Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Глава 2

В храме было пусто. Голые стены, тускло поблескивающие витражи – в солнечный денек они играют яркими красками, но сейчас на небе пасмурно, и все кажется тусклым и унылым. Сводчатый потолок словно хмурится над головой. Алтарное возвышение с постаментом для изваяния божества погружено во мрак. Не горит ни одной свечи, слабый запах воска и ароматических курений уже выветрился и лишь возле самого алтаря его еще можно унюхать. Зачем меня принесло сюда? Помнится, в первые дни пребывания в монастыре заходил сюда только в том случае, если кто-то тащил за руку, как ребенка. Потом смирился, стал ходить на службы, хотя и спал на них по давней студенческой привычке дремать на скучных лекциях. Но чтобы забегать вот так, на минуточку…

Как тут пусто. Во всех смыслах слова.

Опустился на колени, опираясь ладонями на край алтаря. Закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

Мысли метались в голове, как перепуганные куры – слепо, натыкаясь друг на друга. И ни одной целой. Вот я попал! Что же делать? Производственная практика…Приказ приступить к работе… Эти крючкотворы составили его таким образом, что мне можно было его вообще не подписывать. Ответственным назначался пра Михарь, мой куратор. Он же имел право по желанию брать себе любых помощников с правом, в случае непредвиденных обстоятельств, временно перекладывать на их плечи расследование. Что это за обстоятельства – нигде не оговаривалось. Но я не сомневался, что эти обстоятельства вскоре будут найдены. И, если я что-нибудь испорчу, вся ответственность на мне. А что пра Михарь? А ничего. У него «непредвиденные обстоятельства». Например, бабушка заболела. И, пока он носил ей пирожки и горшочки с маслом, его помощник тут наломал дров.

– Что мне делать? – прошептал в тишину. – Я не хочу!

Я хочу на свободу. Я хочу выйти отсюда. Кто-то может предложить смириться – мол, жить можно везде, главное, уметь извлекать свои выгоды. Но я – не «кто-то»! Я – дипломированный некромант, Згаш Груви, действительный цеховой мастер, недавний выпускник Колледжа Некромагии, пускай и без диплома с отличием. Кто-то скажет, что уже два года как бывший некромант, но только не я. Помнится, четыре года назад меня уже посещали сомнения по поводу выбранной профессии. Но все в прошлом. Из-за случайной ошибки, досадного недоразумения и происков врагов три года назад жизнь дала трещину. Но любые ошибки можно исправить. Зачем же сразу…

– Не хочу!

Прислушался. Может быть, все-таки придет ответ?

Нет, тихо. В храме пусто.

Шаги, гулко отдающиеся под потолком. Их можно узнать из тысячи.

Легкий скрип ступенек возвышения.

– Я так и знал, что найду вас здесь, брат Груви. Не удивлен.

Отвечать не хочу. И не буду. Даже смотреть в его сторону не стану.

– Ну, не надо так мрачно смотреть на вещи, – пра Михарь улыбался, судя по голосу. – Все можно исправить. И даже со смертью жизнь не заканчивается, вам ли этого не знать?

Молчи, Згаш, молчи!

– Да, вы можете возразить, что с окончанием одной жизни начинается другая. Но ведь начинается… Подумайте сами. Вам несказанно повезло. Вам сначала грозила казнь, которую потом заменили всего лишь на пожизненное заключение. Но монаршья милость снизошла на голову несчастного некроманта, и его приговорили к домашнему аресту. А потом…

Потом лишили возможности заниматься любимым делом, заставив обучаться тому, к чему никогда не лежала душа.

– Потом вам дали шанс не просто искупить свою вину…

Я ни в чем не виноват!

– … но и получить шанс сделать неплохую карьеру в столице!

Нет. Быть простым провинциальным некромантом мне нравилось гораздо больше.

– Не каждому выпадает случай оставить след в истории. Если вы сравните свою судьбу с судьбами остальных ваших коллег, то поймете…

У меня больше нет коллег. От меня все отвернулись. Даже мэтр Куббик, и тот за два года не начертал ни строчки, хотя я пытался писать ему в Большие Звездуны. Я кому только ни писал – и никто ни разу не ответил. Даже родители.

Даже Она.

Моя жена.

Видят боги, я скучаю. Мы так давно не виделись. Либо она чересчур занята, либо отсюда, где я теперь нахожусь, до нее не так-то легко достучаться… Ау, любимая! Я, как-никак, молодой здоровый мужчина в полном расцвете сил. И мне тяжело без женской ласки.

…Впрочем, что это я. Моя супруга – так называемая супруга – сама Смерть. В каждом поколении некромантов Смерть выбирает себе любимчика, с которым у нее, скажем так, особые отношения. Никаких дополнительных жизненных благ это не дает, но ответственность налагает огромную. Как и предполагаемую супружескую верность. Пусть Смерть и богиня, да еще настолько занятая – в мире каждую минуту умирает несколько человек и ко всем надо успеть! – но ревнива, как любая женщина. В моей жизни было две женщины, сыгравшие в ней большую роль – от одной из них у меня родилась дочь, – и с обеими Смерть расправилась. А вот теперь я и вовсе оказался упрятан в монастырь, где женщин не бывает по определению.

Нет, монахи как-то обходятся без женщин, но я-то не монах. И ни за что не стану им. Не хочу. Я – некромант, а бывших некромантов не бывает. Мы и после смерти зачастую…

Тут мысли словно споткнулись, дали сбой, как сердце при сильном испуге. Некроманты… смерть… кто-то или что-то уничтожает моих ровесников. Каждый восьмой молодой некромант за последние два года расстался с жизнью. И еще неизвестно, сколько смертей на самом деле. Шестнадцать – только тех, на кого обратили внимание за последние полгода. А есть еще семь «неудачников», не справившихся с работой. И шестеро «обычных» смертей. И тот, в подвале у брата-лекаря… Итого намного больше, чем каждый восьмой. И закрывать глаза на это я не имею права. Ведь неизвестно, кто может стать следующим.

Гильдия некромантов располагалась в одной из пристроек к городской ратуше, занимая один из этажей. Будучи одним из самых старых зданий в исторической части города, ратуша давно утратила свое первоначальное значение – служить местом городских собраний. Еще в позапрошлом веке к ней были пристроены четыре высоких башни, расположенные по углам. У каждой башни имелся отдельный вход. В них располагался суд, присутственные места и отделения гильдейских союзов. Некроманты делили свою башню с мясниками, целителями и могильщиками. Нормальное соседство, если вдуматься.

К слову сказать, я сроду тут не бывал, хотя предполагалось, что свой гильдейский знак каждый молодой некромант получает из рук главы гильдии в торжественной обстановке и при особом сочетании звезд. Обыватели уверены, что сие происходит на кладбище в полнолуние, при свечах и сопровождается жертвоприношениями, черной мессой и прочими черномагическими атрибутами. На самом деле все гораздо проще. На церемонии распределения молодым специалистам вместе с дипломом вручают коробочку, где лежит знак. И все. Мы даже цепочку к нему покупаем на остатки стипендии. Ювелиры об этом знают и загодя объявляют скидки на латунные, железные, бронзовые и мельхиоровые цепочки, выдавая их за золото и серебро. Предполагается также, что все некроманты подотчетны главе гильдии, который единственный занимается всеми вопросами. Ну, может, не совсем всеми – есть же у него штат помощников. Но, как бы то ни было, магистр некромантии – тот, от кого зависит судьба каждого некроманта.

Что до вашего покорного слуги, то он переступил порог башни с особенным чувством. Предполагалось, что глава гильдии должен всячески защищать своих «подопечных» и коллег от любых нападок, иногда даже от закона. Но два года назад нынешний глава гильдии меня просто-напросто продал. Мэтр Бруно Черный не стал спорить с инквизиторами и отдал им некоего простого провинциального некроманта, Згаша Груви, в обмен на… Интересно, что такое ему пообещали, что он одним росчерком пера перечеркнул судьбу человека?

Мне ужасно хотелось взглянуть в глаза того, кто сломал мою жизнь, поэтому вызвался ехать без разговоров. Помимо дела, была еще и возможность впервые за два года официально переступить порог монастыря. «Официально» – в первую очередь потому, что меня не сопровождал конвой в виде старших «коллег», и никто не собирался объявлять охоту на беглых учеников, тайком перемахнувших через стену.

Даже необходимость надеть рясу и длинный плащ не могла испортить настроение. А уже одно то, как вытянулось лицо скучавшего на первом этаже секретаря, вполне компенсировало все неудобства.

– Мэтр Бруно Черный, – сказал я, – у себя.

– Аа-а…э-э… – секретарь довольно быстро взял себя в руки. – Да. Как прикажете доложить? По какому вопросу?

А глазки-то как забегали! Не иначе они тут втихаря торгуют поддельными слезами девственниц и желчью младенцев, разбавленной вытяжкой из корня мандрагоры. Интересно, что скажет гильдия целителей, если я сообщу им этот интересный факт? Кто сказал, что это будет ложью? Все зависит не от того, что сказано, от того, кем сказано.

– Неофициальный визит. Без протокола.

Это мне посоветовал сказать пра Михарь. И секретарь тут же успокоился и широким жестом указал на крутую лестницу:

– Прошу. Третий этаж, направо.

Интересно, мог бы он сказать что-то другое?

Деревянные ступеньки скрипели под ногами, постанывая так, словно в каждую было вживлено по одной неупокоенной душе. При желании и изрядной доле фантазии можно было даже различить отдельные «слова», с которыми духи обращались к живым. Как же хорошо, что у меня все в порядке с воображением! Ведь чаще других там можно было расслышать слова «назад» и «нельзя».

Поднявшись на нужный этаж, я задержался, переводя дух и озираясь по сторонам. Сразу можно было отличить, в какую сторону надо свернуть, чтобы попасть к некромантам. Стены, пол, потолок правого коридора были выкрашены в такой мрачный цвет, что казалось, будто вы спустились в подземелье. Пахло землей, жжеными костями, воском, какими-то травами. Где-то вдалеке виднелась полоска света, пробивавшегося под дверью. Дверей было несколько, на каждой красовалась медная табличка. Я легко отыскал ту, на которой значилось нужное мне имя, миновав «бухгалтерию», «кладовую», «библиотеку», «отдел кадров», «управление образованием» и «помощника заведующего». Спокойно, Згаш. Сейчас ты увидишь человека, который…

Нужная дверь была приоткрыта, так что стучать не пришлось. Я просто вошел.

Вдоль стен стояли шкафы, где на черном бархате лежали какие-то слепки, черепки, лежали свитки и образцы камней и ископаемых костей. Эдакий частный музей, если бы не одно «но» – все это явно имело отношение к черной магии. Возле отдельного шкафа с книгами за столом расположился молодой человек и что-то писал. Услышав шаги, он бросил перо, и мы уставились друг на друга.

Нет, я догадывался, что могу его тут встретить, но не ожидал, что первым, кого увижу, будет мой бывший однокурсник. И что этот однокурсник меня не узнает.

– Вы…э-э… – он выпрямился, попытался встать, но шмякнулся обратно в кресло, – как?.. Чем имею… цель визита…Э-э… мэтр Бруно…

– Родик, – сказал я.

– А? – с открытым ртом и вытаращенными глазами мой бывший однокурсник выглядел глупо. – Мы… вы…с кем имею честь?

– Ты здорово изменился, Родик, – я окинул взглядом кабинет. В дальней стене имелась еще одна дверь, массивная, обитая бронзой, на которой были выбиты ряды охранных символов. У входа, за моей спиной, нашелся диванчик, рядом – небольшой столик с кувшином, граненым стаканом и стопкой потрепанных «Вестников некромантии». Уголок ожидания в приемной.

– Мы разве знакомы? – выдавил мой бывший однокурсник.

– Были, – я отвлекся от созерцания потолка. – Четыре года назад.

– Простите?

– Я тебя сразу узнал, – продолжал «таинственный незнакомец», настроение которого заметно улучшилось. – Ты ничуть не изменился.

– А…э-э… простите, но четыре года назад я… я еще учился в Колледже и не имел чести быть связанным с… вашим ведомством, – честно ответил Родик, он же Родольф Панда.

– Я тоже четыре года назад ни о чем таком не помышлял, – пришлось признаться. – Что, неужели не узнаешь?

– Простите, нет!

– Совсем-совсем?

Он только помотал головой.

– Короткая у тебя память, Родька, – вздохнул я. – Уже забыл, кто для тебя по своим формулярам в библиотеке учебники на свое имя брал, и кого ты перед сессией пивом за свой счет поил.

– Ой, – осенило моего бывшего соседа по общаге. – С ума сойти. Груви! Згаш Груви! Глазам не верю!

Я почувствовал, что улыбаюсь против воли.

– Собственной персоной.

В коридоре хлопнула дверь. Послышались быстрые легкие шажки. В приемную впорхнула девушка с несколькими пергаментами. Платье на ней было скромным, если не сказать, целомудренным, но под ним вырисовывались такие соблазнительные формы, и она так виляла попкой при ходьбе, что мы оба поневоле на нее уставились. Тем более, что и на лицо она была хорошенькая.

– У себя? – девушка кивнула на вторую дверь.

– Н-не…с-с… – Родик бросил на меня вопросительный взгляд, явно не зная, что сказать.

– Понятно. Мне на подпись, – она помахала пергаментами.

– Я передам.

– Это срочно.

Девушка сделала два шага, протягивая пергаменты Родику, но тут заметила неподвижно стоявшего меня и тоже замерла на вдохе. При этом грудь ее выпятилась так, что я ненадолго тоже забыл, как дышать.

– Ой, – она выдохнула первой. – У тебя…вас тут…

– Да, – кивнул Родик. – У нас тут… Давай! Я передам.

– Ага. Ясно, конечно, – покивала девушка, отдала документы и развернулась к двери, провожаемая нашими взглядами.

– Смотрю, ты все-таки нашел себе тепленькое местечко! – признал я. – Ничего устроился. Такие цыпочки… Откуда? Из бухгалтерии?

– Из отдела кадров.

– Ого! Ничего себе у вас тут раскадровка! Да ты прямо как медведь на пасеке…

– Ага, медведь. Только сторожа кругом, – усмехнулся Родик, выразительно покосившись на дверь в кабинет к начальнику. – А ты, смотрю, тоже неплохо устроился. Как тебя угораздило?

Хвала всем богам, он не стал меня поздравлять, хлопать по плечу и просить посодействовать в деле какого-нибудь знакомого, попавшего в сферу интересов Инквизиции. Хотя, может быть, все впереди?

– Долгая история. Если честно, не думал тебя тут встретить…

Нет, я, конечно, помнил, что богатые родители купили для Родольфа теплое местечко в столице, чтобы обеспечить сыну карьеру. Мол, не для того он столько лет учился, чтобы теперь по жальникам лазить и упырей упокоивать! Но вот не думал, что это теплое местечко под боком у самого высокого начальника. Или ему пришлось начинать с должности курьера, и в это кресло мой бывший однокурсник пересел совсем недавно?

– Я, если честно, тоже не думал, что мы с тобой увидимся, – признался тот. – Ты, помнится, собирался куда-то на работу устраиваться. В провинции где-то… Ну и как там, в захолустье?

– Нормально.

Только бы он не пустился в расспросы! Два года прошло, а вспоминать все равно больно. Как мне там было хорошо! И вот ведь дурень, имел глупость считать, что работа некроманта не для меня! Да я бы полжизни отдал за то, чтобы оставаться в Больших Звездунах. Карьеру не сделал бы, зато оставался на своем месте. Занимался любимым делом…

– Видимо, не очень-то тебе там понравилось, раз ты в столицу перебрался, – ухмыльнулся Родик. – Здесь оно лучше. А там что? Ни славы, ни денег… Нет, что ни говори, а чего-то добиться можно только в столице. Ты, я смотрю…

– Я, если ты видишь, больше не некромант!

– И правильно! – Родик подмигнул. – Чего там делать? Только грязь месить по кладбищам и здоровьем рисковать. Жизнь-то у нас одна…

И с этим парнем мы жили в одной комнате в общежитии, вместе ходили клеить девчонок в трактире, ссыпали стипендию в общий котел, помогали друг другу, одалживались в мелочах… Родька как-то раз пригласил меня в дом своих родных на праздник… Где тот бесшабашный насмешливый Родик? Передо мной, развалившись в кресле, сидел сытый, довольный жизнью тип, радуясь тому, что все в его жизни удалось и уверенный в том, что карьера стоит таких жертв?

– Ошибаешься ты, Родольф Панда. Жизнь не одна. Был бы ты некромантом, знал бы это.

Одни боги знают, чего мне стоило улыбаться при этих словах. Вот из-за таких типов, как бывший друг, моя жизнь и была сломана. Кто-то вечно пытается устроиться получше за чужой счет, подставляет своих и чужих, не замечая, что ломает чьи-то судьбы.

– Некромантом? – он, кажется, ничего не понял или мастерски притворялся. – Я, если хочешь знать, тоже образование получил. И даже диплом с отличием. А вот ты…

– А вот спорим, что я могу, не сходя с места и даже не вынимая рук из карманов, тебе доказать обратное?

Кругом в шкафах и наверняка в ящиках стола, за которым восседал, глядя на меня снизу вверх, Родольф Панда, было полным-полно магических артефактов, амулетов и прочих колдовских штучек, а я пришел с пустыми руками. Но есть такая штука – уверенность в себе! – и вот ее-то у меня было столько, что мог поделиться со всеми, кто находился в этот момент в здании.

И Родик это, кажется, понял.

– Но ведь ты…э-э… – он даже вспотел от волнения.

– Я, – кивнул вдруг занемевшей шеей. – Я был некромантом. Простым провинциальным некромантом. Я работал. А теперь работаю инквизитором. И сейчас я пришел сюда по делу.

– Ага. Да. Понятно. Угу. Сейчас, – забормотал бывший однокурсник, шаря руками по столу и боясь отвести взгляд. – Конечно. Сию минуту.

И подумать только, что вот от таких людей и зависит наша жизнь!

– Сам понимаешь, – Родик наконец нашел перо, раскрыл наугад толстую книгу, приготовился писать. – Я тут тоже как бы не просто так… Я при исполнении… Не думай, что у меня тут все… в общем, изложи цель визита. И…

– Расследование преступления, – коротко ответил я и небрежно, словно проделывал это уже раз триста, за цепочку вытащил из-под рясы свой медальон. Терпеть его не могу. Нацепил только по настоянию пра Михаря и, выйдя за ворота, первым делом засунул за пазуху. Но внезапно понял, что он может пригодиться.

– Ого!

Сработало. Родик воззрился на него, как мышь на змею, даже дышать перестал.

– Ну и ну! – прошептал он. – Значит, это правда… Силен! Я-то думал, ты просто свою провинцию бросил, а ты… Вот это да! Уважаю! Я всегда знал, что ты устроишься лучше нас всех, вместе взятых! Да круче тебя, наверное, только сам супруг Смерти!

Я слегка прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Знал бы наивный Родька, с кем он разговаривает? Про супругов Смерти знали практически все некроманты, но считали их некими мифическими существами. Мол, есть такая легенда, передаваемая из уст в уста…

– Наверное. Я не спрашивал. Так я могу пройти к твоему начальству?

– Минуточку, – Родик тщательно все записывал. – А не намекнешь… ну, по знакомству… что это за дело? А то, может быть, тебе консультант требуется… ну, или помощник толковый…

Я решил оставить его намеки без ответа. Стало так противно, словно вляпался в отходы жизнедеятельности упыря. Да не просто наступил, а упал лицом прямо на…хм…это.

– Это конфиденциальная информация. Я пойду?

Родик уже открыл рот, чтобы опять что-то сказать – вот ведь настырный! – но дверь уже дрогнула под решительной рукой. Знал бы, в какую сторону открывается…

– На себя!

Ой, зря он это сказал… Дверь я дернул с такой силой, что чуть не сорвал ее с петель.

Магистр черной магии мэтр Бруно Черный расположился в нише под огромным, до потолка, витражом, изображавшим «классическую» Смерть – темный балахон, надвинутый на глаза капюшон, костлявая рука, коса и скорчившиеся у ее ног людские души. Странно. Вроде бы все некроманты должна знать, как Она выглядит на самом деле – и все равно этот образ усиленно пропагандируется в мире. Почему? Чтобы отпугнуть обывателей, призывая их еще больше ценить жизнь?

Кабинет главы гильдии некромантов совершенно не соответствовал ожиданиям. Кроме витража и пентаграммы на полу – да и то не полная картинка, а, так сказать, красивый орнамент – ничто не намекало на то, чем занимается сидевший за столом человек. Тот тоже мало походил на классического книжного Повелителя Мертвых. Кроме черных одежд, украшенных серебряной вышивкой, и нескольких перстней и амулетов, ничто не отличало его от обычного человека.

А еще он был лысым. Абсолютно. К тому же гладко выбритым. Единственной растительностью на лице были брови и ресницы. Мэтр Бруно перебирал какие-то испещренные цифрами листы, раскладывая их на две стопки и время от времени ставя внизу свою подпись.

– Где отчет по списанным амулетам и положение о проведении акции на кладбище? – не поднимая головы, осведомился он.

– Э-э… – заблеял за моим плечом Родик. – Тут…э-э…

Я молча двинул его локтем в солнечное сплетение.

– Слово и дело.

Мэтр Бруно Черный уронил на пергамент кляксу. Хлопок закрывшейся двери заставил его вздрогнуть и бросить перо.

Несколько секунд мы молча пялились друг на друга. Глаза в глаза. Глава гильдии – и человек, которого он продал Инквизиции. Почему? Спасая свою шкуру, подчиняясь шантажу или просто потому, что это его работа – подписывать бумаги? Удавил бы гниду…А потом воскресил.

И еще раз удавил…

И еще раз…

И так – до тех пор, пока не…

Спокойно, Згаш. Спокойно. У тебя еще все впереди. Ты здесь не просто так, ты при исполнении. Отыграешься потом, когда докажешь, что даже в рясе инквизитора ты больше некромант, чем эти двое – даже трое, считая и грудастую девицу из отдела кадров! – вместе взятые.

– Здравствуйте, – помолчав, первым заговорил хозяин кабинета. – Очень рад. Чем могу быть полезен? Отчет за прошлый месяц мы вам сдали, вся документация в порядке. План работы утвержден… Что еще? Справки? По какому вопросу? В некоторых случаях мог помочь мой секретарь, и не стоило так себя утруждать. Но если он не смог, то я готов вас выслушать и… Что? – он слегка запнулся, поскольку с моей стороны пока не прилетело ни звука. – Проверка? Внеплановая? Вы же вроде нас только что…

Нет, правду говорят, что молчание – золото. Тут ведь главное не просто молчать, а как молчать. Я только стоял и молча хлопал глазами, а сидевший за столом человек понемногу начал нервничать. Теперь стало понятно, как решалась моя судьба.

Стало горько – и радостно. Можете пинать меня ногами, то такого морального удовлетворения я не получал уже давно. Говорят, некроманты живут за счет страха, который испытывают к ним окружающие. Они просто наслаждаются им, радуясь ужасу обывателей, иногда нарочно сгущая краски. Все эти черные одежды, ворон на плече, одинокие башни, скелеты по углам, послушные их воле армии упырей – они как раз и нужны для того, чтобы люди их боялись. Но вот стою я, рядовой инквизитор, без оружия, руки в карманах – и внушаю страх самому сильному некроманту современности. Хотя, если вспомнить, что Родька сравнивал меня с легендарным супругом Смерти, до которого мэтру Бруно Черному расти и расти… И почему я еще не сижу в этом кресле, закинув сапоги на стол?

– Чего вы хотите? – сдался мэтр Бруно.

– Мне нужна информация.

Он шумно выдохнул, но тут же напрягся снова.

– По какому вопросу? Вся отчетная документация в канцелярии.

– Мне нужна информация о распределении выпускников Колледжа Некромагии за последние три года. Включая сегодняшний.

– Но, – он стрельнул глазами по сторонам, – этот год еще не…Экзамены начнутся только через две недели, сейчас пока еще трудно что-либо сказать и…

– Не врите. Вам не хуже меня известно, что вы по традиции являетесь одним из сопредседателей экзаменационной комиссии, и зачастую от вашего мнения зависит, какой балл получит на экзамене студент – а значит, каков его шанс найти работу. Кому, как не вам, наверняка понятно истинное положение дел в гильдии. И вы прекрасно знаете, что некоторые выпускники уже нашли себе удобные места. Кроме того, меня интересуют все кадровые перестановки за последние три года. Кто, на какую должность, когда переведен и по какой причине. Особенно меня интересуют причины…

Все, кроме одной. Моей собственной. Но сидевшему в кресле человеку этого знать было не обязательно.

– А могу я поинтересоваться, чем вызван такой интерес? Мы, как записано в нашем Кодексе, подчиняемся только высшему закону и лишь жестом доброй воли можно объяснить тот факт, что Инквизиция имеет доступ к некоторым нашим документам.

– Это конфиденциальная информация.

– Вас интересуют только выпускники или…

– Все.

А вдруг удастся раскопать что-то интересное в недавнем прошлом бывшего однокурсника или – чего греха таить! – самого Великого Магистра?

– Только столица или еще и…

– Все.

Надо отдать моему оппоненту должное – собой он владеть умел отлично. Умение держать себя в руках и не пасовать в случае непредвиденных обстоятельств – одно из умений настоящего некроманта. Мы даже сдавали тесты. Помню, каким был сам… И мэтр Бруно Черный не засиделся бы в этом кресле, если бы не умел делать хорошую мину про плохой игре. Первый испуг прошел. Он лишь слегка побледнел, услышав последнее слово, но и бровью не повел, кивая головой.

– Но вы должны понимать, что это надолго…

– Я подожду.

– Плохо, Груви, очень плохо!

Я только пожал плечами, спокойно глядя на пра Михаря, который маршировал туда-сюда с мрачным видом.

– Вы хоть понимаете, что натворили? Явились в здание Гильдии, устроили там едва ли не обыск…

– Вы меня сами посылали!

– Посылал, – он скривился и шевельнул губами, переадресуя посыл по иному адресу. – Но не для того, чтобы перепугать половину гильдейских!

– Зато получил информацию.

– Но какой ценой!

– Цель оправдывает средства. Кроме того…

– Кроме того, – повысил голос инквизитор, – кто вас учил так общаться с людьми? Учу я вас, учу, а вы…

– А я до сегодняшнего момента не знал, что это называется учебой!

– Он еще и огрызается, – возвел пра Михарь очи горе. – О, Свентовид, за что мне это?

– За то, что захотели сделать меня инквизитором!

– Да уж, отечественная некромантия понесла тяжелую утрату, – проворчал мой якобы наставник.

– Некроманты никогда не умирают окончательно…

– … если их неправильно нейтрализуют, – тут же парировал пра Михарь. – Но, по счастью, из этого положения есть выход.

– Какой?

– Костер!

На какой-то миг стало страшно. Костер – это конец. Любой некромант скажет, что если уничтожить тело, душе не за что зацепиться за этом свете. Не за кучку же пыли и пепла ей держаться? Но потом вспомнил, кому все это говорится – и храбро рассмеялся в лицо:

– А давайте попробуем!

– Нет, – огрызнулся инквизитор. – Костер – это слишком простое решение. Это не выход.

– А что выход?

– Признать, наконец, и принять свое предназначение.

Я молча показал ему оттопыренный палец, от которого пра Михарь отшатнулся, как бес от ладана.

– Все будет доложено начальству! – процедил он и вышел.

Поле словесной битвы осталось за мной, но настроение испортилось – хуже некуда. С одной стороны, не этого ли я добивался вот уже два года, а с другой… Что будет, если ворота монастыря захлопнутся за моей спиной? Без денег, без связей, без рекомендаций, даже официально не состоящий ни в одной гильдии… Как говорится, никто, ничто и звать никак. Нужна мне свобода такой ценой? Очень нужна – если я захочу стать Темным Властелином, создать армию мертвецов-монстров и двинуть ее покорять и уничтожать человечество, сметая все на своем пути. Для супруга Смерти – самый оптимальный вариант. Правда, стоит помнить, что все Темные Властелины заканчивали свой жизненный путь одинаково – приходил Герой и уничтожал Злодея. В лучшем случае он его убивал, в худшем – Темного Властелина ждало развоплощение и долгие посмертные муки.

А я? А что я? У меня семья! Жена…

Жена! Как же я сразу-то…

Собственный Храм Смерти при монастыре все-таки был. А как иначе, если он – непременный атрибут любого места захоронения? На больших кладбищах Храм Смерти – довольно заметное сооружение. На небольших кладбищах и храмы невелики, а на сельских жальниках вовсе стоят крохотные часовенки, где и троим-то тесно. Но они есть, ибо уважительное отношение к смерти и есть признак жизни.

Монастырское кладбище могло похвастаться только небольшой часовней, довольно мрачной и унылой. И строители, и посетители забыли, что Смерть – тоже женщина и тоже любит цветы. Поэтому я по дороге озаботился надергать тут и там первых одуванчиков и положил к подножию статуи ярко-желтый, пачкающий все пыльцой букетик.

– Привет. Извини, что так долго не приходил, но… ты сама понимаешь – дела и все такое…

В часовне было темно и тихо. Никто не нарушал покоя Смерти в этот час. Я был совсем один – и в то же время наедине с нею, своей женой.

Тихо присел на край постамента у подножия статуи. Смерть всюду изображают по-разному, но всегда это молодая женщина со скрещенными на груди руками и опущенной долу головой. Она и вдова, потерявшая мужа, и мать, схоронившая единственное дитя, и дочь, лишившаяся родителей. На ее челе всегда печаль. Никто никогда не видел, чтобы она улыбалась.

Никто, кроме ее супруга.

И никто не знает, какие у нее мягкие сладкие губы, как она умеет целоваться, как жадно обнимает, как стонет и вскрикивает, прикусив губу, как извивается в мужских объятиях… Кажется, я был единственным, кому довелось держать Смерть в объятиях. Причем не один раз. Когда мы виделись в последний раз, была осень. Желтели листья на деревьях, и порывы ветра обрывали некоторые из них. Накануне прошел дождь, и пожухлая трава была влажной и вялой. Но нам было все равно. Забыв про все на свете, мы любили друг друга на вересковых пустошах, в мире, где царит Смерть и разрушение, где нет места любви и счастью…

Да, последний раз это было два с половиной года тому назад. Почти четыре года я считаюсь супругом Смерти, но лишь несколько раз мне довелось быть ее мужем не на словах, а на деле. Там, на вересковых пустошах. И с тех пор…

Тишина в часовне угнетала. Где-то снаружи в кустах над какой-то могилой осторожно подавала голос птаха. Всюду жизнь…

– Ты, наверное, на меня обиделась, – заговорил снова. – Прости. Ты же знаешь, что я… В общем, так получилось… Я не виноват. Ты же знаешь…Я скучаю. Мы так редко бываем вместе. И я так давно не слышал твоего голоса… Может быть, мне стоило приходить сюда почаще, может, надо было молиться, что ли… Не знаю.

Прикусил губу, оборвав сам себя. Женщины любят победителей, тех, кто с высоко поднятой головой шагают по жизни, не обращая внимания на препятствия. Им подавай сильных несгибаемых мужиков, а я… Вот бес! Разнюнился, как мальчишка!

– Извини. Я не должен предъявлять тебе претензий. И… как-никак, тут, в этих стенах, нет места даже воспоминанию о супружеских отношениях. И я понимаю, что уже через год вряд ли смогу с полным правом именоваться супругом Смерти… Тебе, наверное, придется искать себе нового любимчика… Знаешь, я не обижусь. У меня было такое, чем не мог похвастаться никто до меня. Можно сказать, мне есть, чем гордиться. Поэтому я… В общем, не обращай внимания. Просто это задание…

Запахло вереском и морем. Пряный аромат коснулся ноздрей, налетел легкий ветерок. Где-то что-то горит? Похоже, что кто-то жжет сухие травы.

Легкая ладонь легла на макушку, скользнула по голове.

– Бедный мой…

Я сильнее прикусил губу. Не привык, чтобы меня жалели.

– Извини, что долго не откликалась. Я…

- Я все понимаю, – ее ладонь скользила по моим волосам. Непередаваемое ощущение. – Мне остался только год. Потом… мы должны расстаться…

– Не думаю, – голос был полон нежной грусти. – Вряд ли это возможно!

– Возможно, любимая. Еще как возможно. Ты же не можешь считать своим супругом не-некроманта!

– Ах, ты ничего не понимаешь!

– Где уж мне!

Нежные пальцы внезапно налились силой. Ногти впились в волосы и, казалось, проткнули кожу, потянули голову наверх. Смерть заставила меня запрокинуть лицо и взглянуть в ее глаза. Сиреневые глаза и губы цвета вишни. Я один знаю, каковы они на вкус?

– Обиделся, – с улыбкой констатировала Смерть.

– Неправда! Вовсе я не…

– Обиделся, – повторила она. – Глупый мальчишка. Я выбрала тебя. Этого достаточно…

– Для меня – да. Но есть законы мироздания…

– Ах, вот ты о чем! – она все еще улыбалась. – Да, такой закон есть. Но есть и другие…

– Не понимаю.

– И не надо.

Другой бы обиделся, но я-то помнил, с кем говорю.

– Я тебе верю. Просто…

– Тебя что-то гнетет. Расскажи.

Она произнесла эти простые слова таким тоном, что я не смог удержаться. Легкая рука Смерти все еще касалась моей головы, я сидел в неудобной позе, запрокинувшись назад, на краю постамента, и говорил.

Смерть слушала внимательно. Наверное, не существует в мире второй такой женщины, которая будет так напряженно внимать словам мужчины, ловя каждый звук и тихо кивая в такт его речам.

– И вот я должен узнать, что происходит. Вернее, конечно, мне отдали приказ… Не скажу, что мне так уж нравится это задание, но, понимаешь, это шанс. Я еще не забыл, кем был. И эти парни… мои ровесники и даже чуть помладше…В конце концов, они только вступали в жизнь и ничего еще не видели…

– И ты пришел ко мне в надежде на помощь?

Я кивнул, не сводя с нее глаз.

– Ну… не только. Еще я действительно соскучился. Мы так давно не виделись…

– Прости, я была занята.

– Этими смертями?

– У меня и без того много дел!

– Понимаю, любимая. Поверь, я знаю свое место…

У твоих ног. Это звучит глупо, нелепо, наивно и, возможно, по-детски, но я действительно понимаю, кто она и кто я и ни на что не претендую. Я прошу только возможности обожать ее издалека. Мое сердце, как ни пафосно это звучит, отдано единственной женщине в мире, которая никогда не будет принадлежать ни одному мужчине. Сколько этих супругов Смерти было до меня – и сколько будет после того, как меня засыплют землей!.. Говорят, всем моим предшественникам на роду была написана долгая жизнь в обмен на особые отношения с богиней. Жизнь в разлуке с любимой.

Я тихо подвинулся, коснулся плечом ее колена. Так хотелось обнять жену, но останавливал страх ощутить под руками холодный гладкий известняк.

– Не огорчайся, милый, – она ласково потрепала меня по щеке. – Лучше скажи, чем я могу тебе помочь?

Хм… Особые отношения, говорите…

– Эти шестнадцать смертей…Шестнадцать душ, упавших в Бездну… Если бы можно было узнать, кто их туда отправил, как и почему?

– Я не знаю.

Эти слова заставили насторожиться. Чтобы одна из самых сильных богинь мироздания – и вдруг чего-то не знала? Быть того не может! Если только души умерших некромантов по какой-то причине не долетели до Бездны и задержались на земле? Тогда возникает вопрос – кто и зачем, а самое главное как удерживает их в нашем мире.

– Я на самом деле не знаю, – повторила Смерть. – Понимаешь, тут на некоторое время я…э-э…немножко потеряла контроль над ситуацией… Готовила тебе сюрприз. Ты не будешь сердиться на меня за это?

Сердиться – на нее? Да кто я такой, чтобы предъявлять богине претензии? Помотал головой, улыбаясь во весь рот.

– Вот и славно, – сиреневые глаза потеплели, а губы оказались так близко, что я ощутил исходивший от них аромат дыма и вереска. – Вот и хорошо. Вот это радость. Закрой глаза.

Я повиновался и через секунду ощутил, как мягкие губы коснулись моего рта.

– Хм.

Вздрогнул, просыпаясь. Что это было?

Резко сел. Оказывается, я валялся на полу у подножия постамента, на котором застыла скорбная фигура со скрещенными на груди руками. Судя по сумраку, уже наступил вечер. Снизу, с пола, в свете нескольких лампад, мне были отлично видны два лица – одно каменной статуи, изваянное много лет назад неизвестным резчиком, спокойное и умиротворенное. И другое – с досадливо поджатыми губами и сердитым прищуром карих глаз.

– Полюбуйтесь на него, – процедил пра Михарь. – Половина монастыря сбилась с ног, ищет его по всем закоулкам, а он тут спит.

– Не спит, а медитирует, – я попытался встать. От лежания на холодном твердом полу тело онемело и затекло.

– И немного переборщил с концентрацией, – понимающе кивнул инквизитор.

– Я ничего не пил. Могу дыхнуть! Х-ха!

– Вересковый мед, – принюхался пра Михарь.

– Это не я! Это Она!

Изваяние Смерти хранило молчание, но мой красноречивый взгляд подсказал ответ.

– Хотите сказать, что вам являлась сама Смерть?

– Да, а что тут такого? Она – моя супруга…

– Фигурально выражаясь. Существование супругов Смерти не доказано. Что это? Должность? Титул? Звание? Или медицинский термин? В чем состоят права и обязанности этих…э-э…личностей?

Я обернулся на статую. Она хранила гордое молчание.

– В правах и обязанностях мужа.

– Вот как? Хотите сказать, что я помешал семейной сцене? В таком случае, прошу меня извинить, господа… – инквизитор раскланялся.

– Извинения приняты.

– Ну, если вы здесь закончили, должен напомнить, что вас ждут и другие дела. И я вообще-то явился сюда, дабы напомнить о том, что у вас есть обязанности по отношению к другим людям. Да и вашей…хм… супруге тоже не стоит долго оставаться на одном месте.

Статуя за спиной молчала. Смерть уже отправилась по своим делам.

Я кивнул, показывая, что готов следовать за своим куратором – а что мне оставалось делать? – и направился к выходу из часовни. На память приходило наше короткое свидание. Что-то такое жена мне все-таки сказала. Что-то важное и интересное. Вспомнить бы, что!