Зато на следующий день Райдеру было не до смеха, когда старший брат, Дуглас Шербрук, граф Нортклифф, отвел его в сторону для разговора с глазу на глаз:
— Я знаком с семейством Вейл и хорошо знал деда Николаса, Галарди Вейла. Неприятно говорить это, поскольку сказанное покажется тебе полным бредом, но мне говорили, что он не от мира сего.
— Не от мира сего? Какого именно мира? И какого черта все это означает?
Дуглас пожал плечами:
— Ходили слухи, что Галарди Вейл был кем-то вроде волшебника. Чародея. Его жена, кажется, умерла при родах.
— Хотел бы я знать, действительно ли он был волшебником и чародеем или только считал себя таковым.
— Не знаю. Сплетники болтали о странных песнопениях, звучавших на чужеземных языках, таинственных красных огнях, вспыхивавших за сдвинутыми шторами его окон, и тому подобной чепухе. Галарди вырастил юного Николаса, которого собственный отец выгнал из дому. Тогда мальчику было, всего пять лет. Николас был совсем молод, когда умер его дед. Вернее, я бы сказал, предположительно умер. Рядом не было врачей, и, если верить слухам, тела тоже не оказалось. Понимаю, звучит как сюжет одного из романов Грейсона, но именно это я слышал от многих. И запомнил, потому что уж слишком все необычно.
— От кого ты это слышал?
— Мой основной источник информации — второй приходский священник Тайсена, мистер Биггли. Мы разговаривали на эту тему года два назад. Мы с Алекс навещали Тайсена и Мэри Роуз, и Биггли рассказывал о своей жизни в Гортон-Уимберли, маленькой деревушке в Суссексе, рядом с которой обитал этот загадочный человек.
Мистер Биггли — прекрасный рассказчик и умеет сочинять замечательные истории. Я и считал это обычной сказкой, пока случайно не услышал то же самое от друга отца Николаса Вейла. Он тоже утверждал, что старик был чародеем. А как насчет молодого Николаса? После смерти Галарди он просто исчез. А теперь вдруг появился и предъявил права на титул. Можно узнать, в чем дело? Каким образом ты познакомился с Николасом Вейлом?
— Ты, надеюсь, знаешь, что его отец оставил наследнику только то, что относилось к майоратным владениям?
Дуглас покачан головой:
— А что, молодого человека считают мотом?
— Мне так не кажется, — вздохнул Райдер. — Прежде чем Софи и Алекс присоединятся к нам, позволь сказать, что Розалинда влюблена в него. И подумать только, они встретились только во вторник, на балу у Пинчонов! Всего четыре дня! Видел бы ты, как она на него смотрит! Наша девочка влюбилась, Дуглас, влюбилась по уши! И ты знаешь Розалинду. Она ничего не делает наполовину. Поэтому я и спросил, что тебе известно о Вейле.
Дуглас ошеломленно уставился на брата.
— Признаюсь, я уже стар, Райдер… но четыре дня?!
— Знаю. Меня это тоже ошеломило. Розалинда видит цель и идет к ней напрямик. Дело в том, что у нее превосходная интуиция. Помнишь человека, приехавшего в Брендон-Хаус, чтобы продать нам чудесную ткань по очень сходной цене?
— Да, и Розалинда очень лихо разоблачила его! — рассмеялся Дуглас.
— Да. Заставила детей развернуть рулоны дорогого сукна, и оказалось, что оно проедено молью.
— Возможно, посчитал нас простаками, которые выложат кругленькую сумму за порченый товар, а он успеет сбежать до того, как все обнаружится. Значит, Розалинде нравится Николас Вейл. А сам он? В какую сторону дует ветер?
— В сторону девушки, разумеется.
— Ты уже объяснил, как стал опекуном Розалинды? Сам он об этом спрашивал?
Райдер покачал головой.
— Пусть она сама расскажет. Боюсь, она еще не сообразила, что в райском саду может скрываться змей. Николас Вейл — пэр королевства. Кровь и происхождение очень важны для таких, как он.
— Возможно, она хочет сначала увериться в его чувствах. Розалинда — девушка здравомыслящая.
— В каких-то смыслах да, но сейчас…
— Ты прав. Но что затеял Николас? Что требуется от меня?
— Прежде всего, я хочу, чтобы ты познакомился с ним. Составил свое мнение о нем. Потом поговори со своими людьми в министерстве иностранных дел. Ты много раз повторял: то, чего они не знают, могут легко узнать. Спроси, что они знают о нем, его семье, единокровных братьях. Двоих я вчера встретил в «Друри-Лейн». Они отчаянно ненавидят Николаса. Кроме того, у тебя есть знакомые в лондонских доках и районах. От нашего поверенного стало известно, что Николас последние пять лет жил в Макао, владел торговыми судами, разбогател и не нуждается в деньгах отца, хотя злые языки утверждают, что в карманах у него ни пенни и что он ищет богатую невесту. Неизвестно также, где он провел девять лет, до того как прибыл в Макао. Я должен быть уверен, что Розалинде ничто не грозит.
Дуглас кивнул.
— Значит, ему двадцать шесть. Почти ровесник Грейсона.
— Но жизненного опыта у него куда больше. Нелегкого опыта. Того самого, который накапливается, когда не раз смотришь смерти в глаза. Я также уверен, что он может быть совершенно безжалостным. Он из тех, кому опасно становиться поперек дороги.
— Ему с двенадцати лет пришлось жить самостоятельно. Либо мальчишка закаляется, либо просто гибнет.
— Верно, — согласился Райдер. — Значит, он исчез после смерти деда, хотя Биггли утверждает, что никто не видел тела.
Он ударил кулаком по собственной ладони и поморщился.
— Есть еще и древняя книга, которую Грейсон нашел на лотке в Гайд-парке, написанная человеком с идиотским именем Саримунд. Некие «Правила Пейла». Изложены шифром, разгадать который невозможно. И знаешь, что смертельно меня пугает? Розалинда без всяких затруднений читает страницу за страницей. Ад и проклятие — как все это объяснить? Мне не под силу. Творится что-то неладное. И дети знают об этом больше меня. До чего же противно!
— Успокойся, Райдер, мы все узнаем. И очень быстро. Мне бы тоже хотелось видеть эту книгу. Шифр, говоришь? Который нельзя разгадать? А наша Розалинда сумела?
Райдер кивнул.
— Все это не к добру, Дуглас. Сам видишь, что не к добру.