Мертвый лед

Глава 41

Мы добрались до Цирка Проклятых, когда свет был еще мягким и золотистым, напоминая нам, насколько было рано. Мы застали самое начало городских пробок, подбросив Мэнни к его машине у «Аниматорз Инкорпорейтед» и направившись севернее на 270-ю, но в такую рань с Олив до 270-ой можно добраться в рекордные сроки. Воздух был мягким, золотистый свет давал знать, что дети еще не на своих занятиях, а взрослые торопятся выпить кофе и позавтракать, но пока не сидят на своих рабочих местах. Обычно я ненавидела это время суток, потому что если я их заставала, значит слишком много этой ночью работала, отчего была раздражительной, но, когда смерть подобралась так близко, утренний свет знаменовал победу. Мы пережили ночь. После такой ночи, когда я не была уверена, что все выживут, утро было не таким уж и плохим, рассвет был благословением.

Я несла свою сумку с экипировкой. У каждого из нас была винтовка на тактическом ремне, и Никки нес Домино, как будто тот ничего не весил. Я бы могла взвалить его на плечо, как это делают пожарные, но согласно разделению обязанностей, было бы логичнее, если бы самый большой парень нес второго самого большого парня.

У меня был ключ от черного входа в Цирк, но сегодня мне не пришлось им воспользоваться, задняя дверь открылась, и медицинская бригада в обычной одежде собралась толпой вокруг Никки. Они проверили состояние Домино, но не сразу забрали мужчину без сознания из его рук. Я знала, что медики очень осторожны с перемещением людей, пока не удостоверятся, что это не навредит больным. Врачи были в повседневной одежде, потому что у нас были основания предполагать, что за нами кто-то следит. Если на улицу, подобно пчелиному рою, высыпят медики, это будет более подозрительным, чем если мы внесем обнаженного человека без сознания внутрь. Последнее мы могли бы объяснить тем, что ликантроп впервые сменил форму на человеческую после многочасового пребывания в меховом виде. Никто из круга моих приближенных не терял сознания, как Домино, это значило, что он заметно слабее, чем они, может, именно поэтому он чуть не погиб в драке.

Я была уверена, что охранники взяли мои сумки, и не возражала. Когда-то я никому не позволяла нести за себя вещи, а потом выяснила, что они хотят помочь не потому, что считают меня слабой, а в знак уважения. Начальство не носит всякую фигню.

Пока мы шли через парковку, вдалеке из дверей вышли Лиссандро и незнакомый мне охранник. Мужчина был чуть выше Лиссандро, ростом как минимум 190–193 см. Лиссандро был брюнетом, но у нового парня волосы были настолько черными, что в утреннем свете отливали синим, скрывая своей завесой лицо. Потом я потеряла их из виду из-за толпы высоких людей вокруг меня, а когда появился нормальный обзор, я заметила черно-серую футболку, которую я же и выбрала, черные джинсы, удачно подчеркивающие его бедра, но не сидящие в облипку, быстрая вспышка света из комнаты оставила блики на черных с серебром ковбойских сапогах, которые он недавно купил. Я почувствовала себя глупо, потому что не узнала Синрика сразу, как увидела. Я практически никогда не видела его на расстоянии, разве что на футбольном поле или на треке, но это было другое. Интересно, кого он хотел впечатлить прикидом школьной рок-звезды. Технически он мог встречаться с другими, на самом деле я это поощряла, но любопытство, для кого он так оделся, вызвало во мне легкую вспышку ревности, что было просто нелепым.

Ему было всего девятнадцать, на двенадцать лет младше меня, и я очень старалась заставить его встречаться с ровесницей или признать, что он чувствует себя обделенным, просто еще одним мужчиной в моей жизни, но видя его таким, замечая, насколько высоким он стал, как окреп, поднимая тяжести и тренируясь с другими… Он выглядел старше девятнадцати. Может дело в росте?

Он поднял взгляд, и когда меня увидел, его лицо озарилось, как бывает, когда смотришь на возлюбленного. Он больше не был похож на того мальчишку, которого я встретила в Вегасе. Проблема все еще была, серьезная, уродливая и нуждающаяся в лечении, но дело было не в Синрике. Проблема была в том, что было сделано с нами обоими против нашего желания. Мы оба выжили… Нет, мы не просто выжили после того, что Марми Нуар сделала с нами, мы извлекли из произошедшего пользу. Тяжесть в груди отпустила, и я улыбнулась ему. Так или иначе мы были вместе, и то, что он нарядился, пытаясь привлечь другую женщину, меня задевало в отличие от того, что Домино может полноценно заниматься сексом с кем-то другим.

Мои мысли и мои проблемы заставляли меня сомневаться, но если я смогу признать их, то увижу наконец и начну над ними работать. Я была рада видеть Синрика, настолько, что это меня удивило.

Что бы он ни увидел на моем лице, это сделало его еще счастливее, и он поторопился навстречу мне.

— Ну, давай, подари Сину его утренний поцелуй, — сказал Никки.

Я не решалась.

— Доктора здесь, Домино у меня. Иди.

Я коснулась его руки, не уверенная, что смогу пробраться через толпу, чтобы поцеловать его, и пошла навстречу другому мужчине моей жизни. Я хотела обнять его, но вспомнила, что до сих пор покрыта высыхающей слизью вертигра, как раз вовремя, чтобы уберечь одежду Синрика. Поцелуй получился неловкий, потому что я не дала ему обнять себя. Он выглядел обиженным пару секунд, потом дотронулся до моего плеча и спросил:

— Что ты делала сегодня на кладбище? Что это в твоих волосах? — он засмеялся и покачал головой.

— Долгая история, ты так хорошо выглядишь, не хочется портить прикид, размазав все это по тебе.

Он обернулся и увидел Домино.

— Я почувствовал кое-что из этого, прежде чем Жан-Клод закрыл нас всех. С Домино все будет в порядке?

— Думаю да, но я забыла, что он слабее некоторых из вас, поэтому не так быстро исцелится, как ты или Никки.

— Или как большинство из нас, — обеспокоенно сказал он.

Я провела относительно чистой рукой по его рубашке, прикрывающей очень привлекательную грудь.

— Для чего ты так оделся?

— Я знал, что ты забудешь, так что все нормально, но сегодня награждение выпускников в школе, куда могут прийти близкие, а затем будет фуршет.

— Я правда совсем забыла, но мне кажется, мы договорились, что я не хожу на родительские дни, потому что я тебе не мамочка.

— Я попросил Натаниэля, чтобы он пришел как мой брат, как Никки и Мика. Но ты… — он дотронулся до моего лица, заставляя посмотреть на него. — Я хочу, чтобы ты пришла как моя девушка.

Я снова растерялась. Вся моя новообретенная решимость не винить своего товарища по выживанию после злобных козней Матери Всей Тьмы испарилась, и я снова запаниковала.

— Не уверена, что это хорошая идея. На самом деле я уверена, что это плохая идея.

Он снова коснулся моего лица, и это заставило меня замолчать, возможно, к лучшему.

— Я знаю, что для тебя моя учеба в старшей школе и разница в возрасте проблема, но мне девятнадцать, по закону я взрослый. Мы живем вместе, спим друг с другом, если это не делает тебя моей девушкой, то я не знаю, что тогда.

— Не знаю, что тебе сказать.

Он улыбнулся, не так счастливо, но все же это была улыбка.

— Скажи, что будешь там в сказочном платье, что другие парни будут дико завидовать мне, потому что в моей жизни есть ты.

— Я не знаю.

— Анита, — сказал он так, как иногда говорит Мика или Натаниэль, словно говоря: «Ты способна на большее.»

С каких интересно пор Синрик может говорить с такой интонацией?

— Во сколько? — спросила я в итоге. Не страшно, если я узнаю время.

Он ответил мне.

— Мне надо вернутся к работе с ФБР.

Его глаза наполнились тем выражением, которому его научила я, раз за разом отдаляясь. Я взяла его за руку.

— Не смотри на меня так, я не хочу быть занозой в заднице.

— Тогда перестань ей быть, — ответил он, и это прозвучало очень разумно.

— Это не так просто, — сказала я

— Анита, я очень старался не быть тем тигром, которому ты должна надеть кольцо на церемонии обручения, не так ли?

Он старался, действительно старался.

— Прости, — сказала я.

— Не извиняйся, просто выбери хорошенькую тигрицу, и все будет забыто, — он ухмыльнулся и поиграл бровями.

Это заставило меня улыбнуться.

— Я не обещаю девушку, но я обещаю присмотреться к ним.

— Это все, о чем мы просим.

Я посмотрела на него и сказала то, о чем подумала:

— Когда же ты вырос, и как я этого не заметила?

— Ты была слишком занята, пытаясь запихнуть меня в детскую комнату, чтобы позволить мне вырасти из нее, — ответил он мягким голосом.

— Это правда, — сказала я.

— Меня не волнует твоя честность, Анита, просто скажи, что ты позволишь Натаниэлю помочь тебе одеться и будешь сегодня со мной.

— Я постараюсь.

— Постараешься сбежать от ФБР вовремя или не чувствовать себя неловко настолько, чтобы взять меня за руку при всех в школе?

Я задумалась и попыталась ответить, несмотря на внезапную слабость внутри:

— Как насчет и того, и другого?

— Это хорошо.

Он улыбнулся и наклонился ко мне, и я поднялась на цыпочки, упираясь ладонями в его грудь, чтобы не упасть на него и не испачкать рубашку. Мы не могли прикасаться друг к другу как обычно, но этот поцелуй не был плохим. Он прошептал глубоким и низким голосом:

— Хотелось бы мне остаться и помочь тебе принять душ.

И от этих его слов внизу моего тела зародилось томление, и я опустилась на всю стопу. То, что он может оказывать на меня такое влияние, все еще беспокоило меня, но не так сильно.

— Мне тоже, — промурлыкала я, но не смогла взглянуть при этом на него.

Он рассмеялся, и это был очень мужской смех.

— Позже, сегодня ночью я помогу тебе снова испачкаться. Мы с Натаниэлем работаем кое над чем.

— Это над чем же? — спросила я неожиданно подозрительно.

— Увидишь, и тебе понравится, я обещаю. То есть я думаю, что тебе понравится, — он, казалось, о чем-то серьезно задумался, затем рассмеялся, полагаю, больше над собой, чем надо мной. — Мне пора бежать, не то опоздаю на занятия.

Он еще раз быстро поцеловал меня и пошел к своей машине. Это был новехонький Корвет Стингрей насыщенного синего цвета, оттенком между цветом его глаз и глаз Жан-Клода. Это был преждевременный подарок в честь выпуска от Жан-Клода. Синрик скользнул в машину, будто она была создана для него: гладкая, красивая и чисто мужская. Это была красивая машина, и он отлично смотрелся в ней и управлял ей хорошо всего после нескольких уроков по обращению с механической коробкой передач. Я по-прежнему считала, что это был странный подарок на выпускной, и он поднимал планку слишком высоко. Я имею в виду, какого черта теперь всем остальным дарить ему на выпускной? Фактически машина была ото всех нас, но Синрик не был дураком. Обтекаемый спорткар был целиком и полностью во вкусе Жан-Клода. Мы с Микой выбрали бы что-то более практичное. Натаниэлю нравилась машина.

Рядом со мной встал Никки.

— Во-первых, я рад, что ты работаешь над своими проблемами с Сином.

Я обернулась и посмотрела на него.

— Что это значит?

— Ты сама знаешь, что я имею в виду, — ответил он и посмотрел на меня своим голубым глазом, взгляд которого четко давал понять, что я должна понимать, о чем он, и я действительно понимала.

Я пожала плечами и отвернулась.

— Во-вторых, я сожалею о Домино. Я действительно не хотел его убить.

— Да, не хотел, — согласилась я, глядя на него.

— Но едва не убил, это был бы несчастный случай. А если я убиваю, то всегда намеренно.

Я внимательно изучала его профиль, потому что сейчас он был тем, кто отвернулся.

— Значит ты сожалеешь не о том, что чуть не убил его, а о том, что чуть не убил его случайно.

— Да.

— Потому что если ты убиваешь, то всегда намеренно, не так ли?

— Да, — ответил он.

Я засмеялась, хотела обнять его, но ограничилась похлопыванием по руке.

— Это самое жуткое извинение, которое я когда-либо слышала, но я его принимаю, спасибо тебе.

Он кивнул.

— Пожалуйста.

Сигнал моего телефона оповестил о сообщении от Мики. Маленькое облачко сообщения гласило: «Можешь встретиться со мной внизу в палате Рафаэля в медпункте?»

Я напечатала ответ одним пальцем, гораздо медленнее, чем это делают Никки, Натаниэль или Синрик: «С Рафаэлем все в порядке? Ему хуже? Не исцеляется?» Я отправила сообщение и поняла, как чертовски неудобно это было, но эй, как минимум я отослала сообщение, вместо того, чтобы перезвонить. Это было начало.

«Он исцеляется, но еще не исцелился. И не исцелится к сегодняшней встрече.»

Я начала набирать сообщение, но в конце концов все-таки позвонила:

— Мика, я пыталась написать, правда, но все же предпочитаю слышать твой голос.

Он засмеялся.

— Я не возражаю, тоже предпочитаю слышать твой голос.

Я улыбнулась и сказала:

— Вот и хорошо. Итак, что случилось, невысокий, темный и красивый?

Он выдал еще один смешок и ответил:

— Ну что ж, невысокая, бледная и прекрасная, я бы лучше обсудил это при личной встрече.

— Что ж, звучит серьезно.

— Да, но не в том плане, что ты думаешь.

— Ладно, тогда загадочно.

— Вот черт, — ответил он.

— Теперь я действительно переживаю, ты почти никогда не чертыхаешься.

— Рафаэль исцеляется, но не так быстро, как мы надеялись, когда планировали встречу сегодня ночью.

— Здесь, в Сент-Луисе только друзья, так что это не должно быть проблемой, — сказала я.

— Мы пригласили по Скайпу тех, кто нам не друг, включая группу крыс, что стоит за попыткой нападения.

— Перед ними он должен предстать сильным, а не ослабленным, — сказала я.

— Именно.

— Ясно.

— И для этого Рафаэлю нужно немного помочь.

— Чтобы он предстал сильным?

— Да.

— И мы хотим помочь ему.

— Сейчас ему больше нужна твоя помощь, Анита.

— Какого рода помощь?

— Ему нужно к ночи исцелиться так хорошо, как только возможно.

— Согласна.

— Ты мне поможешь исцелить его?

— Конечно, как я могу тебе в этом помочь?

— Я могу воззвать к плоти, как я это делал для тебя в нашу первую встречу, и ты исцелилась, используя несколько методов.

— Я думала, ты можешь взывать к плоти только леопардов.

— Мне приходилось это делать со львами за пределами города.

— Ты никогда об этом не рассказывал, — я почувствовала первый прилив негодования или злости. Его реакция на рост силы Дэва с нами дала мне понять, какой опасности он подвергает себя, помогая группам животных за пределами города или заручаясь поддержкой с их стороны.

— Думаю, мы оба не обо всех своих делах за пределами родного города рассказываем друг другу, Анита.

Мне пришлось проглотить все, что я собиралась обрушить на него, ведь он был абсолютно прав. Я частенько рисковала, охотясь на вампиров, да и на неуправляемых ликантропов, хотя основная моя выездная работа обычно связана с вампирами. Не раз я приходила в себя в больнице вдали от дома и любимых.

— Ты действительно хорош в этом, — сказала я.

— Хорош в чем?

— Если я отвечу: «Сам знаешь в чем!» — будет ли это скрытой агрессией?

Он издал короткий смешок.

— Ох, Анита, в твоей агрессии обычно не бывает ничего скрытого.

Я уж задумалась, не разозлиться ли мне, но в конце концов улыбнулась и покачала головой.

— Справедливо.

— Мне неловко просить тебя о том, что может закончиться сексом с Рафаэлем, после того как поднял такой шум, не желая делить тебя еще с большим количеством мужчин.

— Если только это не для благого дела. К тому же ты знаешь, что секс — это еще одно оружие в нашем арсенале, и не важно, спишь ли ты с другими или я.

— Звучит хладнокровно.

— Немного, но мы оба уже давно решили, что секс — это лучший выход, чем смерть.

— Это так, но все равно я словно мечусь от одного к другому, ненавижу это.

— Ты один из самых постоянных людей, которых я когда-либо встречала, Мика.

— Спасибо.

— И тем не менее ты приспосабливаешься или подстраиваешь свои намерения к условиям битвы лучше, чем кто-либо из тех, кого я знаю.

— Так я и постоянный, и приспосабливающийся?

— Ты самый настоящий леопард. Ты знал, что камеры с датчиками движения засняли леопардов в каждом индийском городе, и никто не подозревал, что они там живут, пока не увидели фотографии?

— Нет, не знал.

— Самая маленькая из больших кошек еще и легче всех приспосабливается, а в былые времена предпочитала меняться ролями и открывать охоту на охотника.

— Я этого не знал. Ты оттягиваешь спуск ко мне? — спросил он.

— Не специально.

— Что ты имеешь в виду?

— Рафаэль не слишком разговорчив на тему секса. Думаю, он будет рад, если мы с его помощью сможем исцелить его, но перейдя эту черту, начнет напрягаться из-за этого. Он в курсе, что ты взываешь к плоти, кусая и зализывая рану?

— Я объяснял технику.

— Ну если ты так говоришь.

— Чувствую сомнение в твоих словах.

— Я догадываюсь, что ты сказал ему, Мика. «Это будет беспристрастно, по-деловому.» Но я испытала твой зов к плоти на себе, и когда твои губы были на моей руке это было не слишком по-деловому.

— Ты моя Нимир-Ра, Анита, связь появилась с самого начала. Из-за нее все между нами происходит иначе.

— Хочешь сказать, когда ты взывал к плоти других людей, это совсем не было сексуальным?

Он затих на другом конце провода.

— Мика, — я позвала

— Ты высказала основную мысль, Рафаэль меня совсем не привлекает в этом плане, так что, думаю, все будет хорошо.

— Но он один из моих постоянных любовников, так что у нас с ним есть своего рода связь. Я просто волнуюсь, что наша работа в паре может внести изменения в твое лечение.

Никки преодолел те несколько шагов, на которые отошел, чтобы я смогла поговорить наедине:

— Я слышал ваш разговор и согласен с Анитой. Вам стоит предупредить Рафаэля о возможных последствиях.

Я уж хотела спросить Мику, слышал ли он Никки, но он ответил:

— Как только Анита спустится сюда, мы объясним ему все полностью.

— Пока Рафаэль недостаточно здоров, чтобы раздеться в душе, сначала мне надо отмыться, а потом я присоединюсь к вам.

— Кровь не доставит проблем.

— Крови немного, больше слизи от перекидывания.

— Опять, — ответил он.

Я кратко рассказала ему о том, что произошло с Домино на кладбище.

— Значит Ричард помог тебе, это хорошо.

— Это меня чертовски удивило, — сказала я.

— Ричард очень плотно работал с другими лидерами в городе, Анита.

— Поблагодарим хорошую терапию, — ответила я.

— Он упоминал о ней, даже призывал других лидеров попробовать.

— Он как заново рожденный, хочется проповедовать то, что спасло тебя, — сказала я.

— Что-то типа того, но что бы ни было причиной, он действительно стал ответственнее как Ульфрик волков и как третий из триумвирата силы Жан-Клода. То, что он помог тебе с Домино, доказывает, что он работает над своими метафизическими проблемами, и это очень хорошие новости. Давай, отмывайся и присоединяйся к нам, Анита.

— Ты помнишь, что у Синрика сегодня выпускной?

— Это записано в моем календаре, у тебя тоже есть такая программа на телефоне. Выпускной в списке дел на сегодня.

— Я до сих пор не умею им пользоваться, — это прозвучало как нытье, даже для меня.

— Если бы это было оружие, ты бы разобралась.

— Оружие — это просто, технологии — сложно.

— Люблю тебя, пожалуйста, поторопись.

— Я тоже тебя люблю.

— Я люблю тебя сильнее.

— А я вообще безгранично.

Мы завершили разговор, и Никки проводил меня внутрь и вниз к душевым с ожидающими охранниками, которые несли мои сумки с экипировкой. Никки был местным Рексом, а значит, если рядом есть другие бойцы, он тоже ничего не таскал.