Лунный прилив

Глава 6

Грир прислонила голову к прохладному стеклу маленькою «астона». Где же все началось? В Сиэтле, когда они с Колином решили отправиться сюда? До сих пор она полагала, что именно этот момент и служит отправной точкой ее путешествия в прошлое. Но оказалось, что это не так. На самом деле все началось с ее удочерения Томом и Дианой Уайетт. И теперь, в этом месте, она должна найти истоки собственной жизни. В уголке ее правого глаза бился нерв. Нужно пройти через все стадии, а потом начать жизнь с чистого листа.

Мимо проносились маленькие магазинчики. Слева от них показалось здание в позднеготическом стиле, переоборудованное в ресторан. Качающаяся над свинцовыми дверями цветная табличка гласила: «Судья Джеффри». По другую сторону дороги стояла огражденная черными металлическими решетками серая статуя угрюмого мужчины. Затем Грир заметила здание музея. Должно быть, одного из тех, о которых упоминал Эндрю. Скоро они будут у медцентра. Она не чувствовала тревоги. Странно. Как только Грир решилась посетить это место, она поняла, что только так сможет двинуться дальше. После этого, когда они пообедают, она покинет Эндрю и отправится в Ферндэйл.

— Ты уверена, что хочешь сделать это? — тихо спросил он, переключая коробку передач.

— Разумеется. Помимо прочего, это логичнее, чем шататься по улице в такой холод, — сказала она. Хоть один раз за все время, проведенное вместе с ним, Грир докажет, что она не сентиментальная развалина.

Эндрю слабо улыбнулся, устремив взгляд на дорогу.

— Вот это мне нравится. Но, к сожалению, вполне возможно, что в зале ожидания окажется не намного теплее, чем на улице. Но я быстро, — заверил он ее.

Эндрю свернул на узкую улочку, по обеим сторонам которой располагались дома с террасами. Грир выпрямилась на сиденье. Она вспомнила этот переулок. Одинаковые оконные ниши, одна над другой, веселые кружевные занавески. Дома отделялись друг от друга только водосточными трубами, каждая из которых была выкрашена в свой цвет в зависимости от отделки дома. По этой улочке, мимо этих домов, ее увозило такси, когда она уезжала обратно в Сиэтл. Грир посмотрела вперед. Вдоль проезжей части разлетались золотисто-каштановые обрывки опавших листьев, разорванных сотнями колес.

Они повернули налево, затем направо, и она увидела больницу. Желудок у Грир болезненно сжался. Она ведь уже видела это здание с высокими воротами, широкие ступеньки округлой формы, ведущие к главному входу. И почему-то у Грир все равно было ощущение, что она здесь впервые.

— Вот мы и приехали, — сказал Эндрю, паркуя дряхленький «астон» между «ягуаром» и серебряным спортивным «мерседесом». — Подожди, пока я достану вещи.

Выйдя из машины, он опустил переднее сиденье, чтобы вытащить черную кожаную санитарную сумку. Она была поцарапана по краям, кожа вокруг задвижек протерлась. Этот человек не очень-то заботился о вещах — только о людях. Таких нечасто встретишь. Грир наблюдала за тем, как он собирает с сиденья груду бумаг и засовывает их под мышку, перед тем как захлопнуть дверцу Она посмотрела на свои ладони, которые оказались непроизвольно сжатыми в кулаки, и медленно расслабила их.

Когда Эндрю распахнул дверцу, порыв прохладного ветра растрепал ее волосы. Резко вскинув голову, она поставила ноги на землю. Давай, быстро. Это просто — всего один маленький шажок вперед. Тут нечего бояться.

— Все нормально? — Эндрю поддерживал ее за руку, захлопывая дверь локтем.

Грир улыбнулась ему:

— М-м-м. Это место не сильно изменилось. Выглядит так же недружелюбно, как и прежде. Явно не подходит для туристической брошюры. — Ее голос звучал бодро. Эта мысль придала ей уверенности.

— Я, пожалуй, никогда по-настоящему и не присматривался к нему, — сказал он, морща прямой нос. — Но ты права. Здание немного мрачное. Лучше пройти внутрь, чтобы поскорее разобраться с делами и отправиться на обед. Умираю от голода.

Еда не интересовала Грир. Она сосредоточенно вслушивалась в звук их шагов по хрустящему гравию. Дождь прекратился, и в воздухе пахло сырой землей. Эндрю шел за ней по пятам, и его солидные габариты действовали на нее успокаивающе. Когда они ступили на лестницу, Грир обернулась: даже находясь на одну ступеньку выше его, она все равно едва доставала макушкой до его подбородка.

Он вдруг резко остановился, и Грир заглянула ему в глаза, но он смотрел не на нее.

— Что с тобой? — спросила она. — Что-то забыл?

Эндрю не ответил. Уголки его рта опустились, а лицо ожесточилось. Она проследила за его взглядом и увидела двоих мужчин, увлеченно беседовавших около входных дверей. Через пару секунд Эндрю медленно двинулся с места, следом за Грир, но ей казалось, что он напрочь забыл о ее присутствии.

У входа Эндрю опять помедлил. Мужчины стояли лицом к ним, поэтому заметили его одновременно.

— Монтхэвен, — коротко поприветствовал его старший по возрасту мужчина. Его жидкие седые волосы, зачесанные с затылка, прикрывали розовую выпуклую лысину.

— Кувер. — Пренебрежительно кивнув, Эндрю повернулся к красивому мужчине со светлыми волосами, примерно одного с Эндрю возраста. — Привет, Боб, — дружелюбно произнес он. — Только что встретил Лорен с Симоной на рынке. И нас пригласили на ваш завтрашний ужин.

Взгляд светло-голубых глаз Боба встретился со взглядом Грир, а затем скользнул по ее фигуре.

— Отлично. А кто с тобой?

Подождав, пока Эндрю представит ее, Грир промямлила полагающиеся вежливые фразы. Это был Боб Уилсон, муж Лорен, — человек, которого Эндрю представил как своего друга еще с детских лет. В его отношении к ней сквозила сдержанность, но на лице читалось любопытство. Грир раздражал его оценивающий взгляд. Протянув ему руку, она ответила на короткое, но крепкое рукопожатие.

— Вы американка, мисс... о... или миссис Бэкетт? — вмешался в разговор мужчина, которого Эндрю назвал Кувером.

Непроизвольно дотронувшись до обручального кольца, она пожала его пухлую руку.

— Миссис. Да. Я приехала из Сиэтла.

— Ну, — заговорил Эндрю с напряжением в голосе, которое вряд ли укрылось от остальных. — Нам надо идти. Долг зовет, и все такое.

Кувер с глухим ударом поставил на пол блестящую санитарную сумку.

— Ерунда, Эндрю. Такому старику, как я, нечасто удается пообщаться с красивой рыжеволосой американкой. Самое меньшее, что ты можешь сделать, — это задержать ее еще на минутку. — Обернувшись к Грир, Кувер переключил все внимание на нее: — Сколько вы уже здесь, дорогая?

Тонкие волоски на шее Грир слегка покалывали кожу.

— Несколько дней, — коротко ответила она, надеясь этим отбить у него охоту беседовать. В атмосфере затаилась какая-то невысказанность, и ей это было не по душе.

— Вы с доктором Монтхэвеном только что познакомились?

Она помедлила мгновение, ощущая на себе взгляд Эндрю.

— Нет, доктор Кувер. Эндрю и я старые друзья. Мы познакомились во время моего первого пребывания в Англии.

— Понятно. А ваш муж с вами?

Вздрогнув, Грир заметила выражение лица Боба. Он стоял за спиной Кувера нахмурившись, но глядел не на Грир, а на Эндрю.

— Мой муж умер, — резко откликнулась она, и ее позвоночник напрягся так, что заныла спина. Снова кинув взгляд на Боба, она обнаружила, что тот посылает Эндрю какие-то секретные молчаливые сообщения. Видимо, полагал, что Грир слишком увлечена беседой, чтобы заметить их.

— Мне жаль, — сказал Кувер. — Давно?

— Два года назад, — ответила Грир.

Камвольная ткань клетчатого костюма Кувера красиво переливалась. Красиво и дорого. В этом человеке все, от полосатого шелкового галстука, который он теребил руками, лежащими на толстом брюшке, до лакированных коричневых ботинок с кисточками, свидетельствовало о привычке к роскоши. В его темных глазах светилась энергия сметливой молодости. Грир в ожидании молчала. Краем глаза она не могла не замечать дряблого двойного подбородка Кувера, однако старалась смотреть ему в глаза, приклеив на лицо улыбку. Боб не переставал телепортировать тайные послания Эндрю, и Грир была уверена — неизвестно почему, — что они значимы для Эндрю.

Кивнув ей с серьезным видом, Кувер вскинул голову. Сочувствующее выражение его лица изменилось на какое-то невнятное. У Грир все же не получалось унять нервную дрожь.

— Вы собирались ко мне, Монтхэвен?

Грир удивилась: пальцы Эндрю сильно сжали ее локоть. Он подталкивал ее вперед. Наклонив голову, Боб беззвучно артикулировал: да.

— Нет, благодарю вас, Кувер. Мне нужно сделать обход пациентов, — проронил Эндрю.

Боб медленно покачал головой. Грир хотелось увидеть лицо Эндрю, но она заставила себя не оборачиваться. Напрягая зрение, она изучала латунный звонок на стене.

— Вам есть что добавить по поводу нашего прошлого разговора? — Кувер застегнул верхнюю пуговицу на пиджаке. Его ногти поблескивали. Бархатные руки, отметила Грир, профессиональный маникюр. У нее не было причин невзлюбить его, и тем не менее чем-то он ей не нравился. Длинные интервалы между фразами, во время которых, казалось, происходил некий тайный обмен, подтачивали спокойствие Грир.

— Я оставлял вам сообщение, — напомнил Кувер. — Ожидал услышать вас раньше сегодняшнего дня.

— Эндрю был в полной запарке, Уинстон.

Внезапное вмешательство Боба встревожило Грир.

— Да, — проворчал Кувер, — я в этом не сомневаюсь. Но вы не ответили на мой вопрос, Монтхэвен. Вы обдумали наше... э... небольшое недопонимание?

— Разумеется, — спокойно ответил Эндрю. — Постоянно обдумываю. Вообще редко думаю о чем-нибудь другом. И уверен, что все складывается прекрасно.

Она просто не могла не обернуться к нему. Саркастическая нотка в его голосе распознавалась безошибочно и стала для Грир настоящим открытием. Темный огонек злости, бушевавший в глазах Эндрю, тоже был для нее новым. В том, что Эндрю буквально источал ненависть, не было никакого сомнения, и это шокировало Грир.

Беспрестанная смена поз Кувера говорила о том, что и он чувствовал эти флюиды.

— В каком смысле? — произнес он едва слышно, но четко.

— В прямом. Я не вижу смысла в дальнейшем обсуждении. Для этого у нас будет особое время и место. — Ответы Эндрю едва ли можно было назвать вежливыми.

— Ясно. — Багровые губы Кувера сжались. — На слушании. Я надеялся, что вы измените позицию.

— Этого не будет, — оборвал его Эндрю. На его щеках выступила легкая краска.

— Вы... — Пожилой мужчина, прищурившись, посмотрел на Грир, и она поняла, что он пытается совладать с собой. — Эндрю, больше всего я беспокоюсь об отделении... и о вас, конечно. Вы знаете, как высоко я оцениваю ваши профессиональные качества. Если бы я не считал вас талантливым врачом, то не нанял бы.

— Очень мило с вашей стороны... сэр. Репутация отделения должна быть превыше всего, это бесспорно, не говоря уже о репутации начальника отделения.

— Несомненно. И, исходя из этого, я полагаю, мы должны найти способ избежать слушания. Ради вашего же блага.

Эндрю шумно выдохнул.

— Благодарю вас за беспокойство. Но думаю, что оно необоснованно — по крайней мере, на мой счет. А вот вам...

— Эндрю, — громко сказал Боб, — мы с Уинстоном сегодня собираемся пообедать в «Антилопе». Почему бы тебе не присоединиться к нам?

— Боюсь, что не получится. Но все равно спасибо. У меня уже запланирован обед — после обхода. А теперь, если вы нас извините...

Проворным движением Боб преградил им путь.

— С миссис Бэкетт... с Грир?

Эндрю что-то прорычал. Крепче зажав стопку бумаг левой рукой, он положил свободную ладонь Грир на талию.

— Вы еще не были в «Антилопе», Грир? — Боб стоял на своем, задействовал целую артиллерию очаровательных улыбок. — Такое нельзя упустить. Один из старейших пабов в этой части страны. Там отличные закуски.

Не дав Грир ответить, Эндрю пропустил ее вперед и, обогнув Боба, распахнул дверь.

— Грир обязательно побывает в «Антилопе», — проговорил он. — Но на сегодня у нас другие планы. Мы же не хотим надоесть ей до смерти своими деловыми разговорами, верно? Увидимся позже, Боб. Симона заболевает — дай знать, если понадобится, чтобы я осмотрел ее.

За все это время он ни разу не взглянул на Уинстона Кувера, что было несомненным выпадом в его адрес.

Эндрю судорожно сжимал руку на талии Грир и так торопился зайти в здание, что она тоже предпочла поспешить. Дверь за ними захлопнулась с громким стуком.

— На первом этаже — кабинет для приезжих врачей. Можешь подождать там, — сухо проговорил Эндрю.

Оказывается, у всего есть оборотная сторона. Грир не ожидала, что Эндрю может быть и другим. Но эта едва прикрытая ярость, это переполнявшее его презрение... Эндрю был холоден, непреклонен, и она поняла, что совсем его не знает.

Он едва ли не протащил ее мимо застекленной приемной, так что она даже не успела осмотреть фойе. Первая комната по унылому зеленому коридору оказалась тем самым кабинетом, где Эндрю и собирался ее устроить.

— Эндрю, — начала Грир, заглядывая в его лицо. — Если тебе нужно быть на обеде с коллегами, я пойму. Я не хочу быть обузой.

Он слегка повел плечами.

— Это звучит подозрительно похоже на еще одно извинение. — Он криво улыбнулся, очевидно пытаясь скрыть плохое настроение. — Уверяю тебя, обед в твоей компании — это как раз то, что мне нужно, — а сегодня особенно.

Ей хотелось спросить у него, что происходит, почему он злится. Не твое дело, Грир. Возможно, это все только твое воображение.

— Я буду здесь. Не торопись.

И он ушел, оставив у нее в памяти лишь отпечаток озабоченного лица. Если бы ее не оказалось рядом, случился бы этот словесный поединок или нет? Грир скрестила руки, покрепче обнимая себя. Прошлой ночью она чувствовала потребность защищаться от него, потому что он казался таким уверенным и беззаботным. Но она ошибалась. У Эндрю Монтхэвена было полно и своих проблем. Только они не касались ее. Единственной причиной, по которой она приехала в больницу, было желание прогнать несколько призраков, которые слишком долго ютились возле нее.

У одной из стен мерцал оранжевый огонек газового камина. Он источал немного тепла, периодически шипя и потрескивая. Напротив стены стоял письменный стол, над которым беспрестанно дребезжало оконное стекло. Пройдясь по комнате, Грир присела в кожаное кресло, из разодранной обивки которого торчал желтый поролон. Это место должно было пробудить в ней какие-то сильные чувства, сродни тем, что испытываешь, когда ступаешь на давно нехоженую землю. Но у Грир в голове застыло воспоминание о троих мужчинах, стоявших лицом к лицу на ступенях госпиталя, и о враждебности Эндрю. Как бы она хотела унять его гнев, защитить его от угрозы. Однажды этот человек дал ей утешение, поддержав тогда, когда никого не было рядом, а теперь она чувствовала, что ему так же одиноко. Грир утомленно сомкнула веки, затем снова распахнула их. Она переживает за него — хочет того или нет.

В углу громко тикали высокие напольные часы. На их циферблате были изображены солнце, луна и облако, плавно скользившие вместе с движением стрелок. Как-то в одной из командировок Колин купил на аукционе похожие часы. Когда он увидел, как они восхитили жену, загорелся желанием подарить их ей. Грир грустно улыбнулась. Возможно, через несколько недель она будет в состоянии вспоминать все эти счастливые минуты без слез, наворачивающихся на глаза.

На круглом столе из розового дерева были разбросаны обещанные Эндрю старые журналы. Наклонившись за ними, она ощутила исходящий от дерева лавандовый запах полировочного лака. Публикации в журналах освещали только темы медицины и хирургии. Перевернув несколько страниц и убедившись в том, что большинство материалов ей не понять, а фотографии смотреть и вовсе не стоит, Грир откинулась в кресле.

Сидя в одиночестве в этой старинной комнате и развлекаясь только равномерным тиканьем часов, она постепенно теряла терпение. Подойдя к двери, Грир вгляделась в даль коридора. Где-то здесь должна быть кофемашина. Горячий напиток как раз согрел бы ее. Если Эндрю вернется раньше, то подождет.

Вдоль коридора тянулась череда дубовых дверей. Грир стремительно прошла мимо них и, завернув за угол, обнаружила точно такой же тянущийся вдаль коридор: выкрашенные блестящей краской, кое-где отколовшейся и облезлой, стены отражали свет потолочных ламп. Эта часть больницы казалась ей незнакомой — как, впрочем, и все здание.

Грир подошла к лифту, как раз когда его двери открылись. Из кабины вышли две медсестры в бело-фиолетовой полосатой униформе. Белые накрахмаленные передники, туго завязанные на талии и приколотые к корсажам, шуршали при каждом их шаге.

Та же униформа. Глядя на нее, Грир вдруг вспомнила голос: «Миссис Бэкетт. Миссис Бэкетт. Вы меня слышите? Не шевелите головой — у вас небольшое сотрясение. Все в порядке». Ей отчетливо слышался мягкий тембр голоса женщины, лицо которой оставалось затуманенным. Когда после аварии Грир пришла в себя, первое, что она увидела, была круглая золотая булавка, приколотая к переднику. Потом, вспомнила она, бедро пронзила острая боль, и золотой кружок снова растворился.

— Вы, судя по всему, потерялись. Куда вы хотели попасть?

Грир вскинула голову. Она сглотнула, встретившись взглядом с медсестрой, которая вопросительно и вместе с тем участливо смотрела на нее. На какой-то момент она настолько погрузилась в собственные мысли, что прошлое и настоящее смешались в ее голове.

— Вы кого-то навещаете? — спросила другая медсестра. Переглянувшись, они снова посмотрели на Грир.

Та вымученно улыбнулась:

— Я надеялась найти кофемашину. Не могли бы вы подсказать мне, в каком направлении идти?

— Поднимитесь на один этаж, — одновременно ответили медсестры и рассмеялись, придерживая двери, чтобы Грир зашла в кабину. Она слышала их удалявшиеся веселые голоса, когда нажала на кнопку второго этажа и подняла глаза на освещенную панель.

Через несколько секунд кабина слегка дрогнула. Выйдя из лифта, Грир оказалась в квадратном вестибюле, с трех сторон которого располагались торговые автоматы, а с четвертой — ряд оранжевых пластиковых стульев.

Она нащупала в кармане кошелек и в тот же момент почувствовала, что ноги не слушаются ее. Оглядев помещение, Грир инстинктивно отступила на шаг к замкнувшимся дверям лифта. На висках и над верхней губой выступили капельки пота. Она была здесь раньше? Спокойно. Все помещения в этом месте выглядят одинаково. Грир в нетерпении двинулась к инструкциям на кофемашине и поискала нужные монетки. Нажав на кнопку, она проследила за тем, как бумажный стаканчик выскочил из аппарата, покачался и застыл на месте под наполнявшей его жидкостью.

Грир только поднесла к нижней губе вощеный стаканчик, из которого шел пар, размывающий вид, когда двери лифта разошлись и оттуда выехала молодая женщина на кресле-каталке, подталкиваемом санитаром. Грир отхлебнула кофе и обожгла язык и горло. Закашлявшись, она прикрыла ладонью рот, но не опустила наполнившихся слезами глаз и продолжала следить за женщиной.

— Мне сказали, что я могу забрать его сегодня, — задыхаясь, говорила пациентка. — Жду не дождусь. Прошло всего два дня, а кажется, будто вечность.

Если санитар что-то и ответил ей, то Грир уже не расслышала его. Он вкатил подопечную в другое помещение через двойные двери, которые плавно разъехались и так же плавно сомкнулись.

И тут только она заметила табличку на стене, примыкавшей к дверям палаты: «Отделение преждевременных родов. Посторонним вход запрещен».