Лживая игра

Глава 18 КТО СМЕЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ?

— Пикни и сдохнешь, — шепчет в ухо чей-то голос, к горлу приставлен нож.

Кто-то заламывает мне руки и завязывает глаза шарфом так сильно, что он давит на глаза.

Потом они затыкают мне рот кляпом.

Чьи-то руки толкают меня вперед.

Гравий хрустит под подошвами, кусты ежевики царапают голые ноги.

Позади раздаются шаги.

Звон ключей.

Я наталкиваюсь пальцем ноги на камень, и холодная боль пронзаетспину.

Я кричу, но кто-то хватает меня за руку.

— Какое из слов во фразе «Пикни и сдохнешь» ты недопоняла? — Лезвие еще глубже вонзается в кожу.

Примерно через минуту мы останавливаемся.

Раздается резкий звук и дверь машины отпирается.

Слышно как открывается багажник.

— Залезай.

— Кто-то толкает меня и я падаю.

Я ударяюсь щекой о запасное колесо в багажнике машины.

Мои ноги неуклюже изгибаются, чтобы уместиться в тесном пространстве.

Звук удара.

Багажник захлопывается и все затихает.

Мои губы растягиваются в улыбке.

Добро пожаловать в следующий тур «Игр в ложь».

Мои друзья могут застать меня врасплох, но они не в состоянии одурачить надолго.

Не могу дождаться момента, когда они снова откроют багажник, скорее всего чтобы сфотографировать парализованную ужасом меня.

«Неудачники!» закричу я, чтобы их напугать.

Может хватит повторяться? «Пикни и сдохнешь» это моя фишка: я говорила это Мэделин, когда прошлой весной прокралась в ее спальню, изображая грабителя.

Скорее всего эту фразу сказала Лорел, ей нравится меня копировать.

Они сполна за это заплатят.

Может абонементом на 150-минутный массаж в Ла Палома.

Он мне как раз будет нужен, чтобы разогнуть спину после сидения в крошечном пространстве.

Двигатель заворчал.

Машина поворачивает направо и я оказываюсь в еще более неудобной позе. Кажется будто играю в твистер.

Я хмурюсь.

Куда мы едем? Зачем? Машина накреняется и я ударяюсь коленом о пол.

«Ммммм» — кричу я сквозь кляп.

Они что не могут помягче? Если будет продолжаться в том же духе, я больше не смогу играть в теннис.

Я выкручиваю руки, чтобы увидеть, смогу ли я освободить их, чтобы убрать с глаз шарф, но тот, кто связал их, должно быть прошел курс по завязыванию узлов.

Скорее всего опять Лорел.

А научил ее Тайер.

Эти двое всегда участвовали в какой-то скаутской херне.

Треск гравия под шинами, сменяется звуком хорошего асфальта.

Шоссе.

Куда мы едем? Я ппытаюсь прислушаться к разговорам в машине, но в салоне мертвецки тихо.

Не слышно ни радио.

Ни хихиканий.

Ни даже тихого шепота.

Я пытаюсь пошевелить коленями, но они застряли в запаске.

— Ммм! — мычу я, на этот раз громче.

— Ммм? — Я пинаю покрытую ковром сторону багажника рядом с задними сидениями.

Надеюсь, я попала в чью-то спину.

Машина не останавливается.

С глухим звуком машина перекатывается на бетонную дорогу.

Кляп врезается в кожу.

Спина ноет.

Пальцы немеют из-за тугой повязки.

Я брыкаюсь еще, но это ничего не меняет.

Машина продолжает движение.

А потом ко мне закрадывается робкая мысль: «Может это все не шутка.

Может, меня похитили».

Изумление уступило леденящему кровь ужасу.

Я кричу так громко, как могу.

Я пытаюсь развязать веревку, грубые волокна которой врезаются мне в кожу.

Мы с друзьями вытворяли и не такое, но всегда знали, когда остановиться.

Мы никогда не доводили до больницы.

Никто ни разу не пострадал, по крайней мере физически.

Я вспоминаю тот голос.

Напоминает попытку Шарлотты изобразить низкий баритон… Хотя может и нет.

Я ударяю ногой по задней стенке багажника.

Я поудобнее устраиваюсь и изо всех сил бью по крышке багажника, надеясь, что она откроется.

Я брыкаюсь снова, так что шлепки слетают с ног.

Такое впечатление, что мы уехали уже далеко в пустыню.

Никто не узнает, где меня найти.

Никто даже не поймет в каком направлении искать.

— Ммм! — кричала я, снова и снова.

Машина наконец-таки останавливается.

Я по инерции лечу вперед и ударяюсь подбородком об стену багажника.

Хлопает дверь.

Слышится звук шагов.

Я замираю, на глаза наворачиваются слезы.

Замок багажника открывается.

Я переворачиваюсь на спину, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь повязку на глазах.

Могу заметить только отблеск фонарей и размытый свет фар проезжающих мимо машин.

Широкоплечие силуэты, подсвеченные уличным фонарем, проявляются надо мной.

Через тонкую повязку на глазах я замечаю рыжие волосы.

— Ммм, — отчаянно кричу я.

Но потом, как всегда, все снова темнеет.