Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант

Глава 9

ГЛАВА 9.

Они пришли издалека.

Сначала их почуяли собаки. Псы выли, метались, огрызаясь на хозяев. Кто мог – убегал со двора, а остальные выли и лаяли им вслед.

Потом забеспокоились лошади. Те, что оставались в стойлах, били копытами, не подпуская к себе людей. А те, которых все-таки сумели вывести, не давали себя запрячь, вырывались и кусались. О том, что куры второй день не несут яиц, сообразили поздно. Примерно в то же время, как заметили, что куда-то исчезли все кошки. Они просто ушли и не вернулись.

Встревоженные странным поведением живности – коровы, хорошо еще, не перестали доиться, но у многих молоко было горьким, хоть выливай, и скисало буквально через час – люди слишком поздно заподозрили неладное.

Когда уже появились {они.}

{Их} первым заметил пастух, который в тот день с трудом смог выгнать стадо за околицу. Козы и овцы пошли, сбившись в кучку и жалобно блея, а вот коровы с неохотой покидали дворы и все норовили завернуть обратно и укрыться на огородах. Пастух намучился собирать животных вместе, а когда, наконец, стадо выбрались на луг, на том берегу за речкой он увидел серую колонну.

{Они} шли вроде бы и не спеша, но было в {их} передвижении что-то стремительно-неотвратимое, как в наводнении, когда прибывает вода, и ты ничего не можешь сделать, только стоять и смотреть на темную жидкость, заливающую твой мир. Собака пастуха села и завыла, увидев {их,} но самому пастуху понадобилось несколько минут, чтобы присмотреться и понять, что он видит. А когда понял и смог заставить двигаться заледеневшие члены, над лугом разнесся истеричный выкрик:

- Мертвецы-ы-ы-ы!

Бросив стадо, пастух кинулся обратно, криком сзывая людей. Собака обогнала его и первой ворвалась на улицу. Не останавливаясь, она пробежала поселение из конца в конец и навсегда скрылась в полях.

- Мертвецы!

Заслышав пронзительный вопль, люди выглядывали из окон, выходили со двора на улицу.

- Что такое? Вы слыхали? Что это там Проська орет? – спрашивали они друг у друга. – Какие еще мертвецы? Откуда?

- Мертвецы! – пастух добежал до перекрестка, где запрыгал, размахивая руками. – Идут! Сюда! Близко!

- Где? Где они?

- Там! – он еще сильнее замахал руками. – За рекой! Идут…

- За рекой? Это на той стороне?

- А-а-ага, - закивал пастух. – Ии-и-идут…

- Тю! Ну, ты дурень! – богач Вартан ткнул его костяшками пальцев в лоб. – Нашел, чего пугаться? Да как твои мертвецы на нашу сторону переберутся? Мимо они пройдут! А ты уж разорался!

- А если…

- Чего «если»? Нешто не знаешь, что текучая вода для мертвяков – непреодолимая преграда?

- Ну, это, похоже, нам нечего бояться, - сосед Вартана, Космач, покачал головой. – А вот соседи как? На той стороне Выселки и Княжий Погост…

- Ой, точно, - подхватили остальные. – Они ведь к ним могут завернуть?

- Как завернут, так и вывернут, - стоял на своем Вартан. – В Княжем Погосте некроманта держат. Он с ними живо разберется!

Упоминание о некроманте, с одной стороны, взбудоражило людей, а с другой – успокоило. Сразу вспомнили, что некромант был один даже не на три, а на пять селений и объезжал их все по очереди. А чтобы завести еще одного, община скидываться не желала. Тот же Вартан в свое время стоял насмерть – мол, некромансер денег стоит, а работает не каждый день. Теперь ему припомнили упрямство – мол, будь у нас свой некромант, сидели бы и в ус не дули.

- Да до нас эти мертвяки и так не доберутся, - отмахивался богатей.

- Мертвяки-и-и… - донеслось в это время с боковой улочки.

- Еще один блаженный! – отмахнулся было Вартан, но на сей раз это был не пастух, а кладбищенский сторож.

Кладбище было небольшим, старым. Там давно уже никого не хоронили, отвозя покойников в тот же Княжий Погост, к некроманту «для досмотра». Оно постепенно зарастало травой и кустами, и сторожа – подслеповатого дедка – держали по привычке. Мол, к какому иному делу старик все равно непригоден, а тут хоть какая-то видимость пользы для общины.

Старик-сторож проковылял только до половины улицы и свалился наземь, выкрикивая слабым голосом про мертвяков. Но его крик подхватили из тех домов, которые были ближе всего к кладбищу.

Оно оживало.

Вспухали старые могилы, переворачивались надгробия и изнутри, рассыпаясь на ходу, карабкались скелеты. У некоторых не хватало руки или ноги, у кого-то отсутствовала нижняя челюсть. Остатки плоти лишь кое-где цеплялись за костяки, но мертвенно-голубое сияние окутывало их, создавая призрачную плоть. Скелеты лезли из земли, как дождевые черви, и рассредоточивались по улице, с удивительным проворством кидаясь на людей. Увернуться от них было невозможно. Скоро уже улица наполнилась криками боли и ужаса. Люди разбегались в разные стороны, кто-то спешил спрятаться подальше, в подпол или на чердак, а кто-то хватал топоры, косы и вилы и вставал на пути мертвяков.

Сначала показалось, что селяне могут одолеть выходцев из иного мира – топоры, косы и вилы легко протыкали мертвые тела, разрубали на части, ломая кости и круша черепа. Их не останавливало даже то, что мертвяки успели схватить нескольких человек, сдавливая их в костяных объятиях с неожиданной силой. Первые жертвы среди родных и знакомых только раззадорили защитников, но они дрогнули, когда задавленные мертвяками люди тоже стали вставать и шли на живых, выхватывая у них оружие и направляя против людей.

- Бежим! Спасайся, кто может! – разнесся клич. Бросая вилы и косы, люди стали отступать. А мертвяки шли и шли, постепенно захватывая поселок. И с каждым шагом к ним прибавлялось все больше народа – те, кто еще недавно были живыми, вставали рядом со скелетами.

Не останавливаясь, они прошли через весь поселок и пропали в полях.

В тот день я должен был читать студентам лекцию по новой теме «Общая магия». Кафедра общей магии была в большей степени теоретической, и меня приглашали туда в качестве инквизитора – лишний раз напомнить молодежи об ответственности за совершаемые деяния. Эта тема, так или иначе, задевала не только некромантов, но целителей, алхимиков, ведьмаков и даже боевых магов. Ибо так легко поддаться искушению и применить кое-какие чары в схватке с обычным человеком.

В тот день я должен был читать лекцию именно целителям. Но, едва переступил порог аудитории, заметил, что тут что-то происходит. Студенты собрались кучкой, перешептываясь и косясь на первый ряд, где гордо восседал худощавый подросток в кружевах и стразах.

Мне понадобилась одна секунда, чтобы я его узнал – и еще целая минута на то, чтобы смириться с тем, что мне это не мерещится. В лекционной аудитории находился его высочество принц Богумир. Да не один, а с двумя телохранителями, которые стояли за его спиной, заставляя остальных держать приличную дистанцию.

- Что здесь происходит?

Студенты замолчали, уставившись на меня.

- Повторяю вопрос. Господа студиозусы, что происходит? Почему вы не на своих местах и не готовитесь к лекции?

Юноши и девушки зашушукались.

- У нас новенький, - выдал один из парней. – Вот! – ткнул пальцем на случай, если я ничего не увидел.

- Вижу, что новенький, - я прошел к кафедре. – Но почему вы не на своих местах?

- Ну… там это…

- Есть и другие ряды. Подальше!

- Мастер Груви! – нарушил молчание принц и прищелкнул пальцами. – Я к вам обращаюсь, мастер Груви!

- Да?

- Я пришел! – сообщило его высочество.

- Вижу, - я одним глазом посматривал на студентов, которые начали рассаживаться по местам, а другим следил за листами конспектов.

- Я пришел {учиться! –} с нажимом пояснил принц.

- Похвально.

- И это все, что вы можете мне сказать? – он буквально взвился. – Я ждал вас целых три дня. Три дня! Вы не соизволили прийти и начать меня учить! Вы что, не понимаете, что вы должны были меня учить магии?

Среди студентов послышались тихие смешки и перешептывание. Ой, ребята, учитесь держать языки за зубами! Целее будете!

- Я вам ничего не должен, - парировал я. – Мы с вами, если помните, не обговаривали, в какой точно день начнем наше обучение…

- Да, не обговаривали. Я сам принял это решение! – гордо заявил принц. – И, раз я здесь, вы обязаны начать мое обучение. Прямо сейчас! – с этими словами принц Богумир окинул аудиторию победным взглядом.

- Прямо сейчас, - я постарался вернуть ему его горделивые интонации, - у меня по плану лекция. Если вам хочется учиться, оставайтесь и слушайте.

- Слушать? Лекцию?

- Да. В институтах учат именно так. Читают лекции, а потом студенты отвечают, что поняли и запомнили из лекции.

- Но… занятия…

- Не сегодня!

Я понимал, чем рискую, разговаривая с наследным принцем в таком тоне, но что-то подсказывало, что это правильное решение. Как бы ни сложилась потом судьба его высочества, станет ли он королем Богумиром Вторым или до конца своих дней останется только принцем крови – если все-таки трон достанется старшему из наследников, - ему полезно будет узнать, что с людьми иногда надо вести себя уважительно. И не спорить с теми, кто старше по возрасту. Что же до учителей и наставников, то… тем более.

- Итак, господа студиозусы, - я окинул взглядом ряды юношей и девушек, - тема нашей сегодняшней лекции «Равновесие. А также необходимость его поддержания и нарушения».

- Простите, мэтр, - сразу же вверх взвилась рука, - но вы сказали «необходимость… нарушения»?

- Во-первых, я не мэтр, а мастер, - отрезал я. – Не стоит давать мне звание, которого я недостоин. А во-вторых, ответ на этот вопрос… Равновесие в природе необходимо. Все стремится к равновесию, но полное и абсолютное равновесие возможно только там, где нет ничего. Никакого движения. Вот, например!

Я положил на кафедру обычный деревянный шар. Просто положил.

- Смотрите. Этот шар находится в равновесии относительно стола и нас с вами. Он неподвижен. Если мы выйдем из аудитории, он останется тут лежать и будет лежать неподвижно до тех пор, пока его кто-то не возьмет, не сдвинет с места или пока он не начнет разрушаться с течением времени. С шаром ничего не происходит. Мы можем вовсе о нем забыть и двигаться дальше. И лишь когда я толкну его, - что и проделал ладонью, - он, как вы видите, покатится и… упадет. Равновесие оказалось нарушено. Мир изменился. Шара на столе больше нет, а вы все отвлеклись и проследили за тем, куда он покатится и как далеко. То есть, нарушение положения шара в пространстве так или иначе отозвалось в вас. Это и есть нарушение равновесия. Но {необходимость…}

Вернув шар на место, я снова посмотрел на аудиторию.

- Итак, шар снова неподвижен. Снова в равновесии относительно стола, и мы снова могли бы забыть про него и заниматься своими делами. Шар нам сейчас не нужен. Мы спокойно можем обойтись без него. А можем продолжать развлекаться и снова и снова скидывать его со стола, чтобы понаблюдать, куда он упадет на сей раз. Можем даже заключать ставки, как далеко он укатится и так далее. Равновесие и покой шара будут нарушены, а мы получим средство потратить время. Это и есть необходимость нарушения равновесия – когда сие действо становится осознанным, а нарушитель понимает все последствия этого деяния. В данном случае последствия – потраченные несколько минут или часов нашего времени. Время, которое мы могли бы занять другими делами, но предпочли – {осознанно} предпочли - потратить на развлечение. Надеюсь, вы понимаете, какой отсюда следует вывод?

Молчание, шепотки, переглядывание… И еще одна взлетевшая вверх рука.

- Да?

- Что время можно потратить на развлечение, а можно провести его с пользой?

- Интересная мысль и в чем-то правильная, - кивнул я. – Если не считать того, что развлечение и польза иногда всего-навсего две стороны одной медали. Иногда развлечения полезнее, чем серьезная работа…

Послышались смешки. Ну да, ну да, кто про что, а студенты все про развлечения! Им бы только пировать в «Петухе и скрипке», бродить по городу, задирая прохожих и убивать время!

- Развлечение необходимо для… кхм… пожалуй, не буду вам ничего говорить, но советую после занятий подумать над этой темой и представить мне небольшое эссе на тему «Развлечение как необходимость». Запишите. Эссе сдать через седмицу, принести к следующей нашей лекции… Запомнили? Тогда идем дальше.

- Итак, нарушение равновесия. Мы выводили шар из этого состояния нарочно, а шар стремился снова к нему вернуться. То есть, он останавливался всякий раз, как его сдвигали с места, - в доказательство я снова толкнул шар, он снова покатился, но на сей раз не упал со стола, а замер в дюйме от края. - Мир подобен этому шару. Он стремится к равновесию, но что-то постоянно его из него выводит. И иногда это сделать необходимо, при условии, если вы четко представляете себе, как это сделать и зачем.

- Значит, мы постоянно нарушаем равновесие? – спросила какая-то девушка.

- Нарушаем, да… или пытаемся вернуть в состояние равновесия расшатанный кем-то мир. Потому что он на самом деле хрупок. Гораздо нежнее, чем этот деревянный шар. И порой последствия нарушения равновесия оказываются такими…

В доказательство я схватил шар и запустил им в окно.

Стекло разлетелось со звоном, несколько человек невольно пригнулись, спасаясь от осколков. Телохранители принца, которые так и стояли столбами за его спиной, среагировали как профессионалы – один закрыл его высочество от осколков, а другой двинулся в мою сторону.

- Видите? – развел я руками. – Равновесие было нарушено и последствия… хм… получились серьезными.

Не говоря уже о том, что мне теперь придется разбираться с ректором. Ибо если каждый лектор будет на занятиях бить стекла или ломать мебель, долго институт не простоит.

- Однако я предвидел возможный исход – если стекло разобьется, мне же придется прилагать усилия к тому, чтобы его восстановить. Не говоря уже об остальном…Давайте осторожно соберем осколки… и, надеюсь, собирая их, вы подумаете о том, что при неосторожном обращении со стеклом у вас тоже могут быть… последствия…

Несколько человек тут же кинулись подбирать стекляшки. Я заметил, что одни пользовались перьями, чтобы подталкивать осколки. Другие обматывали ладонь подолом накидки, чтобы не пораниться. Молодцы ребята!

- Молодцы, - сказал я, когда стекляшки были выложены передо мной на столе. – Вы умеете просчитывать результаты и принимать решение. Потому что если бы вы не задумались о своей безопасности, вы бы нарушили равновесие уже своего тела. А в этом не было необходимости. Кровь некроманта, целителя или ведьмака представляет определенную ценность, чтобы позволять ей просто так вытекать из раны. Кроме того, кровь вообще обладает магическими свойствами – у разных людей и животных в разные периоды их жизни эти свойства меняются. И всякий раз надо просчитывать результаты и принимать решение – надо ли это делать? Ибо ошибка может дорогого стоить. Понятно?

Они понимали. Это было видно по глазам некоторых слушателей.

- Итак, мы пришли к выводу, что равновесие может быть нарушено. И нарушено оно бывает случайно и намеренно.

- Простите, {мастер, -} раздался голос с первого ряда. Говорил принц Богумир. – Я бы хотел кое-что уточнить. По поводу крови.

- По поводу свойств крови – это к целителям и алхимикам. Здесь и сейчас мы лишь частично касаемся этой темы…

- Вы меня не поняли, - голос мальчишки дрогнул. – Я имел в виду необходимость {осознанного пролития крови.} Смертную казнь.

Не знаю, что-то в его интонации мне не понравилось.

- Да?

- Вы говорили, что кровь представляет собой определенную ценность. Кровь преступника тоже ценна?

- Не понимаю, к чему вы клоните…

- Ну, как же, - он шевельнулся, развалившись на скамье и, судя по всему, закинув ногу на ногу, - если кровь так уж ценна, то и проливать ее не следует. Так? А как быть с преступниками? Не казнить? Прощать и отпускать на свободу? Или вместо этого сажать под замок до конца их дней?

Я невольно вспомнил свою молодость. Когда-то мне грозило пожизненное тюремное заключение. От аутодафе меня тогда отделяла малость. Что было бы, если бы ею тогда пренебрегли?

- Иногда, - сказал осторожно, - это было бы гуманнее…

- Иногда, - принц не просто повторил, но и исказил мои интонации, - это было бы глупо! Народу нужны кровавые зрелища. Им нужно видеть чью-то смерть. И я считаю, что ваш лепет о ценности человеческой жизни и крови – всего лишь лепет. Кроме того, вы же некроманты…

- Не все…

- Вы некроманты, - принц меня не слушал. – Значит, должны понимать, что такое убивать!

Я стиснул кулаки. Спокойно, Згаш. Спокойно. Это не простой студент. Это принц крови. Если еще двадцать лет тому назад провинившегося студиозуса можно было наказать – говорят, даже нынешний ректор как-то провел почти сутки у позорного столба, получив десяток ударов плетьми!* - то сейчас времена изменились. Этих мальчишек и девчонок пальцем нельзя тронуть, чтобы не получить по шее, даже если они заслуживают наказания. А этот тип… он просто невоспитанный маменькин сынок, которому с младенчества внушали идею о его избранности и особенности.

(*См. «Колледж некромагии. Самый плохой студент»)

- Да, - сказал я, - мы, некроманты, знаем, что такое «убивать». Этим мы отличаемся от королей, которые должны знать, что такое «карать» и «миловать».

Принц замолчал. То ли обиделся, то ли задумался. Признаться, мне было все равно. Я продолжал лекцию.

Его высочество действительно промолчал оставшийся час, как в рот воды набрал. Я даже забыл о его присутствии и был немного удивлен, когда, прощаясь со слушателями, внезапно услышал негромкое:

- Останьтесь.

- Что? – признаться, редко такое бывает, когда {студент} просит лектора задержаться. Обычно бывает наоборот, и это нетерпеливых слушателей приходится задерживать хотя бы для того, чтобы они дослушали до конца домашнее задание. Случалось и автору этих строк удирать из аудитории так, словно за ним гналась голодная нежить… К слову сказать, пару раз такое бывало на самом деле, но не суть.

У кафедры стоял один из телохранителей принца. И вид у него был очень недовольный.

- Останьтесь, - повторил он. – С вами хотят поговорить.

- У нас было два часа на разговоры, - парировал я. – А теперь, прошу извинить, но меня ждут в другом месте.

- Вы что, не понимаете, {кто} с вами желает поговорить? – прошипел телохранитель. Хм, а для простого служаки-рубаки он слишком уж самоуверен. Не иначе в спутники принцу попал какой-то из лордов, страстно желающий таким образом продвинуться по карьерной лестнице.

- Прекрасно понимаю, - я стоял на кафедре и смотрел на собеседника сверху вниз. Да, у меня нет знатных предков, хотя я и могу назвать имена не только своего деда, но даже прадеда и прапрадеда по материнской линии. Но на моем гербе, вздумай я заказать его для своих {законнорожденных} детей, кроме черепа со свечой – символа некромантов – и веретена, доставшегося от предков-ткачей, будет и голова пса с веткой в пасти, часть герба графов Масов. А это кое-что да значит. – И, если уж совсем невтерпеж, то… у вас есть десять минут.

Я демонстративно поправил стоящие на столе песочные часы, отмерив необходимое количество песка. На многих кафедрах института до сих пор время лекций отмеряют именно так. А у алхимиков и целителей – так даже в лабораториях и на практике.

- Вы забываетесь!

- Нет. Забываетесь как раз вы. Вам дали десять минут, и половину первой минуты вы уже бездарно потратили, выясняя со мной отношения, вместо того, чтобы разъяснить коротко суть вопроса.

- Я вам, - телохранитель-придворный стиснул кулаки, сцепив пальцы левой руки на рукояти придворной церемониальной сабли. Хорошо, что не меч. Я давно не тренировался. – Я вам битый час пытаюсь втолковать, что с вами желает поговорить его высочество наследный принц и наш будущий король Богумир Второй!

О как! Похоже, кое-кто не желает признавать результатов снема, который, кстати сказать, еще не начался!

- И что же желает мне сказать его высочество? – я демонстративно смотрел на песок в часах.

- Это его высочество скажет вам лично! Если вы соизволите подойти к его месту! – сарказма в голосе телохранителя хватило бы на троих.

- А почему не подойдет он сам?

Лицо моего собеседника приняло просто неописуемый цвет – бело-зелено-бурый. Вот именно так. Не вру!

- Да вы что? – зашипел он. – Вы в своем уме? Вы… вы…

- Я знаю, кто я, - ответил холодно. – Знаю, от чьего имени говорите вы. Не имею чести знать вашего имени, да и не желаю, честно говоря. Но его высочество находится в стенах Института некромагии. И временно, пока он находится здесь, он должен подчиняться его законам и правилам. Тем более что в данном случае его высочество не почетный гость, прибывший с инспекцией, а слушатель лекции. А слушатели лекций не гоняют лекторов туда-сюда, как мальчиков-пажей. Если вашему подопечному хочется задать вопрос по теме лекции, пусть задает. Если нет – пусть ждет, когда я освобожусь! У меня еще сегодня одна лекция и практическое занятие. Через три часа я буду полностью распоряжении его высочества… или урок на сегодня для него закончен…

- Что?

Тонкий пронзительный голос, давший «петуха», мог принадлежать только принцу Богумиру. Несомненно, он внимательно прислушивался к диалогу… как и кое-кто из любопытных студиозусов, которые, насколько могу судить, торчали у двери с той стороны, затаив дыхание. Чем бы ни закончилось нынешнее противостояние, уже к вечеру большая часть учащейся молодежи будет в курсе всех подробностей. Принц на кафедре! Это же само по себе сенсация! А принц-студент – это вообще…

- Что вы сказали?

Мальчишка сорвался с места. Не выдержал. М-да, какой же он еще ребенок! Кто-то мне скажет, что шестнадцать лет – это возраст, когда у любого уже должны отрасти мозги, и история знает много правителей и полководцев, который в этом возрасте уже принимали взрослые решения… Но сколько в таких историях правды, а сколько вымысла? В шестнадцать лет можно жениться и даже произвести на свет потомство, но управлять страной… извините. На троне король-малолетка сидеть будет, советы возглавлять – тем более. И даже подписывать указы… но сочинять их будут другие.

А что, если…

Нет, Згаш! Прекрати! Это уж слишком. Не зарывайся!

- Что я сказал? Я сказал, что урок закончен. Если у вас остались вопросы, я готов их выслушать и дать ответ. Но у вас осталось только шесть с половиной минут… - пришлось немного округлить показания песочных часов.

- А потом?

- Потом? У меня еще три часа занятий, после чего… после чего я буду полностью в вашем распоряжении.

- Но… разве вы не должны заниматься со мной?

- С чего вы взяли?

На лице принца появилось растерянное выражение. Кажется, еще никто не разговаривал с ним таким тоном. Еще немного, и он вспылит.

- С того, - ну вот, он уже начал закипать, - что я пришел сюда, в ваш Институт. Пришел сам, добровольно. Пришел, чтобы научиться этой вашей магии! Сам пришел! А что получаю взамен? «Всем спасибо, все свободны!» Это вы называете процессом обучения?

Под конец он уже кричал, стискивая кулаки и чуть не трясясь от сдерживаемых эмоций. Его аура полыхала каким-то нездоровым цветом. Обычно ауры здоровых людей увидеть очень трудно, не каждому из целителей это дано. И мы, если говорим о цвете, размерах и слоях ауры, то речь идет о видимых отклонениях от нормы. Коротко говоря, если ауры нет, значит, человек здоров. Если аура заметна, значит, с ним не все в порядке. В полном объеме она бывает заметна лишь у умирающих и недавно умерших, в первые сутки-трое после отделения души от тела.

И вот сейчас я видел багряные сполохи ауры принца. Сполохи, свидетельствующие о том, что с его душевным состоянием не все в порядке. Эх, схватить бы его в охапку – и на кафедру целительной магии, в качестве пациента!

Но вместо этого я лишь кивнул, дождавшись конца его прочувственного монолога.

- Да, ваше высочество, это и называется процессом обучения. Единого для всех образца, утвержденного больше трехсот лет назад и действующего не только для нашего Института, но и для всех прочих высших учебных заведений на материке. К слову сказать, именно количество различных университетов, институтов и колледжей в свое время привело к тому, что понадобился этот единый образец. И до сих пор ни у кого не возникло сомнения в его правильности! Так что, если вдруг у вас возникнет желание посетить любое другое учебное заведение в нашей стране или за ее пределами, будьте уверены, с вами там будут обращаться точно так же, как с любым студентом!

Принц открыл и закрыл рот.

- Но… но я не «любой студент»! – нашелся он. – Я – наследный принц…Вы должны обеспечить мне… индивидуальную программу обучения. Вот!

Надо же, какие он знает слова! Сам где-то вычитал или подсказал кто?

- Индивидуальную программу?

- Да. Вы мой личный наставник. И должны заниматься лично мной, а не, - последовал неопределенный жест, - вот этим вот всем! Это – ваша обязанность и профессия!

- Моя обязанность и профессия – это стоять на страже человечества, защищая его от мертвяков и нейтрализуя нежить! – огрызнулся я. – А «вот это вот все», как вы изволите выражаться, это лишь один из вариантов. Не более того.

Каюсь, тут я перегнул палку. Но что поделать. Песок в часах почти весь пересыпался, а мы ни до чего не договорились. А ведь я открытым текстом сказал – через три часа встретимся и тогда решим все вопросы! Умный король должен понимать намеки.

Умный король, а не избалованный мальчишка, который не желает держать себя в руках. И я повторил громче и четче:

- Через три часа мы с вами встретимся на кафедре некромагии. И там мы с вами побеседуем отдельно. И, если вы того желаете, составим для вас индивидуальную программу обучения. Вам понятно?

Кто-то мне скажет, что с принцами так не разговаривают. Что учитель вообще не должен повышать на ученика голос, но при этом все забывают, что учитель тоже человек. А когда на человека нападают, он защищается.

Если он человек.

… если он человек.

Человек ли он?

Збигнев стоял, ощущая за спиной присутствие своего наставника. Он слышал его голос, ощущал дыхание на затылке, порой тяжелая рука сжимала плечо. Иногда – изредка, если удавалось успеть – краем глаза мог заметить мелькнувшую рядом тень. Тень высокого плечистого… человека. Или того, кто просто принял этот облик, чтобы не пугать ученика. Но, как ни старался, он не мог увидеть больше ничего. И, конечно, не знал о нем ничего – ни имени, ни возраста, ни лица. Он просто был. Просто разговаривал с ним глухим ровным голосом, противиться которому было решительно невозможно.

Збигнев и не противился. Этот голос говорил такое… так и тогда, что… каким-то образом он практически предугадывал его мысли и желания, разрешал сомнения, давал советы и подсказки. С ним не хотелось спорить. Это было… невозможно.

И в то же время в нем ощущалась какая-то неправильность. Что-то было не так. Почему он всегда за плечом? Почему никогда не встанет рядом, не позволит заглянуть себе в лицо?

- Еще не время.

И этот голос…и не голос словно. Мысль?

- Угадал.

Опять… мысль? Выходит, что он… читает мысли?

- Выходит.

- Но как? Ты читаешь мои мысли, но почему я не могу прочесть твои?

- А надо ли?

Нет, не надо. Что-то в глубине души сопротивлялось этому желанию. Возможно, ощущение тайны. А вдруг истина настолько сложна, что…

Впрочем, сомнения, если и возникали, быстро оставляли Збигнева. Не сейчас.

Сейчас он был на вершине. Долгое путешествие по подземным ходам, больше похожим на норы, завершилось на площадке, откуда открывался вид на мрачную болотистую долину. Площадка оказалась на вершине башни, вознесенной над обрывом. Он уже бывал здесь, возле алтаря. Там, внизу, раскинулись болота и, присмотревшись, можно было даже узнать знакомые места…

- Это потому, что ты хочешь их увидеть…

И снова голос был прав. Он хотел – и видел. Но значит ли это, что точно также он может, если захочет, увидеть и остальной мир?

- Если пожелаешь…

Пожелает ли он? А как же? Но… сомнения… опять сомнения…Отринуть! Это недостойно. Это глупо. Он никогда не сомневался. С детства. Ни когда лез в болота, чтобы поглазеть на Ящера и тащил за собой приятелей, ни когда наносил смертельный удар человеку, которого знал, как отца, ни когда бросил где-то Зирку… вот уж кого не жалко! Девчонка действовала ему на нервы. Зачем ему эта дурочка, когда скоро любая будет у его ног, стоит только приказать?

А если правда? Если приказать? Сможет ли он?

Если захочет.

Он хочет.

{- Аа-а-ах… мой господин…}

Стройное девичье тело возникло ниоткуда. Две ладошки скользнули по плечам и груди, спускаясь к животу. Девушка опустилась на колени, прижалась лицом…

Лицом…

Ее лицо…

- Зирка?

Исчезла. Что это сейчас было?

- Память…

Память… отбросить воспоминания! Они только мешают. Только отвлекают. Забыть. Ее больше нет. Нет и никогда не будет. Он не станет оглядываться назад. Он будет смотреть только вперед.

Только вперед? А как же…рука на плече… дыхание в затылок… голос словно ниоткуда… тень, всякий раз успевавшая ускользнуть… неужели он никогда не увидит и своего наставника?

Нет! Он этого желает. И он этого добьется.

- Когда будешь готов.

Ворота дворца распахнулись, пропуская нескольких всадников. Впереди скакал мальчишка-оруженосец со штандартом, на котором алыми и синими пятнами выделялся герб. За ним лорд с немногочисленной свитой. Десять всадников, пятеро из них вели заводных лошадей. Повозки с дорожными припасами не было, но принцесса Августа все равно невольно вытянула шею, пытаясь изменить угол зрения и окинуть взглядом другую половину двора. Пусто.

Она не услышала легкого цоканья когтей по полу, но краем глаза заметила движение сбоку и обернулась как раз в тот миг, когда Яго Беркана остановился в паре шагов от нее. Всюду сопровождавший его крупный лохматый пес тут же сел и замер, словно памятник. Он производил жуткое впечатление – бесшумные шаги, неподвижный взгляд, молчание. Он даже не сопел и не зевал, а тем более не чесался, как другие собаки. Лишь изредка вилял хвостом и скалил зубы. Но и то, и другое проделывал как-то машинально, словно кто-то невидимый дергает за привязанную к хвосту нитку или оттягивает кончиками пальцев черные губы. Августа содрогнулась и поскорее перевела взгляд с пса на хозяина. Яго Беркана, по крайней мере, не производил такого жуткого впечатления.

- Высматриваете гостей, ваше высочество? – улыбнулся тот.

- Да, - она вежливо улыбнулась. – Лорды собираются на снем. Это уже пятый.

- Вы считаете?

- Да.

- Лордов или свиту?

- А… это важно?

- Да, - он подошел, встал рядом. Его близость действовала на принцессу странно. С одной стороны, он был мужчиной, а в монастыре их учили избегать мужчин, говоря, что от них все зло и искушение. Тем более что ей, как девушке из рода Беркана, стоит хранить свою девственность еще и потому, что для нее стать матерью – значит, умереть при родах. Стоит ли мужчина такой жертвы? Ей все твердили, что нет, и она выросла с твердым убеждением, что от мужчин надо держаться подальше.

И вот теперь Яго Беркана. По имени он принадлежит к тому же роду, что и она. Но если верить документам, то получается, что его отец был незаконным сыном ее деда, младшим братом отца. Тогда получается, что они – двоюродные брат и сестра. А значит, тоже должны сохранять дистанцию. Но его близость… стоять рядом с ним было… приятно. Так приятно, что принцесса ненадолго забыла обо всем, потеряла нить рассуждения.

- А… - она просто не знала, что сказать.

- Видите ли, ваше высочество, у разных лордов разное влияние при дворе. Большинство прибывших на снем – провинциалы, которые весь свой век просидели в своих замках. Некоторые никогда не появлялись в столице. Многие не видели вашего отца… вблизи. Им прислали приглашение только потому, что когда-то кто-то из их предков уже заседал на снеме, когда завершилась Война Трех Королей. А некоторые получили его потому, что вовремя купили выморочный титул?

- Купили?

- Если умирает бездетным какой-нибудь лорд, его замок и владения либо отходят короне, либо дарятся кому-то из вассалов. У моего отца… в нашем герцогстве, пару раз такое бывало. Поскольку оба раза умирал бездетным вассал нашего рода, отец даровал замок и семьи в награду за верную службу… некоторым своим людям. Правда, во втором случае нашелся кровный родственник – сын двоюродной сестры покойного. И тогда отец повелел устроить турнир. Победитель получал в награду замок и две ближайшие деревеньки.

- Всего-то?

- Да. Но если у тебя нет и сарая, куда можно поставить лошадь, такой дар кажется… сказочно богатым. Так вот, большинство приглашенных – такие вот мелкие лорды, владельцы одной-двух деревенек. Сами они ничего не решают. Они просто смотрят в рот тем, кто сильнее их и кричат то, что велят те. Так что от их количества результаты снема не зависят.

- Тогда зачем…

- Приглашать? Такова традиция! Страна должна высказать свое пожелание – кого она хочет видеть своим господином на ближайшие несколько десятилетий.

- Вот как, - принцесса содрогнулась. – Не знала… Впрочем, мы с сестрой вообще ничего не знали. Нас воспитывали в неведении… Мы же девочки. Женщин не учат управлять государством. Наше дело – рожать наследников для мужчин…даже когда была жива мама… Думаю, отец был в конце концов, рад, что она умерла.

- Он ее любил…

- Да. До тех пор, пока понял, что сына она не родит.

- А… вы?

Августа почувствовала холод в сердце.

- Что – я? – бросила она, отворачиваясь от окна и Яго. – Я – дочь своей матери. И тоже…

Она замолчала. Проклятье Беркана довлело над ее семьей много лет, чтобы можно было так легко все забыть.

- Значит, ля вас это – гибель?

- Что? – она круто развернулась навстречу мужчине. – Мне двадцать девять лет… для принцессы это почти старость… Для принцессы-невесты, разумеется. Тем более что такие, как я, все равно не выходят замуж. Отец не искал нам с сестрой женихов. Во вяком случае, мы об этом ничего не знаем. То ли не спешил, то ли боялся, что союз, когда невеста «порченная», не продлится долго…

- А может, он просто по-своему вас любил? – пожал плечами Яго.

- Любил, - горько усмехнулась Августа. – Что вы знаете о любви?

- Многое, - не задумываясь, ответил он. – Например, что любовь может принимать разные формы… как и ненависть. И порой одна рядится в одежды другой, а частенько любовью притворяются и иные чувства – зависть, честолюбие, лень…

- Лень?

- Бывает и так. Если тебе не хочется или ты не умеешь что-либо делать, стоит найти и притвориться влюбленным в того, кто будет делать все это за тебя. В свое время я поступал так же… влюбил в себя девочку, которая вместо меня делала уроки…

- Уроки? Девочка?

- Да. Нас, сыновей и дочерей рода Беркана, учили грамоте, не делая различий по полу. Она была моей кузиной. Правда, потом обман раскрылся, и отец меня выпорол. А потом сказал одну фразу, которую я помню до сих пор. Он сказал: «А жить потом за тебя кто будет?»

Принцесса замолчала, задумавшись. Внизу, во дворе, приезжий лорд уже куда-то убрался вместе со своими людьми и жизнь ненадолго замерла. Только промарширует пара караульных вместе с разводящим офицером, пробежит с поручением паж, вспорхнут вспугнутые кем-то голуби. До следующего приезжего.

- Жить, - произнесла девушка. – Ваш отец – был мудрым человеком.

- Был? Он и сейчас жив. Только… мы в ссоре.

- Вот как?

- Он… - лицо Яго потемнело, - он не хотел, чтобы я отправлялся сюда. Боялся… нашей крови.

- Какой? Вы ведь не…

- Я – ваш двоюродный брат по отцу, ваше высочество. И имею такие же права на престол, как и вы, - жестко произнес Яго. – Вы – женщина. Я – мужчина, но сын бастарда. У нас обоих шаткое положение, но в целом мы равны в своем праве. Отец меня не поддержал.

- Не поддержал в чем?

- В моем стремлении получить корону.

Августа вздрогнула, слегка отстраняясь. Сидевший неподвижно, как статуя, пес, слегка повел головой. Теперь его морда со слабо мерцающими глазами нежити была повернута в сторону принцессы, но по-прежнему ничего не выражала.

- Я написал ему сразу после кончины короля. Поделился своими планами… и сегодня пришел ответ.

Вот оно что! Принцесса даже выдохнула.

- И что вам пишут?

- Отец… практически повторил свои слова, сказанные когда-то. Он написал, что жизнь короля, конечно, заманчива и по крови мои притязания в целом справедливы, но… но жизнь одна. И если я сделаю неправильный выбор, то проживу чужую жизнь, в то время как мою – истинную мою жизнь! – не проживет никто… Но как узнать, какой выбор верный, а какой ошибочный? Показать может только время.

- И вы собираетесь…

Он неожиданно стиснул ее локоть.

- Я не собираюсь сворачивать с пути.

Принцесса посмотрела на его крепкие пальцы, плотно охватывающие ее руку. Практически никто и никогда доселе не дотрагивался до нее… так. До нее вообще мало, кто дотрагивался – прикосновения служанок и фрейлин во время совершения утреннего, дневного и вечернего туалета были случайными и нейтральными. В раннем детстве дочерей могла приласкать мать, когда приходила в покои принцесс или девочек приводили к ней на несколько минут. Отец же, насколько она помнила, никогда не брал ее на руки, не обнимал, не гладил по голове. Может быть, в раннем детстве, когда она только-только появилась на свет… Что же до монастыря, то там вообще негласно запрещались любые прикосновения. Даже задев сестру локтем в тесноте, уже следовало покаяться перед матерью-настоятельницей в совершении дурного поступка.

И вот…

Она медленно подняла голову, встретила его взгляд. Яго стоял так близко и смотрел так пристально, что ей стало страшно. Он не собирается сворачивать с пути… она стоит у него на пути…

И тоже не может свернуть.

- Отец!

Я вздрогнул. Время от времени, завидев мою бордовую рясу инквизитора, студиозусы и профессора обращались ко мне как к «отцу Груви», но этот голос… Я обернулся, чувствуя, что улыбаюсь. Надо же…кричит на весь двор и не стесняется… Великие боги, как же это, оказывается, приятно, когда тебя зовут отцом…

Ко мне спешил Родольф Беркана. В студенческой накидке – с некоторых пор это стало чем-то вроде обязательной формы – из-под которой виднелись мягкие сапожки и обтянутые рейтузами ноги, он казался незнакомым и каким-то юным. Совсем мальчишкой. Впрочем, мальчишкой он и был – ему ведь еще не было и двадцати.

- Отец… - подбежал он, переводя дух, - виноват, пра Груви…

Радужное настроение куда-то испарилось.

- Я… вас искал.

- Меня?

- Да. Я… - он смущался, как девушка, - я хотел сказать вам спасибо за… за все, что вы сделали для меня.

- Вот как?

- Да. Если бы не вы…Вы подарили мне целый мир. Я, - юноша раскинул руки, - я обрел новую жизнь.

«Если бы не я, парень, ты бы вообще не обрел жизни!» - хотелось сделать замечание, но я промолчал. Уж слишком восторженным было лицо моего сына.

- Здесь так здорово! – продолжал он. – У меня столько новых друзей… И им совершенно все равно, Беркана я или нет! Представляете, отец, некоторые даже не знают, чем знаменито это имя! «Это от слова «береза», что ли?» - спрашивают они, - он расхохотался, словно сказал удачную шутку. Я невольно улыбнулся в ответ. Веселье Родольфа было таким заразительным…И сам он весь так и лучился счастьем. Оно буквально распирало его изнутри…

… слишком сильно. Мальчик был счастлив… счастлив так, словно…

…словно спешил нарадоваться за всю оставшуюся жизнь.

Мне стало жутко. Нельзя быть слишком счастливым в этом мире, полном мстительных богов и завистливых людей. Моя божественная супруга, Смерть, может не просто взревновать, но и отомстить в свойственной ей манере. Ведь у нас с нею тоже есть сын. Правда, он где-то далеко, я видел-то его лишь раз в жизни. И он на пару лет моложе Родольфа. Каким он стал или станет через некоторое время?

- Я рад, - сказал просто для того, чтобы что-то сказать, ибо молчать было бы нетактично. – Рад, что тебе тут нравится. И ты ни о чем не должен меня благодарить. Если тебя приняли на ведьмачий факультет, значит, у тебя есть дар. Я лишь…

- Я этим обязан вам.

Вот опять! Как ему объяснить, что, чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше для всех?

- Отец, я, - он вдруг замялся, переступая с ноги на ногу, - я хотел вас попросить…

- Да?

- Я слышал… кхм… тут приятели болтали, будто… ну…будто к нам в Институт приходил сам принц Богумир?

- Да. Было такое.

Еще бы! Визит его высочества скрыть при всем желании не получилось. Хорошо еще, что обошлось без последствий.

Пока обошлось.

- И что вы сами будто бы… будто бы однажды отменили лекцию из-за того, что вам надо было… ну… туда… во дворец?

- Да.

- Так вот, - он побагровел чуть ли не до корней волос, - я писал сэру Роберу в… ну… вы знаете… рассказывал ему о том, что поступил в Институт и вообще… о том, что встретил вас и… все такое… И он мне ответил, - юноша полез за пазуху, доставая порядком помятый конверт с гербом, - он писал, что во дворце сейчас живет Яго…

Голос Родольфа упал до шепота.

- Вы бы могли… я бы хотел увидеться с… с ним…

Я выдохнул, расслабившись. Ну, вот, уже лучше. Все это – лишь вступление к самой обычной просьбе. Мальчик умен, он понимает, что я ему, по большому счету, никто. Что я лишь зачал его и исчез, а настоящим отцом, воспитателем и защитником был нынешний глава рода Беркана, сэр Робер. Он принимал участие в жизни мальчика с первых дней, и потому естественно, что его сына мой собственный сын считал кем-то вроде брата. Да он так и говорил раньше… И это совершенно нормальная просьба – воспользоваться связями для того, чтобы проникнуть во дворец. Так поступают сплошь и рядом, не я первый и не я последний…

Вот только почему у меня так паршиво на душе?

- Ладно, - я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. – Когда его высочество в следующий раз соизволит осчастливить нас своим посещением, я вас познакомлю. И, если тебе повезет, ты даже сможешь его сопровождать во дворец…

Юноша встрепенулся, как молодой конь:

- А вы? Разве вы не можете… сами?

- Провести тебя во дворец? После того, как… Нет, вряд ли меня второй раз удостоят такой чести!

Забегая вперед, скажу, что будущее все расставило по местам.