Крылья зла

Глава 12

Возвращаясь вечером в свою спальню, я мельком увидела Лэнсона, прислонившегося к дверному косяку своей комнаты. Его плечи были напряжены, голова низко опущена. Он что-то шептал себе под нос, и это заставило меня замедлить шаг.

— Лэнсон? — спросила я, меняя направление и направляясь к нему. Я не была уверена, почему меня тянет к Лэнсону. За последние несколько дней я поняла, что мне нравится его общество во время тренировок. С ним было спокойно. Просто. — Все в порядке?

Он напрягся при звуке моего голоса и повернулся ко мне лицом. Его глаза были налиты кровью и окружены глубокими красными морщинками. Его мягкие кудри были всклокочены и растрепаны, обычно заправленная рубашка беспорядочно спадала на торс.

— Бывало и лучше, — признался он.

Я подошла и встала рядом с ним, заняв вторую половину дверной коробки. Кровать Маэкуса осталась неубранной, его черная сумка вместе с курткой висела на столбике кровати.

У меня сжалось в груди. Я и забыла, что они соседи по комнате.

— Он этого не заслужил, — вздохнул Лэнсон. — Маэкус хотел попасть в Золотой город, чтобы быть со своей старшей сестрой, которая добралась туда в прошлом году. Он…

Лэнсон прочистил горло и отвернулся. Маэкус и Лэнсон не были так уж близки, но любой человек, у которого есть сердце, был бы потрясен его смертью. Он был тихим и добрым, из тех, с кем никто не станет конфликтовать.

Никто, кроме Райдера.

Райдер сказал директрисе Кэтрин, что инцидент был случайностью, простым казусом с его магией. Если она планировала исключить его, то, черт возьми, не торопилась.

Он не заслуживал того, чтобы находиться здесь. А вот Маэкус заслуживал.

Лэнсон подошел к маленькому столику рядом с кроватью Маэкуса и взял в руки письмо. — Его мать положила это в его сумку перед посадкой на поезд.

Он протянул мне бумагу. Края были помяты и оборваны, как будто Маэкус брал его с собой повсюду и перечитывал снова и снова.

Мой идеальный мальчик,

Твоя семья преисполнена гордости. Твоя сестра ждет тебя в Золотом городе, и я знаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы воссоединиться с ней. Настоящая жизнь начинается за этими стенами.

Я верю только в тебя.

До скорой встречи. Оставайся сильным.

С бесконечной любовью,

Мать

Я резко вдохнула. Маэкус был не только невиновен, но и его семья рассчитывала на то, что он выживет.

Все это исчезло, целая семья разрушена из-за одного высокомерного грубияна.

Мне хотелось убить Райдера за то, что он сделал.

— Должно быть, это было здорово. — Лэнсон засунул руки в передние карманы. — О нем заботилось так много людей.

— Да, — прошептала я, передавая письмо обратно. — У таких людей, как он, обычно так и бывает.

Я почувствовала, как внимание Лэнсона переключилось с письма Маэкуса на меня. — Я уверен, что у тебя есть семья, которая ждет, когда ты поступишь, верно? Люди, которые болеют за то, чтобы ты попала внутрь?

— Мои родители мертвы. — Слова вырвались у меня на одном дыхании. Я тут же пожалела о них, переключив свое внимание на кровать Маэкуса. Взгляд Лэнсона стал слишком прямым, слишком тяжелым, пока я стояла и ждала его ответа.

— Мне очень жаль, — прошептал он. — Я понятия не имел.

— Я была маленькой, — объяснила я. — Ничего страшного.

Слова оказались правдой. С годами смерть моих родителей превратилась в тупую боль. Теперь я могла думать о них, ничего не чувствуя. Я не могла вспомнить их лица, не могла вспомнить ни одной детали нашей с ними жизни.

Теперь Лорд был моей семьей. Румми была моей семьей. Они были для меня всем.

Моя прежняя жизнь канула в Лету, как и все воспоминания о родителях.

— Если тебе от этого станет легче, — добавил Лэнсон, — я иногда жалею, что мои родители не мертвы.

Мое внимание снова переключилось на него. Настала его очередь отвернуться и уставиться в крошечное окно в спальне. — Что? — спросила я. — Почему ты так говоришь?

Лэнсон пожал плечами.

Я подошла к нему ближе и положила руку на его напряженную спину. Я не была уверена, почему. Что-то внутри меня толкало меня утешить его. Может быть, потому, что меня некому было утешить, некому было поддержать меня, когда я действительно в этом нуждалась.

Лэнсону тоже кто-то был нужен.

— Я не хочу утомлять тебя подробностями, — вздохнул он.

Я шагнула к нему, заставив его посмотреть на меня усталыми глазами. — Это невозможно, — сказала я, сохраняя мягкость голоса. — Расскажи мне.

С каждой секундой воздух в комнате становился все гуще. Я прекрасно понимала, что чувствует Лэнсон: внутреннюю борьбу за то, чтобы признать правду.

Я скользнула рукой по его руке, переплетая свои пальцы с его. Его глаза смягчились от моего прикосновения, в них появилось легкое облегчение, и он крепче сжал мою руку.

— Я всегда был для них обузой, — объяснил он, — для моих родителей. Отец всегда считал меня слабаком и пустым местом. У меня долгое время был старший брат, но несколько лет назад он умер. Отец винил во всем меня.

Я провела большим пальцем по его руке. — Лэнсон, мне так жаль.

— Он был прав, обвиняя меня. Это была моя вина.

Мои брови нахмурились. — Я уверена, что это неправда.

Он пожал плечами и покачал головой. Глубоко вздохнул, а затем продолжил. — Все это больше не имеет значения. Мой отец практически отрекся от меня после этого. Какое-то время я жил на улице, десятки раз подумывал о побеге. У меня не было будущего, а без брата я чувствовал себя потерянным. Отец сказал мне, что единственный способ доказать семье свою состоятельность — попасть в Золотой город. Он сказал, что, как только я это сделаю, меня простят.

Меня пробрал озноб. — Ты делаешь все это, чтобы получить прощение отца?

Он рассмеялся, сухо и без юмора. — Это смешно, я знаю.

Я подошла ближе. — Я вовсе не считаю это смешным. Мы все готовы бежать сквозь огонь ради тех, кого любим. Думаю, именно это мы здесь и делаем — бежим сквозь огонь.

Уголок его рта дернулся. — Это один из способов сказать это.

— Мы справимся с этим. Как только мы попадем в Золотой город, все станет проще.

Он легонько сжал мою руку. — Будем надеяться, что мы не закончим, как Маэкус.

— Не закончим, — поклялась я, скорее себе, чем ему. — Не закончим.

С этими словами я направилась в свою спальню, оставив Лэнсона наедине с его горем. Мы не должны закончить, как Маэкус.

Мы не могли закончить так, как Маэкус.

Я распахнула дверь спальни и увидела, что Вульф уже спит в постели. Я замерла.

Последние несколько дней он либо исчезал на всю ночь, либо прокрадывался, когда я уже крепко спала. Я редко видела его в нашей спальне, за что благодарила богиню каждый раз, когда входила туда.

Но только не сегодня.

Сегодня Вульф, как это ни удивительно, лежал без рубашки на спине под одеялами, а его левое крыло свисало с матраса, касаясь пола шелковистыми черными перьями. Одно колено было согнуто и поджато, а другое расслаблено по всей длине кровати.

Я толкнула дверь еще шире, проскальзывая внутрь и стараясь сделать все возможное, чтобы она бесшумно закрылась за мной. Ноги ступали по полу, пока я добиралась до своей кровати. Старый матрас скрипнул, когда я осторожно села на него и медленно сняла ботинки, колеблясь при каждом движении и стремясь не разбудить его.

Сняв ботинки, я отодвинулась назад и откинулась на спинку кровати, глядя в темноту на потолок замка.

Черт побери, сегодня все пошло наперекосяк. Я знала, что некоторые студенты будут соперничать, но Райдер и его друзья были откровенными убийцами. Убить Маэкуса и остаться безнаказанным?

Пора было начать более тщательно следить за своей спиной. Эти студенты жаждали крови.

Я сделала долгий вдох, вдыхая прохладный воздух и позволяя легким наполниться, прежде чем выдохнуть стресс и напряжение этого дня.

Я сделала еще один долгий, расслабляющий вдох.

И еще один.

Мое сердце замедлилось, быстрые удары превратились в тихие, успокаивающие стуки.

— Знаешь, ты храпишь, — объявил Вульф в тишине комнаты.

Я повернула голову в его сторону, хотя едва могла видеть в темноте. — Нет.

— Храпишь, и очень громко. Мне нужен отдых для красоты и все такое. Эти крылья сами по себе не остаются такими великолепными.

— Пожалуйста, — насмешливо сказала я. — Я не видела, чтобы ты спал за все то время, что мы здесь. С тобой все будет в порядке.

— Опять ты храпишь.

Я повернулась, опираясь на локоть, лицом к нему. — Во-первых, я не храплю. Во-вторых, если у тебя проблемы с моим якобы храпом, можешь спать в другом месте. Я, конечно, не умоляю тебя остаться.

Вульф подражал моей позе, повернувшись и положив подбородок на руку. В темных тенях его глаза загорелись, почти засветились. Я наблюдала за тем, как медленно меняется его лицо, обнажая идеальные белые зубы в широкой надменной улыбке.

— Чему ты улыбаешься? — спросила я.

— Ничему, — ответил он. — Просто представляю, как ты умоляешь. Это очень красивое видение.

— Уф! — Я упала обратно на подушку, оторвав от него взгляд. — Ты меня бесишь! Почему Маэкус должен был умереть, а не ты?

— Осторожнее, Охотница, — промурлыкал он. Несмотря на то, что я отвернулась, я чувствовала его пристальный взгляд. — Ты опять грубишь.

— Мне можно быть грубой, — выдохнула я. — У меня был длинный день.

— Что случилось? Неужели Семинария Мойры не такой уж роскошный побег из трущоб, как ты думала? — насмехался он.

Мне не нужно было приглядываться, чтобы понять, что на его лице гордо расплылась раздражающая ухмылка.

— Я не ожидала, что эта академия будет роскошной. Я также не ожидала, что в первый же день боевой подготовки буду избита одним из самых крупных фейри, но это уже не важно.

Вульф надулся. — Ты позволяешь ему доставать себя.

Я повернула голову в его сторону. — Он убил Маэкуса сегодня. Он использовал свою природную магию, чтобы задушить его, а затем перерезал ему горло. Я знала, что в академии будет опасно, но Райдер — это проблема, с которой нужно разобраться.

— Он никогда не попадет в Золотой город, и если бы ты остановила его, как хотела сегодня, ты бы тоже была мертва. — Он усмехнулся сам себе. — Судя по твоему лицу, я был уверен, что Райдеру удастся разглядеть жестокую охотницу.

— Ты наблюдал за мной? — Мои глаза расширились.

Теперь настала очередь Вульфа откинуться на спинку кровати и уставиться в потолок. Лунный свет просачивался сквозь маленькое окно, освещая дорожку от его темных растрепанных волос, заправленных за уши, до рельефных мышц обнаженной груди.

— Конечно, я наблюдал за тобой. Я не смог бы отвести взгляд ни на секунду, даже если бы попытался. — Мои щеки разгорелись, прежде чем он продолжил. — То, как ты позволяешь Райдеру враждовать с тобой, довольно неловко. То, как ты притворяешься, что не можешь драться во время наших тренировок, только для того, чтобы этот слабый парень верил, что помогает тебе. Ты до сих пор не сумела вызвать ни единой унции природной магии, и это было бы вполне объяснимо, если бы не весь класс, уже изучивший основы. Я начинаю сомневаться, что ты вообще планировала выжить в этой академии.

Вульф не отрывал взгляда от потолка, небрежно сыпля оскорблениями.

Я была рада, что его внимание было приковано не ко мне. Я не хотела, чтобы он видел, как я оскалилась в ответ на его слова.

— Я переживу эту академию, — ответила я мягким голосом. — Мы учимся пользоваться магией всего пару дней. Скоро я наверстаю упущенное. И если я буду противостоять Райдеру, это только привлечет ко мне внимание.

Я почувствовала, как его взгляд упал на меня. — Думаешь, я один за тобой наблюдаю? Не хочу тебя расстраивать, но все внимание приковано к тебе. Особенно мужчин.

У меня мурашки побежали по рукам от того, как понизился его голос, вибрируя в воздухе при этих последних словах.

— Почему тебя это волнует? Почему бы тебе не побеспокоиться о себе и не оставить меня в покое?

Я повернулась, чтобы увидеть, как его голубые глаза сверкнули в темноте. — Сейчас я инвестирую. Мне было бы слишком скучно здесь без тебя, хаотично крутящейся в этой академии.

— Я рада, что мой хаос развлекает тебя, но мне не нужны зрители. — Я отвернулась к стене и подложила под голову тонкую подушку.

Несколько минут прошло в тишине, и я подумала, что Вульф, возможно, снова уснул. Я успела закрыть глаза, как он прошептал: — Сладких снов, Охотница.

Я ничего не ответила.