Лицо ангела

Глава 10

Резко дернувшись и подняв такие же клубы желтой пыли, что окутывали автобус, повозка остановилась. Анджела выскользнула из кузова и поблагодарила правившего повозкой человека, чьи черные непроницаемые глаза напомнили ей усатого Эмилиано Сапата, лидера мексиканской революции. После поезда у нее еще оставалась горсть новеньких песо, но водитель, казалось, был даже немного оскорблен, когда она предложила их ему. Тогда Анджела отпустила его, достаточно изящно, как она надеялась. Ей еще предстояло многое узнать о местных жителях.

Повозка, в которой она ехала, и в которую ей пришлось буквально втискиваться, была заполнена сельскохозяйственными орудиями и инвентарем, включая примитивные деревянные дубинки и блестящие мачете, и Анджела вспомнила, как использовала и то, и другое. По дороге ей вспомнился свистящий звук, с которым мачете прорубало заросли засохших кукурузных стеблей. Женщина, работавшая им, была загоревшей и физически сильной благодаря своей работе. Блестящие длинные волосы, повязанные красной выцветшей банданой, темные настороженные глаза делали ее похожей на одну из местных жительниц. Никто не признал бы в этой женщине Анджелу Лоу.

С ужасом Анджела поняла, что память возвращается. Хочет она этого или нет, но память возвращается.

Когда они подъезжали к ранчо, Анджела сидела спиной к нему. В ее представлении это должна была быть старая гасиенда, чьи постройки из саманного кирпича должны быть беспорядочно разбросаны по территории; все еще величественная, но уже потрепанная погодой и временем. Возможно, сама Анджела когда-то работала в похожем месте. Со своего места в повозке она видела поля, расстилающиеся вокруг во всех направлениях, покрытые свежей зеленью. Но росла там не кукуруза или пшеница, а что-то, напоминающее кофе. Невысокие деревья были покрыты стручками, похожими на вытянутые апельсины, с красно-зелеными полосками на кожуре. К ее удивлению, стручки казались уже созревшими и готовыми к уборке урожая.

Но теперь, когда после остановки повозки Анджела соскользнула с нее, она поняла, что это не может быть то самое место, которое она себе представляла. Предполагаемая гасиенда из саманного кирпича оказалась превосходным плантационным домом с крышей, покрытой глиняной черепицей, изящными белыми колоннами и ухоженными живыми изгородями. Вполне вероятно, что двойные дубовые двери дома принадлежали раньше миссии, а дом и окружающие его сады были огорожены железным забором с зелеными колоннами. С одной стороны была ступенчатая дорожка, ведущая за дом, а с другой — подстриженная лужайка с сеткой, похожая на бадминтонную площадку.

Если Сильвер действительно была ее другом, и они когда-то вместе работали в поле, то было достаточно сложно представить ее живущей в таком доме, если только она не работала здесь прислугой.

Анджела до сих пор не могла вспомнить лицо Сильвер, но отчетливо представляла ее голос — кажется, именно он начинал звучать у Анджелы в голове в минуты страха и беспокойства. Конечно, этот голос мог быть ее собственным внутренним голосом, тем шестым чувством, которое есть у всех, но Анджеле все-таки казалось, что это был голос Сильвер, и что именно Сильвер спрятала здесь Анджелу в прошлый раз, когда ей так же надо было исчезнуть.

— Помещения для прислуги расположены позади дома? — спросила Анджела, доставая свои вещи из повозки. — Apartmento con cocina?

Водитель открыл ворота и махнул ей рукой, чтобы она заходила внутрь, при этом, явно не понимая, о чем она говорит, даже когда она специально спросила о Сильвер. Через несколько минут повозка тронулась с места и поехала, постоянно раскачиваясь, по разбитой дороге, которая вела к нескольким большим оловянным зданиям, разбросанным по склону холма.

«Склады или помещения для переработки» — предположила Анджела.

Она осталась наедине с великолепным домом. Казалось, что вокруг никого нет, и вся местность была настолько безмолвна, что Анджела задалась вопросом, а живет ли кто-нибудь здесь. Она предпочла бы подождать немного снаружи и осмотреться, но рана на ее большом пальце пульсировала и требовала лечения.

По выложенной камнем дорожке Анджела прошла через пышный сад, вытянувшийся вдоль дома, и вышла на задний двор, где кружевные папоротники свисали над журчащими фонтанами, а ветки голубых глициний качались от ветра. Приоткрытые арочные двери позволили ей увидеть небольшую переднюю и другие арочные двери, украшенные изразцами. Анджела тихонько стукнула дверным молоточком в виде головы льва.

— Entrar, — сказал кто-то в доме. Голос звучал близко, но в то же время он был приглушен, словно говоривший человек находился в туннеле.

Услышав приглашение войти, Анджела зашла в дом, но с опаской.

За арочными дверями находилась затемненная комната с небольшими напольными светильниками, отбрасывающими колышущиеся тени.

Анджела остановилась на пороге при виде гротескных масок и оскалившихся скелетов в человеческий рост, некоторые из которых были одеты в причудливые наряды и шляпы и даже держали сумочки в своих костлявых руках.

Она не знала, стоит ей пугаться или нет.

Также в комнате находился длинный стол, заваленный охапками цветов, напитками и едой. Он был украшен как святилище, и Анджела неожиданно поняла, что она находится в некоем подобии погребальной камеры.

Вот это уже напугало ее. Она отступила, и только тогда заметила рядом с собой скелет. От вида его злобной усмешки и пустых глазниц у нее перехватило дыхание.

Ей захотелось выбраться отсюда. Но как только она повернулась, чтобы уйти, в дверном проеме появилась отвратительная фигура. Анджела отпрянула, задев скелет, который с грохотом упал на пол.

От ужаса она вся напряглась. Но ее первым порывом было атаковать. Не бежать. Драться.

Она сгруппировалась, готовясь к нападению, но не понимая точно, что именно она делает. Это была непроизвольная реакция. Инстинкт в чистом виде. Реакция на подсознательном уровне. Она не удивилась тому, что знала приемы самообороны или что она смогла среагировать автоматически. Как информатор она представляла большую ценность для «Смарттека», и они обучили ее самозащите. Но она так же знала, как нападать. Одним точно рассчитанным ударом можно было бы сломать шею и вывести из строя соперника. Она это знала. Это знание было частью ее, частью ее нервной системы, и было больше, чем обычный инстинкт.

Она знала, как убивать людей. И она убивала людей прежде.

Это ощущение тотчас же пропало, но все равно Анджела едва могла дышать от шока. В этот момент она представляла собой легкую мишень. Но ее противник уже снимал маску и пытался извиниться.

— Анджела? — статная женщина тряхнула растрепавшимися светлыми волосами, а затем расчесала их пальцами. — Что ты делаешь здесь, в Мехико? Я думала, это Педро, мой управляющий. Извини, что напугала тебя.

Анджела всматривалась в привлекательное лицо, не в силах сказать ни слова от волнения.

— Сильвер? — колотящееся сердце позволяло ей только шептать. Анджела ожидала, что в тот момент, когда она встретится лицом к лицу со своей подругой, она вспомнит всё, но она не знала эту женщину. Ей была знакома только уверенная манера держаться.

И голос.

— Ты не помнишь меня, не правда ли? О, дорогая… — Сильвер изучала лицо Анджелы с таким сожалением, будто бы признавая, что на ней лежит персональная ответственность за этот факт.

— На это есть причина, и я объясню всё это позже. Для начала давай нальем тебе что-нибудь выпить, чтобы ты немного успокоилась.

Но Анджела не была готова успокаиваться. Она не знала, с кем имеет дело.

— Твои глаза? — она попыталась сформулировать правильно. — Они были когда-нибудь другого цвета? Серебристо-голубого?

— О да, разумеется! Это же одноразовые контактные линзы. Сегодня они карие, верно? — Сильвер громко рассмеялась.

— Ты смогла купить контактные линзы в Сент-Луисе?

— Нет, к северу от границы. — Сильвер сняла черный плиссированный плащ, который был на ней. Под ним оказались элегантные белые шорты и полосатая кофта на бретелях. — Я бываю в Штатах раз в месяц по делам бизнеса. Мои волосы тоже теперь другие. Они были ужасны раньше, так же, как и твои. Ты помнишь? Я перекрашивала их с такой же частотой, как меняла контактные линзы.

Анджела начала вспоминать. Много всего, в том числе тот факт, что их первая встреча с Сильвер, короткая встреча, произошла тогда, когда они обе были подростками.

Сильвер угрожали неприятности, и Анджела знала об этом. Она предупредила ее, и, вероятно, этим спасла ей жизнь. Но та Сильвер — девушка-подросток, сильно отличалась от женщины, представшей перед Анджелой сейчас, и даже от той женщины, к которой Анджела обращалась раньше, когда нуждалась в помощи.

У Сильвер всегда была сухощавая атлетическая фигура, и сейчас она осталась такой же. Она была смышленой и находчивой, в ней чувствовались ум и способность сострадать. Но при этом за последние два года она кардинально изменилась.

Анджела пристально посмотрела на подругу, тряхнула головой, и обе женщины спросили в один голос:

— Что ты здесь делаешь?

— Ты можешь в это поверить? Я владею плантацией! — первая сказала Сильвер, указав на окружающие территории и приглашая Анджелу оценить поместье.

— Это всё твое? Ты владеешь этими землями?

— Да, вся эта территория принадлежит мне. Ну, в принципе у меня есть партнер, но он не вмешивается, я ведаю всеми вопросами, и это хорошее дело. Мы выращиваем то, что вызывает практически наркотическую зависимость — шоколад! Точнее, мы выращиваем какао. Бобы, которые выглядят вполне невинно, но… — она пожала плечами, — на деле являются тем же наркотиком. И хватит на этом обо мне. — Сильвер изучающее уставилась на Анджелу.

Анджела прерывисто вздохнула.

— У меня неприятности, Сильвер. Опять.

Когда в прошлый раз Анджела была в Сент-Луисе, она бежала от своего прошлого, часть которого была настолько ужасной, что она не могла вынести даже воспоминаний о нем. Но, кроме этого, она также владела информацией, взрывоопасной информацией, которая была способна дестабилизировать правительство, а возможно, даже правительства нескольких стран, и которая сделала бы страну уязвимой для нападения. Именно по этой причине они наблюдали за ней и контролировали все, что она делает.

Когда же она вернулась в Штаты, Питер Брандт лично проинформировал ее, что она находится на «испытательном сроке». Это было условием ее амнистии, но она никогда не знала, кто за ней следит или от чего именно она пытается убежать. Сейчас же ситуация изменилась. Люди из плоти и крови пытались заставить ее замолчать, и было очевидно, что они не остановятся ни перед чем, что они воспользуются ее собственной слабостью — им.

Ей было любопытно, как они уговорили его сотрудничать. Сэмми всегда говорил, что эксперимент, связанный с гениальностью, был плохо продуман и бессмысленен, а теперь и сама Анджела начала задаваться вопросом о цели эксперимента, и особенно, о роли Питера в нем. Возможно, он изначально был лишь способом достижения цели, а не простым исследованием.

Питер вернул ее, пообещав реабилитировать и помочь получить ту единственную вещь, которую ей всегда хотелось иметь — нормальную жизнь. Он смог достучаться до Анджелы и побороть ее опасения благодаря своей искренности; он заставил ее поверить, что беспокоится о ней. Он стал другом, наставником, отцом. Как же она ненавидела тот факт, что так о нем думала!

И тем не менее, именно Питер разработал эксперимент, назначил Анджелу ответственной за него и отправил ее брать интервью у людей, аргументируя это тем, что им не хватало сотрудников. Кто еще мог знать, что она мечтала об Альфе Десять, кроме, вероятно, Сэмми? Может быть, они вживили чип в ее мозг и считывали ее мысли. От этой мысли у нее побежали мурашки по коже, несмотря на то, что сейчас она находилась так далеко, что даже самые сильные сигналы не могли ее поймать.

Питер мог даже знать, что она фантазировала о Джордане Карпентере задолго до того, как он стал Альфой Десять в ее исследованиях. Ее увлечение им началось в то время, когда она еще была подростком, и увидела его в медицинских журналах приемного отца. Она даже собрала коллекцию статей о нем. Это было всего лишь подростковое увлечение, но что если Питер использовал это увлечение с целью повлиять на ее собственные исследования и поймать ее в ловушку, возможно, даже избавиться от нее? Возможно ли это? Она пыталась обдумать эту вероятность, особенно после того, как Джордан Карпентер обвинил ее в попытке убить его самого и в убийстве других врачей.

Он клялся, что знает о ней все — даже то, что она вынуждена была стереть из своей памяти.

Господи, что он знал? И какая же это извращенная ирония судьбы — ее ангел-хранитель отправляет ее на смерть и выбирает для этой цели врача! Нет, нет, урезонивала она себя, это всё фантазии, слишком параноидальные даже для нее! Не только полное отсутствие логики, но и другие факты так же не подтверждали эти мысли. Ее теории не могли объяснить выражение лица Джордана Карпентера, когда он смотрел на нее — будто бы он знал ее, будто бы он был практически влюблен в нее. В другом мире он мог бы стать тем мужчиной, о котором она мечтала.

Мечтала, что он войдет в ее жизнь и изменит ее…но сейчас это было просто смешно.

И опасно.

— Серьезные неприятности, — сказала Анджела, заметив, что Сильвер изучает ее задумчивое лицо.

— Больше нет, — Сильвер отмахнулась, — ты же здесь.

Анджела бросилась в распахнутые объятия Сильвер, и подруги крепко, до боли обнялись. Они были испуганными подростками в те времена, когда Анджела спасла жизнь Сильвер. Через десять лет Сильвер вернула долг. За всю историю их взаимоотношений они встречались лицом к лицу всего лишь два раза, но при этом очень сильно рисковали друг ради друга, и благодаря этому между ними установилась прочная связь.

Во время их первой короткой встречи Сильвер дала Анджеле карточку с номером почтового ящика, куда Анджела могла писать в случае неприятностей. Позже, с течением времени, они обменялись адресами электронной почты, но Анджела не была уверена в этом. Она все еще многое не помнила или помнила урывками.

Когда она выпустила Сильвер из объятий, глаза ее были на мокром месте, а ведь Анджела не могла вспомнить, когда плакала последний раз! Хотя неправда, осознала Анджела, она плакала над птицей с подрезанными крыльями.

— Ты только посмотри на нас, — рассмеялась Сильвер, — мы просто красотки. Пойдем на кухню, я приготовлю тебе шоколад по-мексикански, а ты расскажешь мне, что происходит.

Анджела не тронулась с места.

— Я убью за чашку шоколада, приготовленного в любом стиле, но сначала ты должна объяснить мне, что происходит. Что это за комната?

— О, ты говоришь о моей галерее? — Сильвер подтолкнула Анджелу в сторону и подняла с пола кучу костей, которую она собрала в виде скелета и вновь повесила на резной деревянный стенд. — Я собираю предметы народного прикладного искусства, — сказала она гордо, — и это моя коллекция для Dia de los Muertos. Ты знакома с мексиканским Днем Мертвых? Они отмечают этот день примерно в то же время, когда мы празднуем Хэллуин. Тогда ты еще была здесь, помнишь?

Нет, Анджела не помнила и была этим очень довольна.

— Как ты можешь спать, когда в твоем доме находятся эти скелеты и маски?

— Я не могу спать без них. Они отпугивают злых духов.

Сильвер поманила Анджелу за собой; они проследовали через залы и колоннады старого прекрасного дома.

— Думаю, ты не знала о моем увлечении вещами, имеющими отношение к смерти.

На самом деле Анджела вообще очень мало знала о Сильвер. Они впервые встретились, когда Сильвер появилась на пороге клиники приемного отца Анджелы с пулевым ранением, утверждая, что на нее напали. К тому моменту Анджела уже давно подозревала, что некоторые посетители клиники не были обычными пациентами. Практически всегда у них были различные телесные повреждения, требовавшие хирургического вмешательства и различного рода операций, во время проведения которых ей не разрешалось ассистировать. И неизбежно возникали осложнения.

Такие пациенты умирали с пугающей частотой, но их травмы фиксировались как травмы, полученные в результате несчастного случая, или о них вообще не делались записи.

В тот день, когда Сильвер пришла в клинику, еще до ее появления, приемный отец попросил Анджелу подготовить маленькую операционную, при том, что операция не была запланирована. У Анджелы возникло плохое предчувствие: она догадалась, что должно было случиться. Их новый пациент, молодая девушка не старше ее самой, умрет от своих ранений. И понимание этого заставило Анджелу действовать. Она не дала Сильвер снотворное, как велел отец. Вместо этого она поспешно вывела Сильвер через черный ход и велела ей бежать, так как кто-то желает ее смерти.

Сильвер не стала задавать вопросы: она лишь дала Анджеле карточку с номер почтового ящика.

— Может быть, однажды и тебе придется спасаться бегством, — такими были ее слова.

Анджеле казалось, что с того момента она только и делает, что спасается бегством.

— Веди меня к шоколаду, — сказала она теперь.

Просторная, жизнерадостная и гостеприимная кухня представляла собой огромный контраст с галереей мертвых.

С нескрываемой гордостью Сильвер рассказала, что дому более ста лет, что пол сделан из настоящих дубовых брусьев, скрепленных черными гвоздями. На каждом конце узкого, длинного стола было установлено по канделябру. Сам стол был выложен яркими мексиканскими изразцами, а в дальнем углу кухни находился открытый очаг, где высокой горкой были сложены наколотые дрова. Буквально за несколько секунд Сильвер поставила на плиту кастрюльку булькающего шоколада, и по кухне распространился насыщенный аромат.

У Анджелы потекли слюнки от запаха, но рана на ее руке снова дала о себе знать.

— Мне очень не хочется тебя отвлекать, но мне нужна помощь.

Она показала воспаленную раненную руку. Сильвер среагировала быстро.

— На, мешай шоколад, — сказала она Анджеле, отдавая ей деревянную ложку и выходя из кухни. — Я вернусь через секунду. У меня есть всё, что тебе нужно.

Анджела едва ли успела помешать шоколад один раз, как Сильвер вернулась, держа набор первой медицинской помощи, похожий на военные наборы для подобных целей. Она достала шприц и ампулу с лекарством.

— Хочешь, чтобы я это сделала? У меня есть ампициллин и в таблетках.

— Спасибо, — ответила Анджела, — но я сама справлюсь. В клинике приемного отца я делала всё, кроме вопросов, связанных с простатой. Он считал, что девушке не подобает работать с такими вещами, хотя, кажется, он никогда не считал неподобающим тот факт, что у меня не было официального медицинского образования.

Анджела продезинфицировала рану и область вокруг нее с помощью спирта, найденного в аптечке, набрала лекарство в шприц и быстро и аккуратно сделала себе укол. В это время Сильвер занималась шоколадом, кипящим на плите — добавила молоко, сахар, разболтанные яйца и корицу. Когда смесь была готова, она сняла ее с огня, и начала перемешивать большой деревянной ложкой, ручку которой она вращала между ладонями, взбивая, таким образом, верхний слой шоколада в густую пену. Ее умение и уверенность даже в таком деле, как приготовление шоколада, убедили Анджелу в том, что она находится в надежных руках.

Она никогда не знала, чем именно занимается Сильвер и на кого она работает. Если вы работаете в разведке, вы никогда не обсуждаете такие вещи, даже с друзьями. Она могла быть информатором, как сама Анджела, или могла заниматься более серьезными вещами. И, как внезапно догадалась Анжела, Сильвер действительно занималась более серьезными вопросами. Намного более серьезными.

— Я думала, что ты могла дать знать о себе после того, как уехала, — Сильвер наполнила большую кружку дымящимся шоколадом по-мексикански и протянула ее сидящей за столом Анджеле. Она так же поставила на стол тарелку посыпанного сахаром печенья.

— Я не знала, с кем связываться, — призналась Анджела. — Я практически ничего не помнила о поездке, кроме того, что направлялась в Мехико, и что за мной приехал Питер Брандт. — Она поднесла глиняную кружку к губам и пригубила шоколад, думая о том, насколько насыщенный и восхитительный у него вкус.

По собственному опыту Анджела знала, что когда ты в бегах, такие моменты надо запоминать и хранить, ибо ты не можешь быть ни в чем уверен. Есть вероятность, что никогда больше ты не выпьешь горячего шоколада.

Сильвер тоже села за стол, но она не пила свой шоколад, и Анджела не могла понять почему. Шоколад был пищей богов.

— Очевидно, ты также не помнишь, что во время своего прошлого пребывания здесь ты уничтожила свои воспоминания, — сказала Сильвер, — и что я помогала тебе в этом.

Анджела поставила свою кружку.

— Ты помогала мне?

— Да, сначала ты пыталась сделать это сама, с помощью гипноза и наркотиков. Но не получилось. У тебя начались ночные кошмары. Я знала о растении с очень сильными гипнотическими свойствами; оно растет в самом центре дождевых лесов и до этого его никто не пробовал, но ты решилась сделать это. Я приготовила из него настой, мы объединили прием настоя и самовнушение — и кошмары пропали.

«Всё пропало из моей жизни» — подумала Анджела, практически целый год моей жизни выпал.

— Тогда ты знаешь? — спросила она, — знаешь всё, даже те вещи, которые я не могу вспомнить?

— Не всё, — быстро ответила Сильвер, — только то, что ты должна была мне рассказать, чтобы я могла тебе помочь, но при этом остаться в стороне. Ты назвала мне некоторые даты и имена.

Анджела задрожала. Эти слова так сильно повлияли на нее, что она испугалась, что заболеет.

— Не говори мне, — попросила она, — я не хочу знать. Воспоминания возвращаются, и я ужасно боюсь, что не смогу с ними справиться.

— Ты отлично с ними справишься. Ты способна на большее, чем ты сама думаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты была здесь в прошлый раз, ты освоила очень много такого, о чем ты, может быть, и не помнишь. Это был интенсивный курс выживания — и психологического, и физического — и ты всё это знаешь, Анджела. Я также показала тебе несколько трюков.

«Например, как убивать?» — задалась вопросом Анджела. Сильвер научила ее этому?

— Ты знаешь, как позаботиться о самой себе, — заверила Анджелу подруга.

Но ни одна из них не знала на самом деле, с чем именно придется столкнуться Анджеле, а сама Анджела совсем не была так уверена в своих силах. Что бы она ни стерла из своей памяти, эти воспоминания причиняли ей физические страдания. И насколько плохи могли быть эти уничтоженные воспоминания? Насколько хуже того, что она уже знала о себе?! Насколько хуже того факта, что она убила своего отца?! Как много женщин вообще убивают своих отцов?!

Анджела покрылась испариной; возможно, это было влияние укола.

— Они хотят меня убить, Сильвер, я уверена в этом.

Сильвер встала из-за стола и подошла к плите. Она так и не попробовала свой шоколад.

— Кто-нибудь знает, где ты?

— Никто не знает, что я была в Сент-Луисе, но и Мехико не слишком разумный выбор, ведь именно туда я убежала в прошлый раз, — и она никогда не допускала мысли о возможности возвращения. Там ее не ждало ничего, кроме сердечной боли и ужаса. Но однажды Сильвер уговорила ее съездить на автобусе в Кордову, крупный город, пройтись по магазинам, и оттуда с уличного телефона-автомата Анджела позвонила на свой номер, чтобы прослушать автоответчик. Она ожидала, что номер будет заблокирован, но вместо этого услышала недавние сообщения от Питера Брандта, который просил ее вернуться. Он обещал, что она будет в безопасности, что все необходимое — будь то медицинская помощь, работа, или место проживания — всё будет ей предоставлено, и он поклялся, что у нее не было и нет причин убегать.

— Анджела, ты никогда не была в опасности, — он говорил таким убедительным голосом, что легко можно было ему поверить и начать сомневаться. — Возвращайся домой и позволь мне помочь тебе. Всё, чего я хочу — это помочь тебе.

В конце концов, она согласилась встретиться с ним в Мехико-Сити, несмотря даже на тот очевидный факт, что он считал, что она страдает от психического расстройства. Он клялся, что ее реабилитация была в интересах каждого, особенно ее самой, и что никогда и ни у кого не было намерения убивать ее. Анджеле было страшно поверить ему, но она все равно приняла его предложение по одной простой причине. Она отчаянно нуждалась в помощи. Даже она понимала это.

— Может быть, возникнет необходимость спрятать тебя в более изолированном месте, — сказала Сильвер и добавила с невеселой улыбкой, — если это возможно. Пока же ты здесь в безопасности.

Она взяла шоколад и подошла к Анджеле, чтобы заново наполнить ее кружку.

— Есть кто-нибудь, с кем бы ты хотела связаться?

— Никого, в ком бы я была уверена, что могу ему доверять.

«Даже Сэмми» — подумала Анджела.

— Всё так плохо, да? Ну хорошо, послушай, у меня есть пистолет, который ты можешь использовать, и я попрошу Педро присматривать за тобой.

— Мне не нужно ни оружие, ни люди, снующие вокруг меня. — Анджела не думала, что она сможет вынести еще одно наблюдение за собой.

Сильвер налила шоколад Анджеле и поставила кастрюльку.

— Тогда скажи мне, что ты хочешь делать, — спросила она. — Ты хочешь остаться в одиночестве, чтобы поразмышлять, или ты хочешь поговорить и продумать свои действия на будущее? Я была бы счастлива вставить свои две копейки, которые на самом деле две копейки и есть. Или я должна дать тебе машину и отправить тебя работать в поля?

— Поля! — Анджела захлопала в ладоши, изображая восторг. Но перспектива тяжелого физического труда на самом деле привлекала ее. — Мои ладони будут стерты в кровь, но в моей душе воцарится покой.

— Пока ты здесь, я также могу дать тебе мой персональный calavera, чтобы злые духи держались от тебя подальше. Иногда он может быть полезен.

Анджела могла себе такое представить. На самом деле могла. Если она правильно поняла с испанского, то calavera означало «череп».

Анджела и Сильвер, две беглянки, улыбнулись друг другу.

— Сеньорита! Сеньорита!

Анджела отвернулась от бочки с водой, держа в руках подтекающий наполовину наполненный ковш, и увидела бегущего по направлению к ней Педро. Он бежал зигзагами между рядами какао-деревьев и размахивал руками.

— Jentraz en la mission! — выговорил он с трудом, останавливаясь рядом с ней. — Здесь небезопасно. Вы идти миссия!

Последние три дня Анджела работала на полях от заката до рассвета, и сейчас она была полностью истощена.

— Ila mission? — спросила она в недоумении. — Миссия? Почему я должна туда идти?

— Вы идти! Идти сейчас!

— Что ты имеешь в виду, говоря, что здесь небезопасно? — не могла понять Анджела.

Ее пребывание в Сент-Луисе было слишком коротким для того, чтобы кто-нибудь мог выследить ее.

— Да! Небезопасно! Сильвер сказала тебе идти.

— Педро, подожди! — Анджела попыталась ухватить его за подол рубашки, но он оттолкнул ее и побежал обратно к гасиенде. Сбитая с толку, Анджела смотрела, как он убегает.

Сегодня ранним утром Сильвер поехала в Кордову за припасами. Поездка должна была занять целый день, но, вероятно, она увидела или услышала что-то, что заставило ее вернуться. Анджела задалась вопросом, могла ли Сильвер ждать ее в миссии?

— Что тебе сказала Сильвер? — выкрикнула она вдогонку Педро, — это она отправила тебя сюда?

Педро не ответил, и пока она смотрела, как он продирался сквозь группу деревьев, не обращая внимания на цеплявшуюся за ветки и рвущуюся рубашку, она осознала то, что заставило ее выронить ковшик: Педро был в ужасе.