Меч

Глава 23 Пекин

Я медленно возвращалась в сознание.

Такое чувство, будто идёшь вброд по широкому, потерянному пространству, морю тепла и света безо всяких маркеров и точек отсчёта. Моё тело казалось далёким. Меня тошнило от наркотиков. Моя шея болела.

Я чувствовала там и его тоже.

Он никогда не покидал меня, ни на секунду.

Он вновь занят. Сосредоточенность ошеломляла, даже немного пугала. В отличие от моего одурманенного состояния, его разум казался острым как бритва, даже вопреки затяжной усталости, которую я в нём ощущала. Я не улавливала деталей. Они были слишком мутными из-за ошейника и наркотиков.

Однако я ощущала за этим обещание. Я знала, что это означало, по крайней мере, для меня.

Он придёт за мной.

Я не могла даже притвориться, что это знание не наполняло меня облегчением.

Они доставили меня куда-то.

Поскольку то тёплое мягкое место, где я лежала, больше не вибрировало, не дёргалось, не тряслось и не гудело, я вынуждена была предположить, что мы где-то остановились, как минимум, временно. Картинка перед моим мысленным взглядом перестала кружиться и периодически пропадать, а значит, наркотики тоже выветривались.

Значит, какая-то конструкция.

Зная Балидора, это целый Форт Нокс из конструкций, если использовать ещё одно устаревшее выражение моего папы.

Я постаралась сесть.

Мне удалось лишь приподнять плечи, опираясь на локти. Затем я вынуждена была остановиться — в основном из-за ощущения, будто нечто злобное колотит мне по затылку молотком, утыканным осколками стекла. Не припоминаю, чтобы мне когда-нибудь было так хреново.

Ну, за исключением того пустого отрезка ада в резервуаре.

От ошейника болело горло. Мой свет отказывался подчиняться, оставаться за его искусственными границами, поэтому постоянная пульсирующая боль не покидала меня с тех самых пор, как я открыла глаза.

Я чувствовала его слабыми шепотками позади всего этого.

К тому времени я точно знала, что сделал Балидор. Он протестировал связь, и она выстояла. Более того, его маленький «тест» едва не убил меня.

Только после этого до меня дошло — я знала, что так и будет.

Стиснув толстый матрас, затем деревянную стену за собой, я попыталась привести себя в сидячее положение. Мои руки были слабыми и неуклюжими как у ребёнка. Крашеные деревянные стены с четырёх сторон сбивали меня с толку, как и перьевой матрас, проседавший под моими ладонями. Кровать, похоже, находилась в рамках какого-то более крупного пространства, но у меня все равно возникало такое чувство, словно меня запихали в закуток, который слишком напоминал резервуар.

Окружённая массивным резным корпусом из дерева и плотными занавесками, кровать как будто находилась внутри шалаша из одеял, какие мы с Джоном и Касс строили в детстве с помощью диванных подушек и кухонных стульев.

Стены за пределами деревянной коробки казались очень далёкими.

На мгновение я ощутила себя в ловушке. Моё дыхание сделалось отрывистым…

Ревик окружил меня.

Он материализовался в считанные секунды, окутав мой свет настолько, насколько позволял ошейник.

Боль пронизала меня аркой, пока он пытался понять, где я находилась, что же случилось и напугало меня. Я поймала себя на том, что заверяю его — никто не причиняет мне вреда и не стреляет в грудь.

Он слегка расслабился. Я всё равно чувствовала, как он пытается определить, где я.

Я посмотрела по сторонам, сама этого не зная. Сделав это, я почувствовала, как расслабляюсь сама, и он расслабляется вместе со мной. Он успокаивался медленнее, его свет оставался настороженным.

Мне пришло в голову, что в последний запомнившийся момент бодрствования я была на поезде. Ну, по крайней мере, ощущалось это как поезд. Я помнила ритмичное постукивание под моим телом, пока колеса поезда стучали по рельсам.

Я помнила, что там был Джон, и Касс тоже, хотя на протяжении меньшего времени. Балидор тоже был там. Но я не могла смотреть на него достаточно долго, даже в своих мыслях, потому что сразу чувствовала, как ярость Ревика разгорается буквально жаром.

Я никогда не ощущала его таким злым.

Я чувствовала, что по крайней мере отчасти это вызвано страхом, который я ощущала вокруг его света. С его точки зрения я была уязвима, всё ещё находилась в лагере врага.

После этого я избегала думать о Балидоре.

Я раздвинула занавески.

Удивлённо моргнув, я обвела взглядом вид, который совсем не ожидала увидеть, и который ошеломил меня. Я стиснула одной костлявой рукой занавеску, позволяя Ревику увидеть кусочки того же вида через меня.

Комната была обставлена так богато, что мне казалось, будто меня заперли в древнем храме. Деревянные стенки вокруг кровати отгораживали её от широкого открытого пространства. Их украшало ещё больше замысловатой резьбы по дереву. В одной из этих стен была прорезана круглая дверь, находившаяся прямо напротив места, где я лежала. В свете от раздвинутых штор я видела шёлковые простыни, спутавшиеся вокруг моих ног, которые всё ещё выглядели слишком худыми даже с моей точки зрения. Длинные круглые подушки определённо выглядели азиатскими, особенно в сочетании с роскошными шёлковыми покрывалами и кисточками. Я также лежала на квадратных подушках с шёлковым шитьём.

За пределами кровати на одной из стен висели изогнутые мечи над алтарём с горящими благовониями. Изящно расписанные вазы и шёлковые картины украшали стены по обе стороны.

Всё это выглядело очень, очень китайским.

Прямо как в Древнем Китае.

Когда я посмотрела вверх, мой взгляд упал на крашеный резной потолок, состоявший в основном из квадратов тёмного красноватого дерева, которые размещены узором и покрашены по схожей схеме, почти как деревянная плитка. Здесь висели светильники с шёлковыми кисточками, повешенные таким образом, что они напоминали птичьи клетки или шёлковых бумажных змеев. По обе стороны от круглой двери висели плотные шторы, подвязанные шнурами. Фигурки из нефрита и слоновой кости украшали низкие лакированные столики, инкрустированные мозаикой из раковин моллюсков абалонов и разноцветных камушков. Я также видела игровую доску, расположенную на одном из изящных столиков между двумя антикварными с виду деревянными стульями.

Сам дверной проход был выполнен из более тёмного дерева, чем потолок, и вырезан так замысловато, что его узоры выступали в комнату. Резьба выглядела так, будто ветки двух деревьев переплетались в центральной арке двери.

В целом вся обстановка выглядела как сцена из фильма про кунг-фу.

Я наполовину ожидала, что посреди комнаты развяжется драка, или кто-то спрыгнет с потолка, чтобы украсть священный свиток.

А может, я просто посмотрела слишком, слишком много фильмов про кунг-фу, когда мы с Джоном допоздна засиживались в его квартире в Сан-Франциско.

От этого воспоминания на мгновение сделалось больно в груди.

Однако я чувствовала веселье Ревика.

Он пытался что-то сказать мне, но я не могла разобрать из-за ошейника. Я всё ещё пыталась расслышать, когда другой голос отвлёк меня от попыток.

— Пожалуй, тебе стоит быть осторожнее с этим, Элисон, — сказал он.

Я подняла взгляд, немного поразившись при виде стоявшего там Вэша. Но признаюсь, я испытала облегчение, как только различила его черты.

Я заметила, что он был не один.

Возле него стояла женщина.

Первое, что я заметила в ней, помимо её деликатной фарфоровой красоты — это её глаза. Ярко-жёлтые и резкие как солнце, они обладали вертикальными зрачками, как у кошки. Они беззастенчиво смотрели на меня, содержа чрезмерное любопытство и лёгкую агрессию. Она была одета в традиционное вышитое платье в китайском стиле, тёмно-синего оттенка индиго с чёрным пояском. От её поразительного лица сложно было отвести взгляд.

Однако на самом деле она не походила на китаянку. Она обладала далеко не такой китайской внешностью, как, к примеру, Врег, но это едва ли имело значение, ведь я знала, что она видящая.

Она спросила Вэша о чём-то на языке, похожем на мандаринское наречие.

Я бросила на Вэша вопросительный взгляд.

— Да, — сказал Вэш, обращаясь к женщине. Он говорил на прекси, улыбаясь мне. — Да, это действительно она. Элисон Мост.

Уголки губ женщины приподнялись.

Я не была уверена, как понимать это выражение.

— Она настолько молода, как выглядит? — спросила странная женщина, переключаясь на прекси с сильным акцентом. — Она выглядит очень юной… её свет, — пояснила она, всё ещё сверля меня прищуренным взглядом. — Она выглядит недавно пробуждённой. Необученной.

Нахмурившись и внезапно вспомнив первую реакцию Кэт на меня в Сиэтле, я осознала, что смотрю на женщину более настороженно.

В ней было около 188 см роста. Вполне нормально для женщин-видящих, но всё равно весьма внушительно. Её чёрные волосы были убраны в традиционную китайскую причёску — высокий узел, удерживаемый гребнем с драгоценными камнями, а по обе стороны лица с драматичными скулами свисали длинные пряди. Чёрный поясок, подвязывающий её шёлковое платье, подчёркивал узкую талию между длинными рукавами-бабочками, что опять-таки придавало ей вид актрисы в каком-то фильме про кунг-фу.

Однако она выглядела не совсем китаянкой, как я уже сказала.

Но она и не походила на какую-то определённую расу.

Одежда и причёска выглядели на ней так естественно, что я могла лишь предположить, что она приняла этот стиль как свой собственный, и довольно давно.

Может, она ассасин какой-нибудь.

Вэш улыбнулся чуть шире.

— Это Вой Пай, Элисон. Она возглавляет Лао Ху. Они — группа, чем-то похожая на Адипан и базирующаяся в Китае.

— Люди Тигра, — пробормотала я. — Я помню.

Я попыталась сесть более прямо, невольно заинтересовавшись.

Я помнила, как слышала о Людях Тигра на брифингах Балидора, ещё когда Териан развязывал войну между Соединёнными Штатами и Китаем. К счастью, призывы к разжиганию войны быстро умерли после того, как к правлению пришёл спикер палаты, поскольку ни президент, ни вице-президент не пережили рейда в Вашингтоне.

Я обоснованно уверена, что женщина, ныне стоявшая во главе Соединённых Штатов, не связана со старой группировкой Териана — или с самим видящим. В любом случае, президент Брукс понизила градус враждебности по отношению к Китаю через считанные недели после вступления в офис.

Не то чтобы у неё был выбор.

У неё и дома полон рот проблем с людьми-экстремистами и терроризмом видящих. Чёрт, да первые несколько дней половина страны бунтовала. Если бы они попытались сражаться ещё и с Китаем, правительство могло рухнуть.

Пока что мне нравилась Брукс. Она казалась трезвомыслящей.

Я слегка нахмурилась, пытаясь заставить свой мозг работать, вспомнить, что ещё Балидор рассказывал мне про Лао Ху.

Я знала, что китайские люди имели иные отношения с видящими, нежели остальной мир.

С самого начала Китай принял видящих почти как нечто, принадлежащее им, почти как культурный талисман на удачу. Вскоре после официального Первого Контакта в начале ХХ века правительство Китая пригласило группу видящих из Памира переехать и жить вместе с семьёй китайского императора. Те видящие, которые приняли приглашение, переехали жить в Запретный Город в Пекине.

Поскольку китайская императорская семья выдвинула официальное приглашение и принимала лишь добровольцев, сами видящие никогда не воспринимали это соглашение негативно. Если уж на то пошло, это была своеобразная антропологическая возможность, даже честь.

Те ранние видящие-учёные и их дети стали Лао Ху или Людьми Тигра.

Теперь, примерно столетие спустя, Лао Ху считались самыми элитными разведчиками в мире. Непоколебимо преданные Китаю — отчасти из-за резни и ужасного обращения с видящими в других человеческих культурах — они считали китайских людей более просвещённой формой человечества.

Мифология с обеих сторон размылась.

Как китайцы внедрили элементы Третьего Мифа видящих в свои национальные религии, так и сами видящие привыкли верить, что они некие воины-мудрецы, которые выведут достойных среди китайцев на новый уровень эволюции.

Поскольку они считали подход большинства людей к видящим как минимум варварским, китайцы продолжали позволять своим элитным друзьям-видящим, Лао Ху, жить в стенах Запретного Города — в качестве формы взаимной защиты. Почитание предков присутствовало в обеих религиях, а в китайской версии мифа Лао Ху входили в коридоры самых священных и древних китайских семей, тем самым ещё сильнее переплетая их будущее.

Конечно, к нашему времени Лао Ху практически превратились в национальную охрану Китая.

Логично, что Балидор доставил нас сюда.

Пожалуй, это практически единственное место, куда Ревик действительно сунется с осторожностью.

— Это верно, — сказал Вэш в ответ на мои мысли. — Китайцы не такие наивные в отношении видящих. И Лао Ху, конечно, весьма могущественные разведчики.

Он улыбнулся и почтительно поклонился женщине, Вой Пай.

— Это вызывает у них лёгкую паранойю из-за твоего присутствия здесь, Элисон, — добавил Вэш немного виновато, хотя я так и не поняла, перед кем он чувствовал себя виновато. — Они знают, что всюду, куда приходит Мост, склонны приходить разногласия, — он улыбнулся ещё шире, подмигнул мне и покосился на Вой Пай. — Они нервничают и из-за моего присутствия здесь, если это тебя успокоит.

Видящая сложила элегантные руки перед платьем цвета индиго. Не отрывая от меня взгляда, она пренебрежительно фыркнула, не теряя изящества.

— Нет, — сказала она, сверля меня взглядом. — Вот этой мы боимся, старик.

Я вздрогнула от того, как мало уважения она выказывала в адрес Вэша. Но я выдержала её взгляд, ощущая на себе её давление и попытки вызвать у меня реакцию.

Крепче обвив свой свет вокруг себя, я улыбнулась ей.

— Конечно, я в высшей степени благодарна за ваше гостеприимство, — сказала я, показывая уважительный жест. — Я бы никогда по знанию или по своему желанию не принесла тебе или твоим людям, уважаемая Вой Пай.

Она улыбнулась сжатыми губами.

— Может, и нет, Высокочтимая. Но ты уже сделала нас очень видимыми. Слишком видимыми, по моему мнению. В глазах не тех фракций.

Она помедлила и перевела на Вэша суровый взгляд.

— Она ведёт к нам Смерть, старик.

Вэш мурлыкнул, поднимая ладони в жесте, в котором я узнала извинение на языке видящих. Очевидно, её фамильярность его не беспокоила.

С другой стороны, Вэша в принципе мало что беспокоило.

— Смерть, — пробормотала я, всматриваясь в её глаза. — Я так понимаю, ты имеешь в виду буквально, сестра? Ты говоришь не образно?

Она повернулась ко мне, вертикальные зрачки сузились до щёлочек.

— Зачем ты приехала сюда? — потребовала она.

Я приподняла бровь, пальцами убирая свои длинные и весьма сальные волосы с лица. Посмотрев на своё тело без простыней, я осознала, что одета лишь в белую шёлковую рубашку и шорты-боксёры. Мне всё ещё неприятно было смотреть на то, какие худые у меня руки и ноги. Мне нужно что-то сделать с этим, и скоро.

— Разве Вэш тебе не сказал? — спросила я у неё.

— Мне хотелось бы услышать причины от тебя. Если это устроит… Высокочтимую.

Я поколебалась, затем показала виноватый жест.

— Боюсь, я спала. Я не принимала решений относительно этого участка нашего путешествия.

— А кто принимал?

— Если я спала, уважаемая Вой Пай, то откуда же мне это знать?

Вэш улыбнулся, весело щёлкнув языком.

Однако Вой Пай не выглядела веселящейся. Она ещё сильнее прищурилась.

Я вновь осознала, что она выглядела почти как статуя с безупречной бледной кожей и забранными чёрными волосами, с атлетично-худым, но чувственным телом. Она напоминала мне евразийскую версию Уллисы, разведчицы и проститутки, с которой подружился Ревик за свои годы наблюдения за мной в Соединённых Штатах.

Но сравнение было не совсем верным. Вся сущность Вой Пай источала силу, тогда как Уллиса источала спокойную непринуждённость.

Из-за той же силы в свете Вой Пай от неё сложно было отвернуться. Она была пугающе красивой, даже без шёлкового платья и драматичного макияжа.

Она изогнула губы, но глаза лишь сильнее ожесточились.

— Не искушай меня, Мост, — сказала она. — Только дурак стал бы ложиться с супругой Сайримна, Меча Богов.

Она перевела взгляд на дверь справа от меня, где я мельком заметила висячие деревья сада, полного скульптур. Я также видела там цветы, очень похожие на цвет вишни.

Сделав глубокий вдох, я осознала, что даже могу ощутить их запах.

Прокрутив в голове её слова, я невольно улыбнулась.

— Я и не предлагала, — сказала я.

Женщина вновь нахмурилась, переведя на меня взгляд жёлтых глаз.

После очередной паузы она отвернулась, мягко щёлкнув языком и обводя взглядом стены комнаты. Даже в том, как она щелкала языком, как будто слышался акцент. Она сделала плавный жест рукой — знак уважения.

В её словах звучало намного меньше уважения.

— Почему бы тебе не уйти немедленно, маленький Мост? — сказала она. — Мы чтим тебя, но не хотим видеть тебя здесь. Возвращайся к своему супругу. Успокой его немного, пока он не перестанет развязывать с нами войну.

Я сглотнула, переведя взгляд с её каменного лица обратно на Вэша.

— Такая вероятность существует? — спросила я у него по-английски.

— А ты этого хочешь, Элисон? — спросил пожилой видящий.

— Я имела в виду, — уточнила я, чувствуя, как стискиваются мои челюсти. — Он здесь? Ревик?

— Вскоре будет здесь, я уверен, — произнёс другой голос.

Я повернула голову и осознала, что смотрю на Балидора.

— …Особенно когда ты постоянно сообщаешь ему светом своё местоположение всякий раз, когда бодрствуешь, — закончил он, сухо улыбнувшись.

В его глазах виднелся юмор, но он показался мне маской.

За этой маской он выглядел измождённым. Его серые глаза казались блёклыми, на лице отросла как минимум двухдневная щетина с сединой. Под ней его угловатое лицо выглядело более худым и постаревшим, чем мне помнилось.

Он вошёл через ту же открытую дверь в сад, где я видела вишнёвый цвет. Он носил чёрный хлопковый костюм, похожий на китайский, но выглядевший явно европейским в сравнении с нарядом Вой Пай. Он больше напоминал мне официальный костюм Адипана, который я видела только в симуляциях да мельком замечала в Барьере.

За Балидором стоял Дорже, Джон и Касс. Багуэн тоже стоял с ними, и в резном дверном проёме он выглядел ещё крупнее, когда свет из садов падал ему на спину.

— Ты всем нам так желаешь смерти? — поинтересовался Балидор, вскидывая бровь. — Или ты только меня желаешь видеть в таком состоянии?

Я закатила глаза, но не смотрела на него слишком долго. Я вновь чувствовала вокруг себя Ревика, хотя ошейник загадочным образом вновь блокировал большую часть его света.

Посмотрев на Балидора лишь долю секунды, я гадала, насколько это имеет отношение к нему.

Посмотрев на женщину, я увидела, как её проницательность безошибочно переключилась на Балидора. Она смерила его взглядом точно так же, как сделала это со мной. Затем она перевела взгляд с лидера Адипана на меня и улыбнулась без капли веселья.

— Как я и сказала, — пробормотала она. — …Только дурак.

Её взгляд немного дольше задержался на Балидоре, затем метнулся обратно ко мне.

Вновь скрестив руки на груди, она подошла ближе к месту, где лежала я.

— Он зол, твоя Смерть, — сказала она будничным тоном, затем посмотрела на Балидора. — Особенно на тебя, — улыбнувшись, она заговорила немного игриво. — Что ж ты такого сделал, чтобы так разозлить его, лидер Адипана?

— Застрелил меня, — сообщила я.

Вой Пай улыбнулась ещё шире. Она опять посмотрела на Балидора, затем обратно на меня.

— Это правда?

Я кивнула, немного вздрогнув и выпрямившись.

— Но он застрелил меня в хорошем смысле. Верно, 'Дори?

Глаза Балидора расслабились. Его улыбка казалась почти искренней.

— В это вкладывались самые лучшие намерения, Высокочтимый Мост.

— Видишь? — сказала я женщине. — Одна большая счастливая семья.

Вой Пай продолжала удерживать мой взгляд. Я чувствовала, как её свет на мгновение обвивается вокруг моего, но не уловила даже шёпота её мыслей в этом чрезмерно интимном взгляде на мой aleimi. Что-то мне подсказывало, что я не получила бы много информации даже без ошейника.

Я всё ещё пыталась решить, что делать с ней, когда посмотрела на женщину, вошедшую в комнату позади неё. Мою грудь сдавило. Я ощутила реакцию Ревика и вцепилась в столбик кровати, показывая Балидору.

— Пистолет, — сказала я ему, уставившись на приближающуюся женщину и пятясь к изголовью. — Пистолет, Балидор!

— Они не разрешают мне носить оружие здесь, Элисон! — сказал он.

Я не могла отвести взгляда от лица новоприбывшей женщины.

Элан Рейвен стояла рядом с Вой Пай, сверля меня взглядом своих поразительных бирюзово-синих глаз. Когда я видела эти глаза в последний раз, я находилась в клетке, в подвале Белого Дома, голая и избитая до крови одним из тел Териана, который решил меня изнасиловать. Я смотрела на это скуластое лицо, и мою грудь вновь сдавило при воспоминании, как она смотрела на меня с таким же выражением через прутья органической клетки.

Попытки Ревика достучаться до меня сделались более торопливыми.

— Что она здесь делает? — потребовала я у Вой Пай, всё ещё не отрывая взгляда от Рейвен.

Вой Пай посмотрела на Рейвен, затем улыбнулась.

— Она моя гостья, Высокочтимый Мост, — плавно промурлыкала она. — И моя кровная кузина. Здесь не содержится никакого посыла в отношении твоей безопасности. Она не причинит тебе вреда.

Заметив её откровенно презрительный тон, я почувствовала, как вспышка страха перерастает в нечто близкое к ярости. Я выпрямилась на подушках, сжала деревянные бортики своей кровати и стиснула зубы.

— А если бы я попросила тебя убить свою кровную кузину, верная Вой Пай из Лао Ху, — сказала я, всё ещё глядя на Рейвен. — В качестве услуги Мосту, одному из твоих посредников… ты бы подчинилась?

— Эл! — в шоке воскликнул Джон.

Я повернулась к нему, переключившись на английский.

— Эта сука смотрела, как Териан насиловал меня, Джон. Она смотрела, как я часами истекаю кровью на полу металлической клетки… а потом наврала мальчику, чтобы спасти свою задницу. Я едва не умерла. Я, наверное, умерла бы, если бы Нензи не появился в тот самый момент.

На это Джон ничего не ответил. Он посмотрел на Рейвен, затем на меня.

— О, — вымолвил он.

Рейвен взглянула на Балидора и видящих Адипана, которые подошли ближе из сада. Она изучала их лица одно за другим, прищурившись, затем посмотрела на Балидора, которого, похоже, узнала.

Я видела страх в её глазах при взгляде на него.

Теперь Балидор тоже насторожился. Он подошёл на несколько шагов ближе к кровати, чтобы встать между Рейвен и мной.

— У меня здесь нет никакой власти? — спросила я у лидера Лао Ху.

Вой Пай бесстрастно оценивала меня, и теперь её жёлтые глаза выражали больше интереса. Неудивительно, но я приобрела в её глазах несколько дополнительных очков, как только стала раздавать смертные приговоры.

Затем Рейвен ошеломила меня. Она низко поклонилась мне, упав на одно колено.

— Я смиренно прошу прощения за своё участие в твоей поимке, Мост Элисон, — сказала она. Её голос дрожал так, что я почти поверила. — В то время я сбилась с пути, Высокочтимая Сестра, но уверяю тебя, я хотела лишь лучшего для Моста и её миссии здесь. Я думала, что образовать связь с мальчиком будет для тебя преимуществом, а ты не желала этого делать.

Взгляд её бирюзовых глаз пробежался по моему телу.

Запаниковав при виде моего сурового взгляда, она посмотрела на Вой Пай словно в поисках помощи, и по её глазам я понимала, что это не полностью притворство. Я действительно её напугала.

— Я сделаю что угодно, чтобы загладить вину, Мост Элисон. Я с радостью уплачу любую компенсацию, которую ты сочтёшь уместной. Я буду прислуживать тебе. Работать на тебя…

— Где Мэйгар? — спросила я.

Балидор и остальные с удивлением посмотрели на меня. Я почувствовала, как стискиваю зубы.

Я не рассказала им всего, что случилось в Вашингтоне. Для начала я уверена, что не только Ревик захотел бы смерти Мэйгара после того, как станет известно, что он сыграл роль в моем заточении.

— Мэйгар, Высокочтимая? — переспросила Рейвен.

Мой подбородок напрягся ещё сильнее.

— …Я приношу свои извинения, Мост Элисон, — быстро исправилась она. — Мой сын уже не в Китае, Высокочтимая. Я лишь хотела его защитить.

— Где он? — спросила я.

— В Нью-Йорке, Высокочтимый Мост, — быстро ответила Рейвен.

Кивнув, я скрестила руки на груди, затем резко вздрогнула, когда поза потревожила всё ещё заживающее пулевое ранение. Я снова опёрлась руками по бокам, всё ещё морщась от боли.

— То есть, ты остаёшься? — спросила Вой Пай с настороженным взглядом.

Когда я посмотрела на неё, она вновь сделала уважительный жест, предназначавшийся священным мудрецам или членам Совета.

— Конечно, мы с радостью примем тебя, Мост Элисон, — вежливо произнесла она, хотя в её тоне я слышала нечто совершенно иное. — На такой период времени, на какой ты пожелаешь.

Я взглянула на Балидора.

В ответ он приподнял бровь, но я видела в его глазах веселье. До меня дошло — он считал забавным, что я только теперь осознала, что у меня есть власть над этими людьми.

Я подумывала потребовать пирог с индейкой, но почему-то сомневалась, что они поймут шутку.

Посмотрев в эти жёлтые глаза, я ощутила, как измождение берет надо мной верх.

— Да, — вяло ответила я. — Мы остаёмся. По крайней мере, на некоторое время. Я вновь благодарю вас за гостеприимство, — сделав формальный жест рукой в адрес Вой Пай, я посмотрела на Рейвен. — Она может жить… пока что. Однако я не потерплю её вновь в одной комнате с собой на протяжении всего того времени, что я здесь останусь. Если только я не позову её сама, — добавила я, подумав, что возможно захочу ещё допросить её. Подумав ещё, я добавила:

— И она не может спать в этой конструкции. Она должна уйти, пока я здесь нахожусь. Мне всё равно, куда именно, лишь бы подальше от меня и моих людей.

В глазах Рейвен сверкнуло облегчение.

Она действительно думала, что я её убью.

— Да, Мост Элисон, — пробормотала Вой Пай. Она поклонилась мне, затем посмотрела на Рейвен, жестом показывая ей уйти.

Я наблюдала, как Рейвен выскальзывает из комнаты. Перед уходом она взглянула на Балидора, и в её бирюзовых глазах проступила нервозность, но Балидор лишь зеркально вторил моему предостерегающему взгляду.

Как только она ушла, он взглянул на меня и понимающе кивнул.

Он проследит, чтобы она не вернулась.

Однако я видела в его взгляде вопрос и знала, что ещё не соскочила с крючка по поводу Мэйгара. Он захочет поболтать со мной об этом, как только мы останемся одни.

— Мне нужно поспать, — заявила я чуть громче необходимого.

Вой Пай взглянула на Вэша, в глазах которого тоже виднелся юмор. Эта женщина явно не привыкла, чтобы ей указывали в её же доме.

Но черт, она меня практически вынудила.

Словно услышав меня, Вэш подмигнул. Затем он ответил на безмолвный вопрос Вой Пай пожатием плеч в манере видящих и кивком показал на меня, говоря, что пояснений нужно спрашивать у меня, а не у него. Она повернулась ко мне, натянув на лицо натужную улыбку.

— Да, Мост Элисон, — сказала она.

Я проводила её взглядом, пока она покидала комнату.

Легонько похлопав меня по руке через дырку в бортике кровати, Балидор тихонько усмехнулся и тоже повернулся, чтобы выйти. Джон качал головой, шагая за ним. Касс и Багуэн тоже последовали за ними, остался только Вэш.

— Тебе что-нибудь от меня требуется, Мост Элисон? — весело спросил он.

— Спасибо, — произнесла я одними губами и выдохнула, позволив себе рухнуть обратно на гору шёлковых подушек.

Улыбнувшись, он поклонился и покинул моё общество.

Свернувшись на толстом матрасе, я закрыла глаза.

Долго ждать не пришлось.

Через считанные секунды он вновь скользнул вокруг меня, желая знать, что он пропустил. Я пересказала ему, насколько это позволял ошейник, вздрагивая от его разрядов, всякий раз парализующих мой свет на несколько секунд. Я ощущала от него лишь проблески — веселье из-за моего отпора Вой Пай, вспышка злости на Рейвен, достаточно личной злости, чтобы я понимала, что он откуда-то её знает. Я ощутила укол ревности прежде, чем осознала причину.

Я не расслышала его ответ, когда он послал какое-то ободрение.

От него выплеснулось ещё больше вспышек раздражения, когда он не мог разглядеть, что я показывала, когда он хотел знать больше о моем местоположении.

Я также ощущала там желание, густую тягу, которая вновь начинала влиять на меня даже без учёта пережитого только что стресса.

Когда она усилилась, я позволила ему почувствовать силу той боли.

Его свет вздрогнул вокруг меня. Поначалу он казался опешившим — может, из-за моей открытости.

Затем его свет вновь скользнул вокруг меня, пытаясь дотянуться до меня накатывающими вспышками жара. Мне пришло в голову, что меня должно нервировать то, что он так ясно меня ощущал. Учитывая то, где я находилась — в оплоте Лао Ху — он вообще не должен быть в состоянии приблизиться ко мне.

Его свет сделался осторожным, и я осознала, что это он тоже почувствовал.

— Ты идёшь, не так ли? — пробормотала я.

«Скоро», — ощутила я его ответное бормотание.

«Где ты?»

Молчание. Однако его свет оставался тёплым, близким.

«Пожалуйста, не убивай моих друзей. Пожалуйста, Ревик. Я знаю, ты злишься…»

Я уловила от него больше шепотков — образы Джона, Касс. Я увидела лицо Джона, сердито кричавшего на Балидора, и осознала — Ревик показывает мне, что он знает: ни один из моих друзей детства не был в курсе плана Адипана. Он знал, что Джон и Касс оставались в неведении, тоже думали, что я умерла. Я кивнула про себя, но всё равно нервничала.

Он не включил в этот список много имён.

И всё же я хотела его здесь. Я даже уже не могла притворяться, что не хочу этого.

Эмоции закружили вокруг меня, когда я ощутила его реакцию на это.

Положив голову обратно на подушку, я закрыла глаза. Когда моё тело начало расслабляться, меня застала врасплох сильная волна тоски, такая мощная, что у меня сдавило горло, ладони сжались, затем стиснулись челюсти. Я осознала, что это исходит от меня, из моего собственного света.

Я вновь ощутила реакцию — очередное вздрагивание.

Затем меня затопил поток жидкого жара.

В этом рывке содержалось так много, что я лежала на спине и тяжело дышала, моя кожа жарко раскраснелась. Его эмоции плыли через меня — любовь, от которой сдавливало грудь, и я почти забывала, где нахожусь. Я по-настоящему притягивала его и ощущала, как усиливается его желание, и вот он уже пытался пробиться сквозь ошейник, когда тот сработал и вызвал уже другую боль в моем свете.

В итоге мы оба сдались.

Я ощутила, как он отстраняется, и во мне на мгновение полыхнуло раздражение, прежде чем он опять ласково скользнул вокруг меня и отстранился.

Лёжа там, я ощутила очередную вспышку нервозности из-за того, как близко он ощущался даже с ошейником — и уж тем более вопреки конструкции военного образца, в которой я должна находиться, учитывая, где мы. Что-то в ранении и том факте, что мы оба едва не умерли, снесло между нами все стены. Теперь уже не важно, где я. Или даже с кем я.

Но я знала, что во мне тоже что-то изменилось.

Быть с ним уже не казалось чем-то гипотетическим вроде голубой мечты. Не думаю, что когда-либо хотела его так сильно. Может, это окончательное знание, что нас на самом деле нельзя разделить. Может, это даже что-то биологическое, какая-то примитивная нужда после такого долгого отсутствия его в моем свете.

В любом случае, в этом признании жило чувство вины, почти стыда.

Это ничего не меняло. Он все равно был Сайримном. Но моему свету становилось всё более и более безразлично.

Однако я не уверена, что в остальном мне было всё равно.

В любом случае, теперь я могла признаться себе. Балидор был прав по поводу меня, когда говорил, что мне нельзя доверять в отношении Ревика.

При нашей следующей встрече я совершенно точно не буду связно мыслить.