Край собачьих следов

Глава двадцать вторая – Расследование Рикки

Кристофер и правда помог. На то, чтобы всех собрать и расспросить, ушел целый день, но благодаря авторитету Орла ребята не только не возражали против расспросов, но и активно делились своими версиями.

Утром следующего дня Рикки снова отправился в библиотеку, чтобы все обдумать на свежую голову. Здесь нужно было не упустить ни одной мелочи, важно было все, что он знал и смог узнать о каждом из Рыцарей.

Марк Буйвол родился 25 лет назад в Северной Гардии. В двенадцать он остался один. Отец случайно погиб на лесопилке, а мать умерла от лихорадки. В Толлгард приехал сам, спрятавшись в повозке торговца шерстью. Около года бродяжничал, затем устроился подмастерьем в кузницу. Через два с половиной года его выгнали за отношения со старшей дочерью кузнеца. Нанялся в охрану караванов. Примерно год спустя попал в плен к аргонским работорговцам. Бежал. Вернувшись в Толлгард, записался добровольцем в Охотники. По рекомендации сослуживцев поступил в военную академию. Два года назад Лидер посвятил его в Рыцари Служения. С Дарреном отношения были теплыми, но не близкими.

«Марк утверждает, что всю ночь спал в казарме, – заметил про себя Рикки. – Его храп и правда трудно не услышать, но все-таки нельзя утверждать, что он никуда не отлучался».

В побеге Марк обвинял подполье, и в этом не было ничего нового.

Следующим подозреваемым в списке Рикки значился Андрей Волк. О семье и жизни до служения Лидеру он рассказывать отказался. Зато все пробелы восполнил Крис, утверждавший, что Андрею около 31 года, и родом тот из Эндая, провинции на границе с эльфами. Еще подростком он присоединился к партизанам. Прятался по лесам, смог добыть немало сведений, за что был примечен Охотниками. Долгое время шпионил на территории эльфов и выполнял другие поручения. В двадцать один год приказом Лидера стал Рыцарем Служения. Обстоятельства своего назначения никогда ни с кем не обсуждал, и никто из ребят большего о нем не знал.

Отношения с Дарреном, судя по всему, были скорее плохими, чем хорошими, и никто не знал почему. Доминик предположил, что раньше любимчиком Лидера был Волк. Когда же фаворитом стал Тигр, это, естественно, вызвало у Волка негодование. Если это так, то вряд ли Андрей стал бы помогать Даррену.

«С другой стороны, – напомнил себе Рикки, – кто сказал, что мотив именно личный?»

Волк утверждал, что всю ночь спал в казарме, и никаких версий не предлагал. Оставив его, Рикки задумался о Кристофере.

Орел родился во время войны в крестьянской семье на юге. Когда ему исполнилось восемь, эльфы разорили его деревню и убили всю семью. Его подобрал проходивший мимо полк, и в Толлгард он попал вместе с кем-то из офицеров. Как жил до восемнадцати, когда поступил в академию, Крис не стал рассказывать. Только упомянул, что четыре года был обычным Охотником, в двадцать два стал Рыцарем Служения по приказу Лидера. И вот уже пять лет как.

С Дарреном отношения были не то чтобы дружескими, скорее обычными. Всю ночь Крис вроде как провел в казарме, но о случившемся узнал первым и доложил Лидеру, после чего взял на себя своеобразное первенство в расследовании.

«Подозрений с него снимать нельзя», – напомнил себе Рикки.

Расспрашивая ребят о прошлом, он надеялся понять, у кого были бы причины пойти против Лидера. Но пока получалось, что все они обязаны их господину жизнью. Служба подарила им достойные условия и власть, которой у них никогда бы не было, даже не останься они сиротами.

К слову о сиротах… Доминик рассказывал, что Вирт родился в Толлгарде от вора и распутницы. Детство и юность провел на улице, а где-то в двадцать попытался обокрасть самого Лидера, что обернулось для Сокола не тюрьмой, а возможностью вступить в Рыцари Служения.

С Дарреном отношения были теплыми, но, зная Вирта, это ничего не значило. Он со всеми общался одинаково. Утверждал, что всю ночь спал в казарме, а из версий выдвигал все то же подполье, подкупившее охранников.

Рикки подпер щеку рукой и уставился в окно. Из задумчивости вывел стук шагов. Обернувшись, он увидел Вирта. Тот приветливо улыбнулся и, отодвинув стул, устроился напротив.

– Вот ты где, а я тебя искал.

Рикки бегло огляделся. В зале кроме них было только двое будущих Охотников. Оба сидели, уткнувшись в толстенные книги. На всякий случай понизив голос, он спросил:

– Что-то снова случилось?

– Нет, к счастью, все как вчера, – заверил Вирт. – Но я хотел с тобой поговорить.

– О чем? – Рикки внимательно посмотрел на Сокола.

– Только обещай, что разговор останется между нами.

– Обещаю, а что такое?

– Дело в том, – Вирт наклонился и заговорил шепотом, – что вчера я долго не мог заснуть и видел кое-кого, кто покидал ночью казарму.

– Правда? – от удивления Рикки повысил голос.

– Да, – Сокол опасливо обернулся и, убедившись, что молодые Охотники все так же смотрят в книги, снова заговорил: – Доминик. Я и раньше его видел, даже как-то говорил об этом, помнишь? Но тогда он не скрывал, что где-то был, а вчера он говорил, что ночь побега провел в казарме.

Горностай кивнул. Лис именно это и утверждал.

– Так вот, это неправда, – продолжил Вирт. – Я сам видел, как он уходил.

– Ты сказал об этом Крису? – Рикки еще внимательнее посмотрел на него.

– Вижу, что ты тоже пытаешься расследовать, и из двух предпочитаю поддержать тебя.

Сокол подмигнул ему и встал.

Рикки проводил его задумчивым взглядом. Он всегда думал, что Вирт и Доминик неплохо ладили, а тут получалось, что не совсем. Неплохо бы теперь поговорить с Лисом, только вот скажет ли он правду? Тогда рядом был Крис, и, возможно, наедине Доминик поведет себя по-другому.

Лис был единственным из Рыцарей Служения, в ком текла дворянская кровь. Он рассказывал, что родился от одной рануфортской леди, которая, по слухам, понесла от садовника. Которого, естественно, в спешке выгнали, а ребенка поселили у кормилицы в деревне недалеко от замка матери.

В четырнадцать лет Доминик впервые навестил мать. С ее помощью его зачислили в Толлгардскую академию изобретателей, где он проучился полтора года, в семнадцать бросил учебу и решил пойти служить. Однажды сопровождал Лангдюра Окуня, уже бывшего тогда Рыцарем Служения, который и порекомендовал его Лидеру. Доминик поступил в военную академию, и через четыре с половиной года его посвятили в Рыцари.

Рикки вспомнился их недавний разговор о виновности Даррена, где Лис даже предполагал, что Тигр следовал приказу Лидера, а тот его подставил. С другой стороны, сам он тоже не верил, что это Эри убила короля, и, однако ж, ничего не предпринял. И все-таки, если Доминик солгал…

Рикки наморщил лоб.

«Только бы это не оказался и правда Лис», – поймал он себя на мысли.

С другой стороны, оставался еще один, самый очевидный подозреваемый. Арок Ворон – лучший друг Даррена. Уж если кому что-то и предпринимать, то это ему.

О себе Арок рассказывал охотно. Отец его был сапожником, мать – портнихой. До войны они жили в Ланкасе, а когда город сожгли, уехали в Раунфорт. Отца со старшим братом призвали в армию, и они не вернулись. Арок исправно учился и сумел поступить в Раунфортскую лекарскую академию. Через год мать вышла замуж, Ворон бросил учебу и отправился в Толлгард поступать в военную академию. Его не приняли, так как он был слаб здоровьем. Но не желая возвращаться обратно, Ворон устроился помощником к лекарю. Однако мечты стать Охотником не утратил, и через два с половиной года покровительствовавший ему мэтр порекомендовал его Лидеру как весьма умного и наблюдательного молодого человека.

Арок утверждал, что ночь провел в казарме, а из версий предложил, что у Тигра были друзья в высоких кругах, и кто-то из дворян вполне мог подкупить стражу.

Рикки закрыл книжечку, где делал пометки, и встал. Пока единственной зацепкой были слова Вирта о Доминике, и все же с чего-то надо было начинать.

Горностай нашел Лиса прогуливающимся по аллее вокруг академии. Доминик был явно чем-то озабочен, что, впрочем, и не пытался скрывать.

– Привет, – сказал он Рикки. – Как ваше с Орлом расследование?

– Движется.

– Да? И я все еще в списке?

– А кто ж тебя вычеркнет?

– Полагаю, что тот, кто и занес, – Доминик вяло улыбнулся. – Ты хочешь о чем-то спросить?

– Хочу, – Рикки сунул руки в карманы штанов и придал своему лицу как можно более уверенное выражение. Да, это благодаря Доминику он здесь, но это не должно мешать расследованию.

– И о чем? – без видимого интереса спросил Лис.

– Где ты был позавчера ночью?

– Хорошая погода сегодня, правда? – Доминик задрал голову и посмотрел на зеленые кроны деревьев.

– Ты не ответил.

– Я ответил тебе раньше. В казарме.

– Это неправда.

– Уверен? – Доминик повернул голову и посмотрел Рикки в глаза.

– Уверен, – ответил он, выдержав взгляд.

– Ладно. Раз так, то скажу, да, я уходил, но куда – тебя не касается. Даррена я не выручал. Мне самому интересно посмотреть, кому хватило духу.

– А ты не боишься, что об этом узнаю не только я?

– Ты мне угрожаешь? – Доминик снова выразительно посмотрел на Рикки.

– Нет, но раз я узнал…

– Кто меня видел? – взгляд Лиса сделался жестким.

– Где ты был? – повторил вопрос Рикки.

– Я тебе все равно не отвечу, можешь не стараться, – Доминик неприятно улыбнулся. – А если хочешь мое мнение, то это сделал, скорее всего, Арок. И если это правда он, я с огромным удовольствием пожму ему руку.

– Где ты был? – не выдержал Рикки и схватил Лиса за воротник.

Доминик рассмеялся.

– Хартон, приставай к кому-нибудь другому.

– Мне нужно знать.

– Зачем? Костей не жалко? Убери руку, или пожалеешь.

– А мне нечего терять, – в глазах Рикки появился огонь. – Если ты невиновен, чего стоит сказать?

Доминик оставался невозмутим.

– Последнее предупреждение.

Горностай, не узнавая себя, дернул Лиса за воротник с такой силой, что тот на мгновение потерял равновесие.

Несколько стражников сбежались посмотреть, как они дрались. В каждом движении Рикки было столько ярости и обиды, что это придавало сил и делало нечувствительным к боли. Доминик сначала действовал неохотно, больше отступал, но быстро распалился и вошел во вкус.

– Эй, вы чего стоите?! – прикрикнул на стражников непонятно откуда взявшийся Орел. – Растащите их немедленно!

Сам Кристофер обхватил со спины Доминика.

– Вы с ума сошли?! – орал он.

– Не лезь не в свое дело, – Лис утирал рукавом кровь из разбитой губы. – Не видишь, мальчик хочет драться.

– Ответь на вопрос! – Рикки пытался вырваться, но стражники крепко держали его за руки.

– Так, Доминик, ты отсюда уходишь, понял? – прикрикнул на него Орел. – А ты, Рикки, успокойся. Совсем умом тронулись, и это в такое время, когда все должны быть едины.

– Ладно, я уйду, – проговорил Лис, поднимая вверх руки, – но он, боюсь, не успокоится. И твои любезность и участливость он тоже не оценит, так и знай.

– Мне показалось, или ты все еще здесь? – Кристофер смерил его недобрым взглядом.

Доминик покачал головой и пошел прочь от места боя.

– Зачем ты вмешался? – крикнул Орлу Рикки, продолжая вырываться из крепких рук стражников.

– Потому что ты дурак, – Кристофер жестом велел отпустить его. – Знаю, что ты не по собственной воле за это взялся, и потому попытался помочь. Но с твоей горячей головой ты так ничего и не выяснишь.

Рикки откинул со лба мокрые волосы и глубоко вдохнул.

– А что мне остается? – не выдержал он. – Все ведут себя так, как будто виноваты.

Орел смерил его снисходительным взглядом.

– Мой тебе совет, Горностай: иди умойся, переоденься и отправляйся в «Падшую сову».

– Смешно, да? – Рикки усмехнулся. – Может, еще предложишь напиться с горя?

– Барышни из «Совы» знают о нас больше, чем мы сами. Но это так, просто совет.

– Думаешь, я перестану тебя подозревать?

– Я хочу, чтобы ты нашел виновного, – отчеканил Орел, – раз уж тебе это поручили.

Кристофер развернулся, давая понять, что разговор закончен.

– Да, – добавил он, – не забывай, если ноша не по плечу, всегда можно отказаться и уйти.

– Не дождетесь, – пробурчал Рикки и, пошатываясь, заковылял в казарму.

Может, и правда стоило навестить девушек из «Падшей совы»? Кто знает, о чем может проболтаться мужчина в пылу страсти?

***

Барышни сели в круг. Некоторых из них Рикки с трудом бы назвал девушками, скорее женщинами, но несколько были так юны, что сердце сжималось от мысли, чем эти девочки занимались вечером. Среди собравшихся была и его старая знакомая Кира.

– Благодарю за ваше время, – начал он, стараясь показать всю галантность, на какую был способен со своим деревенским образованием. – Я не задержу вас надолго, обещаю. Поднимите, пожалуйста, руки те, кто за последний месяц встречался с кем-либо из Рыцарей Служения.

Барышни переглянулись и замерли. Рикки мысленно понадеялся, что их напугал не синяк под его глазом.

– Нам нельзя говорить об этом, – пояснила Кира.

– Все в порядке, можете отвечать, – сказала появившаяся в дверях Брилия Фарт. Обернувшись, Рикки посмотрел на хозяйку «Падшей совы» с благодарностью. Женщина улыбнулась в ответ.

Барышни снова переглянулись, и двенадцать из них подняли руки, включая Киру. Рикки тяжело вздохнул. Он и не подозревал, что будет так много.

– Хорошо, – сказал он. – Вы оставайтесь, а остальные могут идти.

Пять женщин вышли из комнаты. Проводив их взглядом, Рикки продолжил:

– Поднимите руки, кто был с Лангдюром Окунем.

Барышни переглянулись, две совсем молоденьких заулыбались.

– Никто? – переспросил Рикки.

– Он же женат, – ответила сидящая рядом с Кирой белокурая девчонка.

– Так, ладно. Кто был с Филиппом Змеем?

Девушки снова переглянулись.

– Я, – осторожно подняла руку все та же девушка.

– Еще?

– Он однолюб, – пояснила юная барышня.

– За последний месяц кто-то еще из Рыцарей был у тебя?

– Только Филипп.

– Уже легче. Можешь идти.

Девушка широко улыбнулась, словно выиграла в состязании, и выпорхнула из комнаты.

– Теперь сделаем так: все выходят и ждут в коридоре, остаются те, кто был с Марком Буйволом.

Таких оказалось две. Обе крупные и крепкие. Разглядывая их, Рикки поймал себя на мысли, что разбираться в любовной жизни Рыцарей удовольствие то еще. Да и много ли он узнает?

– Что вы можете рассказать о Буйволе? Говорил ли он что-то особенное за последнее время?

– Марк? Говорил? – женщины переглянулись и рассмеялись.

– Понятно. Тогда я вас больше не задерживаю, путь зайдут те, кто встречался с Андреем Волком.

Одна из женщин осталась сидеть в комнате, и тут же внутрь вошла другая.

– Андрей угрюмый и молчаливый, он ничего нам не рассказывает, – пояснила вошедшая.

Рикки сделал несколько пометок в своей книжечке и продолжил дальше по списку.

Выяснилось, что любителем поговорить среди Рыцарей был Доминик (кто бы сомневался), но в последнее время он почти не появлялся. Последний раз его видели в день рождения Филиппа, но тогда он вовсе отказался от услуг и покинул «Падшую сову» раньше, чем закончилось оплаченное время. Кристофер Орел тоже много говорил, но ничего существенного Рикки от барышень не услышал. Вирт Сокол посещал заведение реже всех, а если и приходил, то в основном только поесть и посмотреть на танцовщиц. Вероятно, он не хотел платить за то, что доставалось бесплатно, заключил Рикки. А вот тихий и задумчивый Арок Ворон оказался самым частым и любимым посетителем. За последний месяц у него было семь женщин. Говорили о нем барышни с заметной теплотой, и из всего сказанного Рикки понял, что они, в сущности, ничего не знают, зато он, похоже, знал обо всех все.

Как он и боялся, визит в «Падшую сову» ничего не дал, кроме мерзкого послевкусия. Они с Кирой теперь стояли на разных ступенях в обществе, но отличало их лишь то, что ей не повезло родиться женщиной.

Рикки вспомнилось, как он впервые увидел Доминика, и в душе что-то сжалось. Если бы не Лис, он бы так и прозябал на той лесопилке. И не то чтобы в Толлгарде он был свободен, но все же клетка стала шире. И все его душевные метания просто смешны по сравнению с тем, что приходилось ради того же делать Кире.

И все же, если Доминик правда помогал Даррену все это время, как правильнее поступить? Что важнее: верность или долг?

Рикки вернулся в казарму изможденным. Скинув сапоги, он забрался на кровать и посмотрел в потолок. В голове всплыли слова Криса, что всегда можно отказаться и уйти. Он знал, что это неправда. Но даже если бы можно было, куда он пойдет? Теперь у него другого дома нет.