бедер.

— Что за хрень…

— Пошли, Ной! — кричит он, выскакивая из-за угла дома.

Лори выбегает через заднюю дверь, швырнув его ботинки через перила крыльца.

— Ты мудак, Тревор Дэвис. — Ее голос срывается. — Мудак.

Не прощаясь, следую за Тревом к его машине, радуясь, что могу убраться отсюда к чертовой матери. Выругавшись себе под нос, он рывком распахивает дверь и забирается внутрь. Захлопывает дверцу с такой силой, что машину тряхнуло.

— Что это было? — Я пристегиваю ремень безопасности, когда двигатель заводится.

— Она увидела какое-то сообщение, которое прислала мне Джоанна, и взбесилась. Она дала мне пощечину. Бросила в меня лампу и статуэтку Иисуса. — Трев дает задний ход и жмет на газ так, что шины взвизгивают, прежде чем мы сворачиваем на дорогу.

Я не могу удержаться от смеха.

— Что это было за чертово сообщение?

— Просто фотка сисек, — он стонет. — Лори начала орать, что я ей изменяю.

— Но ты же с ней не встречаешься…

— Черт возьми, нет. Я не встречаюсь с девушками, а трахаю их. — Он переключает передачу, его челюсть напрягается. — Клянусь, ты спишь с девушкой не один раз, и они думают, что в этом что-то есть.

Я молча киваю.

— Чувак, тебе следовало бы уже знать об этом. Нужно сразу озвучить правила. Называй их своими друзьями каждый раз, когда появляется такая возможность. Мы уже проходили через это.

Мы проходили через это больше раз, чем я хотел бы сосчитать. Парни и девушки ожидают разного. И не важно, сколько раз ты будешь говорить с девушкой, что это просто для развлечения, что это не превратится ни во что серьезное — не важно, сколько раз они согласятся на это без каких-либо условий… ты все равно обожжешься. Ты делаешь что-то или говоришь что-то, что заставляет их думать, что это идет в направлении отношений, и следующее, что ты знаешь, у тебя репутация гулящего кабеля.

— Отныне я предпочитаю секс на одну ночь, — говорит Тревор.

— Ну, я бы сказал, что у тебя скоро наступит сухой период, потому что почти уверен, что ты уже уложил почти всех цыпочек округа, — говорю я, вытаскивая свой телефон и посылая Ханне сообщение:

«Плохая репутация»? Похоже на правду. Придется это проверить.