Леди и Волк

Глава 23

На следующее утро Кэтрин проснулась от пения птиц. Ей снилась Луппа, и первый звук, который она услышала, казался ей горьковато-сладким воем волчицы. Позже, когда она открыла глаза и выглянула в окно над кроватью, то поняла, что это жаворонок приветствует ее своей песней. Утро было великолепное.

Свернувшись у Стефана на груди, девушка восторженно ощущала радость пробуждения в объятиях любимого человека. Его кожа была гладкой и теплой. Она с наслаждением вдыхала ее мускусный запах, такой же терпкий, как и ее, после страстной ночи любви. Как она любила его! И не собиралась отрицать этого. Подставив руку розовым утренним лучам, Кэтрин любовалась обручальным кольцом.

Когда Стефан наконец проснулся, она оперлась на локоть и нежно его поцеловала. Его губы прикоснулись к ее губам, вновь сметая все барьеры и рождая безумную страсть.

— Я хочу тебя снова и снова!

— Тогда сделай это! — рассмеялась Кэтрин. — Да, милорд, я умоляю вас!

Стефан нахмурился и откинулся на подушки.

— Прежде я должен посоветоваться с тобой. Как мы поступим с Марлоу?

— А что здесь обсуждать? — жестко спросила она. — Надо отправить его к королю. Пусть он решает, как наказать твоего брата.

— Он приговорит его к смертной казни.

— Значит, так оно и случится. Что еще можно придумать?

— Выслать его, например.

— Нет, Стефан. Он останется в изгнании не дольше, чем ты после побега.

Стефан приподнялся и, опираясь на локоть, внимательно заглянул в ее глаза.

— Марлоу мог убить меня, но не сделал этого. Когда я сбежал, он мог послать за мной целую армию, но не сделал этого. Разве он не заслуживает снисхождения?

— Нет, — отрезала Кэтрин. — Он убил бы тебя, если ты дал бы ему хоть полшанса. Он убийца, Стефан.

— Но он мой брат, Кэтрин.

Стефан стремительно поднялся, и поток холодного воздуха коснулся обнаженного тела Кэтрин. Она вздрогнула и сердито посмотрела в его сторону. Он был великолепен, как всегда. Его широкие плечи, освещенные утренними лучами, отливали бронзой; ребра, словно вырезанные из камня, обхватывали плоский торс; широко расставленные ноги свидетельствовали о непреклонности характера. Кэтрин до сих пор не могла поверить, что этот мужчина, которого она любила, стал ее мужем. Но, несмотря на то что они поженились, еще не все барьеры рухнули между ними. Он остался таким же упрямцем, как и она. Он не хочет слушать ее доводов. Пусть! Она оставит их при себе. Но они вернутся к этому разговору, когда он будет слушать. Если захочет.

Кэтрин отвернулась к окну и поняла, что жаворонок уже замолчал.

Незадолго до полудня Стефан и Кэтрин спустились в Грейт Холл. День был настолько теплым, что даже внутри замка не растапливали очаги. Окна были распахнуты, и бриз, врывающийся в помещение, предвещал дождь, неминуемый после полуденной жары. Кэтрин стояла у окна. Ее вуаль трепетала поверх шелка волос, струящихся по спине. И если бы не золотой обруч, обхватывающий лоб, то она давно лежала бы на полу, застеленном тростником.

Молодая жена повернулась и сочувственно взглянула на Стефана, который сидел на высоком резном стуле, напряженно ожидая появление Марлоу и Розалинды. Эта встреча должна была быть последней семейной встречей Бартингэмов. И несмотря на то что она предлагала Стефану остаться с ними наедине, он настоял на ее присутствии.

Марлоу вошел в комнату в сопровождении двух охранников. Раздавленный последними событиями, он выглядел изможденным и отрешенным. Следом за ним с тростью в руке медленно вошла Розалинда. Она едва улыбнулась Кэтрин и Стефану и, нахмурившись, взглянула на Марлоу. В глубине ее глаз отражалась жестокая борьба противоречивых чувств.

— Мама, — охрипшим голосом произнес Марлоу.

— Ты плохо выглядишь, сынок, — сказала Розалинда. Она собралась было погладить его, но в последний момент передумала и отдернула руку.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — поприветствовал их Стефан, — если хотите.

Они сели. Четверо людей сидели рядом. Сколько событий прошло через их жизни, сколько печали!

— Вы неплохо выглядите, Розалинда, — Кэтрин прервала неловкое молчание.

Женщина благодарно улыбнулась.

— Я прошла сквозь огонь, Кэтрин, и все еще жива. Это незаслуженное чудо.

— А где Роберт? — спросил Стефан.

Розалинда снова улыбнулась, но на этот раз ее улыбка была скорее похожа на горькую усмешку.

— Не знаю. Он уехал на следующий день после того, как меня признали невиновной в ереси.

Стефан печально покачал головой. Он с горькой иронией думал о том, что человек, который опозорил репутацию его матери, покинул ее в такой важный момент жизни.

— Он увлекся женщиной, внешность которой не слишком похожа на потертое седло, — продолжила графиня. — Я думаю, что мы больше его никогда не увидим.

— По крайней мере, до тех пор, пока он не проголодается, — заметил Стефан.

— Это произойдет не так скоро, — произнесла Розалинда. — Он украл мои лучшие драгоценности. — Она взмахнула рукой, и единственное рубиновое кольцо блеснуло на ее пальцах. — Он знал, где я храню свои кольца.

— Что ты собираешься делать, мама? — спросил Стефан.

В этот момент Кэтрин взяла его за руку.

— Мы были бы очень рады, если бы вы остались с нами. Нам всем необходимо забыть и простить друг друга.

— Спасибо, дочка, — ответила Розалинда. — Но я собираюсь провести остаток дней в Шервудском аббатстве. Там, в одиночестве, я обдумаю все свои ошибки.

Стефан наконец обратил свое внимание на Марлоу:

— Я хочу решить твою участь сейчас. Как мне кажется, аббат захочет отослать тебя к королю и потребует жестокого наказания.

— Ты был прав, брат, я — трус. — В глазах Марлоу зияла пустота. — Мне надо было бы заколоть себя кинжалом, но я не смог этого сделать.

— И не надо. У меня есть предложение получше. Ты уедешь на континент и никогда не вернешься.

Почувствовав на себе острый взгляд Кэтрин, Стефан ответил жене взглядом, полным тепла и любви.

— Моя любимая жена, — сказал он, — считает, что ты должен умереть. Она, насколько я знаю, намного мудрее меня. — В глазах Стефана отражалась мука. — Но ты — мой брат! Это говорит о многом. Только поэтому я хочу просить короля смягчить твою участь и заменить смертную казнь вечным изгнанием.

Лицо Марлоу неожиданно просветлело, в налитых кровью глазах промелькнуло осмысленное выражение.

— Поступай, как считаешь нужным. Но давай сначала сразимся на поединке, брат. Так, как мы делали это в детстве, меряясь силой? Если ты в самом деле когда-нибудь любил меня, то исполнишь мое последнее желание.

Несколько минут длилось молчание. Стефан погрузился в прошлое. Он вспоминал их игры, когда они были совсем детьми. И невинными.

— Я согласен, Марлоу. Последнее состязание. Не имеет значения, проиграю я или выиграю. В любом случае я получу то, что хочу. — Он улыбнулся Кэтрин и пожал ей руку, разглаживая поцелуем нахмуренный лоб.

— Тогда пошли, — сказал Марлоу. В его улыбке сквозило безумие.

Они не теряли времени даром. Стефан тут же отдал распоряжение Джеффри принести лучшие копья и доспехи. Было решено, что поединок состоится на южной площадке замка, где обычно происходили сражения и ученья рыцарей у столба с мишенью. Земля там была утрамбована лучше, нежели в том месте, где происходили показательные бои.

Поскольку о предстоящем событии было объявлено, замок взволновано загудел в предвкушении зрелища. Даже крестьяне бросили работу и прибежали из деревни, чтобы увидать поединок двух братьев.

Кэтрин по такому случаю повязала на голову шарф красного цвета. И хотя она знала, что на этот раз ей не придется отдавать его Стефану, но хотела доставить ему удовольствие, выбрав цвет его рыцарского одеяния. Ей не надо было обсуждать с Розмари нелепость предстоящего поединка или высказывать ей свои опасения. Каждая черточка ее лица выражала явную досаду, граничащую со страхом. Она не сомневалась, что Марлоу рассчитывал в конце концов убить Стефана.

Когда Стефан появился в комнате Кэтрин, он уже был одет для боя и выглядел внушительно. Грудь его была закрыта металлическим щитом. Шлем он держал под мышкой. Виски блестели капельками пота от непомерной тяжести рыцарского одеяния, а непокорные волосы падали на лоб. Он был великолепным мужчиной и достойным хозяином огромного замка.

Кэтрин любовалась им. И хотя злилась на Стефана, нечто похожее на гордость промелькнуло в едва заметной улыбке.

Созерцая его красоту, она тем не менее вспомнила о своих чувствах.

— Не знаю, смогу ли я выдержать это!

— Это последний раз. Последнее прощение.

Кэтрин повернулась на стуле, чтобы получше рассмотреть Стефана.

— О каком прощении ты говоришь? — возмутилась она. — За последнее время ты с ним дрался множество раз. Тебе нужен еще один, последний раз? Он уедет, но потом вернется. Пусть не скоро, но вернется. И наши сыновья должны будут воевать с ним? Неужели ты не понимаешь, что вражда будет продолжаться бесконечно?

Стефан кивком отослал Европу и Розмари. Когда дверь за ними закрылась, он окинул жену раздраженным взглядом.

— Почему ты такая упрямая? — гулким эхом раздавался по комнате его голос. — Ты не можешь знать моего брата лучше, чем я. Это очень важный поединок, Кэйт. Если я пошлю его к королю, то он после смерти будет являться и терзать наши души. Мы должны свести счеты, он и я. И тогда наконец все кончится.

— Битва за честь, не так ли? Глупая, безрассудная мужская честь! — съязвила Кэтрин.

Стефан смотрел на нее, прищурив глаза.

— Это не честь. Это сострадание. Это тебя устраивает больше, Кэйт?

Кэтрин крепко зажмурилась и отрицательно покачала головой.

— Этот бой состоится. И ты как моя жена должна согласиться с этим.

— Дьявол! — вскрикнула она и закрыла лицо ладонями. — Ты выражаешься, как мой отец! Как твоя жена! И как твоя жена я должна буду стоять рядом с твоим умершим телом, если ты позволишь себя убить? Сколько можно безрассудно бороться за справедливость?

Сначала Стефан ничего не ответил. Но когда он наконец понял ее чувства, то подошел и бережно обнял за плечи.

— Неужели ты до сих пор боишься, что я покину тебя?

Кэтрин кивнула. Слезы оставляли соленые дорожки на ее щеках.

— Ты плохо меня знаешь, дорогая жена. — Его голос звучал глубоко и искренне. — Ему не удастся победить меня, я всегда буду с тобой.

— Я боюсь потерять тебя. — Кэтрин робко улыбнулась и вытерла лицо. — Я слишком люблю, чтобы не волноваться при этой мысли.

Стефан наклонился и нежно поцеловал ее, шепча на ушко ответные слова признания. Затем он быстро выпрямился и задорно улыбнулся.

— Я буду с тобой рядом дольше, чем ты можешь предположить, — сказал он, приблизившись к двери. — Мы скоро начнем, — он повернулся и указал на Кэтрин пальцем, — но не раньше, чем я увижу тебя среди зрителей… Ты придешь?

Она услышала мольбу в его голосе и улыбнулась.

— Конечно, милорд. Только смерть может разлучить нас.

Когда она осталась одна, то прошептала молитву. И в этой молитве не было намека на возможную смерть.

Лошадь Стефана нетерпеливо рыла копытами землю. Боевой друг участвовал с ним почти во всех поединках и знал все команды заранее. Этим задача частично облегчалась. Но главным преимуществом оставалось то, что Стефан считался непревзойденным мастером боя.

Поспешно поднятые флаги трепетали под порывами теплого ветра. Кэтрин взволнованно расхаживала за чертой площадки, а Стефан терпеливо ждал появления Марлоу на противоположной стороне. Крамер и Ботвелл вынесли копье и щит своего хозяина.

Они должны были помериться силами в последний раз. С какой бы стороны ни рассматривать предстоящее событие, но, как считал Стефан, это должен был быть рыцарский поединок. В подобных сражениях он всегда одерживал победу над Марлоу, чем вызывал в нем злобу и раздражение. Он был старше Стефана и во многих отношениях сильнее его, но ему никогда не хватало мастерства и тонкости, которыми в избытке обладал младший брат.

Стефан бросил молниеносный взгляд за боковую границу поля. Кэтрин была на месте. С виду все было спокойно. Он атакует Марлоу в последний раз, давая шанс сравнять счет. После этого все будет кончено. Марлоу должен понять, что его жизнь в Блэкморе закончилась.

Стефан, безусловно, принимал во внимание то, что ему тоже угрожает опасность. Однажды он тоже пропустил удар и был ранен. Но беспокойство мелькнуло и мгновение спустя растворилось в полуденном солнце.

Рамси объявил начало турнира, сотрясая воздух громким голосом. Стефан и Марлоу подняли копья.

Стефан опустил забрало. Хотя таким образом он резко ограничивал себе поле видимости, но защищал глаза. Он не испытывал ни ненависти, ни сожаления. Он видел перед собой только противника. Стефан давно мечтал забыть о ненависти к старшему брату. И такая возможность представилась.

Он выехал вперед, крепко сжимая бока лошади мускулистыми ногами. Его копье было нацелено на противника. Рамси взмахнул жезлом и крикнул. Стефан вонзил шпоры в тело животного. Всадник и его боевой друг помчались вперед.

Из груди рыцаря вырвался неожиданный стон. Он понял, что выиграет это сражение. И несмотря на то что Стефану хотелось отдать победу Марлоу и хоть немного залечить его раны, он был твердо уверен, что станет победителем. Он был лучшим воином, а человек с копьем, приближающийся к нему на лошади, — всего лишь соперником, которому предстоит узнать силу его удара.

Это была последняя ясная мысль Стефана. Все последующие мгновения слились воедино. Яркие лучи солнца ослепили его, и он потерял свою цель из вида. К тому времени, когда глаза Стефана вновь приобрели резкость и он увидел Марлоу в узкую щель забрала, было уже поздно. Марлоу стремительно приближался к нему, сорвав с головы шлем и откинув щит в сторону в тот момент, когда столкновение стало неизбежным. Последнее, что увидел Стефан, была обреченная улыбка, с которой старший брат подписывал себе приговор. Руки его раскрывали объятия смертельному удару.

— Нет! — закричал Стефан, пытаясь отбросить копье. Но он не успел. Марлоу был слишком близко. И в следующее мгновение Стефан услышал душераздирающий хруст деревянного наконечника, вонзившегося в голову старшего брата.

Стефан спрыгнул с лошади, бросил щит на землю и подбежал к брату. Он в оцепенении смотрел на изуродованную голову Марлоу. Руки брата судорожно сжимались, пытаясь схватить воздух. Один глаз его закатился, и вокруг головы растекалась лужа крови. Марлоу умирал.

Зрители хоть и рванулись вперед, но соблюдали дистанцию и не решались приблизиться. Ботвелл и Крамер преклонили колени у ног умирающего.

— Я не собирался убивать тебя, — нагнувшись над Марлоу, в ярости прошептал Стефан. — Я никогда не хотел становиться таким же убийцей, как ты, но ты превратил меня в убийцу. В конце пути ты оказался победителем.

Марлоу повернул голову, пытаясь единственным глазом отыскать Стефана. Когда наконец он его увидел, то улыбнулся.

— Перед смертью мы все равны, Стефан. Убийца и праведник, мудрец и глупец. Мы все возвращаемся в землю к червям.

— Нет, я попаду на небеса, — уверенно произнес Стефан.

— Ты веришь в это? — голос Марлоу слабел с каждой минутой. — Ты тоже убивал.

— Но не так, как ты. Совсем по другим причинам.

Марлоу криво усмехнулся.

— Ты думаешь, что Его интересуют причины? — Марлоу указал на небо.

Кэтрин пробралась сквозь толпу и опустилась на колени рядом со Стефаном. Она, как всегда, несла с собой покой. Через ее глаза сам Господь опровергал слова старшего брата. Прикосновение любви снова превращало его из расстроенного младшего брата в настоящего мужчину.

— Замок стал вашим, — сказал Марлоу, глядя на них обоих. — Я никогда бы не смог отказаться от этого добровольно. Только таким способом. И вы теперь свободны, как я никогда не был.

Он произнес последние слова с такой страстностью, что Стефан почувствовал, как их прежняя любовь стремится вырваться наружу, вдохнув глоток воздуха. Сердце Стефана разрывалось от боли, которую он не позволял себе испытывать к Марлоу со дня смерти отца. Печаль захлестнула его. Он больше не мог сдерживать слезы, которые медленно скатывались по грязным щекам и падали на доспехи брата.

— Я любил тебя когда-то, — хрипло проговорил Стефан.

— Я ненавидел тебя, — прошептал в ответ Марлоу. — Я ненавидел тебя и любил.

Стефан кивнул. Это были последние мгновения согласия и понимания между ними. Марлоу вздохнул и затих. Не вздохнул, а содрогнулся.

Никто не держал его за руку. Не было никого, кому бы захотелось взять черный факел Марлоу. И только Стефан сжимал пальцы брата, пока они не остыли.