Коррида, женщины, любовь...

Глава 7

Стефани хлебнула чая со льдом и огляделась по сторонам. Этот сельский дом воплощал в себе профессию Мигеля. По стилю и оформлению он был полной противоположностью вилле — начиная от стен, окрашенных в темные приглушенные тона, и кончая развешанными повсюду многочисленными изображениями Эль Пелигро.

— Значит, Мигель выступает и в Мексике? — спросила она у Рея, который, сидя на коричневом кожаном диване, заряжал новую пленку в свой фотоаппарат. — На этом плакате написано «Гвадалахара», а на вилле я видела плакат с надписью «Мехико».

— Я же говорил тебе в аэропорту, что видел Мигеля в Мексике. Это было благотворительное выступление. Доход пошел в фонд больницы для матадоров.

Стефани окинула взглядом плакаты и снимки, на которых Мигель махал плащом, целился пикой в быка, грациозно расхаживал по арене и стоял в позе победителя на ковре из цветов. Вот здесь он намного моложе, чем сейчас, с длинными волосами. В одной руке у него мулета, в другой — пика. А вот он лежит, неуклюже распластавшись в пыли, с лицом, искаженным от боли, и над ним нависает огромный бык.

Перед этим снимком Стефани задержалась. Вот из-за чего зрители вновь и вновь приходят на корриду. Хоть они это и отрицают, но им больше всего на свете хочется увидеть, как бык подцепит матадора на рога.

Она перешла еще к одной фотографии — взятой в рамку обложке из испанского журнала «6 Торос 6». Мигель был запечатлен спиной к объективу. Перед ним, нагнув массивную черную голову, стоял побежденный бык. Его рога были всего в нескольких дюймах от матадора. Красные шелковые панталоны с ослепительной позолотой, под которыми явно не было никакого белья, плотно обтягивали сильные ноги и ягодицы Мигеля.

Этот снимок взволновал и вместе с тем огорчил Стефани: красивый мужчина рядом с раненым животным…

Застекленные шкафы ломились от странных вещей, к примеру, косичек из человеческого волоса, которые матадоры надевали, выходя на арену. Судя по старым фотографиям, Мигель делал «хвостик» из собственных волос. На одной полке стояло несколько пар обуви для матадора, с которыми соседствовали широкополые касторовые шляпы.

На другой полке располагался встроенный стеклянный футляр для пик. Все пики были одной длины — чуть больше тридцати дюймов, — с острыми, слегка изогнутыми книзу наконечниками и самыми разнообразными рукоятками, инкрустированными драгоценными камнями и украшенными гравировкой. Здесь же висели деревянные пики, которые матадор использовал в начале боя вместо стальных, чтобы избавить руку от лишней нагрузки.

Менее зловещими были пурпурные плащи с синей и желтой подкладкой, аккуратно сложенные рядом с блестящими пестрыми костюмами тореро, щедро украшенными вышивкой. Висевший за стеклом термометр позволял следить за температурным режимом.

— Бесценная коллекция! — воскликнул Рей, делая снимки. — Эти вещи принадлежали самым известным матадорам Испании.

От выставленных предметов, несмотря на сияющий блеск костюмов, отчетливо веяло смертью. Между двумя давними плакатами висела пара острых бандерилий — эти палки с шипами, обернутые в разноцветную бумагу, втыкались быкам в загривок.

Стефани отвернулась от фотографий и оглядела лакированный деревянный пол, коричневую кожаную мебель, дубовые столы и стулья. В доме пахло кожей, табачным дымом и мужским одеколоном. За окнами виднелись уходящие в разные стороны широкие гравийные дорожки.

Вдоль забора росли бугенвиллеи, гибискусы и дикий жасмин. Вдали зеленели холмы, луга и оливковые рощи.

Стефани слышала голос и смех Мигеля, разговаривавшего с мужчинами на подъездной аллее. Его испанский ласкал ей слух. Вообще в этом мужчине ей нравилось все, кроме его работы.

«Стоит ли парить в облаках и строить воздушные замки, если мне не удается наладить отношения даже с представителями нормальных профессий?» — подумала Стефани, вспомнив мужчин, с которыми она встречалась до и после Стивена.

Однако с Мигелем она чувствовала себя самой желанной и самой страстной женщиной на свете. Вот только за то, чтобы насладиться этими ощущениями, придется заплатить дорогую цену. Она невольно улыбнулась. Не об этом ли говорил ей Мигель, когда они стояли на балконе в доме Ричарда?

Можно ли назвать ее чувства к Мигелю настоящей любовью? Когда-то ей казалось, что она любит Стивена… Если то, что она сейчас переживает, — настоящее чувство, а не пустые мечты истосковавшейся по любви женщины, то на пути к счастью им придется преодолеть множество барьеров: традиции, национализм, здравый смысл и Палому. Под силу ли им такое?

За большим эркерным окном располагался красивый сад, чуть дальше виднелись конюшни, загоны для скота и сараи. По двору прогуливались люди, некоторые сидели за столиками для пикника.

Мигель был увлечен беседой.

«Женщина, которая осмелится полюбить этого человека, должна не только принять его образ жизни, но и сделать этот образ жизни своим», — подумала Стефани. Вчера вечером она решила, что не отдаст Мигеля Паломе, но как завоевать мужчину, который томится в плену у собственной славы?

Рей сфотографировал висевшую над камином бычью голову и ткнул чучело в морду.

— Ты можешь себе представить, каково это — выйти драться с этой тварью в легкой одежде и с одной лишь пикой в руке? У меня поджилки дрожат!

— У тебя поджилки дрожат даже при виде собственной тени.

Он направил на нее объектив и навел резкость. Щелчок, перемотка, опять щелчок, опять перемотка.

Стефани моргала каждый раз, когда в глаза ей била вспышка.

— Убери фотоаппарат!

Рей послушался.

— Ты с ним уже спишь?

— Тебе повезло, что у меня в руке нет пики. Между нами ничего нет.

— Вот как? — усмехнулся Рей.

— Я ценю твою заботу, но у Мигеля уже есть невеста. Ты что, не слышал про Палому Агилар?

— То же самое я хотел спросить у тебя. Вчера мне про нее рассказали.

— Он утверждает, что не собирается на ней жениться.

— Может, и не собирается, но помолвку все равно объявит, потом несколько лет поводит ее за нос, а когда зрители забудут о свадьбе или когда Мигель покинет арену, помолвка будет расторгнута.

— Звучит жестоко.

— Согласен.

Стефани села и извлекла из футляра свой портативный компьютер.

— Мне нужен модем. Ты достал кабели?

— Нет, но Мигель сказал, что здесь, на ранчо, есть компьютер, подключенный к Интернету.

— Редактор «Варьедадеса» хочет посмотреть, как продвигается моя статья. А мне не хотелось бы связываться с круглосуточной службой доставки.

— Твою работу поставили под сомнение, а ты, как я вижу, не слишком расстроена. Неужели наконец повзрослела?

— Очень смешно! Нет, просто мне надо показать, в каком виде находится статья, чтобы от меня отвязались. К тому же Мигель хочет, чтобы я сначала ознакомила его с моим опусом. Жаль, что я работаю не на Боба, а на Марка Гарсия.

— Марк заключает пари, что ты провалишь это задание.

— А ты на чьей стороне?

— На твоей. Ведь мы с тобой одна команда!

Вошел Галлео и прервал их дружескую пикировку, сообщив, что Мигель ждет их в загоне для скота.

Они с трудом поспевали за Галлео, который повел их через просторную — в целый акр шириной — ухоженную лужайку, аккуратно подстриженную живую изгородь и сад с журчащим фонтаном. Стефани подозревала, что брат матадора нарочно так спешит, чтобы побыстрее от них отделаться. С одной стороны беленой конюшни были высажены яркие цветы, а вдоль пешеходной дорожки, ведущей от гравийной подъездной аллеи к сараю, тянулись растения в керамических вазах. Слева от здания росли розы и георгины. Там и ждал их Мигель.

Родственники и помощники матадора, в том числе и Доминго, стояли, прислонившись спиной к ограде, курили и пили холодное пиво из бутылок.

— Хочешь увидеть, как работают с плащом? — спросил Мигель, когда Стефани подошла ближе.

— Конечно, — ответила она, полагая, что он сейчас ей это продемонстрирует.

Рей приготовил фотоаппарат.

Мигель показал на телочку, мирно жевавшую траву.

— Видишь вон ту маленькую корову?

— Это телочка, — поправила его Стефани.

— Сегодня она твоя.

— Моя? — удивленно переспросила она и расхохоталась, хоть и чувствовала на себе раздражающе-пристальный взгляд Доминго. — Но почему?

— Сейчас покажу.

Мигель подозвал мальчика по имени Ренальдо. Это был неряшливый паренек в рваной одежде, с грязным лицом и нечесаными волосами, но, похоже, сорванца не смущала его внешность. Каждый раз, когда Мигель просил его что-то сделать, он сиял от счастья.

Рей нагнулся к Стефани и прошептал:

— Это один из тех мальчишек, что окружили наш джип, помнишь? — Он сфотографировал Ренальдо и опять нагнулся к Стефани. — Мигель очень щедр ко всем, если ты этого еще не заметила.

— Я заметила, — прошептала она и надела темные очки. — Но день, проведенный на ферме Мигеля, не сделает ребенка богаче, даже если он получит немного еды и денег.

— Ты не права. Ренальдо будет рассказывать об этом до конца своих дней, а его родные, друзья и, может быть, даже констебль этой славной провинции будут приставать к нему с расспросами и внимательно слушать, как он провел сегодняшний день, помогая великому Эль Пелигро. Его шансы в жизни значительно возросли.

«Надо будет узнать побольше об этих мальчишках, которые живут вдали от семьи, чтобы только быть поближе к матадорам», — решила Стефани.

— Здесь Мигель тренируется перед боем?

— Нет. Это всего лишь загон для скота. На ранчо есть тренировочная арена, но, по словам Галлео, она примерно в миле отсюда, посреди оливковой рощи. Как я понял, завтра у нас будет частная коррида.

Стефани сомневалась, что ей хочется видеть, как Мигель убивает животное.

Мигель проинструктировал Ренальдо на испанском. Мальчик резво убежал и вскоре вернулся с плащом матадора. Мигель взял плащ и вышел на середину загона, потом крикнул Ренальдо, чтобы тот открыл калитку, за которой дожидалась телочка.

Стефани отошла от Рея и влезла на изгородь, чтобы лучше видеть происходящее. Солнце стояло высоко в небе. Мигеля, одетого в белые джинсы, окружал мерцающий зной. Легкий ветерок смешивал запахи цветов и навоза, над волосами Стефани кружила любопытная пчелка.

Телочка выбежала вперед и остановилась, подняв с земли целое облако пыли. Она огляделась по сторонам, словно знакомясь с новой обстановкой, потом посмотрела на Мигеля.

Вокруг изгороди собралась большая толпа.

— И что дальше? — спросила Стефани у Мигеля, сидя на безопасном расстоянии от животного.

Возле ее уха стрекотал фотоаппарат Рея.

— Не забудь: сначала надо раздразнить ее, чтобы она на нас напала, — терпеливо объяснял Мигель. — Это не свирепый бык, а всего лишь пугливая маленькая телка, которая скорее будет есть траву, чем играть с нами в эти игры. — Мигель подошел поближе к животному и помахал плащом у него перед носом. Телочка не шевелилась, равнодушно взирая на матадора.

Внезапно она сорвалась с места, и Мигель красивой скользящей походкой побежал по загону. Каждый раз, когда он отражал нападение телочки, толпа кричала «оле!». Стефани и Рей кричали вместе со всеми.

Мигель двигался с грацией балетного танцора. Плавные, легкие проходы и повороты сопровождались всполохами пурпурного и желтого атласа. Вот он быстро сменил позу и, тряхнув плащом, снова позвал телочку.

Стефани была зачарована. Со всевозрастающим волнением она смотрела, как плащ разворачивается на ветру и вновь окутывает Мигеля.

Ошеломив телочку, матадор набросил плащ на руку и опустился на колени, беззащитный перед животным. Интересно, что он хотел продемонстрировать — храбрость или глупость? Стефани вдруг пожалела маленькую телочку, ставшую предметом для издевательства. Впрочем, всем остальным понравилась эта часть представления. Воздух сотрясался от ликующих возгласов.

Мигель махнул рукой, приглашая Стефани слезть с изгороди.

— Теперь твоя очередь, — сказал он, отряхивая колени.

— Моя? Но я… — Она быстро оглядела Доминго и других присутствующих, пристально наблюдавших за ее реакцией. На лицах некоторых мужчин были ухмылки.

Мигель проследил за ее взглядом.

— Не обращай на них внимания. Они живут старыми представлениями. По их понятиям, женщины должны стоять у плиты и мыть полы, а быки — дело мужское.

— Я бы не сказала, что ты сам такой уж современный, — ехидно заметила Стефани.

Он усмехнулся:

— А теперь слушай.

Она внимала его указаниям, ощущая волнение, смешанное со страхом.

Мигель обнял ее сзади за талию, чтобы преподать наглядный урок. Даже сейчас, когда они были у всех на виду, от него исходили волны безрассудной страсти.

Ренальдо принес мулету и красный плащ. Мигель вложил палку в руку Стефани и по-хозяйски обхватил ее пальцы своими.

— Прежде всего, — начал он, — ты должна научиться держать мулету.

— А почему не плащ? — спросила она. Ей хотелось ощутить, как шелковая материя обовьется вокруг ее тела.

— Он слишком большой и тяжелый. Тебе с ним не справиться. Матадор пользуется мулетой в заключительной части корриды, доказывая, что он способен обуздать быка.

На мгновение отпустив руки Стефани, он прижал ее бедра к своим, потом опять взялся за мулету и показал, как надо махать этой палкой.

— Ты слишком напряжена, — прошептал он ей на ухо. — Животное это почувствует.

Она скосила глаза и встретилась с его знойным взглядом. На нее нахлынула беспричинная радость. «Я смогу! — подумала Стефани. — Пока он меня обнимает, я сделаю все, что угодно!»

— Ты не слушаешь, — тихо укорил матадор, криво усмехнувшись.

Она опустила мулету и повернулась к нему.

— Как я могу сосредоточиться, если ты ко мне прижимаешься?

В загон влетел Ренальдо. В руках у него была доска с прибитыми к ней бычьими рогами.

— И что теперь?

— Он будет быком.

Мигель шепотом объяснил пареньку, как с помощью этих рогов притвориться лютым быком. Ренальдо засмеялся и, к восторгу публики, начал гоняться за Мигелем по всему загону с рогатой доской.

Матадор подбежал к Стефани.

— Никогда не опускай мулету, — сказал он, слегка запыхавшись, — иначе животное тебя увидит.

— А как же моя телочка?

— Потом. Сначала мальчик.

Стефани обиженно взглянула на Ренальдо и взмахнула мулетой. Ей уже расхотелось учиться корриде.

— Позови мальчика, — терпеливо говорил Мигель. — Но помни, что это большой и свирепый бык.

Она опять опустила мулету и насмешливо спросила:

— Что мне сказать?

— Подними вот эту тряпку и скажи что-нибудь вроде «Ла торо, ах-ха!».

Стефани скривила губы и вскинула тряпку.

— Ла торо… — Она взглянула на Рея. Тот стоял с глупой ухмылкой и держал наготове свой фотоаппарат. — Ла торо, ах-ха! — Она робко взмахнула мулетой.

Доминго фыркнул, напомнив Стефани о себе.

— С такими слабыми запястьями не заставишь быка напасть! — крикнул он, пнув мыском ботинка комок грязи.

Толпившиеся вокруг него мужчины весело расхохотались.

Стефани решительнее взмахнула тряпкой.

— Эй, бык! — позвала она.

Мальчик прошлепал по песку огрубелыми босыми ногами и начал бросаться на тряпку, но Стефани, вместо того чтобы твердо стоять на месте, как учил Мигель, попятилась назад и налетела на Мигеля, отдавив ему ногу.

— Осторожней! — вскричал матадор и отступил на несколько шагов.

В толпе опять послышались смешки.

— Нет! — не выдержал Мигель. — Бык может пролезть под тряпкой. — Он взял у нее мулету и продемонстрировал начало финального этапа корриды, в которой быка заменял человек. Он может даже задеть тебя по ногам, — сказал он, когда мальчик пролетел мимо. — Но животное пробежит по инерции еще несколько футов и только тогда поймет, что его одурачили. — Ренальдо остановился и развернулся. — Не делай резких движений, иначе бык тебя заметит. Он должен видеть только тряпку.

— Дурацкая мулета! — по-детски закапризничала Стефани. — Я хочу плащ! Позволь мне самой решить, чем именно я буду размахивать перед носом у быка… вернее, у мальчика.

Мигель пожал плечами:

— Плащ очень тяжелый, но если хочешь, можешь попробовать…

Ей подали пурпурный плащ, совершенно круглый кусок шелка. Если его разложить на земле, он составил бы около шести футов в диаметре. Плащ оказался гораздо тяжелее и объемнее, чем она ожидала. Сначала у нее ничего не получалось. Мигель подошел сзади и стал показывать, как надо обращаться с плащом.

Стефани прижалась к матадору на глазах у возмущенной толпы и почувствовала его возбуждение.

— Мне бы хотелось научить тебя, как обращаться с этим, — пробормотал Мигель на ухо своей ученице, обдавая ее щеку горячим дыханием.

Она искоса взглянула на него и шепнула:

— Он слишком большой. Боюсь, что не справлюсь.

— Хм-м. А я думаю, что справишься.

— Почему бы тебе не выяснить это сегодня ночью…

— Матадор! — крикнул кто-то.

— Зрители скоро взбунтуются, — с улыбкой сказал Мигель и вскинул брови, давая понять, что услышал ее приглашение. — Давай устроим им спектакль. Возвращайся к изгороди. — Он повысил голос. — Рей, иди-ка сюда! Сразись с телочкой!

— Подожди! — Рей опустил объектив.

— Дай мне фотоаппарат, — попросила Стефани.

«Ведь я только что разрешила Мигелю прийти ко мне ночью!»

Рей нехотя протянул ей фотоаппарат и вышел на середину загона.

Мигель бросил плащ мальчику и подал Рею мулету.

Как только открылась калитка, в нее вбежала телочка и, нагнув голову, устремилась прямо на Рея. Тот отклонился, чтобы избежать столкновения, и приземлился на мягкое место. Стефани запечатлела это на пленке. Второй проход оказался ненамного изящнее. Телочка промчалась мимо Рея и сбила его с ног. Рей швырнул тряпку на землю, с позором убежал с арены и залез на изгородь, спасаясь от животного, которое неслось за ним по пятам.

— Трус! — закричала Стефани.

— А ты попробуй сама! — сказал Рей, отряхивая джинсы.

— И попробую! — Она опять прыгнула в загон.

Мигель вернул ей мулету и тряпку. Стефани подошла к телочке. Какая она хорошенькая, с большими карими глазами!

— Взмахни мулетой, — советовал Мигель, сидя на изгороди. — А теперь позови телку.

Стефани развернула тряпку.

— Эй, коровка, ко мне!

Телочка огляделась. У нее был почти такой же скучающий вид, как у Доминго. Стефани тряхнула тряпкой, подступила ближе, потом нахмурилась и обернулась к Мигелю.

— С этой телкой, по-моему, что-то не так.

— Берегись! — крикнул матадор.

Она оглянулась через плечо, и в этот момент животное повалило ее в пыль. Все засмеялись, но больше всего Стефани разозлил лающий хохот Доминго.

Неуклюже поднявшись на ноги, она решительно двинулась к телке. Пусть Доминго знает, что она не отступит перед лицом опасности!

Животное опять скользнуло по ней равнодушным взглядом, но теперь Стефани была начеку.

— Хорошая коровка, — сказала она, помахивая мулетой. — Иди сюда, малышка! Только посмей еще раз меня тронуть, сразу угодишь к кому-нибудь на обед!

Телка нагнула голову и с шумом пронеслась мимо Стефани, нырнув под мулету. Толпа закричала «оле!».

Стефани охватило ликование. И дело было не только в том, что зрители ее одобрили. Главное, ей на мгновение удалось обуздать дикое животное! Отвлекшись на аплодисменты, Стефани не заметила, что телочка быстро развернулась, готовясь к новому броску. На этот раз, когда она упала на землю, из глаз ее посыпались искры.

Мигель сорвал с изгороди плащ, загнал телку обратно в загон и подбежал к Стефани. Она прижимала ладони к вискам, пытаясь избавиться от головокружения.

Мигель бросился на колени.

— Ты цела?

— Кажется, да.

— Молодец, отлично выступила, — похвалил он, помогая ей встать.

Стефани кое-как почистила джинсы. Ее светло-русые волосы были растрепаны.

— Тогда почему я дважды приземлялась на задницу?

Мигель быстро оглядел свою ученицу с головы до ног и ласково отряхнул ее от пыли.

— Оба раза ты забыла про телочку, зато теперь ты знаешь, что она про тебя не забывала.

Стефани подошла к изгороди и взяла свой фотоаппарат.

— Проголодалась? — спросил Мигель. Она почувствовала его руку на своем плече, и у нее перехватило дыхание. — Нас ждет настоящий пир.

За ленчем Стефани чувствовала себя неловко и жалась к Рею. Когда тот ушел, чтобы сделать снимки, она села на деревянную скамью под дубом и стала смотреть на далекие горы.

Мальчишки оседлали лошадей, поскакали по гравийной дорожке и скрылись из виду. Среди них был и Ренальдо. Его пузо раздувалось от еды, а карманы — от денег.

Мигель еще сидел за столом между Доминго и Галлео.

Он часто вскидывал голову и смотрел на Стефани. Их разделяла лужайка, но даже на расстоянии она чувствовала на себе его взгляд. «Он думает о сегодняшней ночи! Я заронила в его сердце желание».

Стефани подсчитала, что не была с мужчиной год и три месяца. А вдруг она покажется ему недостаточно искусной любовницей? Впрочем, где-то она читала, что испанские мачо предпочитают быстрый и грубый секс. Если так, то ей не придется сильно стараться. Однако эта мысль не принесла успокоения.

Интересно, есть ли у него на ранчо презервативы? У нее, например, не было ни одного.

Мигель посмотрел на Стефани, и она улыбнулась. Нет, едва ли этот мужчина любит быстрый и грубый секс. От него так и пышет страстью. Она ощущала исходившие от него мощные флюиды, которые лишали ее самообладания даже в самых неромантичных местах.

Стефани решила не волноваться заранее по поводу предстоящей ночи. К тому же после физической разминки на свежем воздухе ее клонило в сон.

Солнце просвечивало сквозь ветки дуба, рисуя у нее на ногах пестрые трепещущие узоры. Стефани вспомнила свое детство.

В Сан-Диего, на заднем дворе их дома, отец построил для нее и Ричарда шалаш под большим дубом. Он застелил фанерный пол старым зеленым ковром, а мама сшила красивые занавески в голубой цветочек. Ричард терпеть не мог эти занавески! Стефани хотела, чтобы шалаш был домиком для игр, а брат мечтал превратить его в крепость. Из-за этого они постоянно ссорились.

Но в конце концов было найдено примирившее их решение: с помощью клейкой ленты они поделили постройку на две половины. Занавески висели только на ее стороне.

В этом шалаше она впервые поцеловалась с мальчиком. Его звали Билли Ландерс. Год назад его семья приехала из Кентукки, и он ходил за Стефани по пятам. Однажды она увидела, как красиво играет на его лице тень от листвы, и поцеловала его в губы.

После этого поцелуя Билли тут же попросил, чтобы она вышла за него замуж, и пообещал дать ей все, что она пожелает. Он сказал, что собирается стать священником, а священники всегда держат свои обещания. На день рождения, ей тогда исполнилось десять лет, он подарил Стефани маленький серебряный крестик.

А три недели спустя их отец ушел из дому. Джим Мэдисон, который построил шалаш под деревом и учил детей играть в мяч, как-то утром ушел на работу и не вернулся.

Стефани, Ричард и их мама до рассвета сидели за кухонным столом.

Через несколько дней он позвонил и сказал, чтобы они его не ждали. Он ушел к другой женщине, с которой познакомился в командировке. После этого больше никто из них не говорил об отце, как будто его и не было, но их мама плакала каждую ночь.

До тех пор, пока не прекратились ее рыдания, Стефани и Ричард спали в шалаше, улегшись в одном спальном мешке прямо на разделительной линии, которая больше никогда их не разделяла.

Джим Мэдисон ни разу не прислал денег на детей. Их красавица мама не имела образования, поэтому смогла найти лишь низкооплачиваемую работу. Она кое-как обеспечивала детей, живя слабой надеждой на возвращение мужа.

Но он так и не вернулся.

Стефани невольно сравнивала свой собственный брак с маминым. Стивен тоже бросил ее и ушел к другой женщине, но в отличие от мамы она не питала призрачных надежд на счастье с каким-то одним мужчиной.

Она опять взглянула на Мигеля. А этот мужчина вообще был непредсказуем.

Словно прочитав ее мысли, он встал и подошел к ней, все еще держа в руке мятую льняную салфетку. Тень от листвы подчеркивала его красоту. Интересно, если она сейчас его поцелует, он предложит ей руку и сердце?

— Привет, — сказала она, зевая и потягиваясь. — Хорошо бы немного вздремнуть.

— Иди в дом. Лидия покажет тебе твою комнату. Это моя самая младшая сестра. Сейчас она, наверное, на кухне.

— Ты не против?

— Нет. Я хочу, чтобы ты как следует выспалась и сегодня ночью была бодрой.

Она сделала несколько шагов по дорожке, потом оглянулась через плечо. Мигель смотрел на нее и улыбался. Сегодня ночью она будет бодрой как никогда!