Мы делили апартаменты Мастера на третьем этаже Дома. Гостиную, спальню, ванную и гигантскую гардеробную, которая была настолько большой, что могла считаться за комнату. Все это походило на долговременное курортное пристанище: красивое, роскошное, с легким ароматом парфюма и оранжерейных цветов.
Я зашла в ванную и, не теряя времени, сняла свою одежду и бросила ее на пол, оставшись обнаженной, за исключением кулона Кадогана на моей шее.
Ванная комната была громадной, обложенная кафелем и с гигантской ванной. Но здесь был и душ, который я и хотела принять, с большим количеством пара и воды. Я включила смеситель, подождала, пока вода нагрелась, и шагнула внутрь.
Ощущения были восхитительными. Каждая мышца расслабилась, мурашки от удовольствия выступили на моей коже. А когда Этан зашел за мной, обнаженный, высокий и впечатляюще возбужденный, все только обострилось.
Но это не остановило моей шутливости.
— О, Франсуа, — произнесла я с придыханием. — Вам придется поторопиться. Мой парень скоро вернется.
Этан хмыкнул и обернул свои руки вокруг меня, плотно прижавшись к моему телу.
— Мое желание не терпит отлагательств, — сказал он с французским акцентом, который был на удивление правдоподобным. — Оно не будет ждать, и черт с вашим парнем.
Я повернулась к нему лицом, обняла за шею и нежно зажала его нижнюю губу между зубами.
— Тогда, Франсуа, давайте приступим.
Завернувшись в толстый, белый халат, я вышла из ванной двадцать минут спустя определенно более расслабленной, чем когда вошла.
Но я остановилась в дверях, понюхав воздух.
— Что-то не так? — спросил Этан, вставая за мной и понизив голос. Я почувствовала усиление его магии, пока он ждал моего ответа.
— Едва ли. — Я последовала за своим обонянием в гостиную и обнаружила на приставном столике поднос, на котором были тарелки с серебряными колпаками, бутылки с «Кровью для Вас», чаши с фруктами и шоколад в золотой обертке. Я подняла один из колпаков и увидела свернутые тортильи[8] с ароматной, пряной свининой.
Внезапно почувствовав голод, я оглянулась на Этана, который наблюдал за мной с изумлением.
— Ты заказал ужин.
— Я ожидал, что ты будешь голодна, — ответил он. — Поэтому попросил Марго приготовить это.
— Почему все всегда думают, что я голодная?
— Потому что ты всегда голодная.
— Ну, я все-таки пробежала пять километров сегодня.
— Это едва ли значительная нагрузка для вампира.
— Это достаточная нагрузка. — Я взяла тарелку, бутылку и столовое серебро и понесла их в гостиную, где уселась и начала свою трапезу.
Тортилья была изысканной; свинина, как и ожидалось, была восхитительной. Марго была потрясающим поваром.
Но потом моя улыбка увяла, и щеки окрасило унижение.
— Марго принесла это в то время, когда мы занимались сексом.
Этан ухмыльнулся.
— Видимо да.
Я закрыла глаза. Я не была эксгибиционисткой[9] и не желала, чтобы другие Послушники слышали что-либо из моих интимных моментов с Этаном.
— Страж, вампиры этого Дома не наивны. Я сильно подозреваю, что они знают о том, что происходит за этими дверями.
Поскольку мы сотрясли фундамент Дома сексом и магией, это, несомненно, было правдой.
— Все равно, — произнесла я, но сумела урвать очередной кусочек ужина, мой аппетит не был обременен смущением.
Этан сел рядом со мной, с тарелкой и бутылкой в руке, затем щелкнул что-то под кофейным столиком. С низким гулом, часть стола поднялась, чтобы подстроиться под тарелку, которую он держал в руке. Он поставил ее, а затем расправил салфетку у себя на коленях.
Я смотрела в изумлении.
— Как давно он так может?
— С самого начала его существования.
Я бросила на него холодный взгляд, который он проигнорировал, но нажал на что-то с моей стороны кофейного столика. Как по волшебству, столик с моей стороны тоже поднялся.
— Магия, — произнесла я, чрезмерно счастливая, что вычурный предмет европейской мебели превратился в столик-поднос.
— Я мужчина многих талантов.
Я улыбнулась, опуская свою тарелку на поднявшуюся поверхность.
— И очевидно некоторые из них не требуют наготы.
— Ха-ха.
Между нами воцарилась умиротворенная тишина, и мы молча ели несколько минут. Но все же осколки напряжения витали в воздухе.
— Ты должен поговорить с Люком, — сказала я.
— Он станет угрюмым.
Я улыбнулась, нанизывая на вилку ананас.
— Он уже угрюмый. Будет только хуже, если ты будешь относиться к нему так, будто он не может справиться с этим. Он капитан твоей охраны, в конце концов. Просто спустись и поговори с ним.
Он поднял глаза, невидяще смотря на комнату, и вздохнул.
Я наколола виноград, протягивая ему.
— Фруктов?
— Отчего-то мне неловко.
Я укусила виноградину.
— Как бы то ни было, — произнес он. — Пожалуй, нам следует сменить тему.
— Хорошо, — сказала я. — Что нового в Мастердоме?
— Мастердоме?
— Ну знаешь, — ответила я, жестикулируя вилкой, — во всем этом.
Он слегка улыбнулся.
— Что ж, наш портфель[10] неэффективен. Я предпочитаю больший доход, нежели мы получаем прямо сейчас. Но я могу немного перевести активы, исправить это.
— Дом будет благодарен.
— Не портфель Дома, — сказал он. — Наш.
Я застыла.
Этан усмехнулся.
— От моего внимания не ускользнуло, Страж, что тебя передергивает каждый раз, когда я упоминаю наше будущее.
— Меня не передергивает. Разве что в тех случаях, когда ты притворно делаешь предложение. — У него была склонность опускаться на колено — и поправлять подол или помогать мне обуться. — Никто не находит это забавным.
— Я нахожу это невероятно забавным. Ты ведь понимаешь, не так ли, что это предложение не всегда будет поддельным?
Я посмотрела на него и безошибочно увидела искренность в его глазах. Мы были Мастером и Стражем около года, но мы были парой всего несколько месяцев. Но это, казалось, было неважно для Этана; он был совершенно уверен во мне, даже после такого недолгого времени.
Этан потягивал свою «Кровь для вас».
— Я люблю тебя, Мерит. Ты мое будущее, и я намерен убедится, что ты — и весь остальной мир — знают об этом, когда придет время. Почему это так сильно удивляет тебя?
Я пыталась изо всех сил облечь свои эмоции в слова.
— Это не удивляет меня. Это не сомнения. Это просто… все просто развивается так быстро. Четыре сотни лет свиданий и ты так быстро решился насчет меня. — И это даже не затрагивая того факта, что нам был напророчен ребенок, первый ребенок-вампир в истории.
Что-то в глазах Этана померкло, изменяясь. Не надолго — всего на долю секунды. Из-за того, что я упомянула его прошлое? Я знала, что в нем были женщины, как и он знал, что я ходила на свидания. Давным-давно я столкнулась с одной из них, его бывшей Спутницей, занимавшей официальную должность в этом Доме… должность, которую он предложил мне.
Как будто унесенная ветром, тень исчезла, а его глаза вновь горели зеленым.
— Я решился, поскольку мы подходим, — сказал он, взяв мою руку и сжимая ее. — Ты делаешь меня лучше, и мне нравится думать, что я делаю то же с тобой.
Я подумала о неловком человеке, затем вампире, которым была, и том немного менее неловком вампире, которым становилась.
— Это просто… ты был очень неожиданным.
— Это потому, что ты исследовала только одну часть себя, Страж. Я просто дал тебе шанс раскрыться. Быть тем человеком, которым ты всегда должна была стать.
Слезы навернулись на мои глаза и я стерла их костяшками.
— Черт побери, Этан. Откуда ты берешь фразы подобные этой?
— У меня есть записная книжка. Я намерен сделать тебя своей, Страж. Не просто на одну ночь, на завтра или на десятилетие. Навечно. И я надену мое кольцо тебе на палец. Я объявлю всему миру, что ты моя. Я предлагаю тебе привыкнуть к этой мысли.
С дрожью волнения, которая пронеслась по моему сердцу, я решила, что нашла способ адаптироваться.
Мы только покончили с едой, когда начал звонить мой телефон. Я вытащила его, увидев имя дедушки на экране.
— Вы спокойно добрались до дома, — произнес он с облегчением.
— Да. Есть какие-нибудь новости о нападении?
— Пока нет. Они обыскали машину, отправили все, что нашли в лабораторию, но пока у нас нет результатов. Хотя я не поэтому звоню. Я боюсь, что вновь должен нарушить твои планы на ночь. Нам может понадобится твоя помощь.
— С чем?
— Произошло убийство.
Мое сердце чуть не сбилось, как будто неуверенное остановиться или начать яростно биться. Я приложила ладонь к груди.
— Убийство?
Взгляд Этана метнулся ко мне.
Мой дедушка прочистил горло.
— Жертва — сын Артура.
Я закрыла глаза. Детектив Артур Джейкобс был членом ЧДП — хорошим другом моего дедушки и нашим союзником. Я никому бы не желала смерти и определенно не потери ребенка.
— Мне жаль, — произнесла я. — Очень жаль.
— Он не здесь… слишком близкое дело, конечно же. Он с семьей. Но очевидно, что это важно для него, а значит это становится важным и для меня. И вот почему я звоню тебе. Причина в его смерти. Я здесь с Катчером и Джеффом, но мы будем благодарны за твое мнение — и Этана, если он свободен.
На этот раз мой желудок оборвался. Последнее, что нам было нужно это еще один вампир, обвиненный в убийстве. Это стало бы быстрым концом нашему временному перемирию.
— Ты думаешь, что здесь вовлечен вампир?
— Мы не уверены. Жертва была найдена у Четвертой Пресвитерианской церкви, — ответил мой дедушка. — На Мичиган-Авеню. Он во дворе.
Эта церковь — и двор — были прекрасными. Это было освежающее пятно зелени среди суеты Мичиган-Авеню. Я не была уверена, было ли это лучше или хуже для жертвы умереть в таком красивом месте.
— Выглядит так, будто кто-то пытается связать вампиров с этим. Это одна из причин, почему мне бы хотелось услышать ваши мнения.
— Мы сделаем все, что в наших силах. И приедем как только сможем.
Я попрощалась, отключилась и встретилась со взглядом Этана. Выражение его лица было озадаченным; он знал, что-то было не так, и уже перешел в режим Мастера.
— Что произошло?
— Сын детектива Джейкобса был убит, — ответила я и увидела, как он сочувственно вздрогнул. — Они нашли его тело у церкви на Мичиган-Авеню, и мой дедушка хотел бы, чтобы мы проконсультировали их.
Сочувствие сменилось озабоченностью — вероятно опасением, что вампиры были вовлечены в такое гнусное преступление.
— Вампиры как-то связаны с этим?
— Он не уверен; вот почему мы нужны ему там. Я не хочу, чтобы ты шел, — сказала я. — Не после того, что случилось ранее.
— Я не могу — не стану — оставаться похороненным в этом Доме. И я не позволю тебе идти в одиночку.
Я могла бы поспорить с ним, но он настаивал, что пойдет для моей защиты и для своей тоже.
— Я знаю, — ответила я. — Я собираюсь отправить сообщение Джонаху и попросить его встретиться с нами там. — Когда глаза Этана вспыхнули, я бросила на него предупреждающий взгляд. — Я не могу помогать с убийством и обеспечивать твою безопасность. Джонах может. Одним мечом больше. Одной парой глаз больше.
Я видела борьбу в глазах Этана, битву между гордостью и логикой. Но он наконец-то смягчился.
— Свяжись с ним, — сказал он, возвращая стол на место и поднимаясь на ноги. — Я скажу Люку и Малику.
— Ты должен извиниться, пока будешь там. Ты был брюзгой, когда на тебя напали.
— Не испытывай свою удачу, Страж, — ответил он, пока я воровала кубик ананаса с его тарелки. Ведь я жила в зоне повышенной опасности.
Я написала Джонаху, заручилась его поддержкой встретиться с нами в церкви, а затем направилась в гардеробную одеваться. Я вообще-то предпочитала кожаные штаны и куртку, когда сталкивалась с потенциальным бедствием, но ансамбль казался слишком кричащим в данных обстоятельствах. Я выбрала свой собственный наряд, черный костюм Кадогана и черную майку. Я дополнила наряд черными сапогами на каблуках, решив оставить волосы распущенными. Хвостик казался слишком веселым.
Я закончила одеваться раньше Этана. Пока он надевал запонки и часы, я проверила свою гордость и радость, мою древнюю катану.
Она находилась в красных лакированных ножнах, лежащих горизонтально на стойке, которую Этан установил над консолью в гостиной. Его собственная катана лежала под ней, тоже в глянцевых ножнах.
Я осторожно сняла свой меч с этой стойки, обнажив ее с тонким свистом. Сталь, закаленная моей собственной кровью и тщательно вычищенная, заблестела в свете, который мягко потек вниз, как вода. Убедившись, что она готова, я развернула ее концом к ножнам и вернула на место.
— Ты думаешь, они нам понадобятся?
Я повернулась, обнаружив Этана позади себя в хорошо сидящем костюме, руки в карманах, волосы зачесаны назад. Он выглядел скорее как руководитель крупной промышленной фирмы — возможно и незаконной — нежели как Мастер-вампир. Глава или нет, он мог позаботится о себе.
— Надеюсь, нет, — ответила я. — Но береженого Бог бережет.
И говоря о безопасности, Манипенни, мой серебряный двухместный Мерседес, был прекрасным, но она была также слишком узнаваема и предсказуема. Манипенни была Мерседесом-родстером 300SL 1957 года, но по скорости соответствовала прототипу «Формулы 1». Она была бомбой. Определенно прекрасна и определенно моя.
Линдси, с другой стороны, водила внедорожник. Он был огромным, черным и вездесущим в Чикаго. Жители Среднего Запада предпочитали тяжелые машины в условиях коварной зимы.
Что ж, большинство жителей Среднего Запада. Этан водил Феррари. Конечно же.
— Я готова, если ты готов, — сказала я ему. — Хотя мне бы хотелось заглянуть в оперотдел. Нужно сделать запрос.
Хотя большая часть Дома Кадогана была построена, чтобы производить впечатление, оперотдел был построен для работы. Он находился в подвале Дома, рядом с хорошо укомплектованным тренажерным залом и арсеналом оружия.
Оперотдел был почти штаб-квартирой охранников Кадогана, и именно поэтому Люк сидел за центральным столом для переговоров, поедая картофельные чипсы из открытой упаковки, лежащей рядом с ним, смотря на гигантский экран на противоположной стене.
Он поднял глаза, когда мы вошли, бросив на Этана пустой взгляд, прежде чем вновь повернуться к экрану.
— Сеньор, — съязвил он.
Губы Этана скривились, но он сумел сдержать ответ. Тем не менее, горячий всплеск магии, что заполнил комнату, дал четко понять, что он чувствует.
— Лукас, — произнес он, и Линдси повернулась, чтобы посмотреть, съежившись за одним из компьютеров, выстроившихся в линию в комнате.
— Есть успехи с видео Мустанга? — спросила я.
— Мы не нашли никаких кадров его самого до сих пор. Никакой крошечной зацепки в сети о том, что могла бы значить вампирская татуировка-полумесяц. — Его взгляд привлек мой меч за поясом, и он посмотрел на меня. — Собралась куда-то?
— Произошло убийство в центре — сын детектива Джейкобса. Мой дедушка просит нас о консультации.
Выражение лица Люка изменилось.
— Это жестоко. Он хороший мужчина. Всегда был добр к нам. Я предполагаю, что он человек, так почему мы?
— Мы не уверены. Только то, что смерть как-то связана с вампирами. Учитывая, что Джейкобс сделал для нас, я спорить не стала.
Люк посмотрел на Этана.
— Ты идешь с ней?
— Да, — ответил Этан, его тон бросал вызов. — Я определенно не отпущу ее одну.
— Я и не думал, что ты отпустишь ее одну, — ответил Люк, ощетинившись в ответ на выпад.
— Джонах тоже идет, — сказала я. — Он предоставит нам еще одну пару глаз, еще один меч на случай, если все пойдет не так. Чего я не ожидаю, учитывая тот факт, что мы навещаем место преступления, вокруг которого будут служащие в форме ЧДП и детективы.
Люк хмыкнул, и я приняла это за согласие. Посоветовавшись с Люком о наших следующих шагах, мы были технически готовы уходить, но я не могла покинуть Дом, пока эти двое дулись друг на друга.
Я подошла к двери в оперотдел, жестом указывая на коридор.
— Люк, Этан, могу я поговорить с вами минуту? Возможно в тренировочном зале?
Они оба посмотрели с подозрением, но я проигнорировала вопросы в их глазах и хранила выражением своего лица нейтральным. Этан двинулся первым, а когда Люк увидел, что он уступил первым, сбросил свои ноги со стола и поднялся.
Я стояла в дверях, пока не убедилась, что они оба вышли, затем прошла мимо них в тренировочный зал, указывая вовнутрь.
— Внутрь. Вы оба.
Они бросили на меня одинаково сомнительные взгляды.
— Ты отдаешь нам приказы? — спросил Этан.
Я вернула им надменное выражение, которое только смогла, что было отчасти выражением Этана Салливана (моего Мастера) и Джошуа Мерита (моего отца).
— Да, — подтвердила я. — Это была драматичная ночь и мы собираемся отправится в еще более паршивую ситуацию. У нас нет времени на ваши психи. — Они оба открыли рты, чтобы запротестовать, но я подняла руку, останавливая их.
— Вы коллеги и друзья, и оба чувствуете себя дерьмово от того, что что-то ужасное произошло сегодня ночью, что поставило под вопрос ваш контроль, ваши способности занимать определенные должности и защищать тех, кого любите.
Я смотрела на них с минуту, ожидая, когда они станут спорить. К моему большому удивлению, оба они крепко сжали свои рты. Я жестом указала им на тренировочный зал.
— Выговоритесь, выбейте это друг из друга, делайте что понадобится. Просто разберитесь и давайте двигаться дальше. У вас пять минут.
Я ждала, пока они войдут внутрь, ворча все время, и закрыла дверь за ними.
Я обнаружила Линдси в дверях оперотдела, со скрещенными руками и улыбкой.
— Проблемы мальчишек?
— А когда у них нет проблем? Пока они там разбираются, мне нужна услуга.
— Что угодно.
— Мне нужно одолжить твою машину.
Когда они появились три минуты спустя, ключи Линдси были в моей руке. Ее темный внедорожник был значительно менее заметным, нежели Манипенни, что, как я надеялась, сделает нашу поездку безопасней.
Несмотря на мой отличный план, Люк и Этан бросали злобные взгляды.
— Люблю вас, ребята! — произнесла я болезненно сладко. — Вы со всем разобрались?
— Мы решили, что ты самая большая заноза в нашей заднице, — произнес Люк.
— О, хорошо! — Я посмотрела на Этана. — Теперь, если вы закончили ссориться и дуться, можем мы уже вернуться к работе?
Этан посмотрел на Люка, разделив с ним многострадальный взгляд. Что было хорошо для меня, лишь бы они не бросали смертельные взгляды друг на друга. Мир снаружи дверей Дома Кадогана итак пребывал в хаосе; нам не нужно этого внутри.
— Не выключайте телефоны и оставайтесь начеку, — произнес Люк. — И передавайте Джонаху наш привет.
— Лукас, — вежливо произнес Этан, — поцелуй меня в зад.
И мы вернулись к тому, с чего начали.
Мы поехали на внедорожнике Линдси на север к Мичиган-Авеню — Чикагской Великолепной миле[11]. Парковка, как обычно, была смехотворно ограничена, но мы нашли место в нескольких кварталах к западу от Мичиган-Авеню и направились обратно к церкви.
Я не была деревенской мышкой и обычно наслаждалась энергией улиц Чикаго. Но на этот раз мои ощущения были в состоянии повышенной готовности: каждая тень удостаивалась второго взгляда, каждый прохожий сомневающегося взгляда. Этан был под моей защитой, и я не собиралась терять его в свою смену.
Джонах стоял на углу Мичиган и Чеснат, его каштановые волосы раздувал легкий бриз. С его высоким, стройным телосложением и точеными чертами, он был красив как кинозвезда. Учитывая его отличный характер и чувство юмора, он не должен был быть один. К сожалению, ему не особо везло в области свиданий.
— Мерит, Этан, — произнес он, кивнув.
— Джонах, — поприветствовал Этан. Его тон был безошибочно вежливым, но он все еще не был на сто процентов уверен в привлекательном капитане охраны — особенно с тех пор, как мы с Джонахом стали партнерами в КГ и были связаны таким образом, которым Этан и я не были. А Этан был настолько альфой, что считал эти связи чересчур связывающими.
— Ты уже что-нибудь видел? — спросила я.
— Еще нет. Я ждал тебя, так как ты позвала меня. Слишком много вампиров могут испортить вечеринку. — Он указал на церковь, которая была окружена служебным транспортом и машинами скорой помощи. — Тут много копов. Я думаю, что шанс на повторение драмы «Рывка Кадогана» является небольшим. Вы приехали на Манипенни?
— На внедорожнике Линдси, — ответила я.
— Хорошо. Это уменьшает шанс того, что он последовал за вами сюда — вероятнее всего, он следит за вами.
— До сих пор нет никаких доказательств этого, — сказала я, пока мы вместе шли до Мичиган. — Но мы все еще ищем.
— Кажется, вы ожидаете второго раунда.
— Ожидаем, — согласился Этан. — Мы к этому готовы.
Я надеялась, что он был прав, но не скидывала со счетов риск. Цена была слишком велика.
Четвертая Пресвитерианская церковь располагалась между магазинами и небоскребами в оживленном туристическом районе Чикаго. Здесь находились храм и обособленные приходские дома, а площадь между ними занимал внутренний двор, отделенный от Мичиган-Авеню арочным, крытым проходом.
Сегодня этот двор был перекрыт желтой полицейской лентой, что было прямым показателем того, что произошло что-то ужасное. Вдоль ленты собрались зеваки, вытянув телефоны, чтобы сфотографировать место происшествия.
Мой дедушка двинулся к нам в коричневых ботинках на толстой подошве и клетчатой рубашке, заправленной в коричневые брюки. На его голове осталось не много волос, а лицо было довольно измученным. Я до нелепости любила его.
В настоящий момент он ходил с тростью, его тело все еще заживало после злополучной стычки с человеком, который ранее занимал его должность. Но двигался он быстро и, хотя выражение его лица было мрачным, предложил мне объятия.
Я попыталась исхитриться между проявлением любви моему дедушке (нежным объятием) и обезопасиванием его (нежным объятием, которое бы не переломало ему ребра, которые только что зажили). Он не крякнул от боли, поэтому я посчитала это победой. От него пахло ментолосодержащей мазью, которую он использовал для воспаленных мышц, запах, который я навсегда связала с ночевками на выходных в доме моих дедушки и бабушки.
— Мне жаль, что потревожил вас снова, после пережитого вечера, — сказал он, выпуская меня и протягивая Этану руку. — Этан.
— Чак, — поздоровался Этан. — Не нужно никаких извинений. — Он кивком указал на трость. — Похоже, вы идете на поправку.
— Не настолько быстро, как раньше, — ответил он, — но чувствую себя уже лучше, конечно.
— Ты помнишь Джонаха, дедушка. Капитана охраны Дома Грей.
— Конечно, — ответил мой дедушка и они пожали руки. — Рад видеть тебя снова.
Я взглянула на его лицо и заметила линии печали вокруг его глаз. Теперь он был Омбудсменом вместо детектива по расследованию убийств, но невозможно было не узнать копа в его глазах.
— Мы так сожалеем об утрате детектива Джейкобса, — сказала я. — Ты хорошо знал его сына?
— Не очень, — признался дедушка. — Бретту было двадцать пять лет, уже самостоятельный, но я встречал его раз или два у Артура дома за ужином. Хороший парень, судя по всему. Нет оснований полагать, что он сделал что-то, что превратило бы его в чью-то цель.
— Надо полагать, похороны состоятся только после вскрытия?
— Полагаю, что так. Может пройти несколько дней, прежде чем они будут готовы отдать его тело. Он взял небольшой перерыв на это время, чтобы побыть с семьей.
— Пожалуйста, передайте наши соболезнования, — сказал Этан.
— Передам, — ответил мой дедушка. — Давайте сделаем свое дело для Бретта и все осмотрим.