Милая Элинор (СИ)

Эпилог

Прошло три года.

Элинор проснулась от того, что лучик света щекотал ей лицо.

Она сладко потянулась, и, проведя рукой по второй половине кровати, поняла, что находится в спальне одна.

— Артур? — позвала она, и улыбнулась, спуская ноги на пушистый ковер.

Под кроватью Элин нащупала тапочки, на плечи она накинула домашний длинный халат, и несколько раз обернула вокруг талии пояс.

Окна спальни были раскрыты настежь. Занавески трепал легкий ветерок. На лужайке внизу были слышны голоса.

— Артур, Артур… — с нежностью пробормотала молодая женщина. Она глотнула воды прямо из керамического графина, точно так же, как делала это еще в девичестве и спустилась на первый этаж.

В столовой был уже накрыт завтрак, но Элинор лишь отщипнула кусочек свежеиспеченной сдобы и вышла в сад.

— Сдавайся Джейме Иден! Тебе некуда больше отступать! — Сделал выпад деревянным мечом ее муж.

— Никогда! — гордо молвил крепенький мальчик, чуть старше двух лет, прижал точно такой же, как и у его отца, деревянный меч к груди, и пошел в наступление.

Артур начал пятиться назад. В одной руке у него было пресловутое игрушечное оружие, в другой он держал своего младшего сына, завернутого в хлопковое темно синее одеяльце.

Элинор прислонилась к ближайшему дереву, обняв себя за плечи, и, посмеиваясь, наблюдала за происходящим.

Она не волновалась, и не спешила забрать младенца из рук мужа. У Артура всегда все под контролем.

Загорелый, розовощекий, темноволосый и кудрявый Джейме был точной копией отца! Второй копией лорда Артура Джеймса Идена был двухмесячный Ланс, мирно посапывающий под его плавные, пружинистые движения, и мягкий голос.

— Джейме, папа сдается! — Не сдержалась Элинор, и тихо засмеялась. — Ты — самый храбрый мальчик на свете!

Артур отвлекся на ее голос, он повернул голову в сторону дерева, под сенью которого стояла Элинор, и отсалютовал ей рукой.

Малыш же не терял времени даром, и ткнул мечом отцу в бок. Артур картинно закатил глаза, и начал оседать на траву.

— О, прекрасная дева, возьми же младенца, а я приму с честью уготованную мне судьбу! — Один глаз мужчины приоткрылся. — Элинор, я же повержен! Быстрее!

Как же любила Элли такие моменты. Именно из них и был соткан их маленький, уютный, домашний мирок.

Она быстро преодолела разделяющее их расстояние и, по матерински нежно и умело, взяла на руки крошечного Ланса Идена, целуя в темную ароматную макушку.

Тем временем, Джейме уже забрался на Артура сверху, мечи были позабыты, и его подбрасывали вверх.

Ребенок радостно повизгивал и заливался громким смехом.

— Я люблю вас! — Пропела Элинор, и тихонько пошла в сторону озера. Там, возле плакучей ивы, скрываясь за густым занавесом из ветвей, лежали одеяла и разноцветные подушки.

Это было место, любимое не только Элинор и Артуром, но теперь и их сыном!

Для супругов это было место их первого поцелуя, для Джейме — настоящая крепость и убежище от драконов!

Элли присела на уютную лежанку, облокотилась на подушки спиной.

Ланс поморщился, заерзал в ее руках, поворачивая личико вбок, и начал водить по халату Элинор носом, приоткрывая ротик.

— Самый голодный мой маленький мужчина… — тихо улыбнулась молодая женщина, и, отодвинув ворот сорочки и халата в сторону, дала младенцу грудь. Тот несколько раз фыркнул, справился с нелегкой задачей, и принялся сосать, шумно глотая теплое материнское молоко.

Зашелестела листва.

— Мой самый храбрый мальчик! Самый голодный мужчина… — раньше это было все обо мне… — сзади к Элинор присел Артур, и, заменяя подушки, прижал жену спиной к себе. Он был таким же шутником, как и прежде! — А теперь у нас полон дом других претендентов на твое сердце. Впору начинать ревновать! — Загорелая крепкая мужская рука провела по щечке младшего сына, усердно трудящегося, чтобы наесться. Уголок маленького ротика искривился, и ребенок недовольно заерзал.

— Не мешай ему… — Притворно сурово шикнула на мужа молодая мать.

Артур обнял их двоих сразу, и поцеловал Элли в щеку, когда она откинула голову на его плечо.

— С добрым утром, любовь моя. — Прошептал он, зарываясь носом в пышные каштановые кудри, и вдохнул запах желанной женщины, приправленный ароматом булочек с корицей и печенья с молоком.

— С добрым утром, моя любовь. — Ответила Элинор.

Малыш Джейме уплетал вкусные булочки, и бродил вокруг, каждые несколько минут проверяя, на месте ли мама, папа и маленький братец. А его родители наслаждались еще одним днем, который они проведут вместе.

Вдалеке замаячил накрахмаленный передник няни. Пожилая женщина металась из стороны в сторону и пыталась высмотреть своего главного, почти трехлетнего воспитанника.

— Миссис Хиггинс опять проспала?

— Я забрал Ланса и Джейме из детской, когда последний рисовал сажей на юбке нашей няни восточные узоры…

— А Ланс?

— Его я просто забрал. Должно быть безумно обидно спать, когда отец и старший брат играют в саду в рыцарей Камелота?

Элли поудобнее устроилась на груди самого заботливого мужчины на свете, и мечтательно улыбнулась.

— Ты чудесный, знаешь?

— Ооо да! Тебе несказанно повезло со мной! Не поверю, если мне скажут, что Нортингер встает ни свет ни заря, что бы заглянуть в колыбель!

Она нащупала грубые шрамы на месте, где отсутствовали два пальца Артура, поднесла его ладонь к губам, и с нежностью поцеловала.

— Думаю, у колыбели день и ночь сидит Сара, и не оставляет младенца ни на мгновение…. — Молодой женщине не хотелось думать про Генри Нортингера, горький осадок все еще был на дне её души, когда она вспоминала обо всем, что сделал этот человек, но нельзя было отрицать и факта, как сильно герцог изменился за эти годы, как самые теплые и хорошие черты его души распустились под действием маленькой золотоволосой Сары Лефортен.

Генри просто хотел помочь подыскать хромой бесприданнице мужа, не более, но в итоге сам мастерил из дерева ей туфельку на каблуке, что бы Сара не хромала… а потом ездил по всей Европе и искал врача, который рискнет раздробить кости ее ноги, и собрать их заново. Никто не верил в удачу этой безрассудной затеи, но Сара не только стерпела все врачебные манипуляции, родила здорового ребенка, но и начала танцевать на балах, затмевая в свои тридцать два семнадцатилетних красавиц.

У Эдварда и Анны родились еще две девочки, и брат часто смеялся, что его предназначение в жизни заключается в том, что бы наслаждаться окружением прекрасных леди и потакать их капризам. Не было вестей лишь от среднего брата — Эндрю. Он усердно учился в Оксфорде, потом поехал в Германию, и поступил в Кёльнский университет. Брак не был для него приоритетом, так что Элинор и не надеялась увидеть его в ближайшие годы в Англии.

Иногда она представляла себе долгое путешествие в Индию, лицо своей близкой подруги Виктории и её мужа Генерала Хейли, слонов в ярких расписных попонах и заклинателей змей, узорные сари, индийских красавиц с множеством украшений.

— О чём думаешь? — Спросил Артур, заботливо прикрывая вынувшуюся из одеяльца крохотную ножку новорожденного Ланса.

— Обо всем… и о близких нам людях, и о жизни, и о доме… Как бы ни манили дальние берега, именно здесь, в Иден Хаусе, я чувствую себя на своем месте… Рядом с тобой.

Артур больше не покидал Элинор более чем на сутки. Он продолжал заседать в Палате Лордов, вести дела на фабриках, и поддерживать идеи, которые в дальнейшем, определенно станут решающими в становлении абсолютно нового государства, где у рабочих и простых людей будет лучшая жизнь.

— Спасибо Элли… за Ланса, и за того парня, который убегает сейчас от Миссис Хиггинс и пытается поймать лягушку. — Наследник титула Графа Оклендского был по колено в озере, и отодвигал руками в стороны камыши.

— Буд то ты в детстве. Одно лицо… и тот же характер. — Элли забавно сморщила нос.

Артур гладил круглые плечи жены, талию, не затянутую корсетом, выступающий, еще не до конца сошедший после недавних родов живот. Находясь рядом с Элинор, он чувствовал себя целым, живым и живущим свою, самую настоящую жизнь.

Они оба были еще так молоды, их многое ожидало впереди, но идти вместе было не страшно. В груди таилось предвкушение ссор и пылких примирений, обид, заедаемых сладким прощением, горьких слез и широких искренних улыбок, долгих лет счастья.

Конец