Лунный прилив

Глава 5

— Он сказал: «У других ты не получишь ни шиша, если не выложишь вдвое больше». Так и сказал, — объяснял Эндрю. — Ну или примерно так. Иногда я сомневаюсь в том, что кокни и сами-то понимают друг друга.

Грир и Эндрю стояли в толпе зевак возле открытых дверей грузовых машин, поставленных вплотную друг к другу. Коренастый мужчина, балансировавший на задней откидной двери грузовика, держал в руках красную эмалированную кастрюлю. Он медленно поворачивал ее, демонстрируя кухонную утварь так, словно она была роскошным и хрупким драгоценным камнем. Его громкий гогот, раздавшийся в ответ на какое-то замечание наблюдателя, вызвал ответную волну смеха. Затем он опустил голову и вытер нос в форме картошки грязным шерстяным рукавом.

— Мне нравится, как он говорит, — громко проговорила Грир, с трудом перекрикивая шум рынка. — А много людей приезжает сюда из Лондона, чтобы торговать?

Эндрю кивнул:

— Толпы. Каждую неделю. У них целые сети таких рынков по всей стране.

— И что сейчас происходит? — спросила Грир. — Аукцион?

Она подняла глаза на профиль Эндрю. Он стоял задрав голову, что подчеркивало резкие линии его подбородка. Его волосы завивались, забранные за уши, а на густых ресницах застыло легкое прикосновение позолоты летних дней.

Эндрю бросил на нее косой взгляд с высоты своего роста, а когда толпа прижала ее к нему, положил ладонь ей на шею.

— Не совсем аукцион. Это скорее некий обряд. Продавец называет дутую цену. Потом толпа совместными усилиями понижает ее до реальной. Около десятка покупателей совершают одинаковые сделки, и каждый уверен, что это его личное достижение. Все довольны.

У него совсем непроизвольно вышло обнять ее за шею. Но когда их взгляды встретились, Грир была уверена в том, что они оба почувствовали притяжение, и не только физическое. Глядя ей в глаза, Эндрю осторожно проводил пальцами по коже у нее на шее, погружал их в густую копну волос. Грир хотелось обвить его талию руками, прильнуть к нему. Но вместо этого она отвернулась и, встав на цыпочки, притворялась, что увлечена распродажей, до тех пор пока Эндрю не убрал руку.

— Лучше нам продвигаться дальше, — сказал он ровным голосом. — Палатки коллекционеров находятся в дальней стороне площадки.

Грир проследовала по проложенной им сквозь толкавшуюся толпу тропинке. Часть ее желала освободиться от всех сомнений, державших ее в плену. Что до Эндрю, блуждавший в нем огонек любовного желания, который никак не хотел гаснуть, побуждал его коснуться ее снова. Но, к счастью, теперь он готов был сдерживать себя. Несмотря на то что отказ Грир был неявным, она не сомневалась: Эндрю верно прочел ее скрытое послание. Не подходи слишком близко. Грир выбивала из колеи ее собственная реакция на этого мужчину. Ей казалось, что она уже давно его знает, и знает хорошо. С ним она чувствовала себя уютно, как с близким другом. Эндрю был нежен и притом мужествен, и эта мужская сила пробуждала ее глубоко запрятанную женственность. Но что беспокоило ее больше всего, она находила его невероятно сексуальным. Эта гамма бурных эмоций, которую он вызывал в ней, угрожала нарушить ее хрупкое спокойствие.

У них под ногами похрустывал гравий. Пикантные запахи смешивались с ароматом кофе и теплых засахаренных пончиков, которые доносились с лотка разносчика еды. И над всем витал резкий запах домашнего скота. Куда бы Грир ни кинула взгляд, везде на штангах висели ворохи одежды. Она улыбалась и вертела головой, когда расторопные продавцы выкладывали перед ней вещи.

— Возьми эту, милочка. Такой зеленый цвет подходит рыжим, — обхаживал ее коренастый мужчина в клетчатой шерстяной кепке.

Эндрю замедлил шаг и, обернувшись, взглянул на улыбавшуюся Грир. Его ответная улыбка отозвалась чем-то непостижимым в ее душе. Они вместе осмотрели предложенный свитер.

— Он будет хорошо на тебе смотреться, — сказал Эндрю. И добавил, обратившись к продавцу: — Мы его берем.

— Я беру, — поправила его Грир голосом не допускающим возражений, когда он уже потянулся к внутреннему карману твидового пиджака, чтобы достать кошелек. Ей, конечно, не стоило бы покупать ненужные вещи, но тем более не стоит принимать подарки от Эндрю.

То, что они встретились еще раз, было ошибкой. Сегодня утром Грир надо было подчиниться первому порыву и сказать хозяйке пансионата, что она не хочет, чтобы ее беспокоили — не важно кто. Но она уверила себя в том, что Эндрю все равно не приедет, одновременно пытаясь оглушить проблески надежды на обратное. Дверной звонок прозвенел ровно в девять утра, и она едва сдержала себя, чтобы, подхватив пальто, не выбежать сломя голову навстречу ему.

Расплачиваясь за свитер, Грир слышала, как Эндрю негромко насвистывает мелодию понравившейся ей песни, которая играла по радио в машине, когда они ехали на рынок. Теперь же мотив действовал Грир на нервы. Она получила сдачу и стала ждать, пока упакуют ее приобретение, что заняло немало времени. И все это время Эндрю насвистывал мелодию. Глупее некуда. Он вовсе не хочет находиться здесь, да и она не может сосредоточиться на товарах, находясь с ним рядом.

— Эндрю... — начала Грир.

— Я знаю, — прервал ее Эндрю, пряча сверток под мышку. — Тебе очень жаль. И я еще раз повторяю, прекрати извиняться. Мы ведь едва знакомы, да и если бы мы полжизни дружили, все равно ты слишком независимая, чтобы принять от меня подарок. Я прав? — спросил он, награждая ее победной улыбкой.

Уж лучше бы ты так не улыбался.

— Да. Хотя я не смогла бы выразиться так хорошо. Не важно, я хотела сказать тебе еще кое-что. — Она помедлила.

— Валяй. — Он пригнулся, избегая столкновения с пустой вешалкой, и зашагал дальше.

Грир поравнялась с ним.

— Было очень мило с твоей стороны привезти меня сюда. Я ценю твою доброту. Но тебе, должно быть, уже до смерти надоело здесь, к тому же ты сам понимаешь, что смущаешь меня. — Сжав губы, она устремила вперед сосредоточенно-сердитый взгляд.

Мгновения, когда они просто шли молча, показались Грир бесконечностью. Наконец Эндрю остановился и протянул ей сверток. От неожиданности она чуть не выронила его из рук.

— Ты пытаешься сказать мне, чтобы я убирался? — резко спросил он.

Кровь прилила к щекам Грир. Опять этот уродливый румянец — проклятие всех белокожих людей.

— Нет, — сказала она, проклиная себя за дрожь в голосе. — Я просто понимаю, что ты занятой человек и у тебя много работы. А здесь тебе совершенно нечего делать, и я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным проводить мне экскурсии. Без меня ты не стал бы шататься по рынку целое утро. Тебе просто-напросто хочется быть вежливым. Разумеется, я нахожу это очень милым, но все-таки, мне кажется, пришло время нам обоим заняться своими делами.

На лице Эндрю сменилась целая череда эмоций, закончившаяся насмешливой улыбкой.

— Ты закончила? — осведомился он. — Вежливым. Ну и умора. Я не провожу время там, где мне не хотелось бы быть, так же как и ты приехала вчера в Рингстэд-Холл не для того, чтобы полюбоваться антиквариатом. Грир, ведь ты искала меня, признаешь ты это или нет. Нам обоим стоит взглянуть в лицо прошлому. Перед тем как покинуть Англию, тебе пришлось пережить много страданий, поэтому ты не видела отношения между нами в истинном свете, да и у меня тогда не было возможности помочь тебе. На тот момент мои чувства были слишком сумбурными. Я и до сих пор не до конца понимаю их. Но я знаю, что никогда не забывал о тебе. И как только ты начала оправляться от... как только ты оправилась, ты тоже вспомнила обо мне...

— Пожалуйста...

Эндрю сжал ее левое запястье:

— Признай это.

— Ты слишком уверен в себе, — уклончиво ответила Грир. У нее сдавали нервы.

Вокруг них толпились люди, но Эндрю, казалось, было все равно.

— Не так уверен, как мне бы того хотелось, — сказал он.

— Нам вообще не надо было заговаривать об этом... точнее, надо было, но не так. Единственное, чего мне хотелось, — это посмотреть в лицо прошлому, которое я не в состоянии изменить, а потом отпустить его. Мне необходимо было извиниться перед тобой — и поблагодарить тебя за все, что ты сделал для Коллин.

— Я сделал недостаточно. — Его губы скривились. — И до сих пор сожалею об этом.

— Мне кажется, мы оба должны попытаться пережить это, — проговорила Грир дрожащим голосом.

Пальцы Эндрю скользнули к ее обручальному кольцу.

— Кольцо Колина, так? Ты больше не вышла замуж?

— Нет.

— Если ты пытаешься начать жизнь с чистого листа, не пора ли тебе его снять?

Она покачала головой:

— У меня даже мысли не было его снять.

Бесполезно с этим бороться.

— И ты ни в кого больше не влюблена?

— Нет! — Слишком эмоционально. Кровь пульсировала у нее в висках.

— Тогда почему ты такая замкнутая? Со мной что-то не так? Если да, то просто скажи мне, и я исчезну, — голос Эндрю сорвался.

Отвращение к себе переполнило Грир, когда она ощутила слезы у себя на глазах. Подняв голову, она посмотрела на затянутое тучами небо.

— Мне...

— Только не... говори, что тебе жаль.

Она зарыла мысок ботинка в гравий. Этот мужчина определенно не принимает отказ за ответ. Ей ничего не остается, кроме как противостоять ему.

— Ты кажешься мне привлекательным, — начала Грир. — Даже слишком. Но я не могу оставаться в Англии бесконечно, и мне еще многое нужно сделать. У меня нет времени на то, чтобы... терять его.

Или на то, чтобы влюбляться. Воздух вокруг нее словно кристаллизовался. Неужели она позволила этому мужчине пробудить ее физические и эмоциональные желания? Неужели она подсознательно нуждалась в нем, даже когда он был простым воспоминанием, отделенным от нее семью тысячами километров и стеной ожесточения? Даже подобная мысль сама по себе была безумием — об этом не могло быть и речи.

Торжествующий огонек в глазах Эндрю раздражал ее. Он был не разозлен, а, наоборот, доволен ее ответом — видимо, радовался смущенному выражению лица Грир, которое выдавало ее. Он вытащил сверток из ее негнущихся пальцев.

— Зачем так поспешно возвращаться в Штаты? — просто спросил он.

— Я не сказала, что спешу. Но у меня там бизнес, которым надо управлять. Им я зарабатываю на жизнь, так что я не могу позволить себе отсутствовать слишком долго.

Англичане, принадлежащие к тому же социальному слою, что и Эндрю, не привыкли обсуждать вопросы денег, а тем более их недостатка. Грир с вызывающим видом наблюдала за его реакцией. Но на его лице не отразилось ничего.

— Я понимаю, — ответил он, махнув свободной рукой. — Но твое пребывание здесь как раз и сойдет за выполнение рабочих дел. Пойдем выпьем по чашке кофе и съедим по одному из этих жирных пончиков. А потом отправимся на поиски ночных горшков и других сокровищ.

Первой реакцией Грир было окончательное разочарование. Этот мужчина просто невыносим! Разозлить Эндрю Монтхэвена больше чем на мгновение оказалось не так-то просто. Судя по всему, ей остается только красиво сдаться. Выдавив улыбку, она решила отбросить сомнения — на какое-то время, само собой.

— С удовольствием выпью кофе, — продемонстрировала она воодушевление. — Но пончики держи подальше от меня, иначе конец моей фигуре.

Она тут же пожалела о последней фразе. Пальто было накинуто на плечи, так что фигура ее была как раз как на ладони. Эндрю воззрился на Грир, одетую в персиковую блузку из тонкого шелка и плотную габардиновую юбку, и, по-видимому, остался доволен увиденным.

— Рискни, — подзадорил он ее. — Не вижу причин не попробовать пончик.

Довольный румянец горел на лице Грир, пока она пила кофе, купленный Эндрю. Как только она откусила от круглого кекса, сахарная пудра щедро осыпалась ей на грудь. Они оба рассмеялись, когда Грир пыталась уместить в одной руке липкую булочку и чашку кофе, отряхивая юбку.

Слова Эндрю «Вот грязнуля» были встречены презрительным взглядом из-под вскинутых бровей.

— Позволь мне, — сказал он, встал на одно колено и стряхнул оставшиеся крошки салфеткой.

При виде его склоненной головы и темных волос, касавшихся воротника его рубашки, ее сердце забилось чаще.

— Вот, — сказал Эндрю, поднимаясь и расправляя манжеты. — Как новая.

Грир остановила взгляд на его руке, зачарованная видом его напряженного сухожилия. Никогда она так не увлекалась мужчиной. Нет, неправда, был еще Колин. Чувство притяжения к Эндрю легко объяснялось тем, что она сейчас так легко уязвима. Но а что же насчет самого Эндрю? Какая сила притягивала его к ней? Она сделала последний глоток кофе, не поднимая ресниц. Он был очарован ею. В сущности, он и сам признался ей, но Грир чувствовала это и без слов.

—Ты притихла, — сказал Эндрю. — Что-то не так?

Быстро моргнув, Грир встретила его вопросительный взгляд. Эндрю был не просто привлекателен. Он был само воплощение мужской силы в элегантной оболочке. Высокий, широкоплечий, но не такой громила, как некоторые сильные мужчины. Она представила его без одежды и, не в силах совладать с возбуждением, отвернулась. Но этот образ уже было не стереть: рельефные мышцы, узкие бедра и талия, сильные ноги и руки, которые она уже успела мельком оглядеть. Слава богу, он не может читать ее мысли. Чем скорее Грир удастся очертить между ними дистанцию, тем лучше. Ни к чему мучить себя бесплодными мечтами. Даже если она решится на этот роман, мужчина вроде Эндрю ни за что не согласится быть с женщиной физически ограниченной.

— Грир?

Он поставил ее пустую чашку на мусорный бак.

— Просто пропускаю через себя окружающую обстановку. Это все так осмысленно... и весело. Люди с задачами, которые необходимо выполнить. И никаких сомнений, — многозначительно произнесла Грир. Прекрати думать вслух. Он проницателен, так что, если ты не будешь осторожна, он поймет ход твоих мыслей. И догадается, насколько ты беззащитна. Грир собралась с мыслями. — Удивительно, как держатели палаток могут говорить одни и те же слова целыми днями, да еще и смеяться с тем же жаром, — отметила она.

Помедлив, Эндрю ответил:

— Это особое племя. Стараются изо всех сил, делают именно то, что от них требуется. Нам всем можно было бы у них поучиться, — серьезно сказал Эндрю. На мгновение он пригляделся к ней, затем отвернулся, чтобы выбросить пустую чашку из-под кофе и салфетки с завернутыми в них крошками.

Когда Эндрю положил руку Грир на свою согнутую, будто это она взяла его под руку, Грир замерла от волнения. Кое-как совладав с эмоциями, сделала осторожную попытку расслабиться и беззаботно шагать возле него. Жар его тела заставил Грир ощутить каждую клеточку собственной кожи, казалось состоявшей из миллиона оголенных и вибрирующих нервов.

— Так-так... — вдруг воскликнул Эндрю и, улыбаясь, выпустил ее руку.

Не успела Грир опомниться и подойти к Эндрю, как из толпы, из-за лотка с овощами, выбежала маленькая девочка и кинулась в его распростертые объятия. Грир услышала детское щебетание:

— Энди, Энди. — Затем он подбросил ее и немного покружил.

Не в силах сдержать себя, Грир медленно приближалась к ним, словно мотылек к пламени. Мужчина с ребенком были пламенем, она была мотыльком. Уже глядя на этих двоих, Грир рисковала опалить свои новообретенные крылья, но не могла противостоять желанию разглядеть получше.

— Почему вы не в школе, юная леди? — говорил Эндрю. — И где ваша мама?

Девочке было шесть-семь лет, она была худенькая, с тоненькими золотистыми хвостиками и яркими голубыми глазами под очками с розовой оправой.

— Простудилась, — пролопотала она, вытирая нос тыльной стороной крошечной ладошки. — Мама покупает капусту. Фу. Ты можешь ей сказать, что детям с насморком нельзя есть капусту? По-жа-а-луйста, дядя Энди?

Такая крохотная, светленькая. Сложение как у Грир, цвет волос как у Колина. Внезапно Грир застыла в паре метров от них, словно окоченев; по ее рукам побежали мурашки. Ноги будто стали ватными и отказались слушаться ее. Коллин должна была выглядеть... не сейчас, только не сейчас, нельзя. Уже давно наступило то время, когда она должна находить в себе силы общаться с ребенком, при этом не теряя голову. Успокойся.

У Эндрю душа радовалась, когда он видел, как в ярких глазах Симоны Уилсон искрится любовь и доверие к нему.

— Маленькие девочки должны кушать то, что скажет мама. — Когда Симона запротестовала, он сказал: — Нет... даже не пытайся меня умаслить.

У нее было маленькое угловатое тельце и костлявые пальчики, которыми она держалась за шею Эндрю. До его ноздрей донесся аромат лакричной конфеты; он аккуратно взялся за хвостик девочки, поворачивая к себе ее лицо. У нее во рту предательски промелькнул черный кусочек.

— Как я посмотрю, детки с насморком все еще кушают свои любимые сладости.

Она рассмеялась. Эндрю всегда удивлялся хрупкости этой девочки. У Боба и Лорен должен был родиться ребенок-крепыш, а не такой тоненький блуждающий огонек.

Грир. Он посильнее сжал Симону в объятиях и, выпрямившись, посмотрел на нее. Отсутствующий взгляд ее синих глаз заставил его похолодеть. О чем она думает? Между ними прошла парочка, на какое-то время закрыв от него Грир. И когда он снова увидел ее лицо, оно не изменилось, застыло словно восковая форма. Симона поерзала на его руках, усаживаясь поудобнее. Он посмотрел на нее, поцеловал кончик ее розового носика и сделал шаг к красивой рыжеволосой женщине, которая, казалось, вдруг отдалилась от него на необозримое расстояние.

— Подойди познакомься с моим другом Симоной Уилсон, — позвал он Грир.

Почему она даже не двигается и не отвечает ему? Колин и Коллин. Грир смотрела на мужчину, который не имел ни малейшего сходства с ее погибшим мужем, на девочку у него на руках, которая была на несколько лет старше, чем могла быть ее дочь, и все равно они напоминали ей об утраченной семье. Глаза Эндрю защипало от слез. Грир вовсе не пережила случившееся. Осознание этой истины потрясло его. Значит, он и понятия не имел о том, какое замешательство вызвало у Грир его прикосновение. Все два года она держала эмоции взаперти. Каким-то образом Грир удавалось избегать сближения с жизнью — и с каждым, кто мог разрушить ее защитную оболочку, в которую она заковала себя поверх кровоточащей раны от потери. Эндрю чувствовал, что способен помочь ей, если только она позволит. Она нуждалась в нем так же сильно, как он желал быть с ней. Ей нужен еще один ребенок — в ближайшем будущем. Ее душа уже давно должна была возродиться. Ребенок поможет ей начать жизнь сначала, так же как и любящий мужчина. Симона снова заерзала у него в руках, и, опустив ее наземь, он пожал напряженными плечами, расслабляя мышцы.

Грир почувствовала его приближение. Проследив оставшееся между ними расстояние, она задержала дыхание. Конечно же он любил детей и был с ними ласков. Поэтому он и стал педиатром. Она встретилась взглядом с Эндрю, потом с девочкой. Что-то неотразимое было в том, как ласково этот сильный мужчина обращался с маленьким ребенком. Ему обязательно нужно иметь собственных детей — а этого она не могла дать ни одному мужчине. Эндрю женится, и у него будет большая семья. Понимание этого никак не должно сказываться на ее чувстве одиночества и уж тем более заставлять ее ощущать — что? — ревность. Нет, нет.

— Симона, это моя подруга из Америки, Грир Бэкетт. Ей нравятся рынки... и капуста, — проговорил Эндрю, посылая Грир значительный взгляд.

Казалось, он не заметил ее озадаченности.

— Привет, Симона. Приятно с тобой познакомиться, — только и сказала Грир. Ее лицо как будто до сих пор не оттаяло, но никто больше об этом не догадывался.

— Здравствуйте, — ответила Симона. Ее заостренный подбородок выглядывал из-за серого шерстяного шарфа, несколько раз обмотанного вокруг шеи. — Мама моей подружки Стейси ездила в Америку. В Фила... Фила... в общем, не важно, ездила туда.

— В Филадельфию, — невольно рассмеялась Грир. — Это в штате Пенсильвания. Так же сложно произносится, а еще сложнее пишется. Я приехала из другой части страны.

Симона что-то задумчиво пробормотала. Очки придавали ей вид мудрой феи и делали ее носик похожим на вишенку. Грир с трудом удавалось удерживать улыбку на лице. Поддавшись порыву, она поправила у девочки прядь волос, оказавшуюся во рту, — и непроизвольно отступила на шаг. Нежное маленькое личико, невинные глазки. Вот из-за этого она всегда старалась держаться подальше от детей — зачем травить себе душу.

— Привет, Энди. Что это ты здесь делаешь? — Миловидная женщина со светлыми волосами подошла к ним, держа в руках пакет с покупками. — Только не говори, что вышел купить овощей вместе с нами, простыми смертными, — поддразнила она его.

Эндрю хмыкнул.

— Привет, Лорен. Как ты? Познакомься с Грир Бэкетт. У этого ребенка что, температура? — Все это он выговорил на одном дыхании и приложил руку к щеке и шее Симоны.

— Поднялась сегодня утром. Поэтому я и забрала ее из школы, — нетерпеливо объяснила Лорен. — Ты не мог бы перестать быть врачом хоть ненадолго, чтобы представить меня своей спутнице? — Лорен раздраженно кивнула в сторону Грир.

— Почему она одета как эскимос? Так температура только поднимется, — говорил Эндрю, разматывая шарф на шее Симоны.

Девочка облегченно кашлянула, откидывая со лба пушистую челку.

— Спасибо, Эндрю, — проговорила Лорен. — Что бы я делала без ваших с Бобом рекомендаций на тему того, как быть хорошей матерью? — Эта женщина была старшей и более округлой копией дочери, с такими же проницательными голубыми глазами. И ее приятное лицо начинало выказывать признаки раздражения.

Эндрю обернулся к Грир, привлекая ее к себе.

— Лорен Уилсон. А это Грир Бэкетт...

— Из Америки, — перебила его Симона.

— Точно. — Притворившись недовольным, он сердито посмотрел на девочку. — Грир, Лорен Уилсон — моя подруга. Мы с ее мужем Бобом выросли вместе. К тому же они мои самые близкие соседи: их дом в пяти километрах восточнее моего.

Лорен Уилсон оценивающе изучала Грир, не скрывая любопытства, и, казалось, осталась довольной.

— Приятно познакомиться. Это просто ужасно, — сказала она, оборачиваясь к Эндрю, — но мне надо бежать. Я не ожидала, что это займет столько времени, и теперь Боб сделает из меня отбивную, если я получу еще один штраф за парковку. Они требуют целое состояние за превышение временного лимита, и с ними ведь даже не поспоришь. Мне кажется, этот город продолжает существовать только на деньги, вытянутые из бедных водителей. Как насчет ужина завтра вечером? — спросила Лорен, беря Симону за руку. — Приходите с Грир, чтобы я могла познакомиться с ней поближе,— добавила она.

— Придем, — крикнул Эндрю вслед удаляющейся Лорен.

Симона, семенившая за матерью, обернулась и помахала им.

Оставшись наедине, Грир и Эндрю старались не смотреть друг на друга.

— Ты всегда принимаешь приглашения за других? — наконец спросила Грир. — Я все равно не смогу пойти.

— Как они тебе?

Обернувшись, Грир взглянула на Эндрю и обнаружила его удобно устроившимся на бортике загона для скота и почесывающим уши теленка с водянистыми глазами.

— Не пытайся выбить меня из седла своими отвлекающими маневрами, — резко сказала она.

Эндрю прихлопнул нескольких мух на голове у животного.

— Когда вырастет, будет коровой, так что седло тут совсем ни при чем. По правде говоря, он только немного подрастет, чтобы стать телятиной, маленький бедный дьяволенок.

Его ерничанье ни развеселило, ни смутило ее.

— Передай мои извинения Лорен. Было очень мило с ее стороны включить незнакомку в список гостей, но у меня впереди еще несколько занятых дней. Спасибо, что подвез.

Не успела она сделать и двух шагов, как Эндрю преградил ей дорогу. Грир повернулась, желая обойти его, и ее проклятое бедро заклинило. Она споткнулась, и рука Эндрю тут же удержала ее за предплечье. Его прикосновение снова вызвало в ней бурю эмоций. Мужчина, который так волновал Грир, — вот он, держит ее руку, желает ее близости — эта мысль привела девушку в смятение, — но, скорее всего, внимание Эндрю обусловлено лишь жалостью или профессионализмом, что вполне естественно для него. Полеты фантазии были непозволительной роскошью, которой Грир должна была избегать.

— Я в порядке, Эндрю, — сказала она, но его пальцы только сильнее сжали ее руку.

Между его тонкими бровями пролегла глубокая складка.

— Я в этом не уверен. Но это мы можем обсудить позже, — произнес он, заставляя Грир посмотреть ему в глаза. — Я не собирался решать за тебя, когда принял приглашение Лорен за нас обоих. Она торопилась, и это была первая реакция. Ты пойдешь со мной? Пожалуйста. Они очень приятные люди — самые лучшие. Не сомневаюсь, что ты отлично проведешь время.

Ему просто невозможно было противостоять, когда он вот так смотрел на нее глазами медового оттенка. Она высвободила руку из его пальцев.

— Ну же, Грир, — сказал Эндрю, не желая сдаваться. — Выручи меня. Лорен решит, что я никогда не дослушиваю ее до конца, если ты не придешь.

— Мне не следовало бы, — проговорила она, вздыхая. — Но... ладно. Напиши мне их адрес, встретимся там.

— Не смеши меня, — презрительно усмехнулся Эндрю. — Как ты туда доберешься? Верхом на лошади? Они живут в нескольких километрах от любого движения, так же как и я. Я заеду за тобой.

Грир открыла рот, чтобы поспорить с ним, но закрыла его, щелкнув зубами. Мелочные препирания были не в ее стиле. К тому же Эндрю был прав.

— Спасибо, — небрежно кинула она. — Во сколько?

— Я узнаю и сообщу тебе, — ответил он слегка сердито. — Грир, нам нужно поговорить... ты понимаешь?

Не могу.

— Само собой... поговорим, когда я соберусь домой.

Эндрю изучал лицо Грир. Ожидать, что она снова сама сблизится с ним, было бесполезно. Разгладив сверток со свитером, он положил руку ей на талию и направил ее к выходу.

— Думаю, сейчас самый подходящий момент, — сказал он. — Хватит уклоняться от разговора о Колине и ребенке.

Грир не ответила. Она знала, что это будет нелегко, но Эндрю окончательно сломил ее. Она словно выпускала маленькие невидимые шипы, пытаясь отгородиться от него всякий раз, когда он приближался. Но он не собирался отступать. Он не отступал в тех случаях, когда чего-то очень хотел — а он безумно хотел быть с Грир Бэкетт.

Она дважды оглянулась на него через плечо, и в ее взгляде сквозила опаска. Никогда еще ему не доводилось видеть таких густых и темных ресниц, как у этой женщины. Всю прошлую ночь, пытаясь уснуть, Эндрю припоминал черточки ее лица. Тени от ресниц у нее на щеках, когда она смотрела вниз; распущенные медные волосы, ниспадавшие на плечи, когда она откидывала их назад. И ее губы, пухлые и мягкие. Какое бы ощущение...

Как раз то, что нужно, в свете катастрофы, надвигавшейся на его карьеру. Возвращение единственной женщины, способной выбить почву у него из-под ног.

На землю упали первые капли дождя.

— Подожди. — Эндрю отвел Грир под навес в зелено-белую полоску. — Надень пальто, или намокнешь, — сказал он ей. Он держал пальто, пока Грир продевала руки в рукава. Страстное желание прижать ее к себе не давало ему покоя. — Придется пробежаться.

Он привлек Грир к себе, сжав ее плечо, и они поспешили вниз по ступенькам с площадки рынка. Дождь был не сильным, но стал отличным предлогом, чтобы сократить дистанцию между ними. Стоя на обочине, они подождали, пока загорится зеленый свет, и, перейдя дорогу, оказались на Саутуолкс-роуд. Эндрю был знаком каждый сантиметр его родного города. Дорчестер находился всего в нескольких километрах севернее Рингстэд-Холла, примерно на том же расстоянии, что и Уэймут, расположенный на юго-западе от него. Медицинский центр тоже был в Дорчестере. Черт, медицинский центр — он ведь должен показаться там до полудня. Учитывая, что Грир, как он подозревал, хотела сбежать от него, для нее это был самый легкий способ. Если только он не убедит ее немного подождать.

Эндрю посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Он покосился на Грир. Она казалась такой хрупкой в его объятиях; скользнув рукой вниз по ее спине, он прижал ее крепче. Если он обнаружит перед ней свое замешательство, то может все испортить. Нужно быть понимающим, но твердым.

— Ты сильно хочешь есть? — осведомился он.

Грир обернула к нему лицо — оно было бледнее, чем обычно.

— Не очень, — ответила она, склонив к нему голову.

Порыв ветра разметал ее волосы по его груди. Несколько прядей коснулись лица Эндрю, и он прикрыл глаза. Нельзя позволить ей исчезнуть снова.

— Может, все-таки поговорим? — нерешительно спросил он.

— Если хочешь, — ответила Грир приглушенно.

— Хочу, — твердо сказал Эндрю. — Тогда давай пообедаем. Но сначала мне нужно остановиться у... медцентра. Ты можешь часок по городу погулять. Здесь есть интересные музеи... — Он ощутил, как ее тело внезапно напряглось. — Тебе не нравятся музеи? — спросил мужчина.

Внезапно он ощутил легкое прикосновение. Это были се пальцы, тронувшие его спину.

— Возьми меня с собой, — произнесла Грир. Она продолжала идти, хотя он замедлил шаг. — А потом пообедаем.

Ему стало дурно.

— Тебе будет скучно в комнате для посетителей. Там нечего делать, разве что читать старые журналы.

— Эндрю. — Грир резко остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. — Главная причина, по которой я в Англии, — это мое желание встретиться с тем, чего я все это время избегала. Если ты позволишь, я пойду в больницу вместе с тобой.

Неестественно бодрый голос, которым он выдавил: «Что может быть лучше», звучал вовсе не похоже на его собственный.