ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ким ковыряла вилкой безвкусный обед из микроволновки — индейку с клюквенным соусом и кукурузой.

— Итак, дорогуша, ты снова одна... Ну и что? Многие люди празднуют День Благодарения в одиночестве и неплохо себя чувствуют. И я тоже прекрасно себя чувствую!

Она взяла телевизионный пульт, переключая каналы, наткнулась на трансляцию футбольного матча и некоторое время смотрела, как бегают, догоняют и падают профессиональные спортсмены.

— Это традиция, — напомнила себе девушка. — Что с того, что мне совсем не нравится футбол? Все равно буду болеть за... кого-нибудь.

Понаблюдав несколько минут, как мужчины в синем налетают на мужчин в красном, она выключила телевизор, взяла картонную тарелку с остатками «восхитительного праздничного обеда», отнесла на кухню, выбросила в мусорное ведро и повернулась к холодильнику. Может, в нем найдется что-нибудь повкуснее? Хотя она уже и так набрала четыре фунта в этом месяце...

— А, плевать! Всем известно — сладкое помогает бороться с плохим настроением.

Достав ведерко сливочного мороженого, Ким забралась на диван, сбросила шлепанцы и откинулась на подушки.

На подлокотник немедленно вспрыгнул котенок, которого она подобрала на прошлой неделе возле мусорных баков. Он казался таким голодным и жалким, что Ким не смогла пройти мимо.

— Привет, малыш! — девушка протянула котенку ложку с мороженым. — Попробуй праздничного угощения, Джексон, дорогой.

В тысячный раз Ким удивилась, почему решила назвать питомца в честь Джекса. Зачем ежеминутно напоминать себе о человеке, которого следует забыть?

— Может, потому, что мне нужен близкий приятель, а им всю жизнь был Джекс... — задумчиво сказала она котенку. — Ведь сейчас, когда я стараюсь не думать о нем, ты — мой единственный дружочек. Полагаю, от старых привычек трудно избавиться.

Не думать о Джексе? Все равно что жить, не дыша.

Ким почувствовала головную боль.

— Почему мое любимое мороженое, которое поднимает настроение, такое вредное и от него болит голова?

Джексон засунул мордочку в ведерко и упоенно лизал сливочное лакомство.

— Ты — маленький поросенок, — девушка погладила мягкую спинку. — Это мое утешение, а твое — на кухне.

Котенок недовольно замяукал.

— Извини, малыш, но хорошая мама не разрешает своему детенышу объедаться сладким. Это плохо для зубов.

Ким убрала мороженое в холодильник, вернулась на диван и взяла котенка на колени.

— А я собираюсь быть хорошей мамой. Для тебя и для... — она запнулась. Как зло подшутила над ней судьба: она забеременела в одну из четырех ночей, когда потеряла голову и занималась любовью без... — девушка вздохнула и поцеловала усатую серую мордочку. — Я никогда по-настоящему ни о ком не заботилась, кроме себя. Так что пора научиться, как думаешь?

Господи, она действительно станет матерью! В июле следующего года родится ребенка Джекса. Временами при мысли об этом Ким испытывала огромную радость, но иногда ее сменял жуткий ужас.

Девушка посмотрела на дремлющего котенка. Ей было боязно приносить в квартиру худого незнакомца, но теперь, по прошествии всего одной недели, она уже не знала, что бы без него делала. Такой милый, веселый и ласковый, он помогал Ким успокоиться. Как долго еще она будет ощущать одиночество и пустоту, прежде чем забудет Джекса — звук его голоса, его смех, запах? Сколько еще придется страдать и мучиться? Несколько месяцев — или несколько лет? Или всю жизнь?

Живот Ким еще не округлился, и все-таки она испытывала настоящую материнскую заботу о растущем внутри нее малыше, зачатом по неосторожности.

— Нет! — воскликнула Ким, разбудив котенка. — Те ночи, когда мы с Джексом любили друг друга, не имеют ничего общего с недомыслием!

В первые дни после возвращения из Чикаго она чувствовала себя настолько несчастной, что совершила невообразимое: отказалась от работы, отменила два заказа и с головой погрузилась в отчаяние — до тех пор, пока две недели назад не посетила врача. Он вернул Ким к жизни, объявив, что она беременна. В ее чреве день за днем росло человеческое существо, и это обстоятельство заставило Ким возродиться из пепла — она снова научилась чувствовать радость и надеяться на лучшее. Ее цель стала простой и ясной: в мир готовился войти новый человечек, и она собиралась любить его сильно и нежно. Нет, Ким ни за что не станет такой, как ее мать. У этого малыша будет надежный дом, и его жизнь не омрачат ни семейные скандалы, ни череда временных папаш.

Но как быть с Джексом? Конечно, Ким обещала себе никогда больше его не беспокоить, но теперь их связывал ребенок. Не стоит ли нарушить обет — если только она решится на этот шаг?

Может, его любовь давно умерла? А вдруг Джекс все еще хочет жениться на ней и обзавестись семьей?

Снова встанет вопрос о браке — с его ловушками, играми, разочарованиями и ужасными последствиями... через месяц или год придет усталость и раздражение, они не сойдутся во взглядах, продемонстрируют друг другу свои самые отрицательные черты характера...

— Проклятие, Джекс, — пробормотала Ким. — Почему у тебя нет отрицательных черт?

Котенок внимательно посмотрел на хозяйку.

— Плохо, что ты, мой лучший друг и доктор, не даешь мне совета. Видишь ли, я столкнулась с очень непростой проблемой... — девушка шмыгнула носом. — Итак, что же мне делать?

Котенок мурлыкал, не желая отвечать на вопрос.

Время показало — Ким никогда не любила Перри. В отношениях она руководствовалась принципом: «Никогда не увлекайся настолько, чтобы нельзя было в любой момент уйти». Но Ким нарушила свое главное правило, по-новому взглянув на Джекса. Этот мужчина нужен ей на всю жизнь — как друг, надежная крепость... Наконец, как превосходный, нежный любовник.

— Я не виню тебя за молчание, — пробормотала Ким, лаская котенка. — Наверное, проблема в том, что я слишком люблю твоего тезку.

«Слишком люблю?» — внезапно засомневалась девушка. Разве это возможно? Нет! Чрезмерной любви не бывает.

— Я не слишком люблю Джекса, — тихо произнесла она. — А просто — люблю, и все. А он любит меня... по-настоящему. Этот мужчина — моя половинка, вместе мы составляем единое целое. Без него я разбита и несчастна. Так вот почему я боялась связывать себя обязательствами... Боже, какой же я была дурой!

Резкий звонок в дверь прервал ее размышления. Ким недовольно нахмурилась. Кто это там еще — без приглашения, в День Благодарения?

— Убирайтесь! — крикнула она, не вставая с дивана.

— Кимберли, открой.

Его голос... Самый знакомый, самый родной — голос, который она так мечтала услышать все это время!

— Кимберли, я не уйду. Если не откроешь эту чертову дверь, я ее выбью. Даю тебе десять секунд! — прокричал Джекс. — Десять, девять...

Девушка словно приросла к месту, желая всем сердцем и душой, чтобы дверь разлетелась на кусочки.

— Да, да, любимый! Сломай ее! — прошептала она.

Мужчина продолжал отсчитывать:

— Восемь, семь, шесть...

Слезы застилали Ким глаза. Неужели он и вправду здесь и действительно готов на все, чтобы ее увидеть? Джекс никогда прежде не кричал на нее, но девушке не было страшно. Она понимала: его гнев рожден любовью, досадой и желанием.

— Разбей ее! — едва слышно молила Ким. — Я люблю тебя, Джекс. Не слишком, но хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Пять, четыре...

Какое совпадение, что он приехал именно сегодня, в момент ее прозрения!

— Приди ко мне, Джекс, и обними покрепче, — Ким плакала от счастья. — Я никогда не отвергну тебя.

— Три, два...

Она так и не услышала слова «один», потому что все заглушил треск ломающегося дерева. Этот звук показался Ким райской музыкой — ведь ее Джекс был здесь. Глаза девушки застилали слезы радости, и в первый момент она увидела только темную фигуру, возвышающуюся над грудой древесных обломков, словно надежный боевой корабль над пенным гребнем волны.

Лицо мужчины казалось одновременно суровым, встревоженным и словно бы виноватым, а в его внимательных светло-карих глазах читалась затаенная страсть.

— Привет, Джекс, — только и смогла произнести девушка.

— Не говори ни слова, пока я не закончу! Я приехал сказать...

Он подошел ближе, и она заметила, что он хромает.

— Тебе больно?

— Возможно, я сломал ногу. Не говори, пока...

— О господи! Пойдем!

— Все в порядке. Да послушай же!

Она подвела Джекса к дивану и помогла сесть.

— Хорошо, молчу. Говори! — девушка присела рядом, но тут же охнула: — Лед!

Она побежала на кухню, вытащила из морозилки несколько кусочков льда и завернула их в полотенце.

— Что, черт возьми, ты там делаешь? — крикнул мужчина.

— Тебе нужен холод. Сними обувь и положи ногу на диван! — вернувшись в комнату и увидев, что Джекс не выполнил указания, Ким сама аккуратно сняла с него ботинок. Он застонал, и девушка вздрогнула. — Извини... Положи полотенце на ступню, и опухоль быстро спадет.

— Мне решительно наплевать на это! — заявил Джекс.

— А мне — нет. Поэтому мы не будем разговаривать, пока не сделаешь то, что я велела.

Джекс здесь — в Сент-Луисе, в ее квартирке, на ее любимом диване... это просто чудо!

— Хорошо, теперь можно продолжить? — сказал мужчина, послушно приложив лед к больной ноге.

Ким улыбнулась:

— Конечно. Говори!

— Я позволил тебе уйти из моей жизни — в последний раз. Я дал тебе время. Не хотел, но дал.

— Перед тем, как задушить за то, что я трусливо сбежала?

Джекс нахмурился.

— Можешь помолчать хоть одну минуту?

— Извини... — девушка прикусила губу. Ей хотелось говорить с ним, ведь они так давно не виделись!

— Нет. Я дал тебе время — столько, сколько смог, чтобы ты поняла, как нуждаешься во мне, — он притянул Ким к себе на колени. — Я здесь, чтобы сказать тебе: ты чертовски неправа, Кимберли, но я не знаю, как доказать тебе, что люди могут быть вместе. Они иногда ссорятся, но потом мирятся. Они даже спорят, потому что любят друг друга и жаждут общения и понимания. В жизни найдется место всему.

Ким наслаждалась жаром его тела, страстностью голоса, любовалась знакомыми с детства прекрасными светло-карими глазами. Он говорил именно то, о чем она только что думала.

— Ты знаешь моих родителей, — продолжал Джекс. — Они, бывало, ругались, но никогда не ложились в постель, не помирившись, потому что хотели всю жизнь прожить вместе. Они не только любили, но и нравились друг другу! — он запустил пальцы в копну ее рыжих волос. — А ведь мы нравимся друг другу?

Ким кивнула.

— Вот видишь — мы поссорились, но ведь и помирились, правда?

В глазах девушки заблестели слезы.

— Да, — прошептала она.

— Мы занимались любовью, и это изменило наши отношения, но не ухудшило, а сделало более целостными. Я уверен — ты ощущаешь то же самое.

По щеке Ким скатилась слеза, и мужчина смахнул ее.

— Не плачь, доверься мне. В жизни нет ничего постоянного. Если я и буду несчастен, то рядом с тобой легко справлюсь с любыми неприятностями. Но, честно говоря, не могу представить нас несчастными — пока мы вместе. Как мне доказать тебе это, Кимберли?

Она прижала ладонь к его губам.

— Не надо ничего доказывать.

Джекс нежно поцеловал тонкие пальцы.

— Не говори так! Дай нам шанс! Выходи за меня замуж, и — вот увидишь — в канун золотой свадьбы мы по-прежнему будем счастливы!

— У тебя нет аллергии на кошек? — задумчиво спросила Ким.

— Что? А какое, черт возьми, это имеет отношение... — оторопел Джекс.

— Понимаешь, у нас есть кошка... — девушка убрала непослушный завиток с его лба и почувствовала, как тихое блаженство наполнило ее душу.

— Как ты сказала? У. нас?

— Мы — это ты и я. У нас есть кот. Ну, еще не кот, а котенок, но он — часть моего сердца... Как и ты. Я люблю тебя, Джекс, и не как друга. Чтобы осознать правду, мне потребовались долгие недели одиночества... — Ким склонила голову на плечо Джекса. — И правда эта — в том, что я буду рядом с тобой всю оставшуюся жизнь. Не важно, сколько нам отпущено — шестьдесят лет, сто... или немного меньше.

Девушка лукаво усмехнулась.

— Кстати, мне страшно понравилось, как ты высадил дверь! Это было очень по-мужски. Но, знаешь... Я как раз собиралась позвонить тебе, когда ты появился.

В устремленном на нее взгляде Джекса читалось неподдельное изумление.

— Позвонить мне?

— Да-а... — Ким потеребила его упрямый завиток. — Потому что есть еще одна важная новость... — девушка теснее прижалась к любимому и вдруг поняла: она больше не одинока, потому что рядом этот человек — ее защитник, недостающая вторая половинка. — Готов узнать, какая?

— Сейчас я на все готов!

Кимберли положила его руку себе на живот.

— Мы беременны, дорогой! — прошептала она.

Джекс растерялся — лишь на долю секунды, но тут же сжал ее в объятиях.

— Не могу поверить! Я не ожидал такого счастья...

— Я тоже, но думаю — мы привыкнем.

Мужчина засмеялся.

— Кимберли, я так тебя люблю, что даже дышать больно...

Он страстно поцеловал ее в приоткрытые розовые губы. Время замедлило бег, а воздух будто бы сгустился. Ким прекрасно знала, чем ей это грозит: полной, безоговорочной капитуляцией через несколько секунд. Она прижала руки к груди мужчины и слегка отстранилась, чтобы увидеть его лицо.

— Не слишком резвись, мачо. Не забывай — у нас нет входной двери...

— О боже! Наверняка кто-нибудь уже вызвал полицию....

Ким покачала головой.

— Соседи на работе.

— Хорошо, стало быть, мы одни? — многозначительно усмехнулся Джекс.

— Ненадолго.

— Можно поехать в отель...

— Тогда надо взять с собой кошку.

— Кошку?

— Ты забыл? — Ким улыбнулась. Какой он милый, когда сбит с толку!.. — Или едет вся семья, или не едет никто. Это — мой новый принцип.

Джекс с любовью посмотрел на нее.

— Конечно, дорогая!

— А как твоя нога? — спохватилась девушка. Надо же, совсем забыла...

— Какая нога?

Она рассмеялась.

— Которой ты пробивал себе дорогу к счастью...

— Замечательно!

— Действительно замечательно или все-таки сломана? Может, стоит поехать в больницу?

Мужчина взял Ким за руку.

— Просто ушиб. Бери кота, любимая, а я вызову мастера починить дверь.

— В День Благодарения?

Джекс скептически улыбнулся, оглядывая ее гостиную.

— Думаю, это может подождать до завтра. Вряд ли кто-нибудь польстится на твою мебель.

— Тебе не нравится? — обиженно спросила Ким. — Я взяла ее напрокат...

— Слава богу!

Она засмеялась.

— Можно написать записку и приклеить ее на стену, чтобы домовладелец не волновался.

— Ладно, а теперь поторопись, пока мы не сделали чего-нибудь предосудительного.

Ким обняла Джекса за шею и крепко поцеловала.

— Сейчас принесу Джексона.

— Джексона?..

— Мне ведь нужен был лучший друг! Но котенок еще маленький, он сможет привыкнуть и к другому имени. Спайк подойдет?

— Конечно...

Нежная улыбка Джекса наполнила ее сердце радостью и покоем. Ким поняла, что никогда не сможет усомниться в искренности его чувств. Да, они будут жить долго и счастливо в мире и согласии, вместе воспитают своих детей и вместе увидят внуков.

— Знаешь, любимый, я за многое благодарна судьбе... Но особенно — за маленького серого котенка, за нашего будущего ребенка и за самый дорогой подарок в мире — за тебя, мой дорогой Джекс!

Загрузка...