Креолка. Тайна аристократки

В ЛУВР

Теплый ветер с юга окутал пылью всех путников и животных, идущих по большой дороге. Ноги Айши покрылись волдырями, днем она пошатывалась от изнеможения. Ночи проводила под изгородями в зарослях папоротника, чувствуя, как вечер хранит дневное тепло. Часто рядом с ней лежали другие, да так близко, что она слышала, как они храпят и кряхтят. Это напомнило Айше о «Каскадах» и воскресило в памяти цель, к которой она стремилась. После Орлеана Айша видела ее яснее, ибо сейчас встретила мужчину, посмевшего заговорить о свободе. Если в Париже найдется еще один такой мужчина и при этом окажется королем, то ей придется найти слова для выражения своих мыслей.

Деньги, брошь и документы Айша завернула в одежду маркиза. Ночью этот сверток служил ей подушкой. Только на второй день она обнаружила среди этих вещей два предмета — один из них был ей знаком, другой она видела впервые. Первым оказался нож, подаренный ей Жозефом. Конечно же, Айше положили его в нагрудный карман жакета после того, как его почистили. Золотой луидор, завернутый в носовой платок из тонкого батиста, лежал глубоко в одном из карманов жакета. Обрадовавшись ножу, она остановилась посреди дороги и поднесла его к губам. Из ее глаз хлынули слезы. Айша долго стояла, держа нож, затем спрятала его и, продолжив путь, вертела в пальцах золотую монету.

Образ надменного маркиза то ярко вспыхивал в ее воображении, то приобретал неясные очертания. В одном Айша не сомневалась: записка к нему стала дерзким свидетельством неблагодарности. Она съежилась, вспоминая выведенные своей рукой каракули. Во время этой первой попытки написать письмо Айша подражала имевшимся у нее под рукой почеркам маркиза и банкира. Книги по орфографии Айша отдала Флорусу до того, как покинула Нант, понимая, что тот продаст их книготорговцу за лучшую цену, чем она, хотя он не умел читать. Айша знала, что письма полагается писать мелким почерком, но ее почерк был неровным и крупным. Айше хотелось бегом вернуться в Орлеан, схватить свою записку и разорвать ее на глазах у маркиза.

Однажды Айша встретила молодую женщину, возвращающуюся в Бургундию после того, как провела зиму в маленьких городах, выпрашивая милостыню. На простом и всем понятном французском, сдобренным местным диалектом, она рассказала Айше о своей жизни на родной ферме: когда наступала суровая зима и земля замерзала после сбора урожая, запасали дрова и животных укрывали от снега. Она поведала и о том, как в лесу собирали каштаны и откладывали их на зиму. Каждая мелочь деревенской жизни казалась Айше такой же настоящей, как галька, по которой они ступали вместе. Айша слушала как завороженная, и внезапно к ней вернулась сила, побуждавшая идти вперед.

— Вот такую историю я рассказывала в Пуату этой зимой. И главы семьи слушали, ибо это история звучала правдиво. Этой зимой я заработала гораздо больше денег, чем прошлой, и не дождусь того дня, когда смогу вернуться домой.

— Ты заработала деньги?

— Глупенькая, люди отдавали мне их. Я лучшая попрошайка в своей деревне, но моей заслуги в этом нет. Вся заслуга принадлежит одной рассказчице. Услышав эту историю, я поняла, что ее нужно запомнить, чего бы мне это ни стоило. Она рассказала лишь небольшую часть, но у меня на глазах выступили слезы! — Женщина восторженно покачала головой. — Даже священник утверждает, что не слышал ничего подобного. Он подписал для меня вот это. — Она вытащила потрепанную бумажку. — Здесь говорится, что эта история подлинная. После этого я вышла на дорогу с такой уверенностью, что мои сестры вопили от восторга. Ведь я принесла им такие ленты, как они просили.

— Сестры?

— Да, целых четыре. У меня есть и братья. Рассказчица знает, что людям придется по душе, а что нет. С такой способностью нужно родиться. Я рассказывала о своем покойном отце, и все платили за это. Но они не стали бы платить, если бы знали, каким он был при жизни — отец бил мою мать и совсем не разговаривал с нами. Люди не хотят слушать такое и не платят за это.

— Попрошаек много?

— Ой! Их и не счесть. Я тебя кое-чему научила, правда? Что ж, я не часто болтаю без умолку, но теперь весна, и я возвращаюсь домой.

На развилке дорог она поделилась с Айшой хлебом и сыром и на прощание весело помахала ей рукой.

Наконец Айша добралась до Сены и оплатила дорогу на кораблике, как и прежде, выбрав место на носу. Она с облегчением рассталась с большой дорогой, с ее грязными, уродливыми людьми и неказистыми городками. Во время плавания Айша коротала время, сочиняя в уме письма маркизу, а затем предавала их забвению. Айша убеждала себя, что из Парижа отошлет ему настоящее письмо, но придуманные ею фразы звучали плохо. Айша не разговаривала с пассажирами и ночью спала на палубе, устроившись на смотанной кольцом веревке, где ее не беспокоили попутчики.

Она спала, когда кораблик прибыл в Париж. Айша с трудом проснулась, окоченевшая и голодная, и увидела, что кораблик проплывает мимо острова, на котором теснились большие дома. Затем появился еще один остров: плоский, заставленный штабелями лесоматериалов. Потом Айша увидела огромное величественное здание и догадалась, что это собор Парижской Богоматери.

Порт назывался Сент-Пол, и даже в ночной час в нем царило оживление: кораблики то прибывали, то отчаливали. На приезжавших пассажиров почти не обращали внимания. Парижан не интересовали скромные гости, и Айша чувствовала себя невидимкой, медленно идя по набережной. Она подробнее разглядела собор, окруженный домами. Увидев поблизости большое пространство, Айша догадалась, что днем здесь работает рынок. Дальше стояло внушительное сооружение с тремя круглыми башнями и часами. Маркиз говорил, что это здание называется Консьержери. Позади него изящный черный шпиль исчезал в облачном небе. Это был шпиль часовни, построенный святым Людовиком, королем Франции. Мосты, соединявшие острова с берегом, терялись среди многоэтажных домов, где теснились магазины и мастерские.

Айша поняла, что справа от нее Лувр, королевский дворец, но не знала, стоит ли сворачивать к нему. Проходя по мосту, посмотрела на город. Мимо проезжали кареты, вдоль набережных стояли открытые лавочки, на реке покачивались рыболовные судна с фонарями на мачтах. Повсюду ходили люди, слышались голоса, изредка звучала музыка. Все это волновало, но при виде Парижа Айша ощутила пустоту. Она долго стояла и смотрела на реку.

Внезапно хлынул ливень. Грязная одежда Айши насквозь промокла; вода, стекавшая с волос, смыла пыль с ее лица. Одни лавочники на набережных тут же собрали вещи и убежали; другие отступили под брезентовые навесы, поток пешеходов иссяк, и по дорогам разъезжали лишь экипажи. Айша пошла в сторону города, на ходу поглядывая на кареты, которые пружинисто подпрыгивали на мостовой. В окнах карет Айша замечала то лицо, то руку, унизанную драгоценностями.

Айша промочила ноги. Сейчас никто не обращал внимания на ее испачканную одежду. Избегая взглядов прохожих, она думала только о карте, которую маркиз де Ришмон рисовал при свете камина в своей гостиной. Очертания Лувра в ее воображении напоминали бело-голубой замок-близнец в Сомюре, стоявший на холме с развевающимися на фоне неба флагами.

Вот почему она не узнала старый дворец королей Франции, когда вышла к нему. Это было внушительное здание, но сначала Айша заметила лишь сводчатые ниши в стенах, позволяющие укрыться от дождя. Спрятавшись в одной из них, Айша разглядела изящную каменную кладку, широкую лестницу, а за ней огромный внутренний двор. Тут она поняла, что добралась до цели. Только короли могли жить в таком огромном замке. Пока Айша рассматривала все это, за ней наблюдали элегантно одетые мужчины с аккуратно перевязанными седыми волосами. Кое-кто бросал на нее неодобрительные взгляды, видя, как она топчется у входа. Айша предполагала, что королевский дворец охраняют отряды гвардейцев, но поблизости солдат не было: возможно, они попрятались из-за дождя. Айша заметила, что у элегантно одетых мужчин нет шпаг. Возможно, это вовсе не дворяне. Поблизости от нее остановилась карета, из нее вышли двое мужчин. Возле лестницы им поклонился элегантный молодой человек. Когда он проводил их на первый этаж, Айша догадалась, что приехали титулованные гости, а все остальные — слуги в униформе и париках. Если бы она вознамерилась увидеть короля, ей пришлось бы обратиться к ним.

— Простите, месье! Это королевский дворец?

Кроткого вида парень взглянул на нее:

— А ты хочешь сообщить его величеству нечто пикантное?

Его товарищи рассмеялись. Пристальнее взглянув на Айшу, он сказал:

— Сорванец, пошел вон отсюда.

— Я пришел встретиться с королем.

Головы повернулись к ней, ибо она произнесла эти слова так громко, что все эти бездельники услышали их. Мужчина постарше неприветливо проговорил:

— В это время ты не найдешь его здесь. Иди своей дорогой, юный глупец, и не мешай нам.

— Где же король? — воскликнула Айша.

— В Версале, где же еще? Или в Тюильри.

Молодой человек указал куда-то рукой, и Айша решила, что нужно идти вниз по течению реки.

Она не шевельнулась, удрученная этой безнадежной ситуацией: они все врут, король там, наверху, совсем близко. Посмотрев на верхнюю площадку лестницы, Айша услышала там шаги и голоса. Ей хотелось узнать, получили ли два титулованных гостя приглашение на аудиенцию. Вниз спустился еще один слуга и, не останавливаясь, ушел. Дама в красивом темно-синем платье и длинном плаще с интересом наблюдала за этой сценой с площадки лестницы. Слуги подняли головы и расступились. Айша, воспользовавшись удобным случаем, бросилась наверх по лестнице. Никто не мог преградить ей дорогу, кроме дамы и старого слуги, следовавшего за ней по пятам. Айша, пробежав мимо дамы, вдруг грохнулась на ступени: старый слуга подставил ей подножку. Слуги устремились наверх и, смеясь, окружили ее.

— Куда же он так спешил?

— Его наверху ждет девушка. Ну-ка, расскажи нам, она случайно не одна из моделей Ваучера?

— В том-то и дело. Он собирался вломиться именно в тот момент, когда она снимает платье.

Все это не смутило Айшу. Ее приковал взгляд красиво одетой дамы. В нем сквозили расчет и хитрость. Дама насмешливо спросила:

— Пришел посмотреть на короля, голубчик? Я верю тебе. Встань и дай мне взглянуть на тебя. Не бойся. Я безобидная женщина, не то что эти здоровые и храбрые ребята.

Свидетели происходящего, ободренные насмешливым тоном, помогли Айше подняться. Даме явно перевалило за сорок, она была ниже Айши, ее бледное лицо испещрили мелкие морщины, покрытые белой пудрой. Вокруг рта тоже были морщинки, губы покрашены в красный цвет. Айша приготовилась снова бежать.

— Подожди. — Дама взяла ее за руку и сказала слуге: — Жюль, позаботься об экипаже. А теперь, — она обратилась к Айше, — я расскажу тебе о том, о чем умолчат эти красивые ребята. И сделаю это с радостью. Это Лувр; его либо арендовали, либо сняли. Кое-кто из тех, кто живет здесь, — артисты и художники, кое-кто изготовляет посредственную мебель, а остальные, вероятно, не лучше своих слуг, которых ты видишь вокруг. Здесь уже давным-давно нет ни одного короля. Кто сказал тебе, что ты найдешь здесь короля?

— Я слышал об этом, — тихо ответила Айша.

Дама уставилась на нее единственным зрячим глазом и была немного озадачена.

— Ты получил хорошее старомодное воспитание, — задумчиво произнесла она. — Ты ведь не из Парижа, верно?

Один из слуг с усмешкой прервал ее:

— Мадам, оставьте его нам. Я пинком вышвырну мальчишку на улицу, его место там.

Дама искоса взглянула на него:

— Скажи мне, Жан Мартен, разве я плохо разбираюсь в своем деле?

— Мы знакомы с вашим делом!

Все улыбнулись этой реплике, но дама, продолжая спокойно говорить, спускалась вниз по лестнице. Айша следовала за ней.

— Разве я только что не поднялась по этой лестнице с самыми восхитительными гостями, каких только может пожелать любой благородный человек? И разве вы все не хотите находиться там, вместо того чтобы прозябать здесь, на сквозняке? Я ведь знаю своих людей. Я также знаю, как сделать их счастливыми. Скажем так, я с большим удовольствием прокачу этого юношу домой. На этом и покончим. Желаю вам спокойной ночи.

Похоже, мужчин эти слова дамы оживили и развлекли. Когда из-за пелены дождя появился слуга и раскрыл для нее зонтик, они снова окружили ее.

Игриво приподняв подбородок Айши, дама повернула его к мужчинам.

— Что скажете, разве он не красавец?

Айша отскочила в сторону, но столкнулась с одним из мужчин. Из этого круга не было выхода.

— Уверен, у него нет ни гроша за душой. Это тебя разочарует, — заметил молодой человек.

Дама покачала головой и улыбнулась.

— Я знаю, что делаю. Мадам Парис провернет свое дело, а вы займитесь своим. Спокойной ночи, любезные.

Она все еще улыбалась, ведя Айшу к экипажу. Дама доверительно наклонилась к ней:

— Лучше держись подальше от них, моя дорогая. Я сразу узнала девушку, которой нужна женская защита! Поедем ко мне домой: мы сердечно побеседуем, высушим одежду и поужинаем. Не бойся, я не возьму с тебя за ночлег. Я вполне состоятельна, чтобы приютить на ночь бедную девушку в такую ненастную ночь.

Айша взглянула на хитрую даму, стоявшую перед ней, и задумалась. Она чувствовала, что следует броситься от нее под дождь, но куда ей податься? Мадам Парис не казалась опасной; напротив, несмотря на свою загадочность, она проявляла к Айше интерес и участие.

— Мне надо идти… — начала Айша.

— Скажи, куда ты пойдешь в такой одежде? Моя девочка, ты не знаешь Парижа: в этом городе приходится туго, пока не привыкнешь к нему. Не пытайся отрицать, что ты только что приехала из деревни и совсем неопытна. Меня не проведешь. Послушай, — она вдруг перешла на деловой тон, — ты ведь хочешь взглянуть на короля Людовика, верно? Что ж, скажу тебе прямо: я единственная женщина в Париже, способная приблизить к нему таких, как ты, на расстоянии одного лье. Я выражусь еще понятнее: проведи у меня недельку, и я сделаю все возможное — имей в виду, все возможное, — и ты останешься наедине с королем в одной комнате и поговоришь с ним, стоя от него на таком же расстоянии, как я от тебя. Тогда будет гораздо приятнее, чем сегодня! Поторапливайся, а то я совсем промокну.

Это предложение казалось нелепым, но Айша ждала его с самого начала. Дама держалась с такой уверенностью, какую Айша раньше не видела, если не считать Лори, которая не сомневалась в своих способностях. В конце концов пол мадам Парис решил все. После того как Айша столько недель оказывала сопротивление мужчинам, она не могла отвергнуть помощь, предложенную этой странной женщиной.

Скрипевший экипаж с грохотом вез их по улицам. Слуга устроился сзади, а мадам рассказывала о «девушках», ждавших ее возвращения домой. Карета обогнула большой парк, который мадам Парис назвала Елисейскими полями. Видно, это место, как и парк перед дворцом Тюильри, было открыто днем для респектабельных членов общества. Пока мадам Парис продолжала говорить, Айша пыталась приноровиться к движению экипажа и примириться с тем, что она потерпела еще одну неудачу. Ну что удивительного, если ей сразу не удалось увидеться с королем? Она плохо воспитана: возможно, проведя вечер с мадам Парис, она узнает что-то полезное. Айша убеждала себя в этом, пока экипаж подпрыгивал на мостовой, копыта лошадей скользили, кучер нетерпеливо покрикивал на людей, переходящих дорогу перед экипажем. На глазах Айши выступили слезы. Она понимала, что должна скрыть их. Слезы — признак слабости, а ей нельзя проявить слабость в этом жестоком городе. О, как она желала, чтобы Лори оказалась рядом с ней!

Мадам жила рядом с Этуаль де Шайо, где несколько улиц сходились на вершине холма. Ее дом назывался отель «Дю Руль», и это впечатлило Айшу еще до того, как она увидела его, ибо только большие дома назывались «отелями». Когда они добрались до этого дома, тот даже в темноте показался Айше величественным. Старый слуга, постучав в дверь, помог мадам выйти из экипажа. Их встретили мажордом и домоправительница примерно того же возраста, что и мадам. Взяв у мадам плащ, домоправительница уставилась на промокшего мальчишку.

— Эту юную девушку зовут Шарлоттой, — важно сообщила мадам Парис. — Она отправится наверх, примет ванну, вымоет голову и расчешет волосы, а затем наденет простую одежду. — Она улыбнулась Айше. — Я поднимусь наверх, пока ты будешь одеваться. Пусть Берта займется тобой, она знает, что делать. После теплой ванны ты почувствуешь себя лучше. А теперь марш наверх.

В отеле «Дю Руль», удобном и просторном, было все: полотенца, мыло, вода. В камине весело горел огонь и согревал спальню, где купалась Айша. Шкафы ломились от одежды, которую крепкая Берта критически рассматривала, смывая грязь с рук и лица Айши и бормоча, что попусту тратит время, поскольку ожидается прибытие гостей. Поскольку эти слова не были напрямую адресованы Айше, та сочла за лучшее промолчать и наслаждаться ощущениями от теплой ванны и наготы.

Когда Берта впервые обратилась к ней, Айша насторожилась.

— Значит, ты девственница.

Айша уставилась на нее, раскрыв рот.

— Боже милостивый, ты плохо соображаешь? Ей это не понравится, она предпочитает сообразительных. Ты ведь не спала с мужчиной, правда? Давай же, признавайся — только это заставило ее привести тебя сюда. Если же ты заразная, тебя немедленно вышвырнут на улицу.

Айша растерялась… но, возможно, мадам Парис ждала в гости того, кого были недостойны ее девочки, или опасалась, что Айша с ее грубыми манерами нарушит репутацию ее респектабельного дома? Вопрос Берты ужаснул Айшу. Она не представляла себе, что мадемуазель Антуанетта решилась бы задать его. — Однако в Париже, несомненно, иные нравы, и она явилась сюда, чтобы усвоить их.

— Да, я девственница, — холодно ответила Айша, — если вам или кому-то еще это важно знать.

— Ой! — Берта пронзительно расхохоталась и начала так безжалостно вытирать Айше волосы полотенцем, что ей стало больно. — С тобой мы не соскучимся.

Тут в комнату вошла молодая женщина в голубом муслине. Он, как облако, окутал ее ноги, обутые в комнатные туфли. Ее русые волосы были собраны на затылке. Зеленые глаза женщины вспыхнули так, будто она предвкушала что-то приятное.

— Мне пришлось явиться, и видишь — внизу еще ничего не происходит. Как она выглядит? Ой! — воскликнула она, подходя поближе, чтобы взглянуть на Айшу, пока Берта помогала той выйти из ванны, — ты смуглая. Приехала из провинции? Потрем тебе ладони и руки лимонным соком, и все сойдет. Я покажу, как это делается. Боже милостивый! — с трудом выдохнула она. — Когда ты последний раз ела?

— Нанетт, не лезь не в свое дело. Лучше помоги мне развесить эти мокрые вещи перед камином.

Нанетт тут же принялась за дело, с любопытством поглядывая на Айшу, пока Берта примеряла ей нижнее белье.

— В какой комнате она будет?

— Она вполне может пока остаться в этой, тогда нам сегодня не придется разжигать другой камин.

— О! — Нанетт плюхнулась на постель и скрестила ноги. — Разве это комната? Значит, ты не постоянная?..

У Нанетт была изогнутая верхняя губа, а на щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась.

В тот момент, когда Айша уже собиралась ответить молодой женщине, вошла мадам. Она тут же отослала Нанетт вниз и стала разглядывать Айшу. На той была новая одежда: чулки, подвязки и нижняя юбка.

— Гм. А теперь дайте не очень облегающее мягкое платье без большого декольте, но такое, чтобы можно было поднять грудь. И туфли без каблуков. Бледно-желтый цвет отлично подойдет. Твои волосы, моя дорогая, — сказала она, погладив их, — просто чудо. Такие густые и волнистые, они будут сохнуть не один час. Ничего страшного, мы соберем их наверху, а несколько прядей спустим за уши. Завтра мы заставим Валентину поработать с тобой, она творит чудеса. Затем ты встретишься с девочками.

Мадам ждала, пока на Айшу надевали желтое платье, затем помогла Берте застегнуть ей лифчик. Из высокого зеркала, стоявшего в углу, на Айшу широко раскрытыми глазами смотрела совсем незнакомая девушка.

Мадам отступила назад, чтобы оценить результат.

— Очень соблазнительно, очень невинно. Ты мне нравишься. Нанетт не имела никакого права находиться здесь — я же говорила им, что они познакомятся с тобой завтра. Мы устроим дружеский ужин и поговорим о том, как помочь тебе добиться того, что ты хочешь. Берта, проследи за тем, чтобы здесь все убрали, и не спускай глаз с девочек. Пусть Матильда развлечет гостей, ей это нравится. Меня вызывайте только в том случае, если возникнет проблема.

Берта вышла и прислала служанку, тощую девушку. Присев в реверансе, та приступила к уборке комнаты. На ней было серо-коричневое платье с фартуком и чепчик. Она работала, не поднимая головы. Айшу поразило, что мадам управляла своим домом без мужчин, которые любят разгуливать кругом и отдавать распоряжения. Да, Париж — редкое место, если женщина здесь может иметь собственный дом и жить, как ей хочется.

Мадам положила руку на обнаженное плечо Айши и подвела ее к зеркалу. Айше не понравилось ее прикосновение, но она промолчала. Женщины стояли рядом и обе смотрели в зеркало: первая была маленького роста и великолепно одета: один блестящий глаз смотрел проницательно, другой заволокла пелена; вторая была высокая, с густыми и черными как смоль волосами, обрамлявшими лицо, покатыми плечами и тонкой талией. Ее юбка падала вниз красивыми складками. Рукава до локтей были отделаны лентами, само же платье прикрывало лишь одно плечо, а лиф демонстрировал изгибы грудей Айши.

— Принеси мне кремовый фишю. — Мадам указала куда-то рукой, и служанка подбежала к ней с кружевом. Мадам положила его поверх платья. — Да, именно то, что надо. Я не стала бы носить белое, к твоей коже этот цвет не подойдет. Теперь ты выглядишь невинной, но уже непохожа на провинциалку! Мы достигли необходимого эффекта. — Мадам долго и пристально смотрела на отражение Айши с беспристрастным вниманием. Тебя всегда заметят, — наконец сказала она. — Стоит тебе только войти куда-нибудь, как все тут же обратят на тебя внимание, ибо ты неотразима. Дам тебе один бесценный совет: когда все глаза будут прикованы к тебе, воспользуйся этим. В тебе есть нечто такое, неведомое мне, что готово вырваться на свободу и ослепить. — Она отошла назад и посмотрела на Айшу. — Ну, разве ты никогда не смеялась? Смейся, не думая о тех, кто может услышать твой смех!

Несмотря на добрые намерения мадам, ее слова прозвучали как оплеуха. Когда Айша вспомнила счастливое время, тем более ценное, что оно оказалось кратким, по ее щекам потекли слезы.

— Да, — взгляд мадам просветлел, когда она увидела это, — ты страстная, ничего не скажешь. Как безрассудно бегать в мальчишеском наряде, скрывая все это от посторонних глаз. Посмотри на себя. Среди миллиона не найдется женщины с такими глазами и осанкой. Где ты научилась ходить, как королева? Пренебречь такой красотой, дорогая, значит превратить ее в бесполезный капитал. — Айша хотела возразить, но мадам продолжала: — Нет, ты послушай. Не у всякой женщины такая осанка, как бы высоко она ни стремилась взлететь. Например, у светловолосой и элегантной Помпадур ее нет. Она не раз нарочно попадалась на глаза Людовику, чтобы тот обратил на нее внимание. Наконец на балу она уронила рядом с ним носовой платок, чтобы поймать короля в свои сети. Говорят, Помпадур от природы не наделена качествами, необходимыми любовнице, хотя и стремилась стать ею с раннего возраста. Ее нелегко зажечь, и она страдает от этого, ибо король ненасытен. Но ты страстная. Впереди тебя ждут наслаждения, если только будешь слушаться мадам Парис. Закрой свой прелестный ротик и пойдем ужинать.

Айша шла за ней как во сне. Она никогда не слышала от женщины подобных речей, ибо ее мать считала запретным все, что связано с телом. Мадемуазель Антуанетта не выходила за рамки косвенных намеков и безобидных сплетен. Плотские наслаждения не были тайной для Айши, ибо рабы в «Каскадах» жили в тесноте и интимной близости. Стены их убогих жилищ были тонки, поэтому порывы радости и дикие ссоры происходили у всех на виду. Айша считала, что знает все о других, хотя о себе не знала почти ничего. Она предполагала, что любовь и брак белых ограничены правилами. Поэтому и не представляла себе, чтобы француженка говорила об этих вопросах подобно мадам Парис. Особенно о том, что касалось короля.

Когда они дошли до лестничной площадки, Айша ощутила запах ужина, доносившийся снизу, и поспешила спуститься. Ее восхищали широкие декоративные вставки в юбке, плавно скользившие поверх нижних юбок. Юбка шуршала при каждом шаге, а кружевная оборка была такой широкой, что она не опасалась наступить на нее. Обнаженные ноги чувствовали себя свободно под складками, их уже не сковывали мальчишеские бриджи, которые она так долго носила. Платье великолепно сидело на Айше, а прилегающий лиф давал ощущение защищенности. Чуть приподняв плечи, она высоко подняла голову. Каждый шаг доставлял Айше удовольствие, а мадам Парис, лукаво посматривая на Айшу, улыбалась.

Ужин, поданный в столовую мадам, был великолепен. С супом Айша хорошо справилась, поскольку в Орлеане узнала, что нельзя поднимать тарелку вместе с ложкой. Она наблюдала за мадам, следовала ее примеру, пока, вкушая десерт, та продолжала поучительный монолог. Хозяйка переходила к каждому предмету постепенно, но Айша догадалась, что та хочет чего-то добиться от нее, — только не могла угадать, чего именно.

К маленькой комнате мадам вел короткий марш лестницы. Через окно, уставленное горшками с папоротником, была видна главная столовая, отделанная бледно-голубой и желтой лепниной. Над широким столом, накрытым сверкавшей белизной скатертью, висела люстра. Девочки мадам сидели вокруг стола в обществе десятка элегантных мужчин. Хорошенькие девушки, похоже, вели приятный разговор, ибо вся компания веселилась.

Айша, внимательно глядя на собравшихся, уклончиво отвечала на вопросы мадам. Она сказала, что приехала из Орлеана, что у нее нет родителей (заметив при этом удовлетворенный взгляд хозяйки), а в Париже хочет стать служанкой короля.

— Все, что ты мне рассказала, — заметила мадам, когда в соседней комнате притихли веселые голоса, — не вяжется с твоей манерой речи. Ты говоришь, как барышня, только что вырвавшаяся из-под опеки гувернантки. Служанки так не говорят.

— Одно время я работала в большом доме, — ответила Айша, вспомнив короткое и тревожное время, когда была горничной у хозяина.

— И кроме того ты ничего не вспомнишь? — Мадам улыбнулась. — Не хочешь ли проводить время, как мои милашки?

Она бросила взгляд в другую комнату.

Айша тоже посмотрела туда и увидела нечто новое: руки мужчин уже либо добрались до коленей девушек, либо проникли им под юбки. Девушки что-то шептали кавалерам, слегка пощипывая их. В это вечернее время после хорошего ужина молодые люди разделились на пары; их глаза блестели под опущенными ресницами, а приоткрытые губы улыбались. Айша вздрогнула, поняв, что этих девушек продают каждую ночь. Вероятно, так же с ней поступил бы ее хозяин. Но здесь над ними властвовала женщина. Она гневно ответила мадам:

— И стать вашей рабой?

Мадам рассмеялась, затем поманила к себе худощавую горничную:

— Приведи сюда Нанетт. Немедленно. — Она с изумлением посмотрела на Айшу. — Ты так и не догадалась, куда попала?

— В дом терпимости?

Заметив, как дрожит голос Айши, мадам улыбнулась. Появилась растерянная Нанетт.

— Если молодой месье Монтрей не нравится тебе, только скажи мне, — вкрадчиво начала мадам. — Думаю, его надо немного приободрить, как по-твоему?

Нанетт кивнула, казалось, она дуется.

— Как поживают твои родители в Клиши?

— Хорошо. Спасибо, мадам.

— Скажи мне, Нанетт, если бы я предложила тебе — предложила — собрать вещи и вернуться к ним, что бы ты ответила?

Нанетт затаила дыхание и побледнела.

— О, мадам!

— Я беседую с нашей новой подругой. Ей хотелось бы узнать, что ты предпочтешь. Остаться здесь или вернуться домой в Клиши?

Нанетт с неприязнью взглянула на Айшу и умоляюще на мадам Парис.

— Мадам, это мой дом. Если я уйду отсюда, в Клиши я увижу лишь протянутые за деньгами руки. Мадам, вы ведь не отошлете меня?

— Дорогая, я хотела узнать твое мнение, а теперь возвращайся назад и веселись. — Нанетт сделала реверанс и удалилась. Мадам проникновенно обратилась к Айше: — Здесь я не потерплю разговоров о рабстве. Мои девочки зарабатывают хорошие деньги и гордятся этим. Каждый молодой человек платит по двенадцать ливров за ужин в их обществе и в два раза больше, если остается на ночь. После того как я вычитаю расходы на содержание этого дома, они получают свою долю, не сомневайся. Многие из них доверили мне хранить свои небольшие сбережения. Это предприятие, девочка, и не говори столь высокомерно о публичном доме. Посмотри на них, разве это не загляденье? Видишь Мари, ту высокую во главе стола: пару лет назад сюда приходил один итальянский аристократ, она так понравилась ему, что он не отпускал ее от себя целую неделю. Месье де Казанова постоянно хвалил ее, а он хорошо разбирается в этом, ибо красив как дьявол, а вдобавок умен. Если, по-твоему, мои девочки ведут непристойную жизнь, взгляни на них своими большими глазами.

— Мадам, я не дура.

— Кто же дурачит тебя? Кто обманывает тебя, хотела бы я знать? — Худая девушка съежилась, слыша их повышенный тон, и мадам выпроводила ее из комнаты. — Я хочу сделать предложение, и ты не услышала его лишь потому, что мечтаешь о чем-то с того самого мгновения, как я приметила тебя. Теперь сосредоточься и выслушай меня либо снова отправляйся на улицу со своими глупыми мыслями.

— Все, что вы предлагаете, мне не подойдет.

— Правда? Разве я сегодня не накормила тебя и не напоила хорошим вином? Разве я не спасла тебя от взбучки у Лувра? Не благодари меня: просто помолчи пару секунд. — Айша снова хотела возразить, но мадам продолжила: — Я не врала тебе, и, верю, ты мне тоже. Значит, ты решила увидеть короля. Мой первый ответ: это невозможно. Никто не возьмет тебя в Версаль даже посудомойкой. Работников там подбирают придирчиво. Итак, есть только одна причина, побуждающая тебя поболтать с королем Людовиком, и если на твоем месте оказалась бы другая девушка, я рассмеялась бы ей в лицо. Но… — она подняла пухлую руку, когда Айша собиралась прервать ее, — произошли некие события. Ясно, ты не слишком много знаешь о его величестве, поэтому сказанное мною заинтересует тебя.

Мадам Парис отхлебнула вина, предложив Айше сделать то же самое, и удобнее устроилась на стуле. Бросив взгляд в столовую, мадам убедилась, что девушки и гости удалились в другие апартаменты, так что она могла приступить к своему рассказу.

— Время от времени наш монарх любит, как простой француз, подышать свежим воздухом, катаясь в обычной карете. Он покидает Версаль через боковую дверь, рядом с часовней, и едет кататься. В последнее время он заглядывает в деревню Версаля, расположенную недалеко от дворцового парка. Так вот, если тебе страстно хочется встретиться с ним, то именно это дает тебе благоприятную возможность, ибо никто не подпустит тебя и близко к королю во внутреннем дворе, в дворцах или в парижском танцевальном зале. Я не виню тебя за эту безумную мечту. Я никогда не видела короля, но говорят, что это самый красивый мужчина в христианском мире. Месье де Казанова встречался с ним, и по его словам, Людовик — самый красивый для роли король. Думаю, внешность Людовика погубит его. Зная, что нравится дамам, он не помышляет ни о чем другом. Одной женщины ему мало, особенно увядающей Помпадур. Только посмотри, к чему привела его эта слабость — он первый король, взявший в любовницы женщину неаристократического происхождения. А прадед Людовика увлекался только красивыми, чистыми, как ангелы, аристократками и к тому же образованными. Скажу тебе прямо: если уж король начал с вульгарной Жанны Пуассон — ты же знаешь, что ее так зовут? — то будет опускаться все ниже. Не встретившись ни с одной из моих милых девушек, король закончит тем, что заведет себе обычную уличную шлюху, попомни мои слова.

— Вы не имеете права так говорить о короле Людовике! — Айша вскочила.

— Я говорю только правду.

— Вы все извращаете ради гнусных намерений.

— Ну и характерец у тебя, ничего не скажешь! Но я дам тебе еще один шанс. Прибереги свои оскорбления для тех, кто их заслуживает, и выслушай меня до конца.

— С какой стати?

— Я твоя единственная надежда. К тому же ты услышала еще не все. — Дрожа, Айша села. Мадам Парис налила себе еще один бокал вина и начала задумчиво ходить по комнате. — Ты могла бы повидаться с королем наедине, если мне удастся провести тебя в Парк оленей, в недавно приобретенный им дом. Король падок на молодых, нетронутых девушек. Хорошо воспитанные люди пишут ему со всей Франции, предлагая своих дочерей и надеясь, что он пожелает взглянуть на них. Тебе очень повезло, ибо об этом не всем известно. Но я говорила с женщиной, которая присматривает за этим домом и более надутой… — Мадам поджала губы и впервые выказала обиду. — Она имела наглость взглянуть на меня свысока. А в чем, собственно, разница между мною и ею? Кем она себя возомнила, святой Екатериной? — Мадам захихикала. — Мне хотелось бы, чтобы она увидела тебя. — Мадам Парис почти нежно взглянула на Айшу. — Ты из тех, кого ищет король. Теперь представь, как это произойдет: король входит, она представляет тебя, ты опускаешься на колени и целуешь ему руку. Король говорит девушкам, что он польский аристократ — но тебя не проведешь. Увидев, как твои глаза, опушенные ресницами, смотрят на него, король предложит тебе встать и будет обращаться с тобой, как со школьницей. Ты не успеешь опомниться, как получишь все, что захочешь. Не опасайся, что он выгонит тебя, если… случится какая-то неприятность, ибо король позаботится о тебе. Драгоценности, плата за услуги, вероятно, он даже выдаст тебя замуж.

Мадам посмотрела на Айшу, склонив голову и пронзив ее своим здоровым глазом.

— Не стану отрицать, я тоже кое в чем заинтересована: разумеется, в самом начале я приму небольшой подарок за то, что ввела тебя в этот дом. И пока будешь там, держи меня в курсе дел. Мы можем быть полезны друг другу. Отнесись к этому серьезно. — Мадам погрозила пальцем: — Не подавай вид, что знаешь, кто он, иначе прямиком отправишься в монастырь, попадешь в сумасшедший дом для монахинь, и тебя больше никто никогда не увидит. Скандалы претят ему так же, как и одинокое ложе.

— Вы ведьма! — крикнула Айша. — Король примет меня в Версале, потому что я его верная подданная!

— Ха! Как же ты этого добьешься? Попросишь, чтобы тебя тайком провели туда? Попросишь аудиенции у Лебеля, камердинера короля? Я скажу тебе, как поступит Лебель. Он сразу выпроводит тебя.

— Ваш извращенный ум способен думать лишь об одном.

— Король — тоже. Его величество король Людовик.

Айша потеряла голову от гнева. Схватив позолоченную солонку, она швырнула ее в мадам Парис, но та уклонилась и выругалась.

— Ты, глупое, бесполезное создание! — завопила мадам. Ее щеки порозовели, а единственный глаз горел. — Забирай свои лохмотья и отправляйся на грязную улицу. Ты там бесследно исчезнешь.

Мадам распахнула дверь и заорала так, что подняла на ноги весь нижний этаж:

— Убирайся! И поскорее, или я выпорю тебя так, что ты никогда об этом не забудешь.

Айше хотелось схватить мадам и трясти до тех пор, пока не побагровеет ее уродливое лицо, но она услышала, как по лестнице поднимаются мажордом и домоправительница. Айша выскочила в коридор и взбежала по лестнице.

В «ее» комнате худая служанка сидела перед камином, уставившись на тлеющие угли. Когда вошла Айша, она вскочила и быстро заперла дверь. Айша сорвала с себя желтое платье и обратилась к ней:

— У тебя есть другое платье и нижняя юбка? — Служанка кивнула, и Айша спросила: — Где они?

Служанка указала на чердак.

— Достань их так, чтобы никто этого не видел, и принеси мне. Я дам тебе два ливра.

— Два! — выдохнула служанка.

— А если вдруг мадам начнет ругать тебя за то, что нет смены одежды, скажи, что я тайком забрала ее.

Айша выпустила девушку, снова заперла дверь и быстро надела хорошую одежду, которой ее снабдил маркиз. Поскольку она пообещала щедро заплатить служанке, та вскоре принесла одежду и успела взять деньги до того, как послышались тяжелые шаги Берты. Она поднималась по лестнице, желая выяснить, что происходит. Айша свернула одежду служанки в узел, стянула волосы, перевязав их желтой лентой, и отворила дверь.

За ней стояла Берта с довольным и насмешливым видом. Она так и не догадалась, что под одеждой мальчишки скрыта пара красивых чулок, но сразу заметила, что ни одно из украшений с каминной полки не пропало. Айша спускалась вниз навстречу мажордому. Мадам стояла возле лестницы с настороженным видом. Айша удивилась, когда та заговорила почти любезным тоном:

— Надеюсь, ты понимаешь, от чего отказываешься.

— Понимаю. Я сама должна добиваться того, чего хочу.

— Дело не в том, чего ты хочешь. Ты просто воображаешь, будто тебе этого хочется. Сегодня я дала тебе несколько хороших советов, хотя в силу своей незрелости ты вряд ли поняла их. Мечты не приведут тебя к добру.

— Они избавят меня от помойки. И больше я никогда не увижу вас!

Айша сидела на опустевших Елисейских полях, прислонившись к стволу каштана. Небо прояснялось и пахло сырой землей; другой запах исходил от белых гроздьев каштана, напоминающих свечи. Во Франции было четыре сезона, а не два, как на Мартинике. Сейчас наступила весна.

Айша закрыла глаза, и из прошлого до нее донесся голос Флоруса: «Ты хочешь все делать по-своему». Ему эхом вторила мадам Парис: «Мечты не доведут тебя до добра».

Ее Людовик XV был плодом мечты, яркий квадрат света, как картины мадемуазель Антуанетты. Айша пересекла всю Францию, чтобы встретиться с ним, но даже если бы рука Бога протянулась к ней и перенесла к королю, все было бы бесполезно. Айша представляла себе Францию чем-то вроде «Каскадов», только большего размера. «Каскады» были деревней с собственным кузнецом, с мастером, чинившим экипажи, рабочими и надсмотрщиками, садовниками и поварами. Над ними стоял хозяин, и его слово было законом, ему никто не противоречил, включая священника и губернатора Мартиники. Айша думала, что король, проницательный и властный, похож на хозяина. Он может разобраться в проблемах любого француза и француженки, добиться их повиновения. Айше также казалось, что король отличается от хозяина, как небо от земли. Хозяин сеял смерть, а король Людовик олицетворял доброту. Вот чему учила ее мадемуазель, проводя дни на террасе в разговорах о родине и прося Айшу читать вслух стихи поэтов, которые любили Францию, честь и красоту.

Но эта огромная страна совсем не походила на «Каскады», монарх не мог смотреть на нее свысока и править так, как хозяин из своего дома на холме. Король держал армию, но какой властью он обладал над молодым капралом Озелем или его капитаном, предпочитавшим брать деньги у контрабандистов, которых должен был преследовать? Размышляя о противоречивых интересах всех этих людей, Айша предположила, что управление Францией, должно быть, достигается тайными, неведомыми ей средствами. Выбор же их в конечном счете зависит от короля. Но он вряд ли свободен в выборе средств, ибо они — неотъемлемый признак этой великой страны — страны, которую он не знал, поскольку почти не покидал Версаля. Айша понимала: чтобы отомстить хозяину и освободить плантацию от тирании, бесполезно обращаться к королю за справедливостью, ибо веками выработанная система не позволит ему открыть глаза и подумать. Единственное сходство, замеченное ею между «Каскадами» и Францией, заключалось в том, что ни там, ни здесь никто не обращал внимания на нищету. Флорус говорил Айше, что она не что иное, как грязь под ногами короля. А мадам Парис убедила ее, что единственная возможность увидеть короля — стать его рабыней. Бежать от своего хозяина к королю Людовику — то же самое, что попасть из лап одного чудовища в лапы другого.

Айша вспомнила, с каким безудержным гневом мечтала о смерти хозяина после побега из «Каскадов», но, став свидетельницей настоящей битвы, она убедилась, что не в ее власти отомстить ему силой оружия. Обратившись к мысли о правосудии, Айша поняла, почему Флорус сказал: «Дочка, ты сойдешь с ума».

Айша притянула колени к подбородку. Она не может вести войну с хозяином ни собственным оружием, ни оружием короля. Но как же ей освободить своих людей?

На ум пришли другие слова: «Либо воюй, либо добывай золото. Ты обязана сделать выбор». Если нельзя отнять у хозяина рабов, их можно освободить так же, как Флоруса. Она «купила» его и даровала ему свободу.

Айша начала вычислять. Стоимость земли она могла определить из разговора между хозяином и Мервилем. Если «Каскады» стоят в три раза дороже, чем Риголе, то их, наверное, можно оценить в 180 тысяч ливров. Рабы: из того же разговора следовало, что каждый в среднем стоит 500 ливров. На плантации около 150 рабов, итого, получается 75 тысяч ливров. Айша сложила обе суммы, зная, что хозяин не расстанется с рабами, если не продаст «Каскады»: получилось 255 тысяч.

Айша прижалась лицом к коре дерева. Но с какой стати он станет продавать «Каскады»? Хозяин привык к этой земле: как соблазнить его продать ее? Только предложив ему по меньшей мере вдвое больше — полмиллиона ливров. Даже в таком случае он решится продать ее, только если окажется на грани разорения. Самых богатых людей можно разорить, например, хозяина Флоруса разорили его же родственники. Айша не знала, как это случилось, но, если найти деньги, она все может разузнать. Отправившись к знатоку своего дела, такому как банкир Бертран, Айша сказала бы ему: «Я хочу раздеть своего врага догола: скажите мне, как это сделать, и я отблагодарю вас». Банкиры не сразу установят самую высокую цену. Стоит только убедить их, что у тебя есть деньги, и они предоставят соответствующие сумме услуги.

Айше никогда не накопить необходимую сумму. Она могла надеяться только на место горничной и тогда заработала бы такие деньги через тысячу лет. Запретив себе впадать в уныние, она громко произнесла: «Воспользуйся своим капиталом».

Айша снова присела на корточки, развернула свои вещи и разложила их на земле. Два листа бумаги: карта Парижа и письмо банкира. Карта познакомит Айшу с городом, обычаи которого ей предстоит усвоить, письмо представит финансовый капитал. Золотая филигранная брошь, дар неведомой матери, наделившей ее помимо этого только красотой, причем поразительной, по словам мадам Парис. Ход мыслей мадам очевиден: та вообразила, будто Айша найдет богатого любовника и будет жить в роскоши. Но какой состоятельный парижский аристократ сделает рабыню любовницей или пожертвует состоянием, чтобы освободить ее чернокожую мать и людей на далекой Мартинике? Айша покачала головой: только она сама должна заработать деньги и купить им свободу.

Рука Айши коснулась карт Флоруса, и перед ее мысленным взором возникла соблазнительная картина. Она увидела салон с множеством красивых дам и мужчин. Такой салон описывала ей мадемуазель Антуанетта, рассказывая о своих поездках в Париж. За ломберным столиком сидела стройная женщина в желтом платье и все время выигрывала. Этой молодой женщиной была сама Айша: она делала самые высокие ставки. Айша знала, что чем выше происхождение хозяйки, тем выше и ставки: мадам дю Шатле, блестящая и смелая любовница Вольтера, однажды проиграла 84 тысячи ливров за столиком королевы. Такие суммы каждый вечер переходили из рук в руки в респектабельных домах Парижа.

Айша представила себе горы денег на игорных столах и задалась вопросом, как добраться до них. Ей понадобится работа, пока она будет наблюдать, планировать и выжидать счастливого случая. Несомненно, ей удастся найти место служанки, где она узнает, как живут богачи, и обретет крышу над головой. После этого при первой возможности Айша нанесет визит в банк и заберет свою последнюю выплату от пиратов. Это залог ее будущего. Только так она осуществит свой план отомстить хозяину.

Айша ждала рассвета. Среди деревьев на фоне светлевшего неба она различала высокие здания Парижа. Где-то среди этой серой и неприветливой массы строений есть щель, в которую она скоро проскользнет. Обхватив себя руками, Айша почувствовала, как в ее тело впился нож Жозефа. Пока этот нож, его последний подарок, при ней, она никогда ничего не забудет.