Мертвый лед

Глава 40

Мэнни поблагодарил меня за то, что я пыталась подключить его к расследованию.

— De nada, Мэнни, ты бы был более полезен, чем Ларри.

— Ты знаешь, что я творил с Домингой. Если б только мог, я исправил бы все.

— Знаю.

— Я просто рад, что Розита нашла меня и заставила бросить все это до того, как Сеньора уговорила меня родить с ней ребенка.

— Что? — спросила я, настолько отвлекшись от дороги, чтобы успеть посмотреть на него.

— Красный свет, Анита, — заметил Никки.

Я ударила по тормозам, чтобы не пролететь на красный.

— Итак, Мэнни, поясни последнюю фразу.

— Сеньора хотела, чтобы мы завели ребенка. Она надеялась, что он будет могущественнее нас, точнее ее, она не скрывала, что я силен, но не так, как она. Одна из причин, почему ты так интересовала ее — она чувствовала в тебе силу, что могла соперничать с ее.

— Да, она дала ясно понять, что ее интерес ко мне был строго магический, в смысле, она собиралась привлечь меня к своим коварным планам править миром тем или иным путем.

— Она не хотела править миром, Анита. Она просто хотела, чтобы ты помогла ей подзаработать на подъеме зомби. Ей нравилось, что люди ее боятся, но она была очень практичной женщиной, была Сеньорой, и она считала, что ты можешь помочь ей найти пути расширения ее бизнеса.

— Например, поднимать зомби для сексуального рабства, я помню, Мэнни, — меня передернуло, что сделало мое передвижение в потоке машин более напряженным, но я справилась.

— Она видела в тебе возможность создать династию немертвых.

— Что это значит? — спросила я.

— Она хотела, чтобы ты родила ребенка от ее племянника.

— От того, которого ты описывал как ненормального?

— Нет, не от Арти, от его брата Макса. Он всегда был вежливым мальчиком, хорошим учеником, джентльменом по сравнению с братьями-плохишами.

— Арти и Макс, Артуро и…?

— Максимиллиано.

— Я этого не знала.

— У тебя есть латинские корни, но не культура. Это очень популярное имя сейчас.

— А что насчет Артуро?

— Не так сильно, — ответил он, улыбаясь.

— Значит, если бы я согласилась работать с ней, она бы попыталась меня свести со своим племянником?

— Почти наверняка.

Я покачала головой.

— Дико, что она хотела породнить меня со своей семьей.

— Почему дико? — спросил Никки.

Я взглянула в зеркало заднего вида.

— Просто потому что это так.

— Мы так же разводим хороших лошадей или охотничьих собак.

— Я не собака и не лошадь, — сказала я.

— Да, только принципы те же, Анита. У большинства лошадей, которые выиграли Тройную Корону[32], в родословной есть чемпионы. Мы отказываемся принимать, что люди — просто умные животные, но когда звезда спорта женится на чирлидерше или гимнастке, их дети частенько хороши в спорте, потому что это в их генах. Почему с некромантией не может быть также?

— Я не говорю, что это не сработало бы, Никки, я сказала, что это жутко.

— Ты назвала ее желание свести тебя со своей семьей дикостью, но на самом деле все логично, если она хотела получить сверхнекромантию.

Я обернулась к нему на следующем светофоре, его лицо было спокойным, умиротворенным, потому что в его словах была логика. Я не считаю, что все социопаты логичны, но не сталкиваясь со множеством эмоций, Никки мог легко разобраться в том, что беспокоило меня.

— Интересно, если отцом твоего ребенка будет вампир, он будет более могущественным некромантом? — спросил Мэнни.

— Не начинай, — предупредила я.

— Думаю, здесь скорее вопрос к истинным человеческим генам Жан-Клода, а не к магии Аниты, — сказал Никки.

— Я не планирую заводить с Жан-Клодом детей, мы просто женимся.

— Ты вообще не хочешь детей? — спросил Никки.

— Вообще, — ответила я.

— Я знаю, ты считаешь, что это невозможно с твоей работой.

— Это невозможно, — отрезала я.

— Но на самом-то деле ты не спала ни с кем психически одаренным. Мы все лишь вампиры и оборотни, но эта сверхъестественная фигня не природный дар, а обретенное дополнение.

— Почему мы опять это обсуждаем? — спросила я.

— Потому что Доминга хотела свести тебя со своим племянником.

Я пристально посмотрела на Мэнни.

— Отлично, я помню, что мы с этого начали, но я это обсуждение закончила.

— Скажи мне прекратить говорить об этом, и мне придется сделать то, что ты скажешь, — произнес Никки.

Я посмотрела на него в зеркало заднего вида. Он знал, что я не запрещаю ему перестать обсуждать что-либо, потому что больше не смогу вернуться к этому обсуждению, пока не отзову свой приказ, а я частенько забываю, что о чем-то запретила ему говорить. Натаниэль и Синрик однажды подошли ко мне со списком тем, на которые Никки не может говорить со мной из-за подобных комментариев в каждодневных обсуждениях. Прикиньте, как часто вы просите прекратить говорить о чем-то или вообще не затрагивать какую-то тему? Часто, так ведь? А теперь представьте, что человек, которому вы это сказали, никогда больше не сможет об этом заговорить. Я стала очень осторожна с использованием некоторых фраз рядом с Никки.

— Черт побери, ты же знаешь, что я не стану.

Он улыбнулся мне, довольный собой настолько, что я заметила складки в уголках его глаз даже за солнечными очками и длинной треугольной челкой.

— Твой отец голубоглазый блондин, ведь так?

— Да, — ответила я с подозрением.

— Значит у тебя есть оба гена, так что если ты выберешь того, у кого оба родителя с голубыми глазами и светлыми волосами, ребенок получится такой же.

— Предлагаешь себя в качестве добровольца?

Он покачал головой.

— Моя мать — диагностированный психопат, а у меня диагноз — социопатия. Не думаю, что моя генетика — это то, что ты захочешь смешать со своей. Я просто сказал, что ты можешь выбирать, у тебя много мужчин в твоей жизни, вот и все.

— Мне жаль, — сказала я.

— Жаль чего? Того, что ты согласна, что ребенок со мной — плохая идея, или того, что мое фамильное древо такое дерьмовое?

— Думаю, того, что твоя мать была злой сукой.

Он улыбнулся.

— Жалко, что у Жан-Клода нет родителей, которые стали бы тебе свекром со свекровью.

Смена темы разговора была очень неожиданной для меня.

— Что? Почему?

— Ты была бы сущим дьяволом в качестве невестки.

Мэнни громко и удивленно рассмеялся.

— Господи, точно была бы! Сущим дьяволом!

— Родителям Мики я нравлюсь, — ответила я.

Никки и Мэнни смеялись так громко, что вряд ли меня слышали. Но в конце концов Никки смог сказать:

— Да, но ты спасла его отцу жизнь и весь чертов город, может быть, даже страну от захвата плотоядными зомби.

— Ох, — выдохнул Мэнни, — ни одна другая невестка или зять в этом с тобой не сравнятся. «Чем занимается твоя жена? — Ой, она спасает мир от плотоядных зомби, а твоя чем?»

Они снова громко захохотали, и я сдалась и не стала мешать. Окончание этой ночи смехом было лучшей альтернативой. Домино все еще лежал без сознания в багажнике внедорожника. Дежурный врач встретит нас в Цирке Проклятых. Я позволила мужчинам смеяться над собой, ведь смех гораздо лучше слез.