Милая Элинор (СИ)

Глава 42

Каждый день с момента венчания дарил счастье.

Первый, второй, третий… неделя. Минута за минутой, час за часом.

Вдыхая пряный аромат выгоревших под палящим дневным солнцем трав, собирая цветы и напевая тихо известную детскую песенку, Элинор шла вдоль озера. Яркий красный диск медленно катился к горизонту. Босые ступни девушки охлаждала вечерняя роса.

То и дело ее юное лицо озарялось улыбкой, а пальцы сжимали тонкие стебельки, слегка окрашиваясь зеленым соком — то были мгновения, когда она вспоминала предыдущую ночь со своим молодым мужем, или их жаркие поцелуи, или волнующий шепот, над самым ушком, когда вокруг не было ни души.

Семь дней в Иден Хаусе превратились в настоящую любовную сказку.

Совсем скоро в ее родной Элторп, находящийся по соседству должен был вернуться брат и его жена Анна, и Элинор предвкушала совместные обеды и ужины, возможно, даже танцы! О неизбежном она старалась не думать, надеясь лишь, что письмо из Лондона для ее Артура придет еще не скоро!

Элин делала глубокий вдох, за ним еще один и шла вперед, продолжая улыбаться.

— …У маленькой Мэри

Большая потеря:

Пропал ее правый башмак.

В одном она скачет

И жалобно плачет,

Нельзя без другого никак!..

(анл. Little Betty Blue

Lost her holiday shoe,

What can little Betty do?…)

Пела девушка, жмурясь в теплых солнечных лучах. Из воды вышел Артур. По его телу струилась вода, мышцы были напряжены после долгого плавания и бугрились под кожей. Мягко шагая по траве, он приблизился, и прижал Элинор спиной к себе.

— Но, милая Мэри,

Не плачь о потере.

Ботинок для правой ноги

Сошьем тебе новый

Иль купим готовый,

Но только смотри — береги!

(англ. Give her another.

To match the other,

And then she will walk in two.)

Он продолжил слова детской песенки, прижавшись холодной, мокрой щекой к Элли, и чувствовал, как ткань ее тонкого платья, насквозь пропитывается влагой. У мужчины был приятный, мягкий баритон, и толи от его голоса, толи от близости и прохлады, исходившей от промокшей одежды, по телу Элинор пробежала дрожь.

— Так будет всегда? До самой нашей глубокой старости? — довольно заговорила она, устраивая свою голову к мужу на плечо.

— Даже если я стану немощным и слабым стариком, и моя мужская сила покинет меня, то… я все равно буду нашептывать тебе на ушко все те непристойные вещи, которые хотел бы сделать с тобой! — весело отозвался Артур, явно сомневаясь, что когда либо, такая проблема может их настигнуть.

Конечно же, Элинор имела ввиду не возбуждающиеся мгновенно тела, она хотела спросить, удостовериться, что их счастье будет долгим, и ничто не сможет его разрушить.

Смуглые руки бродили по изгибу талии девушки, захватывали грудь, оставляя мокрые следы, и сжимали бедра.

— Нужно было подкупить священника, и жениться еще в мае… — сказал мужчина

— Полный страдания голос, но вот глаза! Артур, тебя выдают глаза! — аптекарские маленькие душистые ромашки, васильки, яркий цикорий, один за одним, цветы падали к ногам Элинор, скользя по невесомой юбке.

— Ты не можешь сейчас видеть мои глаза… — губы Артура пустились дразнить розовую девичью кожу на шее, забираясь под развязанный воротничок, нащупывая пульсирующую венку. Отыскав ее, мужчина медленно провел по венке языком, жмурясь от удовольствия.

— Но я прекрасно знаю, что в них сейчас плещется! — девушка порывисто развернулась к Артуру лицом и тонкими пальцами обхватила его мокрое лицо. Алые губы, с неожиданной силой принялись собирать влагу, целовать. Маленькие зубки прикусывали язык. Возбуждение охватило их обоих.

На берегу озера росла старая плакучая ива, под сенью которой они уже целовались весной, и сейчас она также молчаливо дала им приют.

К старой коре прижались острые девичьи лопатки. Холодные мокрые юбки поднялись вверх, благодаря горячим мужским ладоням. Артур резким движением вошел в Элинор, срывая тихий ее всхлип.

Спину девушки саднило от каждого резкого толчка, но все неудобство отходило на второй план, когда, крепко обхватив бедрами талию мужа, она достигла пика удовольствия.