9. Казанцев

Настал вторник. Шесть вечера. Полина должна бы уже быть на месте, но ее отчего-то не было. Я ждал ее, как и в прошлый раз, сидя в машине. Нарочно развернул тачку так, чтобы ученица не смогла подойти незамеченной. Но она что-то не спешила появляться.

В пять минут седьмого я начал злиться. За грудиной появилась какая-то тяжесть, словно мне в грудную клетку имплантировали чугунное ядро размером с теннисный мяч. В десять минут седьмого у меня появились сомнения в том, что Лисицына сегодня вообще придет. Чугунное ядро за грудиной начало накаляться.

В пятнадцать минут седьмого, чувствуя уже настоящий пожар в груди и пульсацию в висках, я выбрался из «Шкоды». Пару раз вдохнул и выдохнул сильно, глубоко, пытаясь укротить растущее бешенство. Неторопливым шагом, все еще надеясь, что вот сейчас девчонка вывернет из-за угла, направился в административный корпус, намереваясь задать нашему Вите несколько вопросов по поводу опаздывающей ученицы.

В холле, рядом со стойкой администратора, стоял Георгий и о чем-то весело переговаривался с нашим бессменным админом – Витей.

Завидев меня, оба слегка притихли.

– Жора, привет, – кивнул я другу.

– Виделись с утра, – отмахнулся тот.

– Виктор, у меня к тебе вопрос. Мы можем посмотреть где-то номер телефона Полины Лисицыной? Она не явилась на тренировку. – Я облокотился на стойку, разгружая уставший за день позвоночник.

– Ой! Аркадьич! Простите, я ж совсем забыл! – Витя так резко распрямился в своем кресле, что оно откатилось на полметра от стола.

– О чем забыл?

– Так о Полинке. Она ж звонила, что не придет сегодня.

Мне не понравилось, как панибратски обозвал Виктор мою ученицу, но я сумел удержаться от замечаний. Сейчас важнее было выяснить, что приключилось с девчонкой.

– Когда звонила? Объяснила, почему не придет? – пожар в груди расти перестал, но и гаснуть не спешил.

– Так, сейчас. Секунду. Я все скажу точно, – засуетился парень, подъехал обратно к столу и, продолжая говорить, начал проверять один за другим мобильные телефоны. – На какой же из них она звонила? Я как раз на наш сайт тогда зашел, новости выкладывал. Так увлекся, что и забыл сразу перезвонить вам, Александр Аркадьевич. Простите... – Парень просительно заглянул мне в глаза.

Умом я понимал, что ничего ужасного не произошло, что всякий забыть может, к тому же, мы Виктора действительно работой загрузили, не стесняясь: он не только клиентов встречал, но и все наши дела в интернете решал. Но злость все еще не отпускала меня, поэтому я лишь процедил, стараясь говорить как можно тише:

– Витя, что сказала Полина? Почему она не явилась сегодня и когда придет?

– Саня, Саня, ровнее дыши, а? – вмешался Жора. – Ну, не пришла. Но позвонила же, предупредила. Значит, все нормально с ней. Мало ли какие обстоятельства у людей бывают.

– Жора, помолчи, будь другом. Я хочу услышать ответ на свой вопрос.

К счастью, Виктор к тому времени нашел нужный телефон и заговорил:

– Вот. Вот ее номер. Звонила в пятнадцать сорок восемь. Без десяти четыре, значит. Сказала, что на работе сегодня допоздна. Обещала завтра перезвонить, уточнить, когда в следующий раз можно приехать на занятия.

Чугунное ядро за грудиной стало медленно остывать и, вроде бы, даже уменьшилось на треть. Я протянул руку, забрал у администратора телефон и набрал номер Полины со своего смартфона. Жора и Витя смотрели на меня с откровенным недоумением.

В трубке прозвучал одинокий гудок, после чего сразу же включился автоответчик, который сообщил мне голосом Полины: «Здравствуйте! Сейчас я не могу Вам ответить, перезвоните, пожалуйста, позже или оставьте сообщение после звукового сигнала…» Не дожидаясь этого сигнала, я сбросил вызов.

– Ну, что? – полюбопытствовал Галкин.

– Включено перенаправление на голосовой ящик.

– Значит, занята. – Жорик пожал плечами.

– Спасибо, Кэп! – я уже начинал понимать, что за моей злостью, как всегда, стоит тревога за человека, сорвавшего встречу. Но от этого понимания стало горько.

Тревожиться за Полину было даже хуже, чем за своих коллег из СВР. Чертова профессиональная деформация! Когда ж мое подсознание усвоит, что я не на чужой территории, что вокруг нормальные гражданские люди, а не враги и шпионы. Что не может моим друзьям и знакомым угрожать какая-то неведомая опасность.

И все же мне необходимо было услышать голос ученицы. Убедиться, что с ней действительно все в порядке. Я снова набрал ее номер. И через пару секунд тупо слушал льющийся из динамика телефона веселый женский голос.

Когда автоответчик пиликнул, предлагая оставить сообщение, не сдержался и заговорил: «Здравствуйте, Полина. Это Казанцев. Спасибо, что предупредили о том, что не сможете явиться на занятие. Однако впредь хотелось бы, чтобы вы извещали об этом своего непосредственного тренера, и, желательно, хотя бы за сутки до тренировки. Если график ваших смен не сместился, жду вас в четверг к семи вечера. До встречи».

Пока говорил, наблюдал за сменой эмоций на лице своего друга и партнера. Жора сначала выглядел озабоченным и озадаченным. В его глазах промелькнула тень тревоги, словно он беспокоился за кого-то: за меня? За Полину? Но по мере того, как я высказывал в трубку накипевшее, хмурое лицо Жорика постепенно разглаживалось, и к концу моей тирады просветлело, засияло улыбкой, в которой проглядывала хитринка.

– Слышь, командир, ты не забывай, что Полина – не курсант военной академии, а ты ей – не начальник. – В тоне Георгия слышались одновременно и подколка, и предупреждение. – Помягче с девушками надо. Полюбезней. А ты рычишь, как старый полкан…

– Жора, с тобой отдельно поговорим, – посулил я другу так, что он аж закашлялся.

Пока Георгий кашлял и пил воду из бойлера, я обернулся к Виктору:

– Виктор, ты понимаешь, что это недопустимо? Нельзя забывать о таких вещах! Может, я бы кого-то из учеников пригласил на это время, если бы был предупрежден заранее! На первый раз – прощаю, но имей ввиду: расхлябанности и неорганизованности я не приемлю!

Жорик у меня за плечом дернулся, попытался что-то сказать, видимо, в защиту нашего администратора. Потом вдруг сморщился, махнул рукой и зашагал по коридору в сторону нашего с ним общего кабинета.

– Саня, жду тебя, разговор есть, – кинул он через плечо.

– Иду уже.

Я еще раз пригвоздил Витюшу к месту гневным взглядом, хотя настоящей злости уже и не испытывал, развернулся и отправился вслед за Галкиным.

***

К моему приходу Жора успел поставить электрочайник, выложить на тарелку четыре бутерброда с сыром и салями, распаковать пачку каких-то печенюх.

– Налетай! – кивнул мне на бутеры, когда я вошел.

– Спасибо, не голоден, – я добрался до большого кожаного кресла, рухнул в него и закинул ноги на стоящий рядом стул.

Напряжение медленно уходило из мышц, оставляя после себя неприятную дрожащую слабость. Разговаривать не хотелось. Обсуждать только что состоявшиеся разборки – тем более.

– Саня, я что сказать-то хотел… – начал неуверенно Георгий.

– Жора, если ты меня сейчас лечить собрался по поводу Виктора и Полины, то лучше не стоит, – наплевав на вежливость, перебил я.

– Горбатого могила не исправит, – скептически скривившись, бросил друг.

– Вот и не начинай. У нас коллектив, не считая инструкторов, всего-то четыре человека. Администратор, бухгалтер, автомеханик да уборщица. Но это не значит, что они должны забывать о дисциплине и позволять себе панибратство – что с нами, что с клиентами. Раз ты не готов их строить – этим займусь я.

– Все-все-все! Закрыли тему, – поднял руки мой собеседник, сдаваясь. – Хочешь строить – строй. За такую зарплату они любого начальника стерпят, даже такого, как ты.

– Какого – такого? Строгого? Требовательного?

– Тирана, деспота и самодура! – припечатал Жорик.

– Что, все так плохо? – превращаться в того, чей портрет обрисовал мой деловой партнер, вовсе не хотелось.

– Пока терпимо, Сань. Но тенденция настораживает. Я вот смотрю на отношение коллектива к тебе и пытаюсь понять, чего там больше: уважения, восхищения или банального опасения?

– Ладно. Осознал. Спасибо. Ты об этом хотел поговорить?

Галкин встал, принес с тумбы вскипевший чайник, залил пакетик в своей чашке, кивнул на вторую:

– Чай будешь?

– Наливай, – смирился я с участью.

Не отстанет же, и говорить не будет, пока не увидит у меня в руках что-нибудь съестное. Жора тут же закинул во вторую чашку свежий пакетик с заваркой индийского происхождения, кусок рафинада, залил все это кипятком, небрежно болтая ложкой в дымящейся паром воде. Подошел, поставил обе чашки на стол и сам оперся на него же.

– Есть дело на миллион баксов, – взял с места в карьер.

– Так уж и на миллион? – не поверил я.

– Нет, ну, разумеется, про миллион – это я для красного словца. – Не стал спорить друг. – Но дело стоящее. Нам ведь надо расширять и обновлять наш автопарк, согласен?

– Разумеется.

– Ну, так вот, в Краснодаре на аукцион пару хороших машин выставили. Я заявку на участие оформил. Но ехать смотреть товар и оформлять сделку, если она состоится, придется тебе.

– И когда? – вздохнул я.

– Последний этап торгов сегодня в десять тридцать вечера. Если выиграем – завтра надо ехать.

Жора Галкин есть Жора Галкин – внезапен, как летний ливень. Все решает и сообщает в последний момент.

– Так что, участвуем? Поедешь, если что?

– Участвуем. Но если я завтра уеду, пусть даже на два дня – у нас минимум восемь занятий сорвется.

– А мы с ребятами тебя подменим, не волнуйся. Я уже договорился со всеми. Ну, будем сразу с двумя заниматься – впервые, что ли?

– Понял. Я домой. Закончатся торги – отзвонись по результатам.

Ехать, если что, кроме меня все равно некому, потому что, когда только начинали, все документы по электронным аукционам на меня оформили. Мне и отдуваться.

Георгий позвонил ближе к полуночи.

– Казанцев, Виктория! Мы победили! Завтра готовься в путь! – проорал он в трубку, и мне пришлось отодвинуть телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть.

– Поздравляю, Галкин. Я – спать. Завтра наберу.

Только сейчас, закончив разговор, я вдруг сообразил, что назначил Полине встречу на четверг. Придется перенести.

И без того не слишком оптимистичное настроение отчего-то упало и покатилось под плинтус. «Там ему – самое место», – подумал я, пытаясь найти в постели положение, при котором будет и спине удобно, и ноге хорошо…

Ночь. Как же я ненавижу ночи!

Чуть меньше, впрочем, чем утро. Очередное долбанное утро. Хотелось бы встать рывком, выдернуть себя из-под одеяла и сразу рвануть в душ – смывать с себя липкий пот ночных кошмаров.

Но нет! Я вынужден лежать, разминать руки, ноги, шею, и под конец – спину. Только после этого я смогу стряхнуть себя с койки и дотопать до душевой. Десять минут под горячей водой – и мышцы оживают окончательно. Теперь можно жить дальше.

«Полина!» – пистолетным выстрелом в голове.

А, черт! Надо же отменить занятие, которое я ей на вечер четверга назначил. Если не дозвонюсь – придется поручить эту задачу Виктору или Жорику. Но я однозначно не хочу, чтобы кто-то меня подменял на тренировке с Полиной. Они же привыкли опытных водителей натаскивать на всякие трюки. А с неумелой девчонкой совсем по-другому заниматься надо.

Я начал дозваниваться до Полины в восемь утра. Звонил каждые полчаса, пока в три часа пополудни не загрузился в поезд до Краснодара. Полина переадресацию на голосовую почту так и не отменила.

Меня терзало чувство, что это все неспроста. Что произошло что-то нехорошее. Но… я сидел в вагоне поезда, который уносил меня все дальше от «ЭргоДрайва». От Полины. И ничего не мог с этим сделать. Точнее, сделал все, что мог: договорился с другом, что, если я так и не дозвонюсь до ученицы, то он встретит ее в четверг и проведет занятие, чтобы не получилось, что она зря приехала. Их возможная встреча меня напрягала почти так же сильно, как внезапное исчезновение девчонки.

Чтобы отвлечься, я включил ноутбук, подключился к вай-фай-сети. Открыл местный новостной канал. Вчера было не до новостей. Сегодня утром – тоже.

Диктор новостей – дама с выпуклыми глазами – напряженным голосом рассказывала: «Вчера в конце рабочего дня на заводе искусственных волокон произошел взрыв двух газовых баллонов, пламя было подавлено быстро, пожар ликвидирован в считанные минуты, поэтому пострадали трое работников, находившихся в непосредственной близости от очага взрыва. Они госпитализированы в первую городскую больницу с ожогами лица, рук и туловища. Медики утверждают, что состояние всех троих тяжелое стабильное, угрозы для жизни нет. С пострадавшими и остальными очевидцами взрыва работают психологи МЧС. Начата проверка соблюдения техники безопасности на предприятии».

Сразу после этого диктор перешла к другим, не менее животрепещущим новостям. Я ехал и думал: все, как всегда. Кругом горят, взрываются, врезаются друг в друга, то ли падают, то ли сбрасываются с крыш десятки и сотни людей. И даже не осознают, какая тонкая грань отделяет жизнь от смерти.

Загрузка...