ГЛАВА ВТОРАЯ

Как только мужчина открыл дверь, Ким бросилась ему на шею, и ее прикосновение мучительно отозвалось во всех его нервных окончаниях. Нежные объятия и радостные, торопливые поцелуи, окутавшие теплом его щеки и подбородок, свели на нет всю предшествовавшую их встрече моральную подготовку.

Знакомый аромат проник прямо в сердце Джекса и лишил способности мыслить здраво. Устав сопротивляться, испытывая неодолимое желание, он стиснул Кимберли в объятиях.

— Ах, Джекс, — произнесла она, протяжно вздыхая и щекоча сладким дыханием его шею. — Мы так давно не виделись! Я безумно соскучилась...

Девушка помолчала и улыбнулась. Ее волшебные зеленые глаза блестели, наполненные слезами. Джекс улыбнулся в ответ, не в состоянии справиться с эмоциями.

— Привет! — он обнял Ким, борясь с искушением припасть к ее мягким губам. Если бы она знала о его теперешних чувствах! Но тогда ее милые веснушки потонули бы в густом румянце...

— Рад видеть тебя, — произнес он.

Черт возьми, а ведь это правда!..

— Ах, Джекс! — грустно прошептала Ким.

Понятно, очередной подлец разбил ей сердце.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против моего приезда, сейчас ты мне действительно очень нужен...

Естественно, он нужен ей именно сейчас! А она нужна ему каждую треклятую минуту каждого треклятого дня!

Конечно, он не произнес этого вслух, и, продолжая играть роль исполнительного друга, спросил:

— Что случилось?

Девушка ослабила объятия и отодвинулась, чтобы заглянуть Джексу в лицо. Ее неуверенная и робкая улыбка нокаутировала его. Какая же она красавица!..

— Может, мы войдем? — На дворе стоял холодный сентябрь, а Ким была не по сезону легко одета. — Хочу сказать, это довольно личное...

— Конечно!

Верно, идиот. Делай как раз то, чего поклялся не делать. Посмотри правде в глаза: тебе отказывает разум, когда дело касается Ким.

Он отступил в прихожую, кивнув на стоящий у ее ног чемодан:

— Оставь, я возьму.

— Спасибо, — девушка первой вошла в трехэтажную квартиру. — Я чуть не умерла, пока тащила эту тяжесть, — пожаловалась она.

— Отнесу багаж наверх. Возможно, ты хочешь освежиться?

Кимберли с любопытством огляделась. Роскошная комната: темный гранит вокруг камина, замшевая кушетка, изящная драпировка гардин и глянцевые столики цвета шоколадной глазури.

— Красивое жилище. Модное, но все-таки мужское.

Джекс пожал плечами.

— Мебель уже была здесь, когда я покупал квартиру.

Ким ласково сжала его руку.

— Что ж, все отлично подобрано. Кстати, и твой наряд тоже. Мне нравится сочетание костюмных брюк и свободной рубашки. Я бы назвала это «непринужденной элегантностью», — она усмехнулась. — Ты для меня оделся непринужденно элегантно?

Он покачал головой.

— Я только что вернулся домой, когда получил твое сообщение. Еще минута, и я стал бы гораздо более непринужденным, но значительно менее элегантным.

Девушка рассмеялась. Переливы музыкального смеха укололи его в самое сердце.

— Хочешь сказать, что получил мое послание за несколько минут до того, как я позвонила в дверь?

— Боюсь, да.

Ким притворно надула губки.

— Очередное разочарование. Я-то думала, ты нарядился специально для особой гостьи...

Он нахмурился, как поступал всегда, когда она дулась. И высвободил руку.

— Я нарядился для обеда с клиентом.

— Ах, вот как. Понятно. Но, думаю, что смогу оправиться от удара по моему самолюбию.

Джекс оглядел девушку с головы до ног:

— Ты и сама не так уж плохо выглядишь, — и, вскинув бровь, добавил: — Наверняка надела все это для меня!

Она задумчиво потрогала воротник своего полотняного розового жакета.

— Утром я прилетела в Сент-Луис из Лас-Вегаса, потом сразу направилась сюда, и если не измялась и не перепачкалась, то лишь чудом.

А Джексу казалось, что Ким сошла со страниц модного журнала...

— Мы в расчете, поскольку, как выяснилось, никто из нас не прихорашивался специально для другого. Не хочешь ли теперь освежиться? Или сначала поговорим?

Девушка задумалась.

— Хорошо бы как следует отмокнуть в ванне и заодно отогреться, — она робко посмотрела на друга. — А ты еще не ляжешь?

Что он мог ответить? Джекс страшно устал — у него был длинный, тяжелый день. Но как вообще уснуть сегодня, зная, что Ким находится в соседней комнате?

— Сомневаешься, что я окажусь под рукой, стоит тебе свистнуть? — спросил он.

— Должна признать, ты всегда приходил на помощь по первому зову, — девушка потрепала Джекса по щеке. — Спущусь через полчаса.

— Хочешь чего-нибудь поесть?

— Отдала бы что угодно за твои фирменные блинчики!

— Будет исполнено, мисс.

Он поднимался следом, неся чемодан, и, словно загипнотизированный, глядел на длинные, стройные ноги Ким. Легкое покачивание ее бедер околдовывало.

— Увидимся... Когда пожелаешь, — с трудом вымолвил мужчина, ощущая страшную неловкость.

Джекс, ты самый круглый дурак на свете.

— Хорошо! — она чмокнула его в уголок губ и исчезла вместе с чемоданом, прежде чем он смог перевести дыхание.

...Ким нежилась в горячей ванне. Ароматные пузырящиеся струи со всех сторон массировали ее расслабленное тело. Какая роскошь! А ведь когда-то Джекс жил в типовом, похожем на другие, доме по соседству. Да, с тех пор он явно продвинулся! Шикарная ванная — вся в мраморе и зеркалах! Девушка глубоко вздохнула и почувствовала запах одеколона Джекса. Странно... Может быть, он попал на ее волосы, когда они обнимались на крыльце? Как приятно пахнет!

И вообще, Джекс выглядел замечательно. Видела ли она его таким раньше? Уж и не вспомнить... Пусть не в строгом костюме, без галстука и пиджака, он все равно смотрелся очень эффектно. А его волосы — блестящие, словно вороново крыло, черные и слегка волнистые... Чуть взъерошишь их — и на лоб Джекса падает завиток, делающий его забавным и немного похожим на пирата, вот как сегодня, например. В то время как наряд указывал на солидность, надежность и ровный характер, этот нахальный завиток выдавал... плохого сексуального мальчишку.

Ким хихикнула.

Дурацкая мысль!

Зануда-технарь, выигрывавший научные ярмарки, произносивший речь от лица всего выпускного класса, единственный ученик, собака которого никогда не съедала его домашнего задания, — и вдруг плохой мальчишка!

— Очень смешно, — вслух произнесла она, намеренно опустив слово «сексуальный», потому что давным-давно поместила Джекса в тот уголок сердца, где не было места любви и тому подобному.

Неожиданное смятение заставило девушку вздрогнуть — ей отчего-то вдруг разонравилась пенная ванна. Кроме того, снизу потянуло восхитительным запахом горячих блинчиков. Этот аромат напомнил Ким, что она с раннего утра ничего не ела.

— Джекс, — репетировала она, вытираясь необыкновенно мягким махровым полотенцем. — Ты — мой оплот. Я люблю тебя... — девушка задумалась. — Да, так и скажу! Конечно, ведь он мой лучший друг на свете! Я имею право признаться, что люблю его, потому что тем самым нисколько не нарушу равновесия. Но если хорошенько подумать... Каждый мужчина, которому я говорила эти три слова, в конце концов уходил из моей жизни... Нет, с Джексом такого никогда не должно случиться!

Она спустилась на первый этаж в синем спортивном костюме и толстых носках.

— Так вкусно пахнет... Где ты, Джекс?

— В лунном модуле, готовлюсь к высадке. А где я, по-твоему?

Она рассмеялась, удивляясь, что оказалась способной на это.

— Конечно же, в лунном модуле.

Девушка миновала столовую в стиле хайтек и вошла в кухню, где приютился маленький дубовый столик для завтрака и четыре стула в тон.

За окном высились небоскребы центра Чикаго. Когда Ким, вдоволь налюбовавшись величественным зрелищем, обернулась, то заметила на столе всего один прибор и с удивлением посмотрела на Джекса. Закатав до локтей рукава рубашки, тот склонился над сковородкой. Рядом с газовой плитой стояло блюдо с горой блинчиков.

— Эй, сколько, по-твоему, я могу съесть?

— Хочешь сказать, уже хватит?

— Можно было остановиться еще на первом десятке! — девушка похлопала себя по бедрам. — На тот случай, если ты не заметил, — я слежу за весом!

— Не могу сказать, что не заметил, — пробормотал Джекс.

— Спасибо!

Взгляд Ким невольно скользнул по его фигуре. Джекс всегда был замечательным человеком, а сейчас еще и превратился в очень красивого мужчину. Раньше он не мог похвастаться такими широкими плечами и накачанными бедрами.

— Работаешь над собой? — невольно поинтересовалась Кимберли.

— Что?

Она робко пожала плечами.

— Чтобы поддержать разговор, я спросила: работаешь ли ты над собой.

— Да. Бегаю, и гимнастический зал несколько раз в неделю.

— Понятно. Могу сделать комплимент, — шутливым тоном заявила девушка. — У тебя отличный зад.

Джекс удивленно взглянул на нее.

Она подошла ближе и прижалась к его груди. Он был таким мускулистым на ощупь!

— Мой хороший, твердый Джекс... — Ким потянула носом. — Милый, крепкий Джекс, от которого чудесно пахнет... Не странно ли, что мы можем годами не общаться, а когда встречаемся, кажется, что виделись только вчера? Словно вообще не расставались.

— Да, — помолчав, произнес мужчина и мягко высвободился из ее объятий. — Странно — не то слово! — он направился к холодильнику. — Хочешь масла, сиропа, взбитых сливок или всего вместе?

Ким переставила блюдо с дымящимися блинчиками на стол.

— Сиропа и... У тебя есть низкокалорийное масло?

Джекс невольно улыбнулся.

— Какое?

— Все мои старания сохранить фигуру рухнут, если буду лопать, как водитель-дальнобойщик!

— Послушай, даже мне нужно немного времени, чтобы учесть такие детали, как низкокалорийное масло, если оно вообще существует.

— Хорошо, хорошо! — она села за стол. — А ты будешь?

— Я только что поел, — садясь рядом, мужчина задел колено Ким, но она не отодвинулась. Джекс казался другим, каким-то странным — будто бы смущенным ее внезапным визитом.

Ах, сумасшедшая Кимберли, он — твой лучший друг, а ты — его. Не стоит воспринимать все так болезненно!..

— Я здесь, чтобы выслушать тебя, не забыла?

Внезапно прозвучавший вопрос вернул девушку к действительности. Она вспомнила, почему приехала сюда, изо всех сил стараясь не рыдать всю дорогу... Как ни в чем не бывало наколола вилкой несколько аппетитных блинчиков, перенесла их на тарелку, намазала маслом и полила сиропом. Затем разрезала стопку и попробовала кусочек. М-м-м... Очень вкусно! Легкие и воздушные блинчики таяли во рту.

— Вас, мистер, следовало бы упрятать в тюрьму!

— Что? — мужчина недоуменно нахмурил брови. У него был такой забавный вид, что у Ким защемило сердце.

— Почему?

— Ты преступник, потому что не стал поваром и лишил мир возможности попробовать такую вкусноту, вот почему.

Джекс наклонился к ней через стол.

— По-моему, ты просто увиливаешь от серьезного разговора! — светло-карие глаза бросали вызов. — Что-то же заставило тебя приехать сюда посреди ночи? Навряд ли желание записать меня в преступники?

Возможно, он прав. Может быть, она и увиливает.

— Еще даже не полночь...

— Хорошо, так что все-таки привело тебя сюда даже не в полночь?

Ким откусила еще кусочек, но проглотить не смогла — не потому, что еда стала менее вкусной, а потому, что в памяти всплыла измена Перри. Перед глазами встала пустая квартира и гора брошенных подарков.

Слезы застилали глаза, но, сколько ни откладывай, рассказывать легче не станет. Девушка отложила вилку.

— Хорошо. Я думала, что нашла наконец своего суженого. Но когда вернулась домой из командировки, в нашей квартире было пусто, только на голом полу валялись несколько рубашек и других вещей, которые я дарила ему... — Ким тараторила, не желая вдаваться в детали. — Перри оставил записку: назвал меня страдающей боязнью обязательств и... Его уход был как гром среди ясного неба, и названная им причина расставания совершенно не соответствует истине! Я и вправду не хотела, чтобы мы поженились, но при чем тут боязнь обязательств?

Человек, мнением которого она так дорожила, молчал. Раздумывал? Сочувствовал? Сомневался, что ее аргументы состоятельны? Девушка не знала.

— Спасибо. Теперь мне гораздо лучше, — пошутила она, надеясь заставить его объяснить, что кроется за этим хмурым выражением лица.

— Он и твои вещи забрал? — наконец спросил Джекс.

— Не поняла?

— Мебель, ковры, всякое такое...

— Ах это... А разве мое сердце — не самая большая ценность? — с нажимом спросила Ким, желая правильно расставить акценты.

— Конечно, самая! — немедленно среагировал Джекс. — Но я имел в виду, не украл ли он твоих вещей?

— Нет, ничего такого. Осталась моя одежда, две картинки в рамочках и полка со всякой ерундой...

— И это все, что у тебя было?

Однако разговор принимает странный оборот!

— Ну, при чем тут вещи? Значение имеют чувства, а мои надежды целиком были связаны с Перри! — почему она запнулась на последнем слове?

— Да, — мрачно кивнул мужчина. — Но ты не захотела выходить за него замуж.

— Ты кто, прокурор? — спокойно, помягче. Не надо злиться на Джекса. — Это ведь не преступление? Послушай, не будь таким мрачным. Может, у меня и разбито сердце, но трансплантация пока не требуется. Просто скажи, что все хорошо, обними и помоги мне, как всегда, излечиться.

— Так ты явилась в Чикаго за объятиями?

Ким невольно отвела глаза, а затем серьезно посмотрела на друга.

— Джекс, ты ведь знаешь историю моей матери! Замужество никогда ничего не гарантирует. Я думала, нам с Перри хорошо и так. Зачем создавать проблемы бессмысленными контрактами и обещаниями?

— Очевидно, для него они имели определенный смысл.

Она приехала сюда не для того, чтобы ее упрекали!

— Мне нужна поддержка, а не перекрестный допрос! Послушай, если полагаешь, что он прав, тогда я... зря считала тебя своим другом.

— Я просто стараюсь получить полную информацию.

— Она заключается в том, что я расстроена и хочу, чтобы Мастер Джекс был на моей стороне. Скажи, что Перри — животное, и хорошо, что я избавилась от него!

— Ладно, он — животное, и хорошо, что ты избавилась от него, — бесстрастно повторил мужчина.

Ким злобно сверкнула глазами.

— Отличное начало. Теперь постарайся, чтобы прозвучало так, будто ты в это веришь.

— Я твой друг, а друг отвечает правдиво. Если нужен человек, который будет безропотно с тобой соглашаться — найми его. Но от меня все равно получишь только честный ответ.

— В самом деле? — переспросила девушка. — А сколько возьмешь, чтобы во всем соглашаться?

— Прекрати шутить.

— Я и не шучу! — стараясь не расплакаться и не понимая, почему так разволновалась, она похлопала себя по бокам, словно искала карманы. — У меня нет при себе денег, но если сбегаю наверх и принесу десять долларов, то получу ли наконец: «Перри немыслимый подонок» и «все будет в порядке»?

— Перри...

— Что?

— Ничего, — Джекс кивнул на почти полную тарелку девушки. — Сперва поешь, а потом хорошенько выспись. Поговорим, когда отдохнешь! — Он решительно встал. — Думаю, будет лучше, если я оставлю тебя на какое-то время одну.

Ким так поразило его поведение, что она не могла ни пошевелиться, ни возразить. Джекс не должен уходить! Приехать сюда только для того, чтобы побыть с ним, и остаться в одиночестве — ну уж нет!

— Но...

— Я устал, ты тоже устала и, как видно, не в состоянии размышлять здраво.

— Здраво?! — девушка хотела подняться, но он остановил ее.

— Сиди, — Джекс покачал головой.

Ким состроила недовольную гримасу.

— Я не твоя собака!

Мужчина тяжело вздохнул, пробормотав что-то вроде: «Собака приносила бы меньше хлопот и была бы куда более верной».

— Что?

— Не убирай тарелки и погаси свет, когда пойдешь спать.

— Нет, ты сказал что-то совсем другое!

— Спокойной ночи, Ким, — бросил, уходя, Джекс.

Сжав кулаки, девушка смотрела на закрывшуюся за ним кухонную дверь. Но через несколько секунд она успокоилась и поняла — друг прав. Необходимо время, чтобы здраво оценить ситуацию. Джекс всегда был специалистом в области холодного рассудка, потому что сам неизменно оставался до неприличия благоразумным.

— Эй, — крикнула Ким, — А как насчет того, чтобы все-таки обнять меня?

Где-то наверху хлопнула дверь.

Загрузка...