Медь и серебро

Глава 8(часть1)

Часть зимы и весна запомнились Ольге спокойствием, усердной учёбой и работой в мастерской Данилы Сергеевича в свободное от занятий время.

Наступило лето. Заказов на мебель стало мало, наставник, скучая без работы, пропадал на рыбалке. Она же устроилась озеленителем в санаторий «Дюна». Работа была непривычной, к тому же оказалась довольно тяжёлой. Устраиваясь, она представляла, что будет обрезать цветочки, формировать кустики и сажать в горшочках рассаду. А пришлось в жару, не разгибая спины, рыхлить землю на клумбах, полоть бурьян и да обрезать отцвётшие розы, исколов при этом все пальцы. Первые две недели пока Ольга не втянулась, показались ей адом. Она держалась на одном упрямстве, стыдно сдаваться, когда рядом с ней работали женщины в возрасте, и они не ныли. Передышку в пятнадцать минут после каждого часа напряженного труда она воспринимала как дар, валилась в теньке на траву и отдыхала. В озеленители она подалась, чтобы меньше общаться с людьми, её ожидания оправдались: утром агроном давала задание каждому работнику и проверяла лишь вечером. Агроном редко ставила парами, считала, если не с кем болтать, то работа будет выполняться успешнее. К концу первого месяца Ольга окрепла, загорела, стала быстрее справляться с поручениями. На уговоры Данилы Сергеевича хотя бы август оставить на отдых, она не поддалась. Сотрудников санатория хорошо кормили, на них не экономили, да и оплата труда была хорошей. Ольга собиралась подкопить денег для учёбы после школы. Стацков ещё год обещал платить алименты, за это время она должна собрать как можно больше. Была уверена: после совершеннолетия останется без копейки, мать точно не станет помогать. Она уже заявляла: оплачивать учёбу не собирается, и Ольге лучше сразу устроиться на работу. Знала: наставник не оставит без помощи, но она и сама должна постараться. Лето на свежем воздухе, на солнышке, при хорошем питании и постоянной физической нагрузке сказались на Ольге неожиданным образом. Она не только загорела, обросла мышцами, но и выросла на целых восемь сантиметров, а ещё округлилась в нужных местах. Из угловатого худого подростка превратилась в тонкую, стройную, но довольно фигуристую девушку. Изменения в себе почти не замечала, так как всё лето проходила в шортах и широкой рабочей футболке с логотипом санатория. Получив расчётные в конце августа, Ольга задумалась о покупке школьной формы. Для начала примерила старую одежду, надеясь, что она подойдёт. И тут её ожидал сюрприз: всё оказалось мало и к тому же коротким. Заработанных с таким трудом денег было жалко, и как будто они чем-то отличались, Ольга решила тратить с алиментской карточки. Ей повезло, в оставшийся день перед началом занятий некоторые магазины торговали с большими скидками. Примерив обновки, она осталась довольной. Разглядывая себя в зеркало, осознала, как сильно изменилась. Не поленилась, измерила свой рост и не поверила глазам – метр шестьдесят восемь сантиметров. Она перестала быть мелкой, да и невзрачной теперь её не назовёшь. Из-за загорелой смуглой кожи, светлые волосы бросались в глаза, к тому же их так обесцветило солнце, что они стали почти белые. Повидав наставника, похвасталась своими приобретениями.

– Это от меня, – улыбаясь, Данила Сергеевич протянул, ей красивую бархатную коробочку. С днём рождения!

Ольга открыла коробочку, увидела изящные серебряные серьги, похожие на капельки воды.

– Спасибо. Красивые. Только у меня уши не проколоты?

– Это не проблема проколоть можно хоть в медицинском центре, хоть в косметическом салоне.

Задув торт со свечками, заранее заказанный наставником, они плотно поужинали. На прощание Данила Сергеевич вручил Ольге ещё один подарок старинную книгу о духах Сансары.

– Это от Саши. Он отыскал её в букинистическом магазине. Я полистал. В ней много рисунков, есть и цветные, но главное, имеется более полное описание типов, категорий и форм прето-локов. Тебе пригодится.

Поблагодарив ещё раз, Ольга отправилась домой.

Она не представляла, как быстро ей понадобится подарок Саши.

Торжественная линейка ничем не отличалась от всех прошлых линеек: музыка, шум, гам, возбуждённые и слегка перепуганные первоклашки, снисходительно смотрящие на них старшеклассники. Разве что сейчас на Ольгу весьма откровенно таращились не только одноклассники, удивлённо смотрели и ученики из других классов.

– Ты что всё лето «Растишкой» питалась, – поинтересовалась Виктория Загорская. – Всё ничего, но такой излишний загар сейчас не в моде. На мулатку стала смахивать.

Софья Колоскова хмыкнула.

– Выглядит как негатив, морда чёрная, волосы белые. Жуть просто!

Ольга не стала их слушать дальше, просто надела наушники и отвернулась.

Окинув рассеянным взором одноклассников, Ольга отметила, что изменилась она не одна. Сима Кротова, прежде похожая на серенькую мышку, сняв брекеты, сделав модную стрижку, в линзах вместо очков, теперь производила впечатление милой и симпатичной девушки. Некоторые парни за лето прибавили в росте, кто-то похудел, а кто-то наоборот поправился, большинство девушек стали активно пользоваться макияжем, поэтому смотрелись взрослее. Взгляд Ольги натолкнулся на Каберского и она невольно вздрогнула. Прежде высокомерный, вальяжный Максим выглядел ужасно. Он так сильно похудел, что форма на нём висела мешком, щёки впали, под глазами залегли тёмные круги. Стоя рядом с весёлыми друзьями, Каберский казался отстранённым, задумчивым и одиноким. Игнатов с Истоминым пытались его растормошить, но он отмахивался от них с раздражённым видом, а после и вовсе отошёл в сторону. Опёршись спиной о стену, невидящим взглядом уставился куда-то в одну точку. От подошедшей к нему Полины Кухтовой отмахнулся как от надоедливой мухи.

После линейки, проходившей на улице, во дворе, ученики потянулись в школу.

Войдя в класс, Ольга уселась за свой стол. Каберский зашёл последним. Невольно она отметила, его взгляд тоже изменился, стал потухшим, тусклым, усталым, словно что-то его угнетало.

После урока знаний и классного часа Загорская всем, кроме тех, кто не заслужил, она с ехидцей назвала фамилии недостойных, предложила отметить начало учебного года.

– Макс, ты с нами? Отомри уже, – повысила голос Виктория.

Каберский поднялся со стула, пожал плечами.

– И что это значит? – возмутилась она. – Приходи уже в себя. Я тебя не узнаю.

– Идите без меня. За мной мама заедет.

Ольга подождала, когда счастливчики, выбранные Загорской, шумной толпой покинут класс, повесила сумку на плечо, направилась к выходу.

– Гаранина, не хочешь к нам примкнуть, – услышала она ломающийся басок Юлия Громова. – Мы тут своей компанией организуем праздник.

Бросив взгляд на семёрку отверженных Загорской, Ольга улыбнулась.

– Спасибо за приглашение. Но мне одной привычнее.

Сима Кротова вспыхнула спичкой.

– Мы сделали тебе одолжение, а ты нос воротишь. Учти, больше не позовём.

– Я поняла. Только мне ваше одолжение не требуется.

Проходя мимо Каберского, услышала его тихий голос.

– Оля, хорошо выглядишь.

– А вот ты не очень, – также едва слышно ответила она.

Возле школы, на парковке заметила ярко-красную «Ауди» матери Максима. Аврора Каберская и раньше иногда заезжала за сыном, забирала его после занятий. Ольга восхищалась внешним видом этой яркой и очень красивой женщины. Аврора оправдывала своё имя, выглядела как утренняя заря, смотрелась старшей сестрой своему сыну. Её роскошные, светлые, вьющиеся волосы можно было смело снимать в рекламе шампуня, а потом ещё долго любоваться овальным лицом с гладкой кожей, сине-голубыми глазами, аккуратным носом и пухлыми губами. Проходя мимо «Ауди», Ольга чуть кивнула сидящей в салоне женщины.

– Погоди, – услышала она ломкий надтреснутый голос.

Из автомобиля вышла Каберская.

– Ты же в одном классе с моим сыном? Видела Максима? Он скоро появится? Я его уже пятнадцать минут жду.

Посмотрев на неё, Ольга замерла. Женщина изменилась до неузнаваемости: волосы стали редкими, висели безжизненными прядями, возле рта появились глубокие носогубные складки, кожа на лице выглядела нездоровой, глаза потускнели, в них не осталось ни грамма прежнего блеска. Но главное, над её головой парил крупный, довольно страшный прето-лок. Все ранее встреченные Ольгой духи тоже были не красавцы, своим видом вызывали омерзение, но этот не просто пугал, он ужасал. Хотелось быть подальше от этого злобного существа, не смотреть на его уродливое в гнойных шишках лицо, на два провала вместо носа и щелевидный рот. Больше всего жути наводили его глаза меняющие цвет. Они, то становились белыми, будто слепыми, то наливались алым светом, то в них, как со дна бездны, всплывала чернота. За несколько секунд пока Ольга затаив дыхание, разглядывала прету, его глаза, не имеющие белков, трижды поменяли цвет. С трудом, но она оторвала взор от физиономии духа. Переведя на его тонкие руки, чуть не заорала от страха. Длинными пальцами правой руки он держал крохотное тельце толком неразвившегося ребёнка, а в левой сжимал какой-то пузырёк с мутной жидкостью. По урокам анатомии Ольга помнила, как приблизительно выглядит пятимесячный человеческий эмбрион. Голодный дух своими пальцами стискивал именно такого человечка, которому не суждено появиться на свет. Она смотрела на фантом, на его маленькое бледное тельце, на сморщенное личико с плотно закрытыми глазами и понимала: эмбрион мёртв.

«Почему у преты в руке малыш? Неужели голодные духи способны убить дитя внутри матери? Что это за существо? Почему оно рядом с Авророй?» – метались мысли в голове Ольги.

– Ты меня не слышишь? Я спросила о Максиме Каберском? – Аврора чуть приосанилась, заправила тонкую прядь волос за ухо. – Моего мальчика знают все.

Ольга вздрогнула: осознав, что её молчание затягивается.

– Он шёл за мной. Сейчас выйдет из школы, – севшим голосом произнесла она.

– Хорошо. А ты чего такая заторможенная? С тобой всё в порядке.

Кивнув, Ольга, не поворачиваясь спиной к Каберской, стала медленно отступать.

– Всё нормально.

– А по тебе не видно. Будто привидение увидела. – Аврора махнула рукой. – Если ты об этом, – обвела она пальцем вокруг своего лица, намекая на внешний вид, – то скоро восстановлюсь. Я долго болела.

– Понятно. Всего вам доброго. До свидания, – промямлила Ольга, всё также пятясь. Отойдя шагов на двадцать, взяла себя в руки, развернулась. Едва удержалась от желания припустить изо всех сил, чтобы быстрее скрыться от ужасного существа.

Пока шла, размышляла об увиденном. Внешний вид матери и самого Максима как-то связан с голодным духом. Но как? И почему они оба так изменились? Что такого сделала Аврора Каберская, что привлекла к себе столь ужасного прето-лока? В чём виноват сам Максим? Но рядом с ним сейчас нет никого – значит, дух связан только с его матерью.

Погрузившись в думы, Ольга не заметила, как дошла до дома. Едва умывшись и выпив воды, сразу бросилась листать книги. В первой ничего похожего на сегодняшнего духа не отыскалось и лишь во второй в самом конце нашла сходное изображение. Редкий вид прет, питающихся эманациями убийства невинного, разрушения души и самоубийства плоти. Получалось, Аврора Каберская не только пыталась покончить с собой, разрушить этим свою душу, но ещё повинна в гибели не рождённого ребёнка.

Прихватив книги, Ольга отправилась к наставнику. Ей нужно было срочно с ним посоветоваться.

Выслушав красочное описание духа, Данила Сергеевич погрузился в чтение.

Ольга успела пообедать наваристым борщом, выпила чаю с бубликами, убрала за собой, а наставник всё читал. Он закончил, когда она уже устала ждать и собиралась побродить по саду.

– Я сейчас сделаю пару звонков своему другу Архипу Павловичу, а потом мы с тобой побеседуем.

Кое-что из разговора двух профессоров философии, Ольга и так поняла, но хотелось выслушать наставника.

– Оказывается, самые сильные прето-локи те, что питаются совокупной энергией убийства и самоубийства. Их отличительная черта глаза, трижды меняющие цвет, лица в струпьях и более крупные тела. Убийца связан тонкой нитью не только с претой, но и с жертвой, она обрывается лишь на сороковой день после смерти. Кроме того дух таскает с собой доказательство убийства, конечно не в физическом воплощении, а в виртуальном. Если ты думаешь, это для того, чтобы помочь в изобличении убийцы, то ты ошибаешься. Вид способов и орудий убийства для него особое наслаждение, дополнительная подпитка. Но для тех, кто их изгоняет отличная подсказка. И так, что мы имеем? Ты сказала: прета держал в руке пузырёк с жидкостью?

Ольга кивнула.

Данила Сергеевич продолжил:

Каберская, вероятно избавилась от ребёнка, выпив какое-то абортирующее средство. Раз эмбрион немаленький, то сделала она это на большом сроке. Дальше пойдут догадки и предположения. Но раз с нею голодный дух убийства и самоубийства, то вскоре она пожалела о содеянном и попыталась покончить с собой. Её прета необычайно силён, поэтому она быстро теряет силы и физическое здоровья. И может быть, тут лишь моя гипотеза, раз Каберская раскаивается, то сбивает прето-лока с его волны питания, поэтому он старается взять у неё как можно больше энергии. Искреннее раскаяние – сильная штука может отвратить духа, выдворить его из нашего мира. Но Аврора может не успеть до этого, погибнет раньше. Я считаю тебе необходимо пообщаться с её сыном.

Ольга скривилась. Меньше всего она желала разговаривать с Максимом.

Видя выражение её лица, Данила Сергеевич хмыкнул:

– Придётся. Только он может объяснить точно, что происходит сего матерью. Тогда будет понятно, сколько у тебя времени. Необходимо убедить и парня, и его мать на обряд изгнания.

Вспомнив зловещего, кошмарного духа, Ольга поёжилась.

– Неужели мне придётся этим заниматься всю жизнь? Разве я виновата, что вижу прет?

Данила Сергеевич спокойно поглядел на воспитанницу.

– Ты ни в чём не виновата. Только вот кому много даётся, с того много спросится.

– Я этих способностей не желала, их трудно назвать даром. Дар – это когда подарок. А мне достались пугающие неприятные умения.

– Но эти умения возлагают на тебя исключительные обязательства: спасать людей и помогать им. – Наставник помассировал ноющие виски. – Поверь, я меньше всего хочу, чтобы ты этим занималась. Если бы я мог, то забрал бы твой дар. Понимаю, как тебе тяжело. Но есть один выход.

– Какой? – глаза Ольги округлились.

– Сделать вид, что ты не видишь духов и спокойно жить дальше.

– Но как? А если Каберская умрёт? Я буду чувствовать себя виноватой.

Данила Сергеевич улыбнулся. Погладив гладкую макушку, хмыкнул.

– Вот ты и ответила, придётся ли тебе заниматься изгнанием? Твоя совесть не позволит оставить человека в беде. – Поднявшись со стула, он прижал голову Ольги к своей груди, погладил по волосам. – Ты не одна, я всегда окажу любую помощь. Пусть прозвучит пафосно, но по-другому не скажешь: теперь это твоя миссия на земле.

Ольга пробормотала ему в рубашку.

– Я уже поняла: мне не отвертеться.

– Точно.