Колыбельная виски

19 НОЙ

— Иди сюда, Марвин, — усмехается старик, замахиваясь тростью на одну из коз. — Я налью тебе «Нэтти Лайт».

— Какого черта он делает? — спрашивает Тревор, прежде чем плюхнуться в одно из садовых кресел.

— Поит пивом своего козла.

— Он сумасшедший.

— Он забавный.

В кармане звонит телефон. Делаю глоток пива и вытаскиваю его, уставившись на незнакомый номер, прежде чем прижать телефон к уху.

— Да?

— Это Ной?

— Да. — Делаю еще один глоток пива, наблюдая, как старик наливает пиво в перевернутую фрисби для Марвина.

— Это Брайс Таннер, я видел видео, где ты исполняешь одну из моих песен, и я...

Вешаю трубку. У меня нет времени на это дерьмо.

— Что это было? — спрашивает Тревор.

— Какой-то придурок пытается быть задницей из-за одного из тех видео, которые Дейзи продолжает публиковать обо мне. — Я вздыхаю и стону: — Я сказал ей, чтобы она прекратила заниматься этим дерьмом.

— А, она думает, что ты будешь следующим Бибером, — Трев смеется. — Вот почему она так помешана на том, чтобы переспать с тобой. Ты — ее шанс на славу, ее билет из Рокфорда. — Он поднимает бутылку пива и качает головой. — Если ты когда-нибудь ее трахнешь, то обязательно используй презерватив, иначе у тебя будет ребенок.

— Я не собираюсь с ней спать. — Эта мысль вызывает у меня отвращение.

— Ясно. Ты все ещё зациклен на дочери проповедника.

— Я не зациклен на ней.

Чувствую, что Тревор смотрит на меня, и когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть в ответ, его губы кривятся.

— У тебя проблемы.

— Почему? Потому что я не пытаюсь ее трахнуть?

— Ага.

— Дело не всегда в сексе, придурок.

— Ты знаешь, почему Макс Саммерс загнал ее в угол в тот вечер в баре?

Мне все равно, почему, но он говорит мне.

— Она с ним встречалась. Она не так невинна, как ты думаешь, братан. — Трев снова отпивает свое пиво, ухмыляясь.

Сжимаю челюсти. Это не дает мне покоя.

— Зачем такой девушке встречаться с таким парнем?

Тревор пожимает плечами.

— Девушкам нравятся плохие парни, Ной. Сам знаешь.

— Он пытался трахнуть семнадцатилетнюю девушку без сознания той ночью на вечеринке у Бритни. — Я в упор смотрю на него.

— И ты надрал ему задницу за это.

Допиваю остатки пива и откидываюсь на спинку шезлонга, глядя поверх забора.

Зачем ей встречаться с таким парнем, как Макс?

— Я не понимаю.

— Как бы то ни было, не все знают, каким куском дерьма был Макс. Черт возьми, большинство людей до сих пор не знают.

Мой телефон снова звонит. Тот же неизвестный номер. Я сбрасываю звонок.

— Слушай, чувак, я понимаю, она тебе нравится. Просто такие девушки, как она, хотят отношений. Они хотят обязательств и бла-бла-бла.

Дело в том, что с такой девушкой, как эта, я не возражал бы против бла-бла-бла.

Солнце медленно опускается за горизонт. Сегодня вечером сверчки начали стрекотать рано, и воздух необычайно приятен для середины летнего дня.

Заканчиваю смывать краску с кисти и кладу ее сушиться на старую кирпичную подпорную стену.

— Ты закончил, сынок? — кричит Джон, перегнувшись через забор, поставив ногу на нижнюю перекладину.

— Да, думаю, да.

— Ну что ж, спасибо тебе за всю твою тяжелую работу. Это очень помогло нам с Бо.

Вытираю руки о штанину джинсов и уже направляюсь к своему грузовику, когда со скрипом открывается входная дверь. Ханна выходит на крыльцо в шортах для бега и майке, вытряхивая скатерть. Она улыбается, когда я останавливаюсь на нижней ступеньке крыльца.

— Выглядишь мило.

— Спасибо. — Она смотрит через мое плечо на мастерскую своего отца. — Краска выглядит неплохо.

— Спасибо. — Я прихлопываю комара. — Что ты делаешь сегодня вечером?

— Ничего.

Усмехнувшись, делаю шаг назад.

— Хорошо, я вернусь около восьми, чтобы забрать тебя.

— Что?

— Ты же сказала, что ничего не делаешь.

— Ну, я...

— Не-а, если не хочешь проводить со мной время, нужно научиться лгать, когда я спрашиваю, что собираешься делать. «Ничего» всегда означает «что-то с тобой», насколько я могу судить.

Ухмылка появилась на ее губах, когда она перекидывает скатерть через руку.

— Вау, буду иметь в виду.

— В восемь. — Указываю на нее пальцем.

— Видимо, да, — говорит она, прежде чем проскользнуть обратно внутрь.