Леди и Волк

Глава 14

Кэтрин всю ночь не спала, но это не имело ни малейшего отношения к недовольству Стефана. Поездка в Даунинг-Кросс была опасной и к тому же мало приятной из-за погоды. Все время сыпался град, и натиск его прекратился, когда они уже подъезжали к поместью. Оставалось лишь удивляться апрельским капризам матери-природы, когда в воздухе установилось внезапное спокойствие.

Но хуже всего было то, что Даунинг-Кросс встретил их мертвой тишиной. Никто не приветствовал путников в потемневшем каменном доме.

Девушка дрожала от холода. Сидя в седле, она ожидала, пока Стефан и Рамси обойдут поместье в надежде найти Элизабет и Джона. Несколько рыцарей остались у ворот. Другие тем временем рыскали по двору, словно призраки в холодном лунном свете. Они изучали местность, где им придется защищаться в случае нападения Марлоу. Их присутствие взбудоражило гусей, которые разгуливали перед домом, а теперь демонстрировали свое недовольство громкими шипением. Голуби беспокойно захлопали крыльями, а из клетки раздался одинокий волчий вой. Безмолвная тишина, которая встретила всадников, сменилась какофонией звуков.

— Дом пуст, — сообщил Стефан, подойдя к Кэтрин. — Я надеюсь, ты еще не умерла от холода?

Он сжал ее заледеневшие руки. И хотя в голосе звучало беспокойство, было понятно, что он еще сердится. Она и сама злилась на Стефана, но от прикосновения его рук на душе стало спокойно и тепло. Соблазн упасть в его крепкие и надежные объятия был велик, но вместо этого она гордо выпрямила спину и ответила:

— Не стоит беспокоиться обо мне, Стефан, лучше скажите, где Джон и Элизабет?

— Я опасаюсь худшего. После того, как Марлоу убил Гиля, он мог послать людей избавиться и от его родителей. — Стефан обхватил девушку за талию и легким движением опустил ее с лошади на землю.

— Может быть, они успели убежать? — предположила она. Пока Кэтрин собиралась духом, не решаясь прижаться к его теплой груди, Стефан отвернулся.

— Хотелось бы, чтобы было именно так, — сказал он, глядя на собравшихся вокруг рыцарей. Они молча ожидали его распоряжений. — Надо разжечь огонь во всем доме, и на кухне тоже, — приказал Стефан. — Похоже, что дом покинули недавно, в гостиной еще тлеют угли. Никаких следов насилия и крови. Думаю, они где-то прячутся. Поищем их позже, а пока надо натопить дом. Иначе мы никогда не отогреемся.

Вместе с рыцарями Стефан направился в сторону дома, на ходу решая, кому и что делать. Все были заняты, оставив Кэтрин, одинокую и несчастную, перед домом. Конечно же, она не рассчитывала, что к ней отнесутся как к королеве, но что ее забудут как бесполезную кладь — это уж было слишком.

— Стефан! — крикнула девушка.

Видя, что он не обращает на нее никакого внимания, Кэтрин побежала за ним. Уже у самой конюшни она его догнала и, схватив за рукав, заставила остановиться.

— Милорд, — сказала она, стуча зубами. — Я поступила правильно, что приехала с вами сюда. И если вы немного поразмыслите, то измените свое мнение на этот счет.

— Я уверен, что вы тоже измените свое мнение, когда на рассвете отправитесь в Шелби Мэнор.

— Я буду кричать и драться.

— Я возьму вас в любом виде, миледи. — Его губы раздвинулись в иронической улыбке. — Назовите место.

Он поклонился и, довольный своей шуткой, направился заниматься делами.

— Вот дьявол! — расстроенно пробормотала Кэтрин, видя, как он исчезает за конюшней.

Наконец перед рассветом в доме стало достаточно тепло. Ночью же они дрожали от холода в промерзшем каменном доме. Спать никто не ложился. Кэтрин, несмотря на бессонную ночь, с самого утра принялась за дело. Сомнения, неопределенность и страх — чувства, что заполняли ее при мысли о возможном появлении Марлоу, как ни странно придавал ей сил и она не отставала от мужчин.

Взяв себе в помощники сэра Мэркхама, она готовила еду уставшим за ночь рыцарям. Добродушный солдат, который был моложе Стефана на несколько лет, оказался лучшим поваром, чем Кэтрин. Около часа они импровизировали на кухне, после чего на столе появился чудесный завтрак из лепешек и сыра. Когда Стефан появился на кухне, девушка ретировалась, не желая попадаться ему на глаза. Ей не хотелось ссориться с ним в очередной раз. И хотя их перепалки носили дружеский характер, она слишком от них устала. Кроме того, она боялась, что Стефан вспомнит свою угрозу и отправит ее в родительское поместье. А этого она не хотела вовсе. Поэтому, набросив накидку, она вышла в звенящую тишину морозного утра. Несмотря на то что весна запаздывала, деревья уже чувствовали ее приближение и готовились распустить набухшие почки.

Кэтрин улыбалась, радуясь красоте и краскам природы. Внезапно она услышала волчий вой. Взглянув в сторону пустой клетки, она увидела около нее великолепное серое животное. Его пушистый мех сверкал в приглушенных красках восходящего солнца. Волк смотрел на девушку, словно изучал ее.

— Привет, — сказала Кэтрин и осторожными шагами направилась к нему. Она с сожалением думала о том, что не взяла с собой ни кусочка мяса.

Волк немного переместился, наблюдая за приближением незнакомки. Утренний туман, стелящийся над самой землей, облегчал ей задачу, скрывая ноги в серых клубах воздуха. Подойдя совсем близко, Кэтрин поняла, что перед ней стояла волчица. Взгляд ее был затравленным и печальным.

— Привет, красавица, — прошептала Кэтрин. Она уже не сомневалась, что они подружатся. Однако перекличка солдат, которые готовились к обороне поместья, заставила волчицу насторожиться.

— Не обращай внимания, девочка, — уговаривала ее Кэтрин, приблизившись к ней почти на расстояние вытянутой руки. — Они не сделают нам ничего плохого.

И хотя волчица отошла на несколько шагов назад, вид ее был добродушным. Язык лениво свисал из пасти, прикрывая острые клыки.

— Тебя как зовут? — спросила девушка, вставая на колени совсем рядом с ней. И тут она заметила, что животное ранено. Его лапы были в крови, и на лбу виднелась глубокая рана. Кровавые следы выглядели настолько необычно, что казалось, словно кто-то стегал волчицу кнутом. Кэтрин протянула руку ладонью вверх, давая почувствовать животному, что от нее не исходит никакой угрозы. — Кто это сделал с тобой, малышка? Где твои братишки и сестренки? Куда они ушли? А может быть, ты знаешь, где Джон?

Услышав имя своего хозяина, волчица насторожилась.

— Да-да, — улыбнулась девушка. — Джон — мой друг. Как же он звал тебя?

Волчица сделала три неуверенных шага вперед и, немного подумав, все-таки отступила назад.

— Я буду называть тебя Луппой. Ко мне, Луппа! Ко мне, моя девочка!

Это казалось невероятным, но Луппа слушалась. Опустив голову к самой земле, она подошла к Кэтрин легким шагом и уткнулась мордой в ее руку. Очень медленно девушка развернула ладонь и осторожно погладила бархатную шерсть животного, не дотрагиваясь до раны на лбу.

— Кэтрин! — раздался крик Мэркхама. Он стоял на холме и размахивал руками.

Этого было достаточно, чтобы все мышцы волчицы напряглись, клыки обнажились и она кинулась прочь. Девушка с завистью смотрела ей вслед. Волчица свободно неслась в сторону полей. И никто не мог ей этого запретить.

— Сэр Стефан хочет поговорить с вами, Кэтрин, — сказал Мэркхам, подойдя к ней.

К ее радости, Стефан был не один. В гостиной за круглым столом собрались все рыцари. Они обсуждали, как им быть дальше. Девушка не стала садиться за стол вместе со всеми, а устроилась у самого очага. Она молча слушала их, помешивая угли кочергой.

— Я считаю, надо атаковать! — говорил один толстяк. — Нас двенадцать человек, и все мы — надежные солдаты. Не то что у Марлоу.

— Но у него двадцать человек! Даже при все принятых нами мерах безопасности у нас мало шансов на победу, — парировал Мэркхам.

— Пятнадцать покинут замок через сорок дней, когда кончится срок службы. — Стефан откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. — Тогда преимущество будет на нашей стороне.

— Да, милорд. Но, в таком случае, он может обратиться за помощью к вассалам, — резонно заметил Мэркхам.

Стефан внимательно прислушивался к его словам. Доводы Мэркхама всегда были разумными.

— А почему бы не постараться доказать правду? — предложил Джеффри. Все, кроме Стефана, иронично вскинули брови. — Если мы найдем медальон, то король окажется на нашей стороне, и Марлоу будет уничтожен.

Кэтрин одобрительно кивнула. Слово было за Стефаном. Но один из рыцарей с огромным животом, по имени Силей, разразился безудержным смехом.

— Лошади разрыдаются от такой идеи! — хохотал он. — Вы считаете, Марлоу настолько глуп, чтобы отдать нам улики?

— Но можно попытаться найти их самим, — вступила в беседу Кэтрин. Все повернулись к ней. Одни снисходительно улыбались, другие, наоборот — смотрели заинтересованно.

Стефан немного подумал и, соглашаясь, кивнул.

— Пока сэр Стефан ведет праведную борьбу против кровопролития и предательства, — продолжала девушка более уверенным голосом, — необходимо доказать свою невиновность. Если его семья не хочет верить в это, то вассалы, которыми он собирается править в дальнейшем, должны видеть неопровержимые доказательства. — Испугавшись собственной смелости, Кэтрин со страхом посмотрела на Стефана. Но вопреки ожиданиям, встретила его доброжелательный взгляд. Приятно удивленная такой реакцией, она решила закончить свою мысль. — Надо обязательно найти завещание вашего отца, милорд. Я не знаю почему, но почти уверена, что мы обнаружим его.

— А почему тебе так кажется? — мягко спросил Стефан.

— Интуиция, милорд… У меня появилось… такое чувство.

Сидя в неподвижной задумчивости, Стефан уже не спускал с девушки глаз. Даже когда обсуждение закончилось и все замолчали, он еще долго смотрел на нее. Под его пристальным взглядом сердце девушки забилось сильнее, а дыхание участилось. Она отвернулась и, досадуя на свою беспомощность, бросила кочергу в огонь. Мысли ее были уже далеко. Здесь, в Даунинг-Кроссе, она чувствовала себя свободно, как Луппа, бегущая к горизонту.

— На этом остановимся, — сказал в завершение Стефан. — Мэркхам все здесь обыщет. Возможно, медальон и свиток находятся где-то здесь. Джеффри отправляется в Блэкмор выяснить, не устроил ли Марлоу засаду. Надо знать, каким образом мы можем туда вернуться. И пусть он думает, что находится в большей опасности, чем есть на самом деле! Сэр Силей отправляется в Шервуд на поиски благородного сеньора Дербонэ. Самое время получить свой приз за победу на поединке! Он обещал мне двух своих лучших воинов, а у нас сейчас каждый человек на счету. Я не думаю, что он успел далеко уйти за два дня. Ты, Джеральд, — Стефан обратился к рыцарю с огненно-рыжей шевелюрой, — отправишься к королю. Найди его и поговори с глазу на глаз. Посоветуйся с ним, что мне делать. Рамси! Ты что-нибудь хочешь добавить?

Слуга сидел рядом со Стефаном. Взгляд его неподвижных красных от слез глаз говорил, что он еще скорбит о погибшем сыне.

— Нет, — ответил он охрипшим голосом, — мне нечего добавить, милорд. Если бы Корнелиус был здесь…

Стефан обнял его за плечи. Каждый раз, о чем бы ни заходил разговор, Рамси пытался поговорить о сыне. Рана была слишком свежа.

— Успокойся, друг, все будет хорошо. — Голос Стефана был мягким и понимающим. Ему очень хотелось облегчить страдания верного слуги. — Подумай о справедливости! Дай Бог, она поможет нам в праведном деле! Мы должны доказать, что справедливость восторжествует!

— А что мы будем делать с ней? — неожиданно спросил Силей, указывая на Кэтрин.

— Вы — ничего не будете делать с ней, — раздраженно ответил Стефан, голос его стал жестким. Зарвавшемуся рыцарю не оставалось ничего, как молча уставиться в кубок с медом.

— Оставьте ее мне, — добавил Стефан, в глазах его плясали странные огоньки. Это выглядело так, словно сахар перемешали с острыми приправами.

Уже перед самым сном Кэтрин вспомнила эту фразу. Она никак не могла понять, в чем был ее смысл. То ли Стефан таким образом высказывал недовольство, что она не подпускает его к себе, то ли был уверен, что овладеет ею, невзирая на ее сопротивление? К своему огорчению, вспоминая его сильные и в то же время нежные объятия, она понимала, что едва ли сможет долго сопротивляться. Но гнала от себя греховные мечты, считая их невозможными. Стефан доказал свое благородство и не станет прибегать к насилию. «Но так ли это?» — задавала она вопрос сама себе, нахмурив брови.

Кэтрин провела рукой по кровати, которая служила единственным украшением пустой комнаты, и стояла недалеко от очага. На четырех деревянных столбиках, поддерживающих шерстяной балдахин темно-красного цвета, были вырезаны розы. Яркое воображение девушки легко нарисовало обнаженного Стефана, раскинувшегося на огромной кровати поверх покрывала. Она медленно водила пальцами, словно ощущала ими крепкие сухожилия его ног. Чуть переместив руку, она ласкала уже икры ног, потом бедра, и…

Девушка затаила дыхание, рука ее застыла в воздухе. Что она делает? Неужели ласкает обнаженное тело Стефана? Как это ужасно! Она в недоумении смотрела на огонь, потрясенная собственной фантазией. В ее мыслях опять творилась полная неразбериха. В конце концов она успокоила себя тем, что Стефан не изнасилует ее, если она прогонит прочь свои бесстыдные фантазии.

— Ты не должен находиться здесь, — внезапно повернулась она к двери, увидев Стефана. — По крайней мере, мог бы постучать, — сказала девушка охрипшим от неожиданности голосом. «Дай Бог, чтобы он не видел, чем я занималась!» — молилась она про себя. — Ты напугал меня.

Стефан облокотился на открытую дверь, словно не собирался входить в комнату. В одной руке он держал кувшин с медовым напитком, а в другой два кубка. Осторожно наполнив их, он предложил один Кэтрин.

— Мед, пожалуй, успокоит мои нервы. Надеюсь, он теплый? — спросила она с надеждой.

— Конечно, специально для тебя.

— Тогда я выпью. — Девушка направилась к Стефану, смущенно застегивая верхнюю пуговицу на платье. — Восхитительный запах! — сказала она, беря горячий налиток из рук Стефана.

Глядя в его раскрасневшееся лицо и слушая монотонную речь, Кэтрин поняла, что он уже выпил не один бокал меда и был пьян. Она снисходительно улыбнулась:

— Сколько ты выпил, Гай?

— Гай? — Стефан сардонически усмехнулся и заглянул в бокал. — Я думал, что ты уже забыла это ласковое обращение. — Он сделал неуверенный шаг в ее сторону, но девушка отступила назад и села на край кровати. Восстановив равновесие, Стефан нахмурился. — Так что тебя интересовало?

— Сколько ты выпил?

— Не так уж и много.

— А мне кажется, более чем достаточно.

Стефан помахал рукой перед глазами, словно отгоняя от себя какое-то видение.

— Возможно, я не испытываю сейчас никакой боли, но и не пьян. А если бы выпил чрезмерно, то в моей голове не возникли бы мысли о тебе… Опасные мысли, — мрачно ответил он.

Кэтрин замерла. Что-то в его дрожащем голосе, в мрачном пьяном юморе насторожило ее. Они оказались один на один, и девушка вдруг поняла, что только эта причина заставила Стефана отложить ее отъезд в Даунинг-Кросс. Сейчас между ними ничто не стояло, все зависело только от них самих. Возможно, она напрасно возлагала большие надежды на его самообладание.

Стефан тяжело сел на кровать рядом с Кэтрин и озадаченно взглянул в ее глаза. Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Кэтрин, мой брат не единственный, кто испытывает страсть и вожделение. Ты не задумывалась об этом, когда так… так стремительно отправилась за мной прошлой ночью?

Пытаясь доказать, что не напугана его близостью, девушка посмотрела на Стефана. В глубине его бездонных глаз горело желание.

— Милорд, — прошептала она, — я полностью доверяю вам. И мне бы хотелось, чтобы ваши мысли обо мне не были такими непристойными. Я очень сожалею, что вам приходится заглушать их медовым напитком.

— Этого не случилось бы, — сказал Стефан, делая большой глоток меда, — если бы ты не соблазняла меня.

Кэтрин вздрогнула.

— Вы несправедливы, милорд! Как вы можете говорить, что я поощряю вас, если так сердитесь, когда я отказываюсь от благородной любви, в которой вы же и уверяете меня каждый раз?

— Эта благородная любовь, — цинично усмехнулся Стефан, — не что иное, как жестокая игра, миледи, тех мужчин, которые, не имея ума, только и мечтают о том, как бы вырастить фиговые деревья в садах своих жен.

— О, Стефан! Так ли уж необходимо каждый раз оскорблять меня? — Кэтрин сделала глоток медового напитка. Сладкий и восхитительный, он согревал ее, оставляя на губах влажный след. — Лучше скажите, что будет с нами? Дома у нас нет, свадьба откладывается, и мы все время враждуем друг с другом!

— Об этом следовало думать до того, как ты умчалась из Блэкмора, — решительно ответил Стефан, его голос был громче, чем обычно. — Что станет с тобой? Если ты не отправишься домой завтра утром, то можешь забыть о своем честном и благородном имени. Еще один день, проведенный здесь, — и ты на всю жизнь останешься любовницей убийцы. Я не могу тебе этого позволить. Ты должна вернуться в Шелби. Придумаешь какую-нибудь историю о том, как заблудилась в лесу и целый день искала дорогу.

Кэтрин улыбнулась.

— В таком случае я непременно должна отдаться вам, чтобы и в самом деле соответствовать тому, что будут говорить обо мне.

— А ты полагаешь, что люди, находящиеся здесь, в Даунинг-Кросс, думают иначе?

Стефан громко икнул. Кэтрин рассмеялась бы над комичностью ситуации, если бы его тон не был столь печален. Она встала и подошла к окну. Сквозь замерзшее стекло виднелись мерцающие на небе звезды.

— Меня не волнует, что говорят обо мне люди. Важно, что подумает Бог.

Стефан внезапно повернулся к ней.

— И что же для тебя сделает Бог, когда ты останешься одна, а я буду повешен?

— Тогда я буду жить здесь, в Даунинг-Кросс, — ответила девушка, легкомысленно отбросив свои страхи. — Вы говорили, что это поместье останется мне, что бы ни произошло.

— Здесь ты будешь жить, — продолжил Стефан, театрально взмахнув рукой, — пока Марлоу и твой отец не подберут тебе другого мужа.

Кэтрин медленно повернулась к Стефану. Их взгляды скрестились. Он говорил правду, и блеск сострадания в его глазах подтверждал, насколько она жестока. От его неожиданного сочувствия на глаза девушки навернулись слезы. Сердитым жестом она смахнула их рукой, не желая показать замешательство и гнев, которые она испытывала, чувствуя себя заложницей в играх отца.

Стефан наполнил свой кубок. Взгляд его был тяжелым и холодным.

— Твой любимый отец, без сомнения, будет счастлив сохранить добрые отношения с могущественным графом Блэкмора и не станет возражать против любой, предложенной Марлоу, персоны. Твоим мужем может оказаться и Крамер. Маловероятно, что его будут волновать твои чувства, как они волнуют меня.

— Неужели все сводится только к этому? — спросила Кэтрин, даже не пытаясь скрыть раздражения и разочарования, дрожавших в ее голосе.

— Что касается меня, — Стефан вытер выступивший на лбу пот, — то ты бы уже давно носила в себе мое семя, если бы моей единственной целью было овладеть твоим телом.

— Какой же вы грубый! — грустно прошептала девушка.

— А ты — бессердечная девушка! — Стефан швырнул свой бокал в стену. Тот отскочил от камня и с грохотом упал на пол. Бормоча ругательства, Стефан выпил прямо из кувшина.

— Милорд, хватит искать забвения в вине. — Кэтрин посмотрела на него осуждающе. — Утром вы будете сожалеть об этом.

Стефан только качнул головой в ответ. Едва ли он уже мог вымолвить хоть слово!

Кэтрин смотрела на огонь, раздумывая, как, наконец, покончить с раздорами, постоянно возникающими между ними. И она решила сделать то, что он хочет, но так, как хотелось бы этого ей. По крайней мере, отдать ему свое тело. Глядя на играющие языки пламени, девушка стала снимать одежду. Сначала на освободила плечи от плотно облегающей материи, и вскоре платье аккуратно висело на стуле. Продолжая ритуал, она случайно поймала ошеломленный взгляд Стефана. Он смотрел на нее, открыв рот, словно загипнотизированный.

— Что ты делаешь? — едва расслышала она его голос.

— А что, по-вашему, это напоминает? — с вызовом ответила Кэтрин.

— Ты раздеваешься!

— Неплохо, милорд. Должно быть, вы способный ученик, жаль, что вы впустую тратите свои необычайные способности рассуждать — ведь слышать вас могу я одна.

Болезненное выражение исказило лицо Стефана. Выругавшись в сердцах, он отпил из кувшина.

— Милорд, — назидательно сказала Кэтрин, расстегивая спереди лиф, — если вы будете слишком много пить, то не сможете выполнить свои обязанности. По крайней мере, так говорили друзья Джорджа, когда я их подслушивала.

Имя Джорджа, словно каменная стена, упало между ними. Руки девушки застыли на третьей пуговице. Она не могла вымолвить больше ни слова, как будто ком застрял в горле.

— Ты не хочешь этого делать, — невнятно произнес Стефан.

Когда девушка взглянула на него, в ее глазах горел беспощадный огонь.

— Что я хочу, не имеет никакого отношения к происходящему, безмозглый грубиян! Неужели вы до сих пор этого не поняли?

Стефан, покачиваясь, приблизился к девушке. Схватив за запястья, он притянул ее к себе. Его губы, сначала неуверенно, а потом нежно и чувственно обхватили ее рот, раскрывшийся для поцелуя. Вбирая в себя ее свежее дыхание, он упивался бархатной мягкостью атласных губ.

Он стонал, охваченный страстью, и прижимал ее бедра к своему паху. Когда тепло белым облаком окружило их сливающиеся тела, разрушая все барьеры, и Кэтрин уже была готова полностью раствориться в нем, Стефан внезапно отшатнулся. Виски его были покрыты потом.

— Нет, — пробормотал он, с трудом переводя дыхание, — это неправильно, Кэтрин. Все должно быть иначе. Я хочу быть… абсолютно уверенным… когда мы… когда мы…

Не закончив фразу, Стефан направился к постели.

— Где этот чертов кувшин? — Он поискал глазами и обнаружил его на постели, где сам и оставил.

— Может быть, счастье улыбнулось мне, а я упустил его, — сказал Стефан, опустошив кувшин, и бросив его на пол. — Но это неправильно. Мы не должны… вступать в брак… таким образом.

Кэтрин устало вздохнула.

— Должна сказать, что вы слишком щепетильны. С такими взглядами я никогда не лишусь девственности. Разве можно с гордостью назваться любовницей убийцы, если я так и не прониклась удовольствием ощутить ваш меч между своих ног!

Стефан нахмурился. Лицо его покрылось красными пятнами.

— Не надо разговаривать со мной подобным образом, Кэйт!

— Почему же! — равнодушно повернулась она к нему, расстегивая последнюю пуговицу. Ее груди, созревшие и высокие, были свободны от платья. — Вас не слишком беспокоили манеры шлюхи, благосклонность которой вы принимали на турнире.

— Это совсем другое! — Яростный взгляд Стефана смягчился при виде девичьей груди.

— Почему? — невинно спросила Кэтрин. Ее последняя одежда мягко соскользнула на пол. Из-под полуприкрытых век струилась дымка соблазна. В мерцающем свете огня она стояла перед ним, обнаженная и вызывающая.

— Бог мой! — пробормотал Стефан, схватившись за грудь. — Вы восхитительны!

Легкая улыбка тронула уголки ее губ. Он сказал именно то, о чем она все время мечтала! Он нашел ее красивой! И девушка шагнула к лежащему на постели Стефану. Не обращая внимания на внутренний голос, который говорил, что надо остановиться, пока не поздно, она уверенно двигалась вперед.

— Нет, Кэйт, ты не должна делать этого! — спохватился Стефан, едва приходя в себя от изумления. — Твоя клятва!

От этих слов Кэтрин чуть было не потеряла сознание.

— Не говори больше об этом, — сказала она сквозь стиснутые зубы, — теперь она не имеет значения… У меня нет выбора. — В ее голосе звучала обреченность. — Если это сделаешь не ты, то кто-то другой лишит меня девственности и чистого имени. Никому, даже моему отцу, не будет дела до моей клятвы. Давай совершим то, чего все равно не миновать, и покончим с этим навсегда!

Чем ближе подходила Кэтрин, тем дальше отодвигался от нее Стефан. Когда неожиданно его локоть подвернулся под собственным весом и он упал на подушки, девушка в одно мгновение оказалась на нем. Обнаженная и соблазнительная, она воспламеняла его страсть.

— Уйди, Кэтрин. Оставь меня одного! — взмолился Стефан.

Но в голосе слышались фальшивые нотки. Конечно же, он хотел, чтобы она осталась. И она была уверена в этом, чувствуя своими бедрами его твердую плоть.

— Замолчите, милорд, — прошептала Кэтрин, прикасаясь влажными губами к его рту. Ее язык настойчиво скользил по напряженным губам Стефана, сопротивление которых вскоре ослабло, и девушка смогла полностью насладиться поцелуем. В порыве страсти она неистово развязала кожаные ремешки рубашки и жаждущими руками начала ласкать его обнажившиеся бронзовые соски. Стефан стонал и терзался, словно ублаготворенная жертва. Девушка целовала его твердый живот, лаская языком напрягшиеся мускулы. Из ее груди вырвался стон, в котором воедино сливались желание и решимость. О, как ей хотелось закончить, наконец, их поединок. Закончить его так, чтобы остаться победительницей. Самой отдать ему то, к чему он так страстно стремился, — свое тело, свое обещание. Это был маленький, но важный шаг к тому, чтобы самой распоряжаться своей судьбой.

Когда Кэтрин яростно стаскивала со Стефана бриджи, несомненно, ею руководило не столько желание, сколько разум. Она раздевала его с огромным трудом, без какой-либо помощи с его стороны. Дергая и стаскивая тонкую ткань с бедер и голеней, она стонала от усердия. Когда наконец она стащила с него сапоги, а следом за ними и бриджи, возглас разочарования вырвался из ее груди.

Его плоть была безжизненной, желание бесследно исчезло.

— Стефан! — разочарованно простонала девушка, падая рядом с ним на постель.

Но Стефан ее не слышал. Он спал. Сквозь приоткрытые мягкие губы доносились звуки тихого храпа.

Она целовала каждую клеточку его лица, думая о том, что он никогда не узнает о единственной слезе, упавшей на его щеку. Осушив ее поцелуем, Кэтрин ощутила соленый вкус на своих губах. Она вдыхала запах его тела, в упоении прикасалась к нему губами, чувствуя, как сердце наполняется любовью. Да, она любила Стефана. Не давая воли своим чувствам.

— Я люблю тебя, — шептала девушка, зная, что он не слышит ее. — Если бы ты только знал, как я люблю тебя!