Любовь и «каннибалы»

5

Она не избегала его. Честное слово. Она была занята, вот и все. Нагрузка в суде не позволяла каждый вечер ходить в бар Олафа и тратить время на болтовню. Нет, она не забыла свой долг. Пару раз ей удалось выкроить несколько минут, чтобы поговорить с Майклом на кухне. И если она по дороге туда и обратно не столкнулась с Олафом, это была просто случайность. Или инстинкт самосохранения.

И дома она подключила к телефону автоответчик только потому, что не хотела, чтобы ее тревожили по пустякам.

Кроме того, он сам не звонил. Все кончено.

Но ей зато удалось наладить отношения с Майклом. Тот звонил дважды. Один раз в контору, другой — домой. Она сочла его предложение сходить в кино обнадеживающим. Это не даст ему возможности снова связаться с «каннибалами» и убережет от неприятностей.

После девяноста минут автомобильных гонок и невообразимой смеси драк и приключений (фильм выбирал Майкл) они сидели в ярко освещенной пиццерии.

— О'кей, Майкл. Расскажи, как у вас дела.— В ответ он пожал плечами, но Эйджи ободряюще сжала его руку.— Ну, не молчи! В конце концов, прошло уже две недели. Как ты их провел?

— Могло быть хуже.— Он вынул сигарету.— Не так уж плохо, когда в кармане звенит монета, да и Монти кажется не таким вредным, если не стоит целый день над душой.

— А как у тебя складываются отношения с Олафом?

Майкл выдохнул струю дыма. Ему нравилось смотреть на нее сквозь туманную пелену, которая делала ее облик более таинственным, более экзотическим.

— Да он сматывается вечером. А я обычно заканчиваю попозже. Но ему все надо знать: куда я пошел, с кем я пошел, когда вернусь... Вот такое он д...— Майкл осекся.— Такой он мужик. Ей-Богу, за два месяца он меня достанет. Не нужна мне нянька!

— Да. Твой брат человек... напористый.— подтвердила Эйджи, пытаясь сохранить объективность.— Но он ведь не только отвечает за тебя перед законом, он еще и заботится о тебе.— Прозвучало это суховато и не слишком убедительно, поэтому она поспешила улыбнуться.— Методы у него грубоватые, но зато намерения самые добрые.

— Он мне проходу не дает!

— А ты попробуй заслужить его доверие.— Майкл дернулся, как от укола, и она стиснула его руку.— Как ты объяснил ему свое исчезновение?

— Просто сказал, что у меня было свидание, и ему пришлось отвалить.— Майкл довольно усмехнулся, увидев веселые искорки в глазах Эйджи. Он был бы очень разочарован, если бы понял, что ее насмешило слово «свидание».— У него своя жизнь, а у меня своя. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да.— Им принесли пиццу, и она довольно вздохнула.— А что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю. Как получится.

— Неужели ты ни к чему не стремишься? — Она положила себе кусок пиццы и внимательно посмотрела на Майкла.— Разве у тебя нет мечты?

Что-то блеснуло в его глазах, но он поспешно опустил их.

— Не нравится мне продавать людям всякое пойло. Пусть этим Олаф занимается.— Затушив сигарету, он принялся за пиццу.— И уж подавно не собираюсь я служить на этом поганом флоте. Он-то думает, что я сплю и вижу...

— Ну что ж, по крайней мере, ты знаешь, чего не хочешь. Это уже кое-что.

Он протянул руку и потрогал серебряное колечко на ее пальце.

— А вы всегда знали, что станете юристом?

— Почти. Правда, в пять лет мне хотелось стать балериной, как моя сестра. Но после третьего урока танцев я поняла, что балет — это не только пачка и туфельки с пробкой в носке. Потом я думала стать столяром, как мой отец, и попросила подарить мне на день рождения набор инструментов. Кажется, это было лет в восемь. Я сумела сделать симпатичную книжную полку, но устала до смерти и бросила это дело.— Она улыбнулась. От воспоминаний учащенно забилось сердце.— После этого я поняла, что не могу стать тем же, кем стали Бирута, папа, мама или кто-нибудь еще, я должна найти собственное занятие.— Она сказала это нарочито небрежно, но втайне надеялась, что посеянное ею зерно даст всходы.

— А потом вы поступили в юридическую школу?

— Мм-м...— Она изучающе глядела на него, ее глаза ярко блестели.— Ты умеешь хранить тайны?

— Конечно.

— Ниро Вульф *(* Главный герой детективных романов американского писателя Рекса Стаута).— Смеясь про себя, она взяла второй кусок.— Я была без ума от этих старых романов — Хэммета, Стаута, Картера Брауни. Человека подозревают в убийстве, у полиции и ФБР против него куча улик. Он обращается за помощью к Ниро Вульфу, и этот толстый чревоугодник и женоненавистник с острым, как бритва «жилетт», умом доказывает, что улики липовые, что полиция ошибается. И дело даже не доходит до суда. Вот и мне захотелось...

— Но тогда вам надо было стать частным сыщиком.

— Нет, это все же не женское дело. Я решила, что смогу добиваться тех же результатов уже в ходе судебного разбирательства. Но началось все с Ниро Вульфа. Правда, до того я успела помечтать о фортепьяно, но вовремя поняла, что это всего лишь детское увлечение.

— Каунт Бейси,— еле слышно пробормотал Майкл.

— Что?

— Я вспомнил, как мне захотелось играть на рояле, когда я впервые услышал Каунта Бейси.

Эйджи подперла руками подбородок и вцепилась в Майкла мертвой хваткой.

— Ты умеешь играть?

— Так, чуть-чуть. Да нет, я всерьез не думал об этом. Просто частенько околачивался в музыкальном магазине и пробовал пиликать на скрипке, пока меня не прогоняли.— Он смущенно замолчал, а потом резко добавил: — Сейчас с этим покончено.

Но от Эйджи было не так легко отвязаться.

— А мне очень хотелось... И когда выяснилось, что мама тоже мечтает научиться играть, через несколько месяцев Рут купила ей рояль. Пока мы росли, мама и не заикалась об этом. Много-много лет...— Она надолго задумалась и лишь усилием воли заставила себя вернуться к действительности.— Моя сестра замужем за музыкантом. Его зовут Тимоти Харрис.

— Харрис? — У Майкла расширились глаза.— Композитор?

— Ты знаешь его?

— Ага.— Он пытался сохранить спокойствие. Крутому парню не полагалось любить музыку, разве что «хэви металл».— Немного.

Эйджи, обрадованная его откровенностью, непринужденно продолжала:

— Как-то мы все поехали в гости к Рут. Однажды вернулись откуда-то и застали маму за роялем. Она ужасно смутилась, стала говорить, что слишком стара, чтобы учиться, и что все это глупости. Но тут Тимоти сел рядом и показал ей несколько аккордов. И если бы ты видел, если бы ты только видел, как ей захотелось учиться! Ко дню ее рождения мы разработали хитрый план, как выманить ее из дому на несколько часов. В общем, когда она вернулась, в столовой стоял рояль. И тут она заплакала.— Эйджи смахнула непрошеную слезу и вздохнула.— Теперь она дважды в неделю берет уроки и готовится к первому публичному выступлению.

— Не может быть! — ошарашенно пробормотал Майкл.

— Значит, может,— возразила она.— Это доказывает, что искать себя никогда не поздно.— Она улыбнулась ему и дружески протянула руку.— Что ты скажешь, если мы заберем остатки пиццы с собой?

— Ага.— Их пальцы переплелись, и Майкл Кеннеди почувствовал себя на седьмом небе.

Он готов был без конца слушать ее голос, ее серебристый смех. Рядом с ней меркли все знакомые девчонки. Разве их можно было сравнить с этой идущей рядом тоненькой, нежной и благоухающей женщиной?

Она слушала все, что он говорил. И ей это было интересно. Он смотрел в ее лучащиеся смехом экзотические глаза, и у него холодело внутри.

Он мог бы гулять с ней часами, но...

— Мы пришли.

Майкл моментально остановился, а потом в точности скопировал поведение брата. Он тоже посмотрел на дом, а потом на Эйджи и попробовал представить, что было бы, если бы она пригласила его к себе. Они бы пили кофе, болтали, она скинула бы туфли и скрестила стройные ножки...

Он был с ней очень любезен и даже галантен. Его душа ликовала.

— Хорошо погуляли! — сказала она, вынимая ключи.— Надеюсь, теперь-то ты будешь звонить, если станет не по себе или захочется с кем-нибудь поговорить. Завтра я передам отчет судье Друри. Думаю, она будет рада тому, как идут дела.

— А вы? — Он протянул руку к ее волосам.— Вы сами-то рады, как идут дела?

— Конечно...— Какое-то неясное предчувствие кольнуло Эйджи, но она отмахнулась от него. Чушь! — Я думаю, ты многого добился.

— Я тоже так думаю.

Тревога продолжала нарастать, и Эйджи обернулась.

— Как-нибудь на днях повторим эту прогулку, но сейчас мне пора. Завтра с утра у меня деловая встреча.

— О'кей. Я позвоню вам.

Он нежно погладил ее шею, и Эйджи растерянно замигала.

— Ах, Майкл...

Он поцеловал ее — очень горячо и очень крепко. Потрясенная девушка широко раскрыла глаза и оперлась о его плечо. Он сжал ее, привлек к себе, и она волей-неволей вспомнила сухощавое, жилистое тело, которое обнимало ее несколько дней назад.

— Майкл,— неуверенно повторила она.

— Все о'кей.— Он улыбнулся и жестом Олафа заправил ей за ухо прядь волос.— Я позвоню вам.

Он не торопясь шел по улице. Боже милостивый, как он горд собой, подумала Эйджи, ошеломленно глядя ему вслед.

— Ох, мальчик,— вздохнула она и хлопнула дверью лифта...

Что теперь делать? Что делать? Какая же она дура! Проклиная себя, Эйджи вышла на лестничную площадку. Это ужасно, это просто ужасно. Она пыталась подружиться с Майклом, а он все это время думал, что...

Нет уж, лучше не строить догадок, что он там думал.

Она вошла в квартиру и села, не сняв куртку. Нужно придумать какой-то разумный и деликатный способ справиться с этим делом. Ему только девятнадцать лет, и он уже перенес одну катастрофу.

Тут она вспомнила, как он ласкал ее шею, как крепко прижался к губам, как ловко и умело обнял ее...

Плохо, подумала Эйджи и закрыла глаза. Это не детская влюбленность, это страсть взрослого, сложившегося мужчины.

Откинувшись на спинку дивана, девушка медленно провела рукой по волосам. Она должна была это предвидеть. Она должна была подавить это в зародыше. Она должна была сделать многое.

Протерзавшись минут двадцать, Эйджи схватилась за телефонную трубку. Она по пояс увязла в зыбучем песке, но тонуть в одиночку не собирается!

— Бар «Якорь»...

— Можно мистера Стивенсона? — спросила Эйджи, прислушиваясь к доносившимся из трубки смеху и болтовне.— Это Эйджи Гайд.

— Сейчас. Эй, Олли, тебе звонят! Это твоя крошка...— Вот как? У Эйджи сузились глаза.

— Значит, я ваша крошка? — грозно спросила она, когда Олаф подошел к телефону.

— Голубушка, раз моим барменам нравится думать так, при чем тут я? — Он глотнул минеральной воды.— Выходит, вам надоело играть в прятки?

— Прекратите, Стивенсон! Нам нужно поговорить. И немедленно!

Он тут же сменил тон.

— Что-то случилось?

— Да, черт побери!

— Майкл примчался пару минут назад. Он в прекрасном настроении и сразу пошел к себе наверх.

— Так он наверху? — спросила она и задумалась.— Пожалуй, сегодня он уже не выйдет. Тогда я выезжаю.

Она повесила трубку раньше, чем он успел спросить, в чем дело.

Все идет по плану, подумал Олаф, смешивая два коктейля. Он собирался уйти в подполье на несколько дней, чтобы дать Эйджи время успокоиться. Вместо этого она разволновалась и позвонила сама.

Тон у нее был не тоскующий, не возбужденный, не уязвленный. Она орала так, словно ее пчела ужалила.

Он поднял глаза к потолку, продолжая автоматически встряхивать шейкер. Вообще-то это входило в обязанности Майкла. Интересно, где этот чертов оболтус шлялся весь вечер? Каких еще гадостей от него ждать? Погруженный в свои мысли, он принял два чека, заказ на бокал вина и чашку черного кофе. Черт побери, не думал он, что у парня неприятности. Наоборот, в последние дни Майк был спокойным, тихим и даже дружелюбным. Олаф еще подумал тогда, что свидание, видно, было удачным. Может, со временем Майк скажет ему, как зовут его девушку, да и вообще станет откровеннее.

Конечно, вешать Майку лапшу на уши про то, откуда берутся дети, уже поздно. Но все же не мешало бы напомнить парню о чувстве ответственности, необходимости предохраняться и всем остальном...

Внезапно все вылетело у него из головы. Вошла Эйджи, румяная от свежего ветра, с горящими глазами. Она на ходу сняла с себя куртку и оказалась в своем любимом толстом мягком свитере темно-зеленого цвета. Воротник-хомут красиво обрисовывал ее грудь. Свитер доходил до бедер, а ниже открывались черные леггенсы в обтяжку, подчеркивающие ее первоклассные ножки.

У Олафа отвисла челюсть.

Она остановилась у бара и долго смотрела на него.

— В контору,— наконец промолвила она и сдвинулась с места, не ожидая Олафа.

— Ну-ну...— хмыкнула Линда, глядя ей вслед.— Похоже, у леди что-то на уме.

— Ага.— Олаф поставил на поднос Линды последний бокал. Похоже, ее здорово припекло, подумал он.— Если спустится Майкл, скажи ему, что я... я занят.

— Ты здесь хозяин.

— Верно.— Да, он здесь хозяин и хозяином останется. Олаф вышел из-за стойки бара, глубоко вздохнул и направился в контору.

Эйджи беспокойно расхаживала по комнате. Куртка и сумка лежали в кресле. Когда вошел Олаф, она остановилась, поправила волосы и бросила на него убийственный взгляд.

— Вы когда-нибудь разговариваете с ним? — требовательно спросила она.— Пытались понять, о чем он думает? Спрашивается, какой же вы после этого опекун?

— Какого черта? — Он всплеснул руками от негодования.— Несколько дней от вас ни слуху, ни духу, а потом вы являетесь и начинаете орать на меня. Остыньте, советник! Я вам не преступник на скамье подсудимых.

— Идите вы со своими советами! — отрезала она, с наслаждением ввязываясь в перепалку. Слишком хотелось ей разрядиться на ком-то, избавиться от чувства вины и раздражения.— Мне одной приходится отдуваться за все! Будь вы ему настоящим братом, вы знали бы, что происходит, и могли бы меня заодно предупредить!

Это было нечестно, и Олаф гневно чертыхнулся. Эйджи ответила ему тем же. Тогда он указал ей на стул.

— Садитесь и успокойтесь. Насколько я понимаю, речь идет о Майкле?

— Конечно, о Майкле! — снова взорвалась она.— Мне больше не о чем говорить с вами!

— Ладно, пока речь не об этом. Так что я должен был знать и о чем вас предупредить?

— О том, что он... он...— Она перевела дыхание и закончила фразу.— Что он начал думать обо мне как о женщине!

— На кой черт ему думать о вас? По няньке, что ли, соскучился?

— Я сказала — как о женщине,— процедила она сквозь зубы.— Повторить по буквам?

Он было нахмурился, но потом успокоился и достал сигарету.

— Не глупите, Эйджи. Ему только девятнадцать. Конечно, он не слепой и прекрасно знает вам цену. Но у него есть девушка, и вечер он провел с ней.

— Вы идиот! — Она вскочила и ткнула его кулаком в грудь.— Вечер он провел со мной!

— С вами? — Он сдвинул брови.— Зачем это?

— Мы ходили в кино, а потом в пиццерию. Мне хотелось дать ему выговориться, поэтому когда он позвонил, я согласилась с ним встретиться.

— Стоп. Давайте по порядку. Значит, Майк позвонил и назначил вам свидание?

— Это не было свидание. То есть мне и в голову не приходило, что это свидание.— Эйджи ужасно захотелось что-нибудь пнуть, но поскольку ничего более подходящего, чем голень Олафа поблизости не было, она принялась кружить по комнате.— Мне показалось, что неплохо было бы наладить с ним связь... Дружескую связь,— быстро поправилась она.— Это бы сильно упростило дело.

Олаф задумался и глубоко затянулся сигаретой.

— Звучит неплохо. Значит, вы ходили в кино и ели пиццу. Ну и что тут такого? Он скандалил, доставил вам неприятности? — Олаф встревожился.— Вы встретили кого-нибудь из «каннибалов»?

— Да нет же, нет! — Она окончательно вышла из себя и заметалась по конторе.— Вы еще ничего не поняли? Я сказала, что он думает обо мне как о женщине... как о своей подружке... как о... Ох, проклятый мальчишка! — Она протяжно вздохнула.— Он поцеловал меня.

Глаза Олафа превратились в темные зловещие щелки.

— Как поцеловал?

— Черт побери, как мужчина целует женщину? Прижимается губами к ее губам и чмокает! — Она рванулась в сторону, но потом обернулась.— Я должна была почувствовать, куда ветер дует, но мне и в голову не приходило... А потом, когда до меня дошло, вдруг бац! — и...

— Бац! — повторил Олаф и тоже принялся расхаживать по комнате, то и дело сталкиваясь с Эйджи плечами.— О'кей. А может, вы раздуваете из мухи слона? Он просто поцеловал вас на прощание. Это всего лишь знак внимания. Он ведь еще пацан.

— Нет,— ответила Эйджи, и ее тон заставил Олафа обернуться.— Это не так.

Она разрывалась от гнева. Голос Олафа, напротив, стал ледяным.

— Он что, пытался...

— Нет.— Поняв, чем это может кончиться, она поспешила успокоить его.— Конечно, нет. Он просто поцеловал меня. Но так... Слушайте, я прекрасно знаю разницу между дружеским поцелуем на прощание и... ну, в общем, страстным. И, смею вас уверить, Майкл умеет целоваться.

— Рад слышать,— уронил Олаф. Внезапно почувствовав себя вконец измотанной, она присела на краешек стола.

— Ума не приложу, что делать.

— Я вправлю ему мозги.

— Как?

— Не знаю,— отрезал он, яростно сминая сигарету.— Но будь я проклят, если стану соперничать с молокососом.

Эта вскользь брошенная фраза заставила ее прищуриться.

— Я не трофей, чтобы меня делить, Стивенсон.

— Я не имел в виду...— Уязвленный, он присел рядом.- Слушайте, это сильно меняет дело, верно? Я-то думал, Майк проводит время с какой-нибудь симпатичной малышкой из тинейджеров, которую папочка выпорет, если она явится домой после двенадцати, а, выходит, он связался с вами? Если бы он не был моим братом, я бы выбил из него дурь.

— Старо,— пробормотала она.

Он пропустил это мимо ушей и попытался представить себе дальнейший ход событий.

— Скорее всего, он от вас так просто не отстанет. Как вы считаете?

— Возможно.— Она наклонилась к Олафу.— Мне бы не хотелось обижать его.

— Мне тоже. Вы могли бы какое-то время не встречаться с ним? Попробуйте ваш любимый способ: спрячьтесь от него так же, как спрятались от меня.

— Я была занята,— с достоинством ответила она и задрала подбородок.— Но мы говорим не о вас. Я в любом случае останусь его опекуном. Сократить этот срок невозможно. Кроме того, сегодня мы поговорили с ним достаточно откровенно. Он охотно отвечал, и я поняла, что скрывается за его вызывающим поведением. Если я сейчас прекращу с ним видеться, когда он только-только начал раскрываться и испытывать ко мне доверие, это может плохо кончиться.

— Эйджи, вы не сумеете долго водить его за нос.

— Я знаю.— Ей хотелось положить голову на плечо Олафа, хотя бы на минутку. Вместо этого она стала разглядывать свои руки.— Нужно найти способ показать ему, что я предпочитаю быть ему другом, настоящим другом, и при этом не оскорбить его.

Олаф взял ее руку, и она не стала сопротивляться. Их пальцы переплелись.

— Я поговорю с ним... Спокойно,— поспешно добавил он, когда Эйджи посмотрела на него исподлобья.

— Знаете, у меня был сильный соблазн скинуть все на ваши плечи, но чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что в одиночку вам с этим не справиться. Как вы скажете ему, что он мне безразличен? Это будет означать, что я все рассказала вам тайком от него...— Она закрыла глаза.— Меня и так перед ним совесть мучает.

— Вы обязаны были рассказать мне.

— Да, наверно, но вы мне ничем не помогли. Я по-прежнему не знаю, что делать.

Он погладил ее по руке.

— Вы забыли, что это наше общее дело?

— Разве я могу забыть? Вы с Майклом только начали находить общий язык, а эта история может все испортить. Наверно, будет лучше, если я попытаюсь справиться сама.— В уголке ее рта притаилась улыбка.— Я прошу прощения за то, что прибежала сюда и набросилась на вас.

— Ничего. Вы пришли, и это самое главное. Мы справимся.— Он поднес руку Эйджи к губам, наслаждаясь ее замешательством.— Вы постараетесь ему тактично отказать, а я постараюсь сделать вид, что ни о чем не догадываюсь. В конце концов, не мне осуждать парнишку, если он пытается сделать то же, что и я.

— Порознь нам с этим не справиться.— Она слезла со стола, но он продолжал держать ее за руку.

— Рад слышать. Вам полегчало? У нее дрогнули губы.

— Когда нужно побороться, у меня всегда поднимается настроение.

— Голубушка, раз так, я вам обещаю: пока мы связаны одной веревочкой, настроение у вас будет лучше некуда — на миллион долларов! И все же не думаю, что вы согласитесь подождать пару часов, пока я не закрою бар.

— Нет.— От этой мысли у нее заколотилось сердце. Пустой, темный бар, звуки блюза и они вдвоем, отрезанные от остального мира...— Нет, мне надо идти!

— К сожалению, я сегодня не смогу освободиться пораньше, а то проводил бы вас. Я вызову вам такси.

— Я сама могу взять такси.

— О'кей. Еще минутку! — Он обхватил ее бедра, поднял и посадил на стол.— Я соскучился по вас,— прошептал он и потерся носом о ее шею.

Ни о чем больше не думая (Олаф знал, как заставить ее забыть обо всем), она откинула голову, чтобы не мешать ему ласкать ее.

— Я была занята...

— Не сомневаюсь.— Губы настойчиво приближались к мочке ее уха.— Но вы упрямились. Мне это нравится, Эйджи. Правда, сейчас, черт побери, я не смогу вспомнить, что мне в вас не нравится...

— Вы снова пытаетесь соблазнить меня... Он улыбнулся и прильнул к ее губам.

— Ага.— Его пальцы погрузились в ее волосы, и он блаженно застонал, когда ее тело вновь выгнулось дугой.— Так что я делаю с вами?

— То, что мне трудно вынести...

— Прекрасно. Это прекрасно.— Он готов был опрокинуть ее на стол и сделать с ней все, о чем мечтал долгими темными ночами, лежа в постели и думая о ней. Она вздохнула, и этот легкий, прерывистый звук зажег у него внутри пожар. Бормоча проклятия, Олаф зарылся лицом в ее волосы.

— Ну что за места мне попадаются! — пожаловался он.— То на тротуаре с налетчиком, то в конторе бара, за дверью которой полно посетителей. Каждый раз, когда мы с вами оказываемся наедине, я начинаю себя вести как мальчишка на заднем сиденье машины...

Только тут она смогла перевести дух. Он обнимал, только обнимал ее, а она, оказывается, гладила его волосы, слушала биение сердца и прижималась к нему совсем по-другому, чем секунду назад, когда ее пронзила вспышка страсти.

Она была права, когда думала про зыбучий песок. И когда решила не тонуть в одиночку, тоже была права.

— Но мы же не маленькие,— прошептала она.

— Нет, не маленькие.— Не доверяя себе, он отстранился и взял ее за руки.— Знаете, когда это чувство накатывает на тебя, то здорово осложняет жизнь, но я хочу вас, и с этим ничего не поделаешь.

— Я знала, чем все кончится, стоит мне прийти сюда вечером. И все же я пришла.— Она покачала головой, с трудом приходя в себя.— Я не знаю, что скажут обо мне или о нас. Я знаю только, что это ужасно глупо, а я ведь не дура. Самое умное сейчас — это открыть дверь и уйти домой.

Он потянул ее за руки, снял со стола и снова прижал к себе.

— Что вы собираетесь делать?

Она ощущала, как к ней медленно возвращается чувство действительности. Искушение потихоньку отпускало ее. Медленно таяли картины, от которых кружилась голова и пересыхало во рту. Их сплетенные тела... Она не могла поклясться, что ясно видела их, но это было. И она боялась, что вскоре этим грезам предстоит стать явью.

— Я собираюсь открыть дверь и уйти домой.— Она тихонько вздохнула, когда он не возразил ни слова.— Прямо сейчас.

Она взяла сумку, куртку, подошла к двери и взялась за ручку, но он остановил ее. При мысли о том, что сейчас он запрет дверь, ее забила возбуждающая дрожь. Она не позволит ему сделать это. Конечно, не позволит. Или позволит?..

— Воскресенье,— только и сказал он.

У нее окончательно зашел ум за разум. Она перестала понимать самые простые слова.

— Что «воскресенье»?

— Я могу отложить дела и взять выходной. Проведите его со мной.

Облегчение. Смущение. Радость. Она не знала, какое из этих чувств преобладало.

— Вы хотите провести со мной воскресенье?

— Ага. Давайте сходим в пару музеев, в картинную галерею, в парк, пообедаем вместе. Наверно, лучше встретиться пораньше, пока не стемнело.

Странно... Раньше это не приходило ей в голову.

— Что ж, пожалуй...

— Тогда в полдень?

— Я...— Почему бы и нет? — Лучше в одиннадцать.

— Согласен.

Она повернула ручку и оглянулась.

— Музеи? — сказала она со смехом.— Стивенсон, а вам не будет скучно?

— Я ценю искусство,— ответил он, наклонился и поцеловал ее. Этот мирный, спокойный поцелуй окончательно вернул ее на землю.— И красоту.

Быстро выскользнув за дверь, она направилась к стоянке такси и только тут поняла, что еще не решила, как ей справиться с Майклом. И сам черт не знает, как ей справиться со старшим братцем Майкла!