Лавка ведьмы (СИ)

Глава 30

Я очнулась от боли в голове, стучащей отбойными молотками по вискам. Тело ещё оставалось ватным, пришлось приложить максимум усилий, чтобы пошевелить пальцами на руке. Корсет больно впился в рёбра, затрудняя дыхание, я попыталась ослабить шнуровку, но тело не повиновалось сигналам мозга. Я полулежала, как и в карете до того как потеряла сознание, но очнулась я в старинном каменном подвале, со стенами из массивных серых камней, местами покрытых мхом и плесенью. В воздухе была сырость и легкий запах затхлости. Темнота царит повсюду, лишь слабый свет проникает сквозь крошечные зарешеченные окна под потолком. Я вновь провалилась в черное забытье, не знаю через сколько времени очнулась, но на этот раз хватило сил ослабить корсет и встать, опираясь на скользкую стену.

В центре подвала расположился старый деревянный стол, его поверхность иссечена временем и поедена древоточцами, оставивших глубокие борозды, проложенные хаотичными узорами. На столе лежат старые свечи, их воск давно застыл, образуя причудливые формы.

У одной из стен виднеется старый сундук, обитый железными полосами. Его крышка приоткрыта, внутри видны пожелтевшие от времени тряпки. В углу, запутанная паутиной, стоит высокая деревянная полка, на которой беспорядочно свалены книги, банки с чем-то непонятным и старые инструменты.

На полу разбросаны куски ветхого ковра, который когда-то, возможно, был ярким и красивым, но теперь превратился в пыльную ткань, порванную и изъеденную мышами. В одном из углов подвала находится старый матрас, промятый кем-то до меня. Грязь на ткани не давала рассмотреть узор, но он кажется смутно знакомым. Температура в подвале низкая, кажется, будто холод идет прямо из камня. Сквозняк пробегает по помещению, заставляя меня трястись осиновым листом.

— Есть тут кто? — Голос приглушает низкий потолок.

Подвал поделён на две части решёткой из толстых частых прутьев, около неё лежит одеяло, судя по его состоянию — они с матрасом ровесники.

Холод пробирается под складки пальто и подол платья, кожа покрывается мурашками, с волос стекают капли воды. Не знаю сколько я тут нахожусь, но ноги в полусапожках ломит от холода. Пальцы может и шевелятся, но я не могу этого понять.

Пришлось забыть о брезгливости, взять одеяло и тащиться к матрасу, всё лучше, чем сидеть на каменном полу. Я не могла думать, мозг отказывался работать, поддаваться панике было нельзя, я начала медленно и глубоко вдыхать носом, выпуская воздух через рот. Спустя несколько минут такого упражнения нервная дрожь начала спадать. Я закрыла веки и прилегла на матрас, укрывшись одеялом с головой. Лицо начало отогреваться от теплого дыхания, тело расслаблялось и незаметно для себя, я вновь провалилась в сон.

Вдали подвала лязгнула металлическая дверь и раздались спешащие шаги. Я вжалась в вонючий матрас и затаила дыхание.

— Ари! Ари? Ты тут? — Шёпот Наталки звучал как самый прекрасный в мире оркестр! Подруга! Спасение!

— Нат, я здесь, — я скинула с себя одеяло и побежала к решетке, — как ты нашла меня? Где я?

— У царевича Елисея конечно же! Где тебе ещё быть?!

— У тебя есть ключ? Выпусти меня, надо срочно ехать в совет и просить об аресте магистра!

— Погоди ты, никто не поверит! Я ему мозги любовью запудрила, такой он телёнок доверчивый, — девушка рассмеялась, — так, тебя твой Прохор ищет. Ты мне дай вот эту штуку, — палец указал на браслет, — чтобы он поверил мне, а то доверие у твоего пастуха ко мне на нуле!

— Не могу, — я отошла от решетки, прижимая руку с браслетом к груди, — он сам выбрал хозяйку, мы ему не указ…

— Ну как не можешь!? Ну-ка, дай сюда руку! — Наталка тянулась ко мне и в этот момент наличие решетки меня обрадовало.

— Нат, ты ему скажи где я, а он пусть решает, идти за мной или нет.

Дверь опять лязгнула и к Наталке подошёл кто-то низкий в черном балахоне до пят. Девушка выслушала тихую речь, скривила лицо и громко рыкнула:

— Ты всё испортил!

Ходячий балахон спешно скрылся за дверью, я смотрела на подругу:

— Может ты хочешь мне что-то рассказать? — Я опять сделала несколько шагов назад.

— Не время, птичка моя! — Наталка дунула на выставленную перед лицом ладонь, комнату заполонили блестящие песчинки, и моё тело опять перестало слушаться, голова закружилась, а сознание начало затуманиваться. Последнее, что смогла сделать, ухватилась за стол, чтобы смягчить падение.

Сознание возвращалось постепенно, сначала я почувствовала жуткий холод, проникающий сквозь одежду и острыми иглами пронзающий тело. Глаза медленно открылись, и первое, что я увидела, была темнота, разбавленная слабым светом, пробивающимся из маленького зарешёченного окна под потолком. Голова тяжело поворачивалась, мышцы были напряжены и казались каменными. Я попыталась пошевелить пальцами, но они почти не слушались, онемевшие от холода. Дыхание было поверхностным, и каждый вдох отдавался болью в груди. Моя кожа, соприкасающаяся с холодным бетонным полом, горела от мороза.

Меня охватило ощущение беспомощности и страха. Память возвращалась фрагментами, и каждое воспоминание приносило новую волну паники. Я попыталась сесть, но тело отказывалось подчиняться. Холод сковал каждую мышцу, заставив её замереть на месте. Казалось, что я нахожусь в каком-то кошмаре, из которого невозможно выбраться. Но реальность была слишком суровой, чтобы игнорировать её. Я начала шёпотом звать на помощь:

— Кто-нибудь. Вы меня слышите? Здесь кто-то есть, — промёрзшие ноги отказывались слушаться, но я постаралась встать и подойти к окну.

Около него лежало тело, свёрнутое калачиком. Превозмогая боль и страх, я присела рядом и положила руку на до боли знакомое плечо…