Лукавый сексуальный лжец

Глава 16

Люк

Вздрогнув, я просыпаюсь и понимаю, что лежу во вчерашних джинсах и с пультом на животе. Комната освещена вставшим солнцем, другая сторона кровати пустая, и вокруг ни единого признака присутствия Лондон. На часах почти восемь, и, сев, я стремительно хватаюсь за телефон, гадая, почему Лондон не тут и почему она не написала, когда закончит, как обещала. Быстро пролистав новые сообщения, я не нахожу ее имени и пугаюсь, что с ней что-то случилось, и она не смогла выбраться из бара.

Еще никогда в жизни так быстро я никому не набирал.

Когда после третьего гудка Лондон отвечает, на заднем плане слышен сильный ветер.

— Ты в порядке? — практически кричу я.

— Что? Ну да, в порядке. Я на Блэк бич, — она замолкает на мгновение, а потом добавляет: — А ты в порядке?

Я падаю обратно на подушку, прижав руку к груди и только сейчас осознав, как быстро бьется сердце.

— Да, просто… Ты сказала, что напишешь, когда соберешься уходить, и я уснул. А сейчас проснулся и…

Лондон молчит, и мне слышны крики чаек.

— Я написала тебе — дважды, вообще-то — но ты мне не ответил, — говорит она. — Ты получил смс?

Перекатившись на бок, я закрываю глаза.

— Я ничего не получал.

— Ты вообще читаешь приходящие тебе сообщения, Люк?

— Вот прямо сейчас смотрю, — я включаю громкую связь. М-да… Тут есть несколько новых.

Мишель: «Хочешь встретиться?»

Дилан: «Ты знал, что белые медведи на самом деле не белые?»

«Позвони, если заскучаешь». 619-555-3344? Кто это? Без понятия.

Тоня: «Я не у тебя забыла свой лифчик в день Святого Валентина? С лампочками такой».

Лея: «В следующие выходные буду в твоих краях…»

Листаю ниже…

И еще ниже…

«ПОЗВОНИ МНЕ!» Брюнетка С Огромными Буферами? Я что, действительно так записал чей-то номер?

— Что, все еще читаешь? — спрашивает Лондон, и по голосу я понимаю, что она натянуто улыбнулась. — Надо же, какой напряженный вечер.

— А ну тихо, — говорю я, но блин, похоже, она права. Ко мне каждый день приходит куча смс, но я как-то не придавал значения, как много из них настолько… многообещающих. Я редко на какие отвечаю, а когда все же пишу ответ, то в основном девушкам, с которыми со временем удалось подружиться, или чтобы снова перепихнуться… время от времени.

Но сейчас… это во всей своей неприглядности.

Уже собрался было сказать Лондон, что я же говорил, и ее сообщений нет, как вдруг вижу ее имя среди остальных.

«Ухожу через десять минут. Все в силе?»

И через двадцать минут еще одно:

«Еду домой. Очень устала. Поговорим завтра».

— О-о…

— Полагаю, ты их наконец нашел? — замечает она ставшим жестче голосом.

Я хмурюсь. Мне не нравится, что Лондон оказалась права, и не нравится, как я сейчас себя чувствую. Не ощущаю себя гордым или крутым членоносцем с вьющимися вокруг и пишущими мне смс-ки девчонками. Я чувствую себя дешевкой.

— Да, я их не увидел, — бормочу я. — Извини.

Лондон смеется, но все равно кажется немного расстроенной. Это всегда ее беспокоило?

— Ты нарасхват.

Я предпочитаю сменить тему.

— Но в любом случае мне тебя вчера не хватало.

Какое-то время Лондон молчит, а потом отвечает:

— Мне тебя тоже.

Я так сильно схожу с ума по этой девушке и по ее откровенному признанию, что ощущаю, будто моя грудь наполняется гелием.

— Чем сегодня занята?

— Наверное, закончу сайт Лолы и сделаю еще парочку дел. А сейчас просто гуляю. И размышляю.

— Размышляешь?

Она делает паузу.

— Ну да…

Мне не нравится, как я от этого себя чувствую.

— Помощь не требуется?

— Для размышлений? — спрашивает она, и, закрыв глаза, я представляю, как при этих словах на ее щеках появляются ямочки. — А тебе сегодня не на работу? Взял очередной отгул?

— У меня встреча с одним из партнеров в суде, но это позже, в обед. А утром свободен.

— Может, тогда встретимся на Блэк бич? Могли бы отработать твой подъем на доску, — предлагает она.

— На Блэк бич? — переспрашиваю я, приподняв брови.

— А что такого?

— Пусть я и не разбираюсь в серфинге, но все же знаю, что Блэк бич не для чайников, Логан.

— Тут есть еще и нудистский пляж. Может, я просто хочу тебя раздеть.

Со стоном прижав руку к члену, я закрываю глаза.

— Буду через двадцать минут.

***

Идя по деревянной лестнице, ведущей от обрыва к узкому пляжу, я тут же замечаю Лондон. Она в ярко-оранжевом бикини и словно светится неоном посреди огромного синего океана, и окружена парнями, которые выглядят почти в два раза крупнее ее. Остановившись, я наблюдаю за ней — насколько терпеливо она ждет нужную волну и насколько решительно себя ведет, когда та появляется. Трудно сдержаться и не рвануть ее спасать, когда волна сбивает ее с доски, но я давно понял, что Лондон не нуждается в моем спасении от чего бы то ни было.

Я спускаюсь вниз, а потом оглядываюсь. Лондон права: живя рядом с пляжами, я проводил на них поразительно мало времени — и на этом тоже. Тут больше океанского простора и скал, и не верится, что где-то рядом большой город.

Лондон меня замечает, и я наблюдаю, как она плывет к берегу, рассекая воду сильными и загорелыми руками. Нахожу на песке место для доски и, положив ее — осторожно, как она меня и учила, — сажусь рядом ждать ее. Добравшись до берега, он берет свою доску и, подойдя сюда, останавливается достаточно близко, чтобы капли с нее приземлились мне на ноги.

— Ну привет, — с улыбкой говорит она.

Ничего не могу поделать: прежде чем встретиться с ней взглядом и улыбнуться в ответ, я не спеша оглядываю все ее тело.

— И тебе привет.

Лондон выжимает волосы, а потом, немного подумав, усаживается на меня верхом.

Я испускаю пронзительный визг.

— Холодно!

— Ой, извини.

Без особого энтузиазма я пытаюсь сбросить ее с себя, но она прижимается мокрой и холодной грудью к моей, горячей и сухой.

— Что-то ты не выглядишь сожалеющей.

— Потому что да, я не сожалею. Кстати, ты мне нравишься в этих своих шортах, — щекотно пробежавшись пальцами по моим бокам, она останавливается на поясе шорт. — В прошлый раз забыла тебе об этом сказать.

Положив руки ей на живот, а пальцами провожу по коже прямо под ее грудью… потому что уже могу делать это прилюдно. Наверное.

— Ты про тот раз, когда пыталась скормить меня акулам? — спрашиваю я. Она кивает, а я подаюсь вперед поцеловать ее в подбородок. — Мне тоже нравится твой купальник. Мне тогда приходилось изо всех сил сдерживать растущий стояк каждый раз, когда ты ко мне прикасалась.

— Я с трудом могла сконцентрироваться; и как ты только не утонул.

Я смеюсь и провожу носом по ее шее. Она пахнет соленым океаном и солнцезащитным кремом, и я неторопливо гадаю, как бы заставить ее перестать думать, о чем она сейчас думает, и чтобы она поехала ко мне.

Слегка дернув за веревочку купальника и убрав ее мокрые волосы за спину, я говорю:

— Я хочу еще раз извиниться, что не увидел твои сообщения. Мне правда очень хотелось увидеться с тобой вчера вечером.

— Все нормально. Твой телефон вечно разрывается, поэтому я прекрасно понимаю, как ты их пропустил, — говорит она, и я чувствую на губах вибрацию от ее голоса. Мягко царапнув кожу головы, она тянет меня за волосы, и, застонав, я чуть не пропускаю ее следующие слова мимо ушей: — Ты вообще плохой мальчик или хороший, Люк Саттер?

Прильнув к ее руке, я закрываю глаза.

— А и тем, и другим одновременно я быть не могу?

Она проводит пальцем от волос ко лбу, потом вниз по носу и по верхней губе. Открыв рот, я прикусываю его.

— Ты заставляешь меня сходить с ума, — когда она говорит, ее взгляд затуманенный, а рот приоткрыт.

— Сходить с ума — это хорошо.

— Ты как джанкфуд.

Пососав кончик ее пальца, я улыбаюсь, не выпуская его изо рта.

— Джанкфуд?

— Ага, — облизнувшись, отвечает она. — Как пицца или чипсы.

Ее слова больно царапают, а сердце падает в груди. Я откидываю голову, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Я не про то, что это означает, Логан. А про саму метафору.

Освободив свой палец, она прикасается к моему подбородку.

— Как будто я хочу жадно наесться тобой, но беспокоюсь, что потом буду чувствовать себя ужасно, — почесав свой нос и выглядя так мило разочарованной, Лондон вздыхает и опирается на меня.

Значит, я был прав — она не оговорилась, а именно так и думает. Я снова закрываю глаза и плотно сжимаю челюсти, игнорируя инстинктивный порыв отодвинуться от нее, вместо этого позволяя увеличиться боли и гневу.

Она меня хочет, но потом чувствует себя ужасно.

Я не только вреден для здоровья, но и вызываю раскаяние после содеянного.

— Лондон?

— М-м-м?

Снимаю ее к колен и, встав, смотрю на нее.

— Твое сравнение заставляет меня чувствовать себя дерьмом.

Кажется, до нее только теперь доходит смысл собственных слов, и ее лицо вытягивается.

— Нет. Люк…

— Я больше ни с кем не встречаюсь. Постоянно хочу быть только с тобой. Сказал, что люблю тебя, а ты называешь меня нездоровой жратвой? Чем это принципиально отличается от слов Дэниела?

В ее взгляде смешалось удивление с сожалением.

— Ты прав, ничем, — говорит она. — Прости, мне не следовало так говорить.

— Но ты все равно так думаешь.

— Люк.

Она может произносить мое имя, сколько вздумается, но — нахуй. Отряхнув песок с шорт и взяв доску, я ухожу. Схватив меня за руку, она останавливает меня и разворачивает к себе лицом.

— Мне уже трудно доверять самой себе, я начинаю влюбляться в самого ужасного человека, — говорит она. — Знаешь, почему ты не увидел вчера мои смс? Потому что они были завалены двумя десятками других. Думаешь, я это не понимаю? Сколько женщин тебе вчера написали, Люк? Сорок? Больше? Ты давно привык трахать все, что движется!

Она отшатывается, словно сама не ожидала от себя таких слов. Что заставляет меня задаться вопросом, как долго она их в себе вынашивала.

Нахмурившись, я медлю, хотя в точности знаю, что она права. Мне хочется сказать ей, что она меня достала и что понятия не имеет, с кем и чем я занимаюсь, но слова выходят самые банальные:

— Не все.

— Да мать твою, Люк, — она проводит руками по спутанным волосам и раздраженно смотрит на меня. — Умнее ничего не можешь придумать?

Может, мне стоило поддаться своему первому порыву и сказать ей, что она права, но я уже сам не понимаю, что несу.

— Лондон…

— Ты рассматривал в качестве причины, почему ты меня хочешь, мое сопротивление? — спрашивает она. — Вот эту вот избитую идею принять вызов. Просто если мы все-таки будем вместе…

— Я знаю, что значит состоять в постоянных отношениях, — с недовольным стоном перебиваю ее я.

— Ладно, — тихо и безжизненно отвечает она. — Но кроме Миа у тебя не было отношений ни с кем. А после нее ты пристрастился к восторгу от все новых и новых открытий, к этому вот «охотник-жертва». Но что, если секс между нами станет обыденным? Что, если спустя через пять лет тебе наскучит? И мысль о том, чтобы быть с тобой, в то время как ты приведешь домой кого-нибудь еще…

— Хватит.

Я отворачиваюсь. Потому что просто не могу слушать. Это напоминает мне о том, как я чувствовал себя изменяющим, когда переспал с Эли. А мысль посмотреть на кого-то еще, в то время как я буду с Лондон — как и представить ее с другим парнем — ощущается ударом по голове.

Она снова хватает меня за руку.

— Хватит убегать от меня. Мне все это очень тяжело обсуждать. Я не должна была говорить про тебя такое пять минут назад, но я боюсь, — она делает шаг ближе и тихо продолжает: — Я пытаюсь побороть страх, но мне просто реально страшно представить, на что это может быть похоже с тобой.

— Господи… — начинаю я, зажмурившись и запустив обе руки в волосы. Я хочу сосредоточиться на ее словах, но мое терпение окончательно лопнуло. — А ты не подумала, что мне тоже может быть страшно?

— Люк…

Рядом с шумом разбиваются волны, и вода касается пальцев наших ног — начался прилив. И в какой-то безумный момент я хочу увидеть, как он накроет меня.

— Ты не допускаешь, что я уже испытываю сильные и глубокие чувства? — спрашиваю я. — И если ты дашь задний ход, мне будет больно. Но сам я это знаю и решил плыть по течению. Потому что также решил, что ты этого стоишь. Понимаешь, в чем разница? Бля, просто кажется, я для себя все уже понял: влюбляешься не в того, рядом с кем чувствуешь себя лучше всего. А без кого будешь ощущать себя несчастным, если тебя бросят.

***

Придя домой, упав на диван, откинув голову и закрыв глаза, минут десять спустя я слышу, как поворачивается ключ в замке.

— Нет.

— Да, — тут же отвечает моя сестра.

— У меня нет настроения, Марго.

Я слышу, как, бросив сумку у двери, она плюхается на диван рядом со мной.

— И с чего ты взял, будто я пришла промывать тебе мозги?

— Во-первых, потому что ты всю жизнь именно это и делаешь. А во-вторых, я поссорился с Лондон, и, наверное, благодаря действию какой-то женской телепатии ты заявилась надрать мне задницу.

— Ничего себе.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.

— Я ошибся?

— Ну… нет.

Кивнув, я делаю еще глоток пива.

— Но я случайно встретилась с Лолой, и она упомянула, что Лондон пришла домой расстроенная.

Я и сам знаю, что Лондон расстроена. А слышать это от кого-то еще и понимать, что я тому причина, — болезненно. Но дело в том, что и я расстроен.

— Да, — отвечаю я.

— Она не сказала, почему — и я не уверена, что Лола знает, потому что Лондон обычно не особо откровенничает, когда дело доходит до эмоций — только дала понять, что у вас обоих была причина, — я ничего не говорю, и она продолжает: — Хочешь это обсудить?

— Не-а.

— Люк.

Я вздыхаю, понимая, что мне не отвертеться.

— Иногда… я думаю, что лучше бы никогда не приводил ее к себе домой.

Уставившись в телевизор, Марго молчит.

— Лучше бы никогда не приводил ее домой и не знал бы тогда, какая она потрясающая. Я и не думал, что захочу кого-то, настолько напористого и самодостаточного. И если бы я не привел ее к себе тем вечером, то никогда бы не понял, что ошибался, и Миа мне никогда не подходила. Счастье в неведении, да?

Она вздыхает.

— Дай угадаю. У Лондон все-таки возникли проблемы с доверием к Люку-блядуну?

Крепко прижав основания ладоней к глазам, я вижу звездочки.

— Но что, если я больше не такой? Что, если я больше ни с кем, кроме Лондон, не был, и что по-прежнему хочу только ее — на мне все равно так и останется вечное клеймо?

Марго наклоняет голову.

— Вообще-то, нет. Не совсем. Но… ей-то откуда это знать?

— Потому что я ей об этом сказал, вот почему.

— Ладно, но… видимо, чего-то не хватило. Сделай что-то еще, кроме произнесенных слов. Она понятия не имеет, чем ты занят, когда куда-то уходишь, или кто пишет тебе бог знает что. Даже я не знаю, но я достаточно груба, чтобы спросить напрямую, — встав с дивана, она идет к двери, где оставила свою тяжелую сумку. — И на самом деле я не нотации тебе приехала читать. Мне нужна твоя стиральная машина. А игры во властную старшую сестру — это просто бонус.

Я молчу, когда она подходит ко мне сзади и целует меня в макушку.

— Я люблю тебя, — говорит она. — Но приведи уже в порядок всю творящуюся вокруг тебя хрень.

Мне больше ничего не остается, кроме как сидеть и думать, пока слова Марго без остановки крутятся у меня в голове. Лондон беспокоится, что я заинтересован в ней только потому, что считаю ее неким сводящим с ума вызовом. Но себя-то я знаю лучше. Я трахал множество женщин, но любил только двух. А когда я люблю, то всей душой. Даже когда уязвимо и страшно. Я вполне понимаю ее страхи, потому что чувствую то же самое. Потерять Миа было все равно что отрезать руку. Мне пришлось заново учиться жить без нее, прежде всегда бывшей рядом. Но боюсь, что потеря Лондон может быть похожа на потерю чего-то жизненно важного — чего-то бьющегося в груди.

Я слушаю, как Марго возится в прачечной комнате, напевая какую-то эмо-песню, и в этот же момент мой телефон вибрирует, лежа на журнальном столике. Со вздохом беру его и без особого удивления обнаруживаю еще несколько непрочитанных сообщений. В одном из них Дилан спрашивает, пойду ли я этим летом на Comic-Con. А остальные от девушек. Кого-то я помню, а кого-то нет.

Я никогда не придавал особого значения всем этим предложениям перепихнуться — это просто игра и флирт, которые можно с легкостью проигнорировать — но Лондон серьезно расстроилась, когда вчера я не заметил ее смс в этом море уведомлений — а ведь она их даже не читала. Что бы она тогда подумала, прочитав хотя бы пару? Как бы она себя почувствовала? А как бы при этом почувствовал себя я? Не нужно быть провидцем, чтобы предугадать мою собственную реакцию, если бы в телефоне Лондон без конца появлялись сообщения от всяких парней — да так много, что она пропустила бы мои. Этой мысли стало достаточно, чтобы я выпрямился, сидя на диване, и перестал видеть во всем этом хоть каплю юмора и веселья.

Именно это имела в виду Марго, когда говорила, что чего-то не хватает. Мало просто сказать Лондон, что я изменился. Мне нужно это показать.