Месть. Под маской нежности

ГЛАВА 20

После встречи с Ильёй я решила поехать на квартиру Лены, чтобы всё тщательно обыскать. Ключи, которые она мне дала, всё ещё лежали в моей сумочке — холодные, тяжёлые, будто напоминая, насколько далеко всё зашло. Я села в такси и назвала адрес на окраине города — невзрачный район, где серые многоэтажки теснились вдоль узких улиц, а фонари тускло светили сквозь осенний туман, пропитанный сыростью.

Квартира Лены оказалась на шестом этаже панельного дома. Консьержа здесь не было — только кодовый замок на подъезде, облупившийся и покрытый ржавчиной. Я набрала код, который Лена продиктовала мне в прошлый раз, и дверь со скрипом поддалась. В подъезде пахло сыростью и дешёвым моющим средством. Лифт, жалобно поскрипывая, всё же довёз меня до нужного этажа.

Квартира встретила меня затхлым воздухом и лёгким запахом табака — Михаил курил здесь, хотя дома никогда этого не делал. Интерьер был аскетичным: потёртый диван с выцветшей обивкой, старый телевизор на исцарапанной тумбе и пластиковый стол с одинокой кружкой, покрытой засохшим кофейным пятном. На подоконнике стояли два горшка с пожухлыми фиалками, тронутыми холодом осенних ночей. На стене висела дешёвая репродукция картины с подсолнухами — единственный намёк на уют. Занавески, когда-то белые, пожелтели, а вытертый ковёр на полу был усеян пятнами, которые никто не пытался отчистить. Странно, Михаил, любитель комфорта и кричащего лоска, снял для любовницы такую халупу? Хотя, вспомнив, как Лену выгнали из прошлой квартиры, я поняла: он, вероятно, схватил первое, что подвернулось, планируя искать что-то лучше без спешки.

Я начала осмотр с письменного стола у окна — старого, с облупившимся лаком. В ящиках нашлись лишь мелочи: пара дешёвых помад, скомканные квитанции, старый журнал с загнутыми страницами. В спальне — двухспальная кровать с мятым покрывалом и шкаф с треснувшим зеркалом, где висели несколько платьев Лены и две мужские рубашки, явно принадлежавшие Михаилу. Ничего примечательного.

Я уже собиралась уходить, когда заметила в комнате небольшую нишу, замаскированную под панель. Лёгкая деревянная дверца почти сливалась с выцветшими обоями. Потянув за край, я услышала тихий скрип. Внутри лежали папки — те самые, что я видела в кабинете Михаила. Договоры, счета, схемы переводов. А ещё — старенький ноутбук и папка с надписью «Резерв», приклеенной скотчем. Сердце заколотилось. Это было оно.

Времени было мало — я боялась, что Михаил может нагрянуть в любой момент. Среди бумаг я нашла договор о продаже активов «Артемиды Инвест» через кипрскую компанию, банковские выписки с переводами на швейцарские счета и переписку с неким Андреем Корниловым — судя по всему, посредником в офшорных схемах. В отдельном конверте лежали фотографии: Михаил и Лена на Мальдивах, на той самой «деловой поездке» полгода назад. Они обнимались на фоне заката, загорелые, с улыбками, от которых у меня свело скулы. На обороте одной из фотографий — надпись рукой Лены: «Наш медовый месяц. Скоро официально!»

Желчь подступила к горлу. Пока я рисовала своих лисёнков и мечтала о детях, мой муж строил планы с любовницей. Я сунула фотографии обратно в конверт, забрала папку с документами и ноутбук, сложила всё в сумку и вышла, стараясь не шуметь. На улице было темно, осенний ветер швырял в лицо холодные капли дождя. Поймав такси, я всё ещё ощущала, как адреналин бурлит в крови.

Дома я спрятала находки в ящик рабочего стола, под стопку эскизов. Только тогда позволила себе выдохнуть. Телефон завибрировал — звонил отец. Я ответила, едва успев закрыть ящик.

— Марго, — его голос был напряжённым, но сдержанным. — Мне только что звонил Илья Старостин. Рассказал всё: про «Новые горизонты», про схемы Михаила, про свою сестру. Он готов сотрудничать и ответить по закону за свои действия. Его подпись на всех документах, так что он первый под ударом.

— Пап, я нашла документы, — перебила я, не в силах сдержаться. — В квартире Лены. Договоры, счета, переписка. Всё, что доказывает махинации Михаила. Даже договор о продаже активов «Артемиды». Завтра утром привезу тебе.

— Марго, ты молодец, — в его голосе мелькнула радость, тут же сменившаяся тревогой. — Но будь осторожна. Михаил не должен ничего заподозрить. Если он узнает, что ты забрала документы…

— Знаю, пап. Я справлюсь.

— Хорошо. Завтра жду тебя в офисе. И, Марго… спасибо.

Я положила трубку, чувствуя, как усталость накатывает волной. Но расслабляться было рано. Дверь хлопнула — вернулся Михаил. Он ввалился в гостиную, швырнув портфель на пол так, что ваза на столе покачнулась. Его лицо было красным, глаза блестели от злости, а от одежды пахло виски и сигаретами.

— Привет, — я выдавила улыбку, но он даже не взглянул на меня.

— Что за день, — прорычал он, ослабляя галстук и бросая его на диван. — Всё рушится, Марго! Этот твой отец… его проклятый аудит! Контракты срываются, партнёры на грани, а он, похоже, наслаждается!

— Миша, успокойся, — я подошла, стараясь говорить мягко, хотя внутри всё кипело. — Может, это временно? Аудит закончится, и…

— Временно?! — он резко повернулся, и я невольно отступила. Его глаза горели яростью. — Ты хоть понимаешь, что твой отец делает?! Он меня топит! Я вкалывал, чтобы его бизнес рос, а он вставляет мне палки в колёса! И ты… ты тоже хороша! Шляешься с какими-то спонсорами, пока я тут разгребаю!

— Миша, это был просто ужин, — я сжала кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на него. — Я же объяснила.

— Объяснила? — он шагнул ближе, и воздух между нами накалился. — Думаешь, я слепой? Я видел, как ты смотрела на этого хлыща! Илья Старостин, да? Думаешь, я не знаю, кто он? Ты с ним за моей спиной шушукаешься, а я должен молчать?

— Ты снова несёшь чушь, — я повысила голос, не выдержав.

Он ушёл в спальню, хлопнув дверью. Я осталась посреди гостиной, чувствуя, как дрожат руки. Михаил был на грани, и это делало его опасным. Но я знала: доказательства у меня, и завтра они будут у отца. Игра подходила к концу.

Поздно ночью я проснулась от приглушённого голоса Михаила. Осторожно встав, я прокралась к двери гостиной. Он говорил по телефону, его голос был приглушённым, но полным ярости.

— Илья, где Лена, чёрт возьми?! — шипел он. — Почему у неё телефон выключен?

Илья что-то ответил, и Михаил продолжил:

— Уехала к родителям? Как уехала и почему мне не сказала? … Ладно, с ней я разберусь. Какую игру ты затеял? Когда ты переведёшь деньги? Мы договаривались, что ты закроешь дыры, а теперь тянешь время!

Я затаила дыхание, прижавшись к стене. Михаил замолчал, слушая ответ. Затем его голос сорвался на крик:

— Не смей мне указывать, что делать! Ты по уши в этом дерьме, Старостин! Если я пойду ко дну, ты утонешь вместе со мной!

Раздался резкий хлопок — Михаил швырнул телефон. Я услышала, как он выругался, а затем шаги — он сейчас выйдет из комнаты. Я быстро вернулась в спальню, оставив дверь слегка приоткрытой и увидела, как Михаил направился в кухню. Звук открываемой бутылки, глухой стук стекла о стол. Я вернулась в кровать, сердце колотилось. Илья, похоже, отказался играть по правилам Михаила. Это давало надежду, но и пугало — Михаил становился всё более непредсказуемым. Тянуть больше нельзя, пора заканчивать этот спектакль.

Рано утром я собрала документы и ноутбук, стараясь не шуметь. Михаил ещё спал, похрапывая после ночной выпивки. Я оставила записку, что уехала по делам, и выскользнула из квартиры. В такси я крепко сжимала сумку с доказательствами, чувствуя, как каждый километр приближает меня к развязке.