Мертвые Ив

Глава 38 Рассудок

Я очнулась от резкого укола в губу, последовавшее затем скольжение нити продлило болезненные ощущения.

— Кулак Аймана, — услышала я шепот Мичио.

— А тот, что над ее глазом? — ирландский акцент Рорка прозвучал напряженно. Я чувствовала его руку, тяжелой завесой покоящуюся на моей талии.

— Тоже.

Рука вокруг меня сжалась.

— Я хочу выбить из него дерьмо, — сказал он.

Ответом ему было молчание. Затем Мичио стал двигаться, что сопровождалось скрипом кожи и скольжением застежки-молнии.

— Это последние из ее старых ран, — его приглушенный голос последовал за его отдаляющимися шагами.

Пальцы Рорка внимательно изучили мое тело, шишку на моей голове, порезы и бугорки шрамов на моем лице, рану на моей ладони.

— Они пропустили ее через ад, — подытожил он.

Раздался усталый вздох Мичио.

— Она держалась твердо.

В этих голосах я услышала слишком много сожаления. Но настало время пошевелиться. Я разлепила веки и увидела нефритового цвета глаза, смотрящие на меня в ответ. Они были настороженными и такими очень родными. Я улыбнулась и сказала:

— Я пришла в себя какое-то время назад.

Я залюбовалась кудрями медового оттенка, завивавшимися вокруг резких черт веснушчатого лица Рорка.

— Я это знаю. У тебя есть очаровательная привычка шевелить своими маленькими Джо, когда ты просыпаешься.

— Моими, чем?

Его смешок как будто вернул меня домой.

— Твоими пальчиками ног, девочка. Ты шевелишь своими шустрыми пальчиками ног.

Упомянутые пальчики в это время изучали ноги, переплетенные с моими. Ах, Боже, я скучала по нему. Я скучала по всему этому, моя рука потянулась, ладонь прошлась по его челюсти. Но затем моя рука дрогнула и упала на кровать.

— Где Джесси? — с тревогой спросила я.

— Как ты себя чувствуешь? — Мичио стоял, прислонившись к богато отделанному шкафчику, который нависал над местом для сидения и еще большим количеством шкафчиков. Пламя свечей плясало по его суровому лицу. — Болит где-нибудь?

Я потерла глаза указательным и большим пальцем и перекатилась на спину.

— В данный момент я ничего не чувствую.

Двухместная кровать, которую я делила с Рорком, занимала половину комнаты, лишенной окон. Две овальные двери занимали одну стену. На крюках, закрепленных в потолке, покачивалась одежда.

Рорк, лежа на боку, положил голову на свой бицепс и стал смотреть на меня оценивающим взглядом из-под полуопущенных век.

— Мы в каюте яхты, любовь моя, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

На его лице появилась эта прекрасная улыбка. Улыбка, которую я думала, что никогда уже не увижу. Я коснулась приподнятых уголков губ Рорка.

— Я скучала по тебе.

Он повернул голову и прижался поцелуем к моей пойманной его рукой ладони.

— Я скучал по тебе сильнее.

Я заметила, как Мичио переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

— Важно, чтобы ты мне сказала, если у тебя сейчас что-нибудь болит. У тебя были судороги.

— Я буду чувствовать себя лучше, если вы мне скажете, где Джесси.

Мичио вновь переступил с ноги на ногу и ответил:

— Он отправился за Айманом.

Когда я только открыла рот, Рорк прижал палец к моим губам, сказав:

— С ним пилот. Джесси встретится с нами в Италии.

«Если он переживет встречу с Дроном и его кишащим тлей островом», — подумала я.

— Это его план Б?

Костяшка пальца Рорка постучала по моему подбородку.

— Он нагонит нас.

Мичио стал забрасывать медицинские инструменты в свою сумку нетерпеливыми и нехарактерными для него резкими движениями.

— Твои жизненные показатели сейчас в норме, — отрывисто произнес он. — Но твое тело пережило огромный шок прошлой ночью.

— Я чувствую себя нормально, — твердо заявила я.

Это заставило его повернуть голову и посмотреть на меня через плечо, сказав при этом:

— Ты хорошо справилась, Иви.

Рука Рорка сжала мою, привлекая мое внимание к нему.

— Ты перенаправила голод сотни особей тли на другую цель, перед тем как отключилась. Если бы ты не сдержала их в конце…

— Не надо, — я села в кровати. — Пока мы не будем знать, что Джесси в безопасности.

Постельное белье соскользнуло вниз и теперь лежало складками вокруг моей талии, остатки сорочки исчезли. Сморщившийся розовый шрам в виде буквы «С» на моей груди блестел на бледной коже. Я отбросила простыни с ног. Аккуратные стежки пересекали порез, который начинался в верхней части внутренней стороны бедра и имел длину моей кисти.

— Ты шьешь намного лучше, чем я, — сказала я Мичио.

Он выпрямился, продолжая наблюдать за мной.

— Только шрам останется.

Я пожала плечами.

— Мне все равно. Я коллекционирую шрамы, как Рорк коллекционирует грехи. Все во имя высшего блага.

Рорк рассеял поцелуи по моей спине.

— Шрамы, грехи и… — его губы остановились. — Пятнышки.

Мичио нахмурился еще сильнее, его осуждение во взгляде невозможно было игнорировать.

Возможно, мне стоило пресечь открытое выражение привязанности Рорка. Но у меня не было стыда, когда дело касалось их обоих. Я накрыла ладонью руку Рорка.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — я повернулась к нему и позволила прочитать эмоции на своем лице, пока эти великолепные, нефритового цвета глаза плавили все внутри меня. Я прочистила горло и выпрямила спину. — Я спала с Мичио.

Улыбка появилась на его лице, но то была не его легкая улыбка. Она казалась вынужденной, натянутой и не зажгла его глаз.

— Я тоже. Он всю ночь пытался заграбастать себе чертово покрывало.

Это меня удивило. Они что, оба спали со мной в этой крошечной кроватке?

— Ты знаешь, что я имела в виду.

Уголки его губ опустились, а рука оставила мою талию.

— Я знаю.

— Я ему сказал, — осторожно сказал Мичио.

— О, — я теребила простыни. — Что теперь?

«Они заставят меня выбирать? Или это будет медленное нарастание неуверенности, ревности, соперничества у каждого из них?» — подумала я.

Рорк выдохнул и соскользнул с кровати, одетый лишь в пару обрезанных шорт.

— Док и я согласны в одном: мы тебя любим, мы тебя защищаем, но мы тобой не обладаем. И видя, как ты все время бросаешься в опасность, я буду спать крепче, зная, что при тебе есть доктор, — он взглянул на другого мужчину. — Но нам придется что-то делать с отсутствием чувства юмора у этого ботаника.

Я все еще проигрывала в голове его слова «мы тебя любим». Думать об этом — это одно. Но услышать это… стало бальзамом на мою травмированную душу. Я лишь надеялась, что в ней осталось достаточно места для любви.

Мичио отвернулся от нас, чтобы открыть шкафчик, отвлекая меня от мыслей видом, как его хлопковые штаны обнимали округлость его задницы.

— Все твои личные вещи здесь, — произнес он.

Там был ошейник Дарвина, мой музыкальный плеер, письмо Джоэла. Но от моего внимания не ускользнуло, что моей «пули» среди этой коллекции не было.

— А здесь… — Мичио пересек комнату и отпер дверь высокого шкафа. Мягкий свет хлынул на мой карабин, пистолет и ручные ножны с кинжалами, свешивавшиеся со стеллажей. — Это дело рук твоего Лакота.

Нелепый прилив облегчения затопил меня изнутри.

— Я люблю этого мужчину! — воскликнула я.

Рорк и Мичио застыли. «Дерьмо».

— Я не имела в виду… это просто фигура речи, — я уставилась в пространство между их напряженными телами, ожидая, когда кто-нибудь из них что-нибудь скажет.

Воздух в небольшой комнате уплотнился и как будто закружился, взбалтывая напряжение, которое я пыталась игнорировать. Я прочистила горло и начала говорить:

— Ладно. Давайте все проясним.

Рорк повернулся, чтобы уйти. Жар негодования прилил к моим щекам.

— О нет, ты этого не сделаешь, — сказала я и расправила плечи. — Брось мне ту футболку.

Он сдернул мужскую футболку с вешалки, скомкал ее и швырнул в мою голую грудь.

Я схватила ближайший предмет в пределах своей досягаемости — подушку — и запустила ему в голову. Получилось прямое попадание.

Его руки опустились на бедра.

— Очень по-взрослому.

— Кто бы говорил, — огрызнулась я.

— Довольно, — резко произнес Мичио, так и не шевельнувшись, его выражение лица было стоическим, как всегда. — Что у тебя на уме, Иви?

— То же, что и у вас. Обговорить, что всем нам делать с ревностью, чувством собственничества…

— Мы твои стражи, — сказал он тихим голосом. — За ней куда больше поводов для беспокойства, — Мичио ткнул пальцем в сторону двери, — чем мыльная опера, которая вот-вот развернется в этой комнате.

— Хрень полная, — я натянула футболку. — Потому что если мы не уладим свое дерьмо здесь, — я покружила пальцем над матрасом, — тогда мы не будем едины, чтобы сражаться с дерьмом там, — я посмотрела на Рорка. — А ты! Ты с помощью флирта пробрался в мои трусики и в мое сердце. Как только ты получил к нему доступ, ты его больше не захотел. Это лишает тебя права на ревность.

На мое признание кулак Мичио сжался. На середине движения его замахнувшейся руки я прыгнула на него, повалив его на пол.

Красные пятна проступили на золотистой коже Мичио.

— Возвращайся в кровать, Иви, — скомандовал он.

Рорк рывком схватил меня за плечи и поставил на ноги, а затем занял мое место. Его ноги оседлали бедра Мичио, руки вытянулись вперед, когда Рорк сказал:

— Валяй. Наваляй мне, козел.

«Ох, вашу ж мать».

— Ты тоже будешь колотить кулаком в грудь? Слезай с него, огромная ты макака, — прокричала я, схватив непослушные кудри, и дернула. Сильно дернула.

— Ой! — Рорк просунул палец в мой кулак и высвободил свои волосы. Затем он поднялся на ноги, пошатнувшись. — Иди нахер. Я ухожу.

Я опередила его на пути к двери, встретилась взглядом с его злыми глазами и сказала:

— Я или клятва. Решай сейчас.

Его зубы заскрежетали так громко, что Рорк, вероятно, мог сколоть с них эмаль.

— Клятва! Это всегда была клятва, — он обошел меня и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Я прислонилась к ней.

— Что ж, это отстой. Он снова оставил мое сердце позади.

Мичио оставался сидеть на полу, его рука свешивалась с согнутого колена. Черты лица были мягкими, они выражали сочувствие.

«Завязывать драку было не в его стиле, что означало…», — подумала я. А вслух спросила:

— Ты не знал, что я спала с ним?

Он опустил голову, провел рукой по взъерошенным волосам.

— Нет. Но это многое объясняет.

— Произошедшее сейчас явно заверило тебя, что этого больше не случится.

— Я бы наделил тебя многими качествами, Иви, но наивность не в их числе.

Я всплеснула руками и принялась расхаживать.

— Ты серьезно? Ты своими глазами все это видел, — я ткнула большим пальцем в сторону двери. — Он принял свое решение.

— Возможно, так и есть. Но ты, — Мичио стиснул зубы, — свое не приняла.

Я резко втянула воздух. Я вытерпела два месяца без Рорка. Два агонизирующих, одиноких месяца без его привязанности и компании. Я стала бы сражаться с самой смертью, чтобы избежать этих страданий вновь.

Мичио встал и пошел к двери.

— Но ты права. Он никуда не уйдет, и вне зависимости от того, ладим мы или нет, мы на одной стороне. И Иви, — он помедлил у порога, стиснув косяк пальцами, — ни клинок, ни самая быстрая стрела, ни даже судьба человека не заберут мою любовь к тебе.

Его слова дошли до меня, когда его удаляющаяся спина растаяла во тьме камбуза за ней.

Мои ноги начали двигаться прежде, чем мой мозг. Я выбежала за дверь, скользнула вокруг Мичио и прыгнула, обхватывая его в объятие руками и ногами.

Мичио пошатнулся, подхватив мою задницу руками, и резко развернулся назад. Когда моя спина врезалась в стену, я подняла на него взгляд и утонула в бездонной черноте его глаз. Он наградил меня улыбкой, столь редкой и прекрасной, что я коснулась ее рукой, пытаясь удержать.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал Мичио сквозь мои пальцы.

Затем его рот завладел моим. Его поцелуй был словно исследование Нового Света, полное рискованных авантюр и мечтаний, и я была прямо там, с ним, встречая удары его языка всем своим сердцем.

Наши бедра двигались синхронно с нашими губами, и мои руки скользнули в его густые пряди волос, затем спустились вниз по ребрам и нашли изгиб его задницы. Но я хотела большего. Я хотела…

— Доктор Нили, — крикнул мужской голос с верхних ступенек лестницы.

Мичио прижался лицом к моей шее и застонал.

— Игнорируй его, — я повернула голову, ища его губы.

Его длинные пальцы обхватили мое лицо.

— Они ждут, — он вздохнул. — Одевайся. Выпей воду, которую я оставил у кровати. Встретимся наверху.

Когда Мичио ускользнул прочь, я вернулась в комнату на поиски моего оружия, одежды и моего невозмутимого лица.

Яхта, на которой мы плыли, была длиннее школьного автобуса и вдвое шире. Я прислонилась к V-образным перилам на носу судна и стала ждать, когда соберутся мужчины. Песчаные холмы поднимались из кристально чистых вод вдоль восточного горизонта. Беленые здания-коробки усеивали ближайший остров, а забытые лодки были перевернуты кверху дном в порту-призраке.

Рядом с моей рукой на перилах появилась другая рука.

— Эгадские острова[108], — голос Мичио прозвучал так же сдержанно, как и в день нашего знакомства. — Мы направляемся в Тирренское море, — он указал на пенные волны, бьющиеся слева от утреннего солнца. — Готова встретиться с командой?

Я всмотрелась в его невыразительное лицо и наткнулась на то, что искала. На его маску. Она была необходима, чтобы скрывать его слабости от тех, кому Мичио не доверял. Но постепенно я, наконец, осознала, что скрывалось за этой маской. Отголосок любви, вторящий его словам, сказанным на камбузе. От этого открытия мне захотелось петь на бескрайних просторах моря и неба. Вместо этого я изменила выражение своего лица на такое, которое смогло зеркально повторить его серьезность, и кивком головы ответила на его вопрос.

Тогда он повел меня по мощеной тиковым деревом палубе. Я увидела Рорка и двух других мужчин, которые переговаривались, стоя над картами в рубке, окруженные большими диванами. Мужчина, стоявший к Рорку ближе, возвышался над ним на несколько дюймов. Золотые пряди вплетались в его гриву лохматых каштановых волос.

Я остановилась перед ним и подняла подбородок, чтобы встретиться с его стальным синим взглядом. Его смуглое лицо застыло, когда он уставился на меня, разинув рот.

— Что? — спросила я.

— Прошу прощения. Просто… Беккетт говорил, что вы потрясающая, но это было мягко сказано, — сказал мужчина с австралийским акцентом. — Я все еще пытаюсь перевести дух.

«Нам с Джесси Беккеттом придется кое-что обсудить», — решила я про себя.

— Что еще сказал Беккетт? — поинтересовалась я.

Ответил на мой вопрос другой мужчина:

— Что если мы просто коснемся вас без вашего согласия, наши яйца будут болтаться как безделушка на зеркале заднего вида в его Humvee, — он посмотрел на мою протянутую руку и отвел взгляд, — мэм.

Австралиец сжал мою ладонь и сказал:

— Таллис Рейнольдс. Рад знакомству с вами, мисс Делина.

— Зови меня Иви.

Он повернулся к другому мужчине и представил его:

— Мой приятель — Клифф Дилман.

Клифф приподнял бейсболку в качестве приветствия и наградил меня скромной улыбкой, созданной для того, чтобы очаровывать девочек из маленьких городков.

— Рад знакомству с вами, мэм.

— Взаимно. Ты сказал, у Джесси есть Humvee?

— Да, мэм. Он ваш. Джесси сказал, что привез его на том же корабле, на которым вы прятались, пересекая Атлантику.

— Охренеть, — «пронырливый ублюдок».

— Он также привез ваш армейский байк MT 350E, — сказал Таллис, посмотрев на Рорка.

— Сукин сын, — пропыхтел Рорк. — Где он?

— Джесси оставил его в Генуе, — ответил Таллис, — там мы встанем на якорь.

— Так вы оба работаете на Джесси? — спросила я.

Таллис покачался на пятках.

— Время от времени, последние семь лет.

Я сдержалась от того, чтобы потереть ладони, предвкушая возможность копнуть глубже.

— Что это за работа?

— Телохранитель, дополнительные мышцы, наемное оружие — называйте, как хотите.

Мичио скрестил руки на груди и спросил:

— Чем именно занимается Беккетт?

Клифф пожал плечами. А Таллис ответил:

— Какой-то подпольной международной миротворческой деятельностью, вероятно? Таковы мои догадки, учитывая секретную природу его работы и виды услуг, которые ему требуются.

— Миротворец? — подтолкнул Таллиса к дальнейшему рассказу Рорк, избегая моего взгляда.

— Его методы могут вызывать вопросы, но он, кажется, всегда на хорошей стороне.

Какой бы ни была его работа, Джесси явно больше ей не занимался, учитывая, что последние восемнадцать месяцев он следовал за мной по пятам.

— О каких видах услуг мы говорим? — спросила я.

Таллис широко улыбнулся.

— Ну, смотрите, за неделю до вспышки инфекции я помогал ему копаться во внутренностях на искореженном от взрыва афганском тротуаре в поисках… — он почесал затылок. — Того-другого. Тем же вечером…

— Я доставил его в Тибет, — продолжил Клифф, — попить чаю с Далай-ламой.

Брови Мичио подскочили до самых волос.

— Брешешь, — сказал он.

Клифф улыбнулся вместе с Таллисом и пожал плечом.

— У этого мужчины больше связей, чем у любого другого известного мне человека.

— Бывшего человека, — сказал Таллис. — Большинство людей теперь сосет кровь.

— На кого он работает? — спросил Рорк.

— Никто не знает, — Таллис плюхнулся на диван. — Беккетт ведет себя как военный атташе, и все же, он живет как шпион. Каждое его задание безупречно спланировано, тщательно скрывается и выполняется без эмоций, — он бросил взгляд на меня. — Кроме этого, нынешнего.

— Что это значит? — спросила я.

— Когда Джесси разыскал меня месяц назад, он не был таким, как обычно — всем таким загадочным. Беккетт был беспокойным, вспыльчивым, он носился вокруг как помешанный и продолжал твердить о прекрасной похищенной женщине, — Таллис помедлил, удерживая мой взгляд. — Он даже сменил свою винтовку на стрелы и томагавк. Его поведение заставило меня понервничать, и это дерьмо о спасении женщины, когда я знал, что ни одной не осталось… я отказался от задания, — он выдохнул. — В конце концов, Джесси был очень настойчив. И теперь я понимаю почему. В отношении человечества это задание делает все остальные ничтожными.

— Дело не только в этом, — добавил Клифф. — Он сделал это задание личным.

«Личным, значит». Я решила проанализировать это позже.

— Так каково было ваше задание от Беккетта?

— Достать яхту, забрать вас с острова Маноэль и встретиться с ним в Генуе — если его не будет с вами на Мальте.

— И превыше всего, — сказал Клифф, — охранять вас ценой собственных жизней.

Мичио наблюдал за мужчинами с той же пытливостью, с какой наблюдал за мной.

— Что случится в Генуе? — спросил он.

Таллис оперся локтями на колени.

— Это так не работает, приятель. Беккетт никогда не раскрывает всех своих карт.

На лбу Рорка появились морщины.

— Когда этот придурок вытащил меня из крепости, с ним был пилот. Французский мужик, — Рорк впервые посмотрел на меня. — Он сказал, что доставит тебя в Исландию.

Очевидно, чтобы встретиться там с «Надкрыльем». Мичио знал эту организацию, доверял ей. И все же, мой живот взбунтовался. «Хотела ли я знать, есть ли во мне лекарство? И если мы его найдем, что остановит нас от повторения собственных ошибок, от потакания эгоцентричным наклонностям, желанию быть Богом и от разрушения себя самих снова?» — задавалась я вопросами.

Если Дрон не убил последних нимф, то что они вытерпят, чтобы испытать на себе действие лекарства? Даже если мы найдем и вылечим двадцать нимф, я слишком хорошо знала, какие тяжести они понесут, когда станут редкими человеческими женщинами.

Желчь вскипела в моем горле. Я уперлась руками в колени. Рорк сделал шаг ко мне, затем, казалось, передумал.

— Что если Джесси не удастся убить Дрона? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно.

Голос Клиффа хлестнул меня вместе с океанским бризом.

— Беккетт никогда не терпит неудач.

Его слова меня не убедили.

Через несколько часов после того, как все легли спать, я просто лежала в кровати, обвив руками спину Мичио и ища утешение в его ровном дыхании.

Сон не забирал меня, и я знала, почему. Я все еще ждала, надеялась.

Поскрипывали деревянные лодки. Комната кренилась от покачивания прилива. Мои веки все-таки опустились. И как раз когда я собиралась сдаться, причина моего ожидания скользнула в кровать позади меня.

Я зажмурилась, когда его руки отыскали место, где бы он мог устроиться, — место у моей голой кожи, но находящееся достаточно далеко от Мичио. Этими местами были задняя сторона моих бедер, впадинка моей талии.

Я заснула, ненавидя чувство вины за свое желание большего от Рорка, но довольствуясь тем, что он находился здесь. Этого должно было быть достаточно.

Мы покинули крутые горы Корсики и теперь плыли мимо острова Капрая[109]. Я стояла напротив Мичио у левого борта яхты и, прищурившись, смотрела на него. Сочетание окружавшего нас открытого моря и испарины, усеивавшей его массивную фигуру, вызывали у меня головокружение и беспечность.

Для меня это были два дня на яхте, изобилующие сексуальным напряжением. Кажется, мы все трое его чувствовали. Я понятия не имела, как к этому подступиться. Так что я поступала так, как поступала всегда, — сбегала в ванную. Потеря моей пули лишь подогревала мое раздражение.

— Иви. Важно, чтобы ты прижимала свободную руку к горлу противника, когда берешь в захват его руку. Попробуй еще раз.

Я попросила Мичио научить меня ручному захвату, который он использовал против моей техники боя. Тому захвату, который располагал мою руку так соблазнительно близко к его паху, а меня саму — к покорности его воли в моих мыслях. Однако после сорока пяти минут занятий я пожалела о просьбе. Я не могла отвлечься от пульсации между ног или от угрюмого священника, шлифовавшего свой меч в нескольких футах от нас.

Его медовые кудри на солнце отливали красным и приподнимались на ветру. Каждый раз, когда я украдкой бросала на него взгляд, уголок его рта вздергивался, но его глаза не отрывались от меча. «Будь проклят, проклят, проклят упрямый ублюдок».

Со злости я сделала выпад. Мое предплечье скользнуло по груди Мичио, и я забросила свою ногу на его бедро. Гора мышц не пошатнулась. Лишь по инерции я была вынуждена пролететь мимо, головой вперед, скользнув по боку Мичио.

Его рука не дала моим ногам полететь следом и прижала меня к его груди. Я обмякла в его объятиях и сжала бедра. Похоже, пришло время для перерыва в ванной.

— Иви, — хрип Мичио пощекотал мое ухо. — Иди, поговори с ним.

Я вернула себе равновесие и склонила голову.

— Сам иди и поговори с ним.

Его губы дернулись.

— Я и есть его проблема, Иви. И пока я нахожусь у него перед глазами, это противостояние никуда не денется. Тебе нужно разобраться с этим, пока мы на лодке, в безопасности. Разожги вновь то, что у тебя есть, и сделай что-нибудь с этим священником, который дал обет целибата, что угодно, только внизу, в каюте, где мне не придется на это смотреть.

Я откинулась назад, выгнув брови от удивления.

Он скользнул губами по моему разминувшемся рту. Его дурманящий, экзотический вкус заглушил соленый воздух.

— Слово «целибат» я выделяю особенно, Иви. Жирным курсивом и подчеркиванием.

— Мичио…

— Иди, пока я не начал колотить в грудь кулаком.

Я бы снова поцеловала его, если бы уже не двигалась. Я скользнула мимо Рорка и встретилась с ним взглядом. Затем я побежала в каюту.

Дверь за мной резко захлопнулась. Это был Рорк, прислонившийся к ней. Он сделал глубокий вдох, от которого обнаженные мышцы его груди задрожали, а на шее натянулись, словно железные жилы.

Затем Рорк выпрямился, сверкнув своими нефритовыми глазами сквозь упавшие на его лицо кудри, и подошел ко мне.

— Я прошу прощения, — сказал он, его ладони поймали мое лицо, — за это.

Его язык ворвался в мой рот. Я обхватила губами обрушившийся на меня рот и втянула его язык глубже.

Пальцы вцепились в мои волосы, наклоняя мою голову под нужным Рорку углом. Мои ноги поднялись на цыпочки, когда я вытянулась ему навстречу.

— Я так сильно по тебе скучал, — сказал он мне в губы. — Я не могу это остановить.

«О, нет», — подумала я. «Остановись!» — хотело слететь с моего языка, но его язык смахнул это слово. Вкусы дубовой коры и шоколада наполнили мой рот. Желание хлынуло меж моих бедер. Разве я ничему не научилась в прошлый раз?

Я толкнула его в грудь.

— Лучше говори, Рорк. Мы здесь только для этого.

Сильные пальцы вдруг дернули меня за талию к кровати. Он упал со мной на постель, придавив меня бедрами.

— Мы поговорим вот так, — его ирландский акцент был низким и очень мужественным.

Я застонала.

— Ни за что, — твердо сказала я.

Его большой палец впился в мою нижнюю губу, оттянул ее вниз. Его рот раскрылся над моим, Рорк замер.

— Говори.

— Что это такое? — я качнулась бедрами навстречу его эрекции.

Рокотание тихо завибрировало в его горле.

— Ты знаешь, что это такое.

— Нет. Ты делаешь это, — я подчеркнула «это» рывком бедер.

Он вдавил меня в кровать, пряжка его ремня впилась в мой живот.

— Это я так люблю тебя единственным доступным мне способом.

«О, мой ветреный священник». Что мне было делать с этим ответом? Я сильно напрягла мышцы промежности и приподнялась ему навстречу.

— Тогда это то, как я люблю тебя в ответ, — сказала я, зная, что «это» закончится лишь еще большим количеством боли.

Наши бедра двинулись одновременно, нашли нужное место, нужный темп. Я отдалась ощущениям, утешению его прикосновений, тяге наших трущихся тел, карабкающихся друг на друга.

— Да! Вот так, — я цеплялась руками за его плечи, поглощенная его ртом.

Трение его бедер стало замедляться. Рорк сделал один рывок, второй. Затем его тело затряслось, и он запрокинул голову вверх, крепко зажмурив глаза.

— Ангххх, — слетело с его губ.

Увидев Рорка таким, утратившим контроль от такой простой вещи, как имитация полового акта в одежде, я закричала от собственной разрядки.

Он зажал мой рот рукой, и в его груди зарокотал смех.

— Мне ненавистно тебя заглушать, любовь моя, но зная, что со мной делают эти крики, не хотелось бы вызывать ту же реакцию у придурков на палубе.

— Тогда поцелуй меня, — пробормотала я в его пальцы. И, проклятие, Рорк сделал это, превратив поцелуй в неистовое пиршество. Торопливо раскрыв мой рот, царапая меня щетиной подбородка, он наклонил голову, углубляя поглощение. Его руки одновременно блуждали по моей шее, моим грудям, затем спустились вниз по моим бедрам, вновь поднимаясь вверх, чтобы помять мою задницу.

Наконец Рорк поднял голову, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

— Ты не знаешь, как сильно мне хотелось это сделать, — кончик его носа прошелся по всей длине моего. — Я был настоящим извращенцем, когда представлял нас в таком положении.

Я лизнула его припухшие губы.

— Я тоже по тебе скучала. Это дерьмо с твоей клятвой, с Мичио… — я обняла его, вливая в свои слова все свое сердце, — это, блядь, больно.

— Я тебе обещаю, что свяжу свою душу с Сатаной на тысячу лет в бездонной яме, если это будет значить, что я больше никогда не причиню тебе боли.

Его нефритовые глаза сверлили меня с такой резкой сосредоточенностью, что у меня во рту пересохло, а мои кости, казалось, расплавились.

— Тогда перестань трахать мне мозг. Ты выбрал клятву. И все же, ты здесь. Опять.

Он прижался своим лбом к моему.

— Баланс между здравым смыслом и верой просто обязан существовать. Я пока делаю все через задницу, но я найду его. Ты ждешь меня на точке этого баланса. Ты нужна мне, Иви.

— Я не знаю насчет баланса, но ты можешь получить меня и без оргазмов.

Рорк застонал.

— Ты права. Я тридцать три года прожил без оргазма. Один перепих с тобой, и я безнадежно разрушен.

— Вуду вагина.

Он расхохотался. Я реально ловила кайф от этого звука.

— Изложи мне все. Скажи, как ты представляешь наше взаимодействие дальше, — спросила я.

— Я вижу, что ты оставишь меня с головой, болтающейся как мошонка Вельзевула.

Я ахнула от его высказывания и произнесла:

— Никогда.

Наши губы столкнулись в смехе.

— Так, — Рорк обхватил мое лицо руками. — Вот так я и вижу нас, Иви.

Улыбка расползлась по моему лицу и защекотала мое тело.

— Окей, — согласилась я.

— Запомни эту мысль, — он скатился с меня и пошел в ванную.

Включилась и выключилась вода. И Рорк вернулся ко мне с клочком бумаги и ручкой в руке.

— Мы определим наши физические отношения. Наши границы относительно моих отношений с Богом и твоих… других отношений.

Я нахмурила лоб, пытаясь понять его.

— Моих других отношений? С Мичио?

— И Лакота.

— О. Между нами все не так.

С его совершенных губ сорвался смех.

— Пургу гонишь. Я провел массу времени с этим чокнутым. Он утратил контроль из-за тебя.

Очередная загадка о Джесси. Я думала, что только я из нас двоих хотела его сердцем, которое уже разделилось между двумя другими мужчинами. Казалось неправильным любить троих мужчин. Но еще более неправильным казалось не делать этого.

— Давай сосредоточимся на нас. Ты хочешь обсудить наши отношения?

— Наши физические отношения, — Рорк присоединился ко мне на кровати, сев лицом ко мне. — Я больше не причиню тебе боли. Я могу справиться с этим, если мы будем на одной волне, — он указал кивком головы на бумажку.

Отчаяние в его глазах и мольба, читающаяся на его лице, заставили бы меня сделать буквально что угодно.

— Зачем нам это записывать? Просто скажи, чего ты хочешь.

— Чтобы один ответ не повлиял на другой.

Мы сидели на кровати, скрестив ноги и опустив головы, наши колени соприкасались. Я нацарапала на клочке свое единственное требование и передала ему бумажку, не глядя на него.

Когда Рорк закончил писать свою мысль на другой стороне этого клочка, то посадил меня к себе на колени и прислонился к изголовью кровати. Бумажка дрожала в его руке.

Я поцеловала его нижнюю губу.

— Ты нервничаешь?

Он поцеловал меня в ответ.

— Напуган до смерти.

— Нам необязательно это делать.

Бумажка спланировала на мои колени.

— Прочитай их вслух.

Я перевернула ее и уставилась на его элегантный почерк.

— Ты хочешь поддерживать свои отношения с Богом, воздерживаясь от соития, — я подняла на него свой взгляд. — Это я уже знаю. Ты из-за этого волновался?

Кадык на его шее подскочил.

— Там написано не это. Я хочу и всего остального, любовь моя. Объятий, касаний, поцелуев…

— Эякуляции в боксеры, — добавила я.

Усмешка коснулась его губ.

— Я почти уверена, что сама мысль о любой из этих вещей нарушает твою клятву.

Его большой палец принялся бесцельно бродить по моему колену.

— Я переопределяю свои отношения с Богом. Сдерживаясь от искушения соития, при этом касаясь твоего сладкого тела каждый день и зная, что я никогда не заполучу тебя полностью, я все еще удерживаю часть себя для Него. Он понимает мою нужду быть физически утешенным тобой среди этого разрушительного мира. И Он понимает, что я все равно приношу огромную жертву. Ты — мое величайшее искушение, Иви. Я обещаю, это будет непрерывным испытанием моей веры.

— Справедливо.

— А твой лимит?

Я перевернула бумажку и подняла ее вверх.

— Прими мои сексуальные отношения с Мичио. Мою открытую привязанность к нему. Я не буду прятаться, чтобы целоваться в темных уголках.

Его большой палец дернулся на моей ноге.

— Я тоже не буду скрываться. А все другие твои отношения?

— Я тебе говорила…

— Ты единственная женщина в мире, любовь моя. У тебя будут и другие мужчины, — его руки обвили меня, и Рорк прижался поцелуем к моим волосам. — Мы установили наши условия.

— Вот и все? Так просто? После твоей вчерашней демонстрации собственничества?

Он привлек меня ближе.

— Я думал, твои отношения с Мичио означают конец наших отношений. Это и напугало меня.

— Он ведь еще не вломился без приглашения. Признай, что ты составил о нем неправильное мнение и повел себя как драчливый ребенок.

— Согласен, — улыбка вновь вернулась на его лицо. Может, она и осталась там, но Рорк перекатил меня и уткнулся лицом в мою шею, а я стала гадать, поддержит ли Мичио новое определение целибата моего священника.

Той ночью знакомое гудение тихо защекотало мой живот. Я открыла глаза. Ровное дыхание Мичио овевало мою макушку. Грудь Рорка поднималась и опадала у моей спины.

Жужжание стало нарастать, как по спирали поднимаясь по моему позвоночнику. Я подняла голову и потерла глаза. Черная фигура маячила в центре комнаты. Затем силуэт расширился и растянулся в стороны.

Мое сердце загрохотало в ушах. Я моргнула, чтобы глаза приспособились к темноте. Мое горло сжалось.

Я увидела прозрачные крылья, раскинувшиеся от стены до стены. На меня смотрели ониксовые глаза, поглощавшие все тени. Вдруг его губы изогнулись, и я заметила удлинившиеся клыки.

— Теперь мы закончим там, где остановились, Эвелина.