Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант

Глава 16

ГЛАВА 16.

Пра Михарю стало хуже.

Брат-целитель поднял меня с постели. Я чуть ли не до полуночи проверял контрольные работы первокурсников, только-только сомкнул глаза – и нате вам! Но делать нечего. Едва услышав от послушника, что меня вызывают к моему бывшему наставнику, собрался и побежал бегом. Пра Михарь зря звать не станет.

Конечно, после того, как волевым решением Рудика Панды меня фактически восстановили в Ордене некромантов, я мог с чистой совестью наплевать и на монастырь, и на сан инквизитора и зажить обычной жизнью. Даже жениться, бесы его побери. Пусть не на молоденькой девушке, а на почтенной вдовушке годков эдак сорока, чтобы было, кому стирать мои портянки, готовить обеды и порой согревать постель, но все-таки… И даже – чем боги не шутят? – на старости лет обзавестись хотя бы одним прижитым в браке ребенком. Однако я предпочел оставить все, как есть. Привык. Люди вообще ко всему привыкают. А в монастыре, как-никак, я мог не заботиться ни о чистоте своей кельи – на это есть послушники – ни о еде – а брат-повар и штат его помощников на что? – ни о прочих удобствах. Что до женского общества, то, простите, бордели никто не отменял. Да и жена не давала о себе забыть.

Она, кстати, мне снилась в тот раз, когда меня подняли. Склонилась над изголовьем постели, провела рукой по волосам, пощекотала ухо тонкими прохладными пальчиками. Прямо перед моими глазами в разрезе ее одеяния виднелись чуть отвисшие груди. А я, как всегда во сне, не мог даже пальцем шевельнуть, чтобы до них дотронуться.

{Скучал? –} прошелестел знакомый голос. Меня обдало запахом вереска и гнили.

- Ты же знаешь, что да! – скорее не сказал, а подумал я.

{Бедный… вижу, что скучал, -} ее рука коснулась моего тела – во сне пройдя сквозь одежду и сразу найдя нужную его часть. – {Как тебе было… одиноко?}

Я застонал от ее прикосновения.

{Понимаю, -} вздох и новый поток ароматов, от которых кружилась голова. – {Не бойся. Скоро все закончится… все, что началось. И тогда мы будем вместе. Как ты и хотел…}

- Что… началось?

{Сам знаешь, -} она улыбалась. Ее улыбка была прямо у меня над глазами, - {наш сын. Он… пришел в мир… Сдвинулись чаши весов. Все приходит в движение… И скоро… совсем скоро ты получишь доказательства… }

- Доказательства чего? Богиня, я должен знать…

{Мужчина, -} губы коснулись кончика моего носа, и я чуть не задохнулся от аромата вереска. – {Любопытен, как женщина. Все хочешь знать… все хочешь контролировать, даже меня. Забыл, кто я и кто ты?}

- Ты – Смерть, - я прилагал отчаянные усилия, чтобы пошевелиться, но пока шевелилась только та часть, которая… ну, вы поняли… - А я – твой Супруг…И единственный, кто смог дать тебе сына…

{Сына, который пришел, чтобы изменить этот мир. Перемены уже начались. Их не остановить. }

Почему-то мне стало страшно. Я любил свою жену, но при этом понимал, что рано или поздно она придет за мной. И тогда мне будет уготована Бездна.

Я стиснул зубы, собрал силы и…

… и моя рука взлетела вверх. Она с легкостью прошла сквозь тело моей жены, как будто оно было лишь туманом, и ударилась о стену.

Боль разом нарушила очарование момента. Видение Смерти вздрогнуло, пошло рябью, как отражение на воде.

{Ах-х-х-х…}

Стук. Даже не стук, грохот. Кто-то отчаянно колотил кулаками в дверь.

- Пра Груви? Пра Груви? Вы…

С трудом – тело было как чужое – приподнялся на локте, моргая в темноту. В келье мрак, лишь серое пятно окошка виднеется на стене.

- Пра Груви! Пра Груви, отзовитесь! – доносилось сквозь стук. – Вы живы?

- Да… Да, я жив! – грудь под нижней рубашкой была вся мокрая.

- Хвала богам! Отоприте скорее! – в дверь, кажется, уже колотили ногами.

- Что случилось? – я сел, переводя дух. Чувствовал себя так, словно весь день бегал по жаре, таская туда-сюда мешки с песком.

- Вас зовет брат-лекарь! Пра Михарь…

Выругавшись, я скатился с кровати и кинулся ощупью искать одежду. По счастью, верхняя ряса лежала на табурете. Кое-как сунув ноги в сапоги – портянки искать и наматывать было некогда – я сдернул с гвоздя теплую накидку и распахнул дверь.

Взлохмаченный послушник вцепился в меня, как будто мы с ним остались последними живыми людьми на земле.

- Скорее! – запричитал он. – Пра Михарю плохо. Я стучал-стучал, а вы не отзывались… я думал, вы тоже умерли…

- Тоже? Пра Михарь – он…

- Я не знаю, - послушник замотал головой так, что волосы буквально разлетелись в разные стороны. – Но так пахло вереском…

Вереск.

Смерть.

- Бежим!

Не обращая внимания на разбуженных соседей – крики послушника могли поднять, кажется, и мертвого – мы кинулись прочь.

Кельи послушников и рядовых монахов, в том числе и инквизиторов, находились в двух длинных домах – узкий коридор, в которых открываются совершенно одинаковые двери. Лишь немногие важные члены ордена обитали в отдельных каменных хоромах. К их числу принадлежал пра Михарь.

Мы влетели в его келью, состоявшую из трех комнат – передней, приемной, спальни и кабинета, к которой примыкала крохотная личная молельня. В передней толпился народ – все важные лица монастыря, как и я поднятые с постелей. Они о чем-то приглушенно переговаривались и разом замолчали, когда я ворвался в их тесный круг:

- Как… он?

- Позвольте, - приведший меня послушник боком ввинтился в толпу, прокладывая путь к двери в спальню моего бывшего наставника. Я устремился было за ним, но был остановлен железной рукой рыцаря-командора, брата Альта.

- Вас вызывали, брат? – взглянул он на меня сверху вниз.

Рыцарь-командор командовал отрядом охраны. Именно эти люди обычно оцепляли помосты, на которых производились казни. Именно их чаще всего посылали за знатными лордами, провинившимися в чем-то перед Инквизицией. И именно они вставали в первых рядах, если надо было наводить порядок после очередного «разгула некромантов». В прежние века немало моих собратьев по Ордену пало от их рук, было арестовано ими и препровождено на допросы, пытки и казнь. В последние годы, когда некромантию реабилитировали, рыцари в большей степени выполняли чисто декоративную функцию.

- Пра Михарь – мой наставник…

- Это не дает вам права. Вы пришли последним…

- … а пройду первым, - я извернулся, выкручиваясь из его захвата. То есть, попытался выкрутиться – с возрастом, увы, суставы утратили гибкость, и командор меня удержал, довольно решительно задвинув к стене:

- Нет!

Спины остальных священников сомкнулись передо мной. Снова зазвучали недовольные голоса. Всем хотелось знать, что случилось, почему они вот уже несколько минут тут торчат и где, ко всем святым, брат-лекарь? Кто-то даже стал стучать в дверь.

Та распахнулась так неожиданно, что кулак стучавшего не успел остановиться и чудом не снес брату-лекарю носа.

- Осторожнее, - воскликнул он, привставая на цыпочки и кого-то высматривая.

- Прошу прощения, брат. Что с отцом-настоятелем?

- Потом. Все потом…

- Мы желаем знать…

- А я желаю знать, где пра Груви? За ним посылали.

- Я тут! – рванулся вперед.

- Где вы ходите? – брат-лекарь цапнул меня за запястье. – Нужна ваша помощь…

Услышав эти слова, прочие расступились передо мной, и я оказался в спальне моего наставника.

Тут тлели углями две жаровни, поставленные одна – у постели, а вторая ближе к окну, на небольшом столе теснились два зажженных подсвечника и несколько колбочек, бутылей, плошек и склянок. В молельню дверь была распахнута настежь, оттуда тоже лился свет. Стоявший на коленях послушник – не тот, который за мной бегал, а другой, аккуратно вытирал разрезанный локоть лежавшего пластом пра Михаря. У его ног стоял таз с темной густой жидкостью – старику только что пускали кровь. Сам брат-лекарь вытирал скальпель и заодно внимательно смотрел на своего помощника, который тщательно перетирал в ступке какие-то порошки и травы. Крапива и болиголов, по запаху определил я. А вот остальное…

Про остальное я не успел подумать потому, что сразу увидел ее. Моя жена, Смерть, присутствовала в этой комнате, невидимая для всех, кроме меня. Стояла она у постели больного, внимательно глядя ему в лицо.

- Что…

- Он… спрашивал вас, - брат-лекарь кивнул на больного.

Я шагнул ближе. В ноздри ударила ядреная смесь запахов – кровь, лекарства, ладан, вереск, дым, гниющая плоть. Усилием воли я подавил спазм, сглотнув.

- Отойди, мешаешь.

Послушник, вытиравший кровь с руки пра Михаря, встрепенулся, заспешил и от волнения уронил тампон в таз с кровью.

- Прошу прощения…

- Не ты.

Моя жена медленно выпрямилась:

{Это ты… мне?}

- Тебе.

{А в чем дело?}

- Ты мне мешаешь. Уйди.

{Ты сам-то понимаешь, кому это говоришь?}

- Еще как понимаю! Сказано – отойди.

{А если не уйду? –} ее глаза блеснули под покрывалом. – {Сам ведь знаешь – его время пришло. }

Знаю. Вернее, знал. Среди присутствующих никто, даже брат-лекарь, не имел соответствующего образования. Кстати, одна из причин, по которой некромантам запрещают заниматься целительством, как раз и состоит в том, что лекарь-некромант сразу видит, что человек не жилец и, как правило, предпочитает не тратить времени и сил на спасение такого больного. Родственники могут на коленях стоять, умолять, угрожать и давать взятки – некромант лишь назовет им точное время, когда их близкого не станет. Нет, бывали случаи, когда врач вступал в борьбу со Смертью и даже одерживал победу, но, как правило, такой некромант платил за спасение чужой жизни сокращением собственной. Одна спасенная человеческая жизнь – на один год раньше ты умрешь. Кому охота настолько буквально жертвовать собой?

А аура пра Михаря, вернее, то, что от нее осталось, свидетельствовала о том, что жизни ему было отмеряно от силы несколько часов. Ее лохмотья расползались буквально на глазах. И каждая попытка соединить разрозненные края приводила бы к появлению еще больших дыр. Так невозможно зашить истлевшую дерюгу.

И все-таки я попытался – протянул руки, чувствуя, как тепло устремляется в кончики пальцев. Стряхнул накопившееся тепло, одновременно подпитывая истощенное тело своей энергией. Слегка закружилась голова, но несколько ключевых нитей ауры заблистали, переливаясь.

{Ты что творишь? –} зашипела моя жена. – {С ума сошел? Ты… забыл, кто ты есть?}

- Я помню, кто он… был, - отрезал я. От напряжения заломило виски. Краем уха я услышал голоса. За моей спиной брат-лекарь переговаривался с кем-то. Как же душно! Если не откроют окна, я тут потеряю сознание, и ему придется откачивать сразу двоих.

- Ох…

Кто-то подставил мне плечо, иначе я бы рухнул на пол самым позорным образом.

- Окно…открыть…

Послушник кинулся выполнять приказ. Свежий морозный воздух ворвался в келью, пригасил пламя свечей, наполнив комнату сумраком.

{Ну, -} Смерть смотрела осуждающе, - {и чего ты добился? }

- Того, что хотел.

Землисто-бледное лицо пра Михаря слегка порозовело. Слегка-слегка, но мне того было достаточно. Пергаментно-тонкие веки дрогнули, затрепетали, приоткрывая мутные глаза. Сухие губы чуть дрогнули, когда наши взгляды встретились.

- Згаш…

Шепот был так тих, что лишь по движению губ я догадался о том, что меня позвали. Рванулся вперед, схватил холодную руку наставника. Пришлось нагнуться к самому его лицу, заодно через руку подпитывая умирающего энергией.

- Ты… пришел.

- Вы звали меня…

- Это ты… меня вытащил? Некромант, - улыбка растянула его губы. – Я знал… где… все?

Я обернулся, окликнул брата-лекаря.

- Ждут снаружи, - ответил тот. – Позвать?

Пра Михарь моргнул лишившимися ресниц веками.

Они входили один за другим, толкаясь, тихо шикая друг на друга, и также один за другим вставали возле постели. Я опустился у изголовья на колени, чтобы не закрывать умирающего настоятеля от их взглядов.

Пра Михарь скользнул взглядом по собравшимся.

- Все… здесь? – выдохнул он в напряженной тишине. Ответом ему были энергичные кивки, вздохи и всхлипы. Говорить присутствующие боялись, чтобы за собственными голосами не пропустить ничего сказанного.

- Хорошо, - его шепот был подобен шелесту листвы. Я все еще стоял перед ложем своего бывшего наставника на коленях, сжимая его руку в своей. За моей спиной столпились остальные.

- Хорошо… вы пришли… вовремя…

- Пра, вам вредно много разговаривать, - подал голос брат-лекарь.

Тень улыбки скользнула по его губам.

- Жить вообще вредно. От этого умирают, - прошептал пра Михарь, на краткий миг вновь становясь самим собой. Я машинально проверил состояние его ауры. Она по-прежнему еле держалась, но пока моей энергии хватало, чтобы поддержать жизнь старика.

- Слушайте меня, братья, - словно прочитав мои мысли, умирающий заговорил громче, - настает мой последний час… - замолк ненадолго, пережидая приличествующий моменту гул голосов – мол, вы еще крепки, проживете долго всем на радость! – потом шевельнул свободной рукой: - Не надо лжи. {Она} здесь. Рядом. Смотрит на меня. Моя смерть… Ты ведь чувствуешь ее, Згаш?

Наши взгляды встретились. На несколько мгновений я опять стал юношей, которого испытывает строгий наставник. Кивнул головой.

- Чувствуешь… значит, я прав. Смерть уже пришла. Ждет. Она, - пра Михарь прикрыл глаза, - она красива. Нехорошо заставлять красивую женщину ждать. В моей жизни было мало женщин, мимо стольких из них я прошел, как мимо пустого места… что сейчас просто обязан последовать за нею, куда бы она меня ни повела… во имя всех тех женщин, которые когда-то остались в одиночестве…

- Бредит, - прошептал кто-то. – Это конец?

- Тише, - шикнули на болтуна. – Сейчас будет откровение…

Я не смог сдержать улыбки. Почему-то считалось, что последние слова умирающего всегда полны скрытого и важного смысла. Иногда их записывают и потом спешат к прорицателям – дескать, растолкуйте, на что намекала моя бабушка за пять минут до кончины. Я бы не удивился, если бы кто-то уже приготовил чернила и пергамент.

Потянуло холодом. Пахнуло дымом и вереском.

- Вино, - прошептал пра Михарь. – Ты принесла мне вино? То самое?.. Погоди. У меня еще есть время… Есть? – он скосил на меня глаза, и я опять проверил состояние его ауры. Дотянулся, подпитал энергией несколько потускневших нитей, радуясь, что стою на коленях и могу опереться на край кровати. Не в моем возрасте уже так разбазаривать жизненные силы.

- Спасибо, Згаш, - взгляд моего наставника посветлел. – Как же хорошо… Меня утешает одно – там, на той стороне, я уже не буду чувствовать ни боли, ни усталости… а я так устал… слишком устал… мне надо отдохнуть…

- Нам уйти? – спросил кто-то. На него зашикали опять.

- Но прежде… прежде я хочу обратиться к вам всем…- взгляд настоятеля скользнул поверх моей головы к тем людям, что толпились на спиной. – Вы все ждете главного – моего посмертного откровения и, что еще важнее, что я назову имя своего преемника… Да, трудные времена настают. Брат-библиотекарь знает… донесения поступают ежедневно. И это лишь малый ручеек по сравнению с той рекой знамений, событий и слухов, которые до нас просто-напросто не доходят, потому как некому уже их донести… Миру грозит испытание… силы зла поднимают голову… они уже подняли ее, уже сделали первый шаг, и мы можем только защищаться… защищать то, что нам дорого… я рад, что ухожу в это непростое время… Рад потому, что в решительный момент у меня может просто не хватить сил, а слабый вождь порой хуже, чем никакого вождя. Ибо без вождя каждый спасает сам себя и у многих при этом есть шанс уцелеть. А слабый вождь губит не только себя, но и всех, кто рядом с ним, не давая этого шанса. Ордену нужен новый настоятель…

Он вздохнул.

- Что сказал? Что он сказал? Последние его слова кто-нибудь расслышал? – зашептали в задних рядах, и я понял, что кто-то все-таки за пра Михарем записывает. Интересно, они придут на поклон к профессиональным прорицателям или попытаются расшифровать его посмертное откровение своими силами?

- Да, новый настоятель… мой преемник, - помолчав продолжал умирающий. Взгляд его скользнул в сторону, туда, где молча стояла и ждала Смерть. – Сейчас… еще минуту… ты будешь довольна…

Что? Я не ослышался?

- Так вот… мой преемник… он… среди вас…

Всеобщий вздох, в котором смешались облегчение, нетерпение, волнение и даже страх.

- Я думал о многих из вас, но о нем – чаще всего. С ним я беседовал дольше, чем с каждым из вас – порой даже мысленно, он сам не знает, сколько раз мои помыслы обращались к нему… в разные годы, - пра снова улыбнулся, и меня дрожь пробрала от этой улыбки. Было в ней что-то зловещее, как будто он собирался отомстить всем и каждому и уйти безнаказанным. – Он молод… намного моложе меня. Он силен… намного сильнее меня. Он сильнее любого из вас, ибо обладает знаниями, которых нет у большинства присутствующих. Единственный… да, практически единственный…

Ой, что-то мне не нравятся эти намеки! И холодные пальцы наставника в моей руке как-то странно зашевелились, словно я держал нескольких сонных змеек…

- Он – единственный, кто может возглавить наш Орден в это непростое время. Единственный, кто может помочь нам победить… ты!

Наши взгляды встретились опять.

- Отец Груви…

Мне показалось, что грянул гром.

- Что?

- Згаш Груви, - голос пра Михаря окреп, в нем ненадолго проявились прежние сила и интонации, - ты – тот единственный, на кого я возлагаю все надежды. Ты – тот, кто лучше кого бы то ни было осведомлен об истинном положении вещей. Ты обладаешь теми знаниями и навыками, которых лишены все остальные, хотя среди святых отцов есть и другие люди со способностями… даже с необычными способностями. Но таких, как у тебя – нет ни у кого. Ты – не единственный, но мой самый любимый ученик. Ибо больше любят тех, с кем больше всего хлопот. Помнишь, сколько крови ты мне попортил двадцать лет назад? Можешь считать это моей маленькой местью за те годы…

Он попытался улыбнуться своей прежней ироничной улыбкой, и это было последнее, что он сделал в жизни. Потому что следующее его движение, слово, жест, взгляд были уже предназначены той, которую в эти секунды видели только мы двое.

{- Пить… в горле пересохло… давно мне не приходилось так много и громко говорить…

Прошу, -} молодая красивая женщина наклонилась, подала кубок. От вина так пахло травами, что захотелось чихнуть.

{- Мм-м… пахнет изумительно… }

Он чуть приподнялся, протягивая свободную руку, принял кубок, сделал глоток.

{Вкусно?}

- Да. Нет-нет… не забирай! Я еще не распробовал…

Еще успеешь. Там тебя ждут. И там ты получишь столько вина, сколько пожелаешь…

- Отлично… молодой человек, вы уже можете не держать меня за руку. Я отлично себя чувствую и как-нибудь дойду сам! }

Запахло дымом и вереском. Шум далекого моря заглушил легкие шаги. Пра Михарь был мертв. Его душа уходила вслед за Смертью туда, откуда даже я не мог ее забрать.

- Отец-настоятель? Отец-настоятель?

Кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

- А? Что?

- Какие будут приказания, отец-настоятель?

Я обернулся. Дюжина пар глаз сверлила меня взглядами. Они все ждали от меня… чего?

- Какие будут приказания, отец-настоятель? – повторил пра Гануш, стоявший впереди. – Может быть, надо… м-м… заняться телом почившего пра Михаря?

Я оглянулся. Разжал пальцы, все еще сжимавшие мертвую ладонь. Сложил руки покойнику на груди, машинально разгладил остатки того, что еще недавно было его аурой.

- Да. Телом… - голос звучал откуда-то издалека. – Займитесь телом, братья…

Они встретились неожиданно. Небольшой отряд всадников рысил по лесной дороге, когда впереди тревожно закричали птицы. Потом послышался топот ног – навстречу людям выскочил перепуганный олень. На миг затормозив, он бросил косой взгляд назад и длинными скачками пронесся дальше, пробежав так близко от людей, что любой мог бы достать его мечом в бок.

Но люди не смотрели на зверя – их внимание было приковано к тому, что двигалось навстречу.

Тени.

Много теней.

Лес здесь был редок, просматривался почти на полет стрелы*, так что увидели их издалека. Удерживая забеспокоившихся лошадей, всадники оторопело смотрели, как течет мимо деревьев, сквозь кусты редкий строй двуногих существ.

(*Полет стрелы – здесь мера расстояния, примерно равная двумстам метрам нашего мира. Прим.авт.)

Они чем-то напоминали людей, но удлиненные руки, слишком тонкие ноги и чуть вытянутые головы не оставляли сомнений в том, что это выходцы из иного мира. Но это был только первый ряд. За ними двигались еще какие-то существа и, пытаясь их рассмотреть, всадники потеряли драгоценное время. Потому, что когда до них дошло, что за тенями идут мертвецы, их уже заметили.

Пронзительный визг, такой высокий, что почти не улавливался слухом, ввинтился в уши, когда тени внезапно ускорились, устремляясь в атаку. Взвились на дыбы перепуганные кони. Кто-то, не сумев совладать со взбесившимся скакуном, упал с седла – несколько лошадей помчались прочь, за одним из них, крича, волочился запутавшийся в стремени всадник. Другие еле успели усмирить животных, как были окружены.

Мечи взвились, готовые дать отпор, но нападавших было слишком много. Лесная дорога наполнилась криками ужаса и боли, визгом и истеричным ржанием коней, и все сменил тихий и от того не менее жуткий хрип и хруст, когда добравшиеся до поверженных мертвецы принялись рвать еще теплые тела. Из дюжины всадников не уцелел никто.

Вот уж попал так попал! И охота тебе, Згаш, на старости лет, втягиваться в такие проблемы? Делать тебе нечего? Ты ведь не хотел становиться инквизитором. И пра Михарь не мог этого не знать.

Ну да, не хотел. В молодости. Но человек привыкает ко всему. В том числе и к бордовой с алым подбоем рясе, и к тяжелому медальону, и к настороженным взглядам обывателей. Тем более что в Институте некромагии, где я до сих пор как бы числюсь, мои коллеги смотрят на меня спокойно. Новички шарахались, бывало, а старая школа давно уже махнула рукой на мои «чудачества». Однако титул настоятеля и главы Ордена инквизиторов – это вам не цветочки, это…

Это оказалось только первой ласточкой. Потому как утром мне пришлось бросить монастырь на отца Гануша и удрать в Институт. Отдал необходимые распоряжения относительно похорон своего наставника, наскоро переоделся и поспел аккурат к началу занятий. И даже ухитрился не забыть проверенные накануне контрольные. Вот что значит, опыт!

Я уже предвкушал мирный рабочий день, но не тут-то было. Боги явно решили меня доконать.

- Коллега Груви? – остановил меня завкафедрой темной магии. – Что это вы такой взъерошенный? Что-то случилось или вы просто не выспались.

- Не выспался, - признался я. Да, в эту ночь вздремнуть мне практически не удалось – как разбудили, чтобы пригласить в келью к умирающему, так глаз и не сомкнул. То распоряжения отдавал, то стоят заутреннюю службу, то принимал просителей и скандалил с новыми подчиненными. Не всем, знаете ли, было по нутру то, что заправлять в Ордене будет человек, которому еще нет пятидесяти лет, и который носит рясу меньше четверти века.

- Загляните к алхимикам, попросите у них возбуждающего зелья, - посоветовал он. – Мне тоже порой приходится не спать две-три ночи подряд. Только на их эликсирах и держусь.

- Спасибо, обязательно воспользуюсь как-нибудь потом.

- Бегите сейчас, - завкафедрой потрепал меня по плечу. – Вас почему-то ректор искал. Наверное, что-то случилось.

Вот бесы! И здесь нет покоя!

Пришлось стучаться к ректору.

Сколько себя помню, начальство жило на территории Колледжа. Но магистр Вагнер, женившись на дочери герцога Ноншмантаня, перебрался в город. А бывшие личные покои ректора переделали в учительскую. Они сообщались между собой небольшим коридорчиком, наводившим на мысль о тайных ходах и шпионах.

Ректор шагнул мне навстречу:

- Наконец-то! Вы должны обязательно заглянуть к алхимикам…

Точно, подслушивал!

- Что случилось?

- Из дворца доставили, - он протянул мне тонкую трубочку письма, запечатанного королевскими печатями. - Полчаса назад. Все это время вас искали. Вы не ночевали у себя в комнате?

- Я был в монастыре. Там…

Поймал взгляд ректора, осекся и сковырнул одну за другой все печати. Четыре штуки, причем наляпанные так криво, как будто у автора отчаянно тряслись руки.

«Мастер Груви, - было нацарапано торопливым женским почерком, - вы нам срочно нужны. Судьба всего королевства зависит от вас. Умоляю и требую немедленного вашего присутствия во дворце. Подробности сообщать не хочу, боюсь, что письмо может попасть не в те руки. У Собачьих ворот покажете эту бумагу, вас ко мне проводят.

Жду. Срочно.

Королева Ханна,»

И все. Больше ни слова.

- Прочли? – магистр внимательно смотрел на мое лицо. – Тогда забегите к алхимикам за эликсирами – и идите заниматься делами. На сегодня вы свободны.

- А как же мои занятия? Через три минуты прозвенит колокол…

- Вашу группу отправили на общественные работы. Будут в архиве чистоту наводить.

Архив – это библиотека. А в библиотеке наша бессменная и бессмертная библиотекарша, Змея Особо Ядовитая. Учитывая ее манеры общаться с молодежью… они скоро пожалеют о том, что не сидят на занятиях. С другой стороны, еще неизвестно, кому повезло больше.

Об этом я думал, направляясь во дворец. И где меня, как выяснилось, ждали.

Собачьими назывались ворота, через которые обычно выезжал король вместе со своими псарями на охоту или возвращался с охоты. Через них же проезжали подводы с мясом, птицей и рыбой для королевского стола, а порой вывозили и всякую рухлядь, а порой и нечистоты. Не слишком-то приятное соседство, откровенно говоря. Но если надо было провести меня во дворец тайно, лучшего места не найдешь.

Мявшийся у ворот паж аж всплеснул руками от облегчения, когда я назвал свое имя. Мальчишка – ему было не больше четырнадцати лет – мигом кивнул: «Следуйте за мной!» - и со всех ног припустил вглубь двора.

Мы проскользнули через дверь для прислуги и сразу свернули на ближайшую лестницу. Мне стало интересно. Я не так уж часто бывал во дворце и с любопытством вертел головой по сторонам. Лестница была старой, ковер на ней – вытертым и вылинявшим, перила явно нуждались в покраске, а на стенах местами были заметны трещины и даже отслоившаяся краска и штукатурка. М-да, либо дела королевского дома настолько плохи, что денег хватает лишь на поддержание внешнего лоска, либо…

На третьем этаже в небольшой комнате меня ненадолго оставили одного. Но я не успел как следует осмотреться и прийти к какому-нибудь выводу, как послышались торопливые шаги, и в комнату, как вихрь, ворвалась королева Ханна.

- Хвала богам! Вы пришли!

Она протянула мне обе руки, и я склонился над ее пальцами, мимоходом отметив, что на них нет ни одного кольца, кроме обручального перстня.

- Счастлив служить вам…

Она внезапно всхлипнула и горячо пожала руку, в которой почтительно лежала ее ладонь.

- Вы… только вы… на вас вся надежда!

На глазах королевы действительно были слезы.

- Что случилось, ваше величество?

- Мастер Груви, она хочет убить моего мальчика!

- Что?

- Это она, - ее вдовствующее величество всплеснула руками. В темном глухом платье, практически без косметики, она казалась еще моложе, чем была. – Августа… Она хочет убить принца Богумира! Своего брата…

- Но как? – признаться, у меня это не укладывалось в голове.

- Не своими руками, разумеется! – королева разозлилась. – Для этого у нее есть все возможности. Она хочет подстроить его смерть, понимаете, мастер Груви? Как будто он трагически погиб… во славу своей страны… Мой бедный мальчик! Он обречен, - она глухо вскрикнула и вцепилась зубами в манжет своего платья, - обречен, если вы его не спасете…

- Но, простите, я ничего не понимаю. Вы можете мне все рассказать подробно? – бессонная ночь и последние события в Ордене никак не давали сосредоточиться.

- Конечно. Для этого я вас и пригласила. Понимаете, нас окружают враги. У меня осталась только малая горстка преданных людей – несколько фрейлин, из которых половина приехала со мной еще из дома, два-три пажа, несколько горничных… и все! Остальные переметнулись к ней. К этой бывшей монашке, которая околдовала всех. О, проклятая ведьма! Стоило бы проверить, чему она научилась там, в монастыре!.. Это все проклятая кровь Беркана! Говорят, они все колдуны. И ведь она стакнулась с этим типом, своим кузеном… - королеву всю затрясло, но она быстро взяла себя в руки.

- Что грозит принцу?

- Война! Августа хочет отправить моего мальчика на войну! Командовать полками, - она осеклась, хлопая глазами: - Вы что, ничего не знаете?

Вести о надвигающемся с границы воинстве прибывали, как вода в половодье. Большей частью это были не вести, а, скорее, слухи, ибо посланные разведчики не возвращались, зато чуть ли не ежедневно на торгу из уст в уста передавались зловещие подробности.

Восстало, казалось, все, что только может восстать. Оживали кладбища. Покойники выходили из могил и нападали на живых. И те становились в их ряды, превращаясь в странную армию, где рядом с нелюдями можно было встретить и людей. Да-да, вполне себе живые люди тоже были там. Не верилось, что кто-то мог в здравом уме и твердой памяти присоединиться к этим… существам, но слухи ходили и о небольших отрядах всадников, которые, случалось, окружали небольшие городки. Жителям предлагалось на выбор – либо умереть, либо пополнить ряды войска. Исключений не делалось даже для женщин, стариков и детей. Впрочем, этих последних все равно бросали, зачастую на произвол судьбы. Спастись из таких обреченных на заклание городков удавалось единицам. Где-то храмовый служка успевал забиться в тайный ход под алтарем, где-то уходивший в лес бортник или дровосек задерживался и не успевал вернуться вовремя. Где-то кому-то из детей удавалось не просто уцелеть, но и добраться до соседней деревеньки и все рассказать.

Взбудораженные этими слухами, люди спешили в город. А большой город, за стенами которого можно было отсидеться, здесь был только один. Гнезно, стольный град Гнезненского воеводства. И пусть его градоправитель был еще молод – всего восемнадцати лет от роду – но он приходился сыном и законным наследников последней графини, Аниты Гнезненской и, соответственно, приходился дальней родней прежним градоправителям.

Молодой человек правил графством уже без малого два года, до этого частенько наезжая сюда вместе с отцом, графом Анджелином Масом. Пока была жива господарыня Анита, она тоже иногда навещала места, где появилась на свет. Семейство живало тут по целым месяцам, все их хорошо знали, так что и Вайвора Маса приняли хорошо. А что он был молод, так то временно. Известно, как быстротечна юность. Тем более что он с первых же шагов показал себя как осторожного и умного правителя, не рубил сплеча, не зарывался, не ставил себя выше других. И люди к нему привыкли.

А сейчас, когда с востока и северных болот волнами накатывались ужасные, зловещие слухи, и вовсе спешили под его защиту.

Сам Вайвор не слишком разделял мнение горожан и понаехавших с востока беженцев, но так искусно сдерживал свои эмоции, что об его истинных чувствах не догадывался никто. Пожалуй, единственным исключением был Краш, городской некромант.

На самом деле их, Гнезненских некромантов, было двое – старый, помнивший еще Аниту, мэтр Осока и Богна Вжик, тоже немолодая, отошедшая от дел (* см. «Записки провинциального некроманта. Операция «Невеста») недавно взявшая ученицу, а недавно к ним добавился Краш. Он официально числился помощником и заместителем мэтра Осоки, но, поскольку старик в последние годы часто болел и почти не выезжал из дома, то он исполнял все обязанности. Недоставало формальности, чтобы именно его назвать главным городским некромантом. А именно – помощник. Практикантов в Гнезно присылали ежегодно, порой даже двух-трех сразу, но всех отправляли обратно. Или распределяли по ближайшим городкам и селам. В самом Гнезно не прижился ни один.

Кода прошел слух, что орды уже в двух днях пути от города, Вайвор решил собрать совет. Уже было ясно, что город может сесть в осаду, и вот уже седмицу, как за внутренние стен потихоньку начали привозить запасы муки, масла, соли. Многие рыцари из окрестных замков перебирались в столицу воеводства, не дожидаясь официального приказа. Они гнали скот, волокли свой скарб. Начали расти цены на жилье, дорожало зерно и сено. Сейчас, в начале зимы, запасов было еще много, беспокоиться рано, но все равно Вайвор с утра до ночи пропадал в ратуше, куда перебрался из замка. Но, несмотря на занятость, он все-таки нашел время навестить городского некроманта.

Башня, в которой жил Краш и мэтр Осока, стояла над обрывом реки, по обычаю, чуть в стороне от городских стен. К удивлению Вайвора, там же была и Серафина, помощница Богны Вжик.

- Извините, если помешал, - Вайвор смешался, заметив Краша и девушку вместе у окна на верхнем этаже. То была узкая бойница, в которой вдвоем можно было стоять только боком, впритирку друг к другу. Как, собственно, они и стояли.

- Это не то, что вы подумали, господарь Вайвор, - девушка ужом выскользнула из оконной щели. – Мы ничего не делали.

Молодой человек понимающе опустил взгляд. Молодая некромантка была старше его на три года и – нет, она ему не нравилась, но Вайвор не был женат, хотя и помолвлен со средней дочерью одного из своих соседей. Невесте было пока всего четырнадцать лет, о свадьбе не шло речи еще по меньшей мере два года, и пока он смущался всех девушек и молодых женщин. Тем более, некроманток, которые расхаживали в мужской одежде и вели себя намного раскованнее, чем обычные девушки.

- Это правда, - сказал Краш. – Мы действительно ничего не делали. Только наблюдали.

Он показал на укрепленную в окне подзорную трубу. Ее окуляр был нацелен на восток. Повинуясь пригласительному жесту, Вайвор подошел, склонился к глазку.

На противоположном конце трубы красовалась какая-то насадка, благодаря которой дали представали в ином свете. Горизонт и все, что за рекой, переливалось всеми оттенками зеленого – от нежной лимонной желтизны до густого, как тина, черно-зеленого. Но больше всего было ядовито-зеленого, словно гной.

- Что это? – он выпрямился, бросил взгляд невооруженным глазом, потом опять опустил взор к окуляру.

- Вот это мы и наблюдали, - пояснил Краш. – Я заметил подобное явление уже несколько дней тому назад. Зелени становится все больше. Она почти подползает к реке во-он в той стороне, - указал он вправо и чуть передвинул трубу, чтобы Вайвору было удобнее смотреть.

- Вот б… ! – выругался тот, посмотрев в трубу. Обернулся на некромантку, торопливо пробормотал:

- Извините.

- А, - отмахнулась та. – Я согласна. Это форменное б… и даже хуже.

- Но что это?

- Если бы мы могли с уверенностью сказать…

- А вы скажите, как можете. Без уверенности!

Некроманты переглянулись.

- Это… - Краш опустил взгляд, - это… ну, как бы сказать… вы простите, коли что не так, господарь Вайвор…

- Не тяни!

- Это нежить, - негромко за его спиной произнесла Серафина.

- Нежить? Столько нежити? – Вайвор даже привстал на цыпочки, жалея, что тут нет второй подборной трубы, без магической насадки, которая бы просто позволяла приблизить далекие дали.

- Это не совсем та нежить, - Серафина говорила неохотно, по капле цедя слова. – Это…

- Омертвение земли, - подал голос Краш.

- Омертвение?

- Да. То, что идет с востока… Мы не знаем, как это объяснить. Со стороны.

- Омертвение, - Вайвор попытался сосредоточиться. – Это явление… оно такое первый раз, да?

- Ну, - некроманты переглянулись, - почти… То есть, мы почти уверены, что во время Войны Трех Королей нечто подобное имело место, но… у нас нет доказательств.

- Омертвение, - повторил Вайвор. – Его можно как-то… остановить?

Красноречивое молчание было ему ответом.

- Но… - заколебался он, - вы же некроманты. Вы должны бороться с… с этим, не так ли? У моего отца есть знакомый некромант… мой сводный дядя. Он бы нашел выход. Он…

- Его здесь нет, - перебил Краш. – Есть только мы.

- И мы постараемся сделать все, что от нас зависит, - отчеканила Серафина.

- Надеюсь…

Когда он ушел, двое в комнате обменялись весьма красноречивыми взглядами.

Да, я действительно ничего не знал, настолько углубившись в свои проблемы, что перестал замечать происходящее. Институтские дела, смерть пра Михаря и мое неожиданное назначение – теперь еще война. А разгребать все это, как всегда, кроме меня, некому. Очень хотелось все бросить, но я понимал, что лучше от этого никому не станет. И если судьба навалила на мои плечи столько дел, значит, она уверена, что я все это вынесу… или сломаюсь на полпути.

Королева Ханна требовала от меня немедленного действия, и пришлось лгать и выворачиваться, уверяя ее испуганное величество, что я ни за что не брошу принца на произвол судьбы и сделаю все возможное, чтобы принц Богумир не попал на войну. В конце концов, у нас что, нет опытных полководцев, что нужно непременно толкать туда мальчишку? И вообще, с чего это королева Ханна решила, что ее падчерица непременно задумала таким способом избавиться от сводного брата? Есть ведь и другие способы, не такие болезненные. Тем более не стоит забывать, что королева Августа из рода Беркана. На ней, как на дочери Либуши Берканы, лежит проклятье – она должна умереть при родах. Поэтому рано или поздно, но она должна будет освободить трон для младшего брата… или…

Ох ж эти дворовые интриги! Тут сами боги головы сломают, пытаясь разобраться, кто прав, кто виноват.

Еще раз заверив Ханну Данскую, что не оставлю этого дела на самотек и постараюсь со всем разобраться, я поспешил откланяться и направился к выходу, по дороге составляя план действий. Слишком много дел требовало моего вмешательства. Без помощника не обойтись. Пра Михарь порой поручал мне улаживать мелкие дела, а когда меня под рукой не стало, завел секретаря. Похоже, мне без такого помощника не обойтись. Но где его взять? Причем уже сегодня?

Провожавший меня паж вдруг свернул в сторону и сделал знак подождать. Что за бес? Меня ждет засада? Мальчишка сунул нос в дверную щелочку, с кем-то пошептался и махнул рукой:

- Прошу, пра!

Ой, что-то у меня недобрые предчувствия! Неужели во дворце зреет заговор?

Проведя меня через анфиладу пустых комнат, паж толкнул еще одну дверь:

- Прошу вас, пра. Вас ожидают.

Любой другой на моем месте заволновался бы, но я совершенно не к месту вспомнил, что у навалившихся проблем есть и обратная сторона. Пра Михарь сделал меня своим преемником? Сделал. Значит, я ныне – глава Ордена Инквизиторов. А, поскольку я еще и официально восстановлен в Ордене некромантов, то, можно сказать, у меня в руках двойная власть. И впервые в истории можно попытаться объединить эти две враждовавшие от века силы. Под единой дланью. Под моей. Да, задача тяжелая. Можно сказать, невыполнимая. Но мои противники, кем бы они ни были, этого не знают. Они помнят только то, что ссориться с Инквизицией – себе дороже. И мне достаточно будет немного припугнуть, чтобы поставить их на место.

Эта мысль подняла мне настроение настолько, что порог я переступил с улыбкой на устах. Ничего, Згаш. Все в наших руках.

Это была довольно просторная и светлая комната, освещенная тремя высокими стрельчатыми окнами, витражи на которых изображали дев, укрощающих львов, драконов и единорогов. В кресле восседала королева Августа, вокруг нее на пуфах и лежащих на полу подушках устроилось несколько фрейлин. Кто-то из девушек вышивал, кто-то разматывал клубки тонкой пряжи, одна наигрывала на лютне. Подле королевского кресла на одном колене замер паж, держащий на вытянутых руках поднос с кубком. Принцессы Мирабеллы не было.

- Ваше величество, - поклонился приведший меня паж, - он здесь.

Королева резко выпрямилась, впившись взглядом мне в лицо. Я почувствовал себя малость неуютно. Как студент, которого строгий преподаватель поймал с поличным и теперь ждет откровенного признания в совершенном проступке. Пришлось напомнить себе, что я старше этой молодой женщины чуть ли не на восемнадцать лет.

- Вы, - это был не вопрос, а констатация факта. – Пришли.

- Ваше величество. Вы звали меня?

- Да, звала. Оставьте нас!

Фрейлины словно только этого и ждали. Музыка смолкла, нитки и иголки были отложены, и стайка девушек упорхнула через боковые двери. Последним ушел паж, все еще несущий на вытянутых руках поднос с бокалом так и нетронутого вина.

- Закрой дверь с той стороны и следи, чтобы нам не помешали, - приказала королева моему провожатому и встала, сделав приглашающий жест. – Подойдите, мастер.

Я сделал несколько шагов, и королева отступила в простенок между окнами, встав так, чтобы ее было как можно хуже видно со стороны дверей – на тот случай, если кто-то решил подсмотреть в замочную скважину.

- Благодарю вас, мастер, за то, что вы пришли, - сухо сказала она.

- Вы что-то хотели, ваше величество?

- Да, - она сжала пальцы. – Я хотела… чего от вас требовала моя мачеха?

Я не смог скрыть удивления:

- Ваше величество… откуда?..

- Здесь у всех стен есть уши, - скривилась она. – Все за всеми шпионят, подсматривают, подслушивают… Эти мальчишки-пажи только и делают, что суют носы не в свои дела. Фрейлины треплют языками, не переставая. Придворные рыцари от них не отстают. Слуги шепчутся со стражей, а те подслушивают у дверей. Мне случалось ловить кое-кого с поличным. Кого-то я выгнала, чье-то молчание и сотрудничество купила, кого-то припугнула. Но иногда от этого может быть польза – не только о тебе, и ты о многих кое-что знаешь… Так зачем вас вызывала Ханна Данская?

- Она боялась за участь своего сына, - я решил быть честным. В конце концов, что может помешать мне взять своего ученика под личное покровительство? В крайнем случае, запрячу мальчишку в монастырь на какое-то время, засажу за должность моего секретаря.

- Вот как?

- Она боится, что принц Богумир будет отослан вами на войну и там погибнет.

- Здесь у него столько же шансов быть убитым, - скривилась Августа. – Это все?

- Да.

- Странно, - она слегка улыбнулась. – Вот уж не думала, что моя матушка настолько чадолюбива… И что решили предпринять вы, мастер Груви?

Я посмотрел ей в лицо. Мы стояли так близко, что я поневоле видел каждую его черточку. С того дня, когда мы виделись последний раз – миновало две с половиной седмицы – королева Августа немного постарела и подурнела. Как будто власть высасывала из нее молодость и силы. Странно, а вот у мужчин такого не бывает. Не значит ли это, что мужчины более предрасположены к властвованию?

- Принц Богумир – мой в какой-то мере подопечный, - произнес я после небольшой паузы, решив оставить этот вопрос на потом. – Я отвечаю за его…

- Безопасность?

- За его воспитание и образование. Как педагог и наставник. И поэтому я готов в какой-то мере защищать его…

- Даже от меня?

- Не знаю.

Некоторое время королева испытующе смотрела мне в лицо.

- Что ж, - произнесла она, - во всяком случае, это честный ответ. Вы можете идти, мастер Груви. Я… подумаю о том, как мне впредь вести себя с вашим… подопечным.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как откланяться.