Месть. Под маской нежности

ГЛАВА 11

Утро встретило меня серым светом, пробивающимся сквозь шторы. Я лежала в постели, глядя в потолок, и пыталась собрать мысли в кучу. Вчерашний вечер в «Гранд Паласе» всё ещё крутился в голове, как заевшая пластинка. Визитка Ильи Старостина, спрятанная в кармане сумки, жгла душу. «Позвони, когда решишь, что я достоин продолжения», — его слова эхом отдавались в памяти, и я злилась на себя за то, что снова и снова возвращаюсь к ним. Его уверенный, чуть размашистый почерк, дерзкая улыбка, проклятый взгляд, пробивающий мою защиту, — всё это выбивало меня из колеи. «Хватит, Марго, — одёрнула я себя, натягивая одеяло до подбородка. — Ты была не на романтическом свидании, а на разведке. И этот лисёнок, которого ты рисуешь, заблудился в лесу, как ты в этой истории. Только у него есть шанс найти дорогу домой без подвоха».

Я решила поработать дома, встала, заварила кофе и устроилась за кухонным столом. Передо мной лежали наброски иллюстраций к детской книге — лисёнок, окружённый лесными зверями, смотрел на меня с листа, будто спрашивая: «Ну и как ты выпутаешься, Марго?» Я провела пальцем по контуру рисунка, пытаясь сосредоточиться, но мысли упрямо возвращались к Илье. Почему он связался с Михаилом? У него своя IT-компания, деньги, статус — что ему не хватает? И почему его обаяние так сильно меня зацепило? Я покачала головой, отгоняя лишние мысли, и взялась за карандаш. Нужно было закончить хотя бы один эскиз, чтобы день не прошёл впустую.

В три часа дня телефон завибрировал. Сообщение от Михаила:

«Приземлился. Еду в офис. Задержусь. Увидимся вечером. Целую».

«Задержусь? Конечно, соскучился по своей Лене за два дня разлуки», — саркастически подумала я, но ответила с идеальной супружеской нежностью:

«Хорошо, дорогой. Жду».

Моя роль заботливой жены требовала выдержки, как у актрисы в мыльной опере — с улыбкой на лице и кинжалом в рукаве. Я вернулась к эскизам, но сосредоточиться было сложно. Каждый штрих карандаша напоминал о том, что я балансирую на краю пропасти, играя в игру, где один неверный шаг мог всё разрушить.

В шесть вечера позвонил отец. Его голос, обычно твёрдый, как гранит, был пропитан усталой яростью:

— Марго, я объявил Михаилу об аудите и временном ограничении полномочий. Он, мягко говоря, не в восторге. Пытался выудить детали, намекал, что это сорвёт «ключевые сделки». Я сослался на аудиторов и новые стандарты, но он кипел, как вулкан. Рита, может, хватит этого маскарада? Гони его в шею, и я сам разберусь. Я переживаю за тебя, дочка.

— Что именно он сказал? — спросила я, напрягшись, но стараясь сохранить лёгкость в тоне.

— Бурчал про «некстати» и «срыв планов». Кажется, проглотил версию с аудитом, но глаза у него бегали, как у лиса в курятнике. Марго, ты уверена, что справишься?

— Абсолютно, пап. Я твоя дочь, помнишь? У нас в крови упрямство. А переживания оставь для внуков, которых я когда-нибудь тебе подарю. Только не от Михаила, разумеется.

Он хмыкнул — смесь гордости и беспокойства:

— Ладно, упрямица. Но при малейшем намёке на опасность — звони. Люблю тебя.

— И я тебя, пап.

Я убрала эскизы и поехала в магазин. Купила всё для его любимого блюда: сочный стейк, свежие овощи, бутылку дорогого бордо — такого, от которого Михаил всегда млеет и становится сговорчивее. Идеальная жена встречает мужа после командировки: сценарий, отточенный до мелочей. Дома я переоделась в лёгкое платье — неброское, но подчёркивающее изгибы фигуры. Накрыла стол, зажгла свечи. Театр абсурда был в самом разгаре, и я играла свою роль с азартом охотницы. «Пусть думает, что я всё та же скучная Марго с зайчиками. Скоро он узнает, каково быть пойманным в ловушку».

Михаил вернулся около девяти. Дверь хлопнула громче обычного — первый признак, что вулкан внутри него вот-вот взорвётся. Он вошёл в кухню, сбрасывая пиджак на спинку стула с такой силой, будто это был его главный враг. Его челюсти были сжаты, взгляд — ледяной и подозрительный, движения резкие, как у человека, привыкшего всё контролировать, но чувствующего, что ниточки ускользают.

— Привет, милый! — я улыбнулась, подходя для поцелуя, и чмокнула его в щёку, хотя внутри всё сжималось от отвращения. — Как поездка?

Он ответил поцелуем — сухим, механическим, — но его мысли явно витали где-то в офисе, среди рухнувших планов.

— Нормально. Марго, твой отец совсем с ума сошёл?

— В смысле? — я изобразила удивление, достойное престижной кинопремии: округлила глаза, чуть наклонила голову.

— Аудит! Отозвал доверенности у всех директоров всех отделов компании. Теперь каждую бумажку нужно согласовывать с ним лично! — Он прошёл к бару, плеснул себе виски, и стекло звякнуло о бутылку — признак, что руки у него дрожат от злости.

— Ой, наверное, это из-за этих зануд-аудиторов, — вздохнула я сочувственно. — Ты же знаешь, как они любят всё усложнять. Садись, ужин готов.

— Аудиторы… — он хмыкнул, осушая стакан одним глотком и наливая ещё. — Это может разрушить все планы!

«Надеюсь, дорогой, — подумала я с внутренней ухмылкой. — Твои планы и так уже трещат по швам». Но вслух сказала:

— Какие планы? Расскажи, может, я поговорю с папой? Он меня послушает, если поныть как следует.

Он резко обернулся, и в его глазах — обычно спокойных, как у удава, — мелькнуло подозрение:

— А ты ничего не знаешь об этом аудите?

— Откуда? — я невинно пожала плечами, разыгрывая полную простодушность. — Папа не посвящает меня в дела фирмы. Я же только зайчиков и лисёнков рисую, помнишь?

Моя наигранная простота сработала как часы. Михаил расслабился — плечи опустились, взгляд потеплел, и он даже улыбнулся, хотя улыбка вышла кривой, как у человека, который пытается спрятать раздражение за маской заботы.

— Прости, дорогая. Просто всё это так некстати. У меня были договорённости, контракты… — Он сел за стол, и я налила ему ещё виски, наблюдая, как он жадно пьёт.

За ужином виски постепенно сделало своё дело. Михаил начал рассказывать о поездке — о встречах с партнёрами, о «перспективных сделках», которые якобы сулили золотые горы. Я слушала, кивала, подливала ему виски, себе вина, а внутри смаковала, как ловко играю свою роль. «Ты думаешь, я верю в твои сказки? — думала я, глядя на его оживлённое лицо. — Продолжай, Миша, копай себе яму глубже».

— А ты как провела эти два дня? Скучала? — спросил он, наконец, посмотрев на меня с той фальшивой нежностью, которую я теперь видела насквозь.

«По тебе — ни секунды, милый. Скорее, наслаждалась тишиной без тебя», — подумала я, но улыбнулась:

— Работала над иллюстрациями. И да, немного скучала. Без тебя дом кажется пустым.

После ужина мы перешли в гостиную. Михаил включил новости, я устроилась рядом, положив голову ему на плечо — идеальная картинка семейного вечера. Но я чувствовала его напряжение: мышцы были как струны, взгляд то и дело скользил к телефону. В какой-то момент его мобильный завибрировал. Он бросил взгляд на экран и поспешно отклонил вызов, но я успела увидеть имя: Илья С.

— Кто это? — спросила я с невинным любопытством.

— Спам, — буркнул он, быстро убирая телефон в карман. — Достали эти продажники.

«Спам по имени Илья? — мысленно хмыкнула я. — Ты становишься неосторожным, дорогой. Или это нервы шалят?» Я сделала вид, что поверила, и уютнее устроилась на его плече.

Мы легли спать около полуночи. Михаил ворочался, вставал за водой, снова ложился — его беспокойство было почти осязаемым. Я притворялась спящей, но следила за ним краем глаза. В какой-то момент он тихо встал и ушёл в кабинет. Через пару минут до меня донесся приглушённый голос мужа. Я бесшумно подкралась к двери, затаив дыхание.

— …нет, это не совпадение! — голос Михаила дрожал от напряжения, с нотками паники, которой я раньше в его интонациях не слышала. — Старик что-то заподозрил… Да, я тоже так думаю… Нужно ускориться… Нет, Лена пусть пока не высовывается… Илья, просто сделай, как я сказал!

Я вернулась в постель до того, как он закончил. Когда Михаил лёг рядом, я сонно пробормотала:

— Где ты был?

— Пил воду. Спи, дорогая, — он обнял меня, и его объятие показалось мне особенно фальшивым — как у актёра, который устал от роли.

Утром Михаил уехал рано, сославшись на «важную встречу». Его прощальный поцелуй был рассеянным, взгляд — настороженным. Как только дверь за ним закрылась, я позвонила отцу:

— Пап, они что-то затевают. Ночью Михаил говорил с Ильёй Старостиным. Сказал, что нужно ускориться.

— Спасибо, Марго. Мы усилим контроль, Виктор уже на страже, служба безопасности следит за ним практически круглосуточно. Но, дочка, будь осторожна — Михаил хитёр, как лис, а теперь ещё и загнанный в угол.

— Я справлюсь, пап. Это моя игра тоже.

Положив трубку, я достала визитку Ильи. Его номер, написанный от руки, словно бросал мне вызов. Вчера в «Гранд Паласе» он показал себя не пешкой, а игроком — умным, наблюдательным, с лёгкой наглостью и чертовски обаятельным взглядом, который застревал в голове, как заноза. Он задел меня сильнее, чем я хотела бы. Но игра есть игра, и я собиралась разыграть свою карту.

Я набрала Ксению:

— Ксюш, мне нужно снова встретиться с Ильёй и опять, абсолютно «случайно». Но не в ресторане — где-то в общественном месте, где моё присутствие будет выглядеть естественно.

— Ты прирождённая авантюристка, Марго! — хихикнула она, и в её голосе сквозила смесь восхищения и беспокойства. — Ладно, поищем варианты. Саша уже копается в его соц. сетях — Илья любит деловые форумы и презентации. Но будь осторожна, хорошо? Этот Илья выглядит как тип, который может переиграть кого угодно.

— Всегда осторожна, Ксюш. Но знаешь что? — я усмехнулась. — Мне эта игра начинает нравится, адреналин, так и кипит у меня в крови.

Я положила телефон и посмотрела на эскиз лисёнка. Он смотрел на меня с листа, будто подбадривая: «Ты справишься, Марго». Я начала получать настоящее удовольствие от происходящего, и я была готова пойти ва-банк.