Милая Элинор (СИ)

Глава 43

Тяжелые створки французских окон в гостиной были распахнуты настежь. Легкая шелковая индийская тюль то и дело подхватывалась легким ветерком, и молочным облаком вылетала в сад. Мягкий свет свечей очерчивал фигуру Артура и Элинор. Они сидели у фортепиано. Девушка, а за ее спиной, обнимая бедрами и руками, мужчина.

Элин расслаблено отклонилась назад, устроив свою голову на плече мужа, а по его широкой груди струились ее темные, тяжелые локоны.

Артур играл старинную, знакомую мелодию. Его длинные пальцы взметались над клавишами и мягко опадали вниз. Не прерываясь он мог касаться губами виска Элинор, ее щеки или изогнутой шеи.

Они наслаждались обществом друг друга, и были благодарны, что кроме нескольких слуг, в доме больше никого нет.

После венчания прошло немногим больше месяца. Артур становился все более молчаливым. Обычно такой живой, словоохотливый, в последние дни он больше целовал свою юную жену, гладил ее кожу, или подхватывал на руки, так и не начиная беседы.

Элли же напротив, пыталась заполнить пустоту, болтала, фантазировала, пересказывала письма Эдварда, Виктории или своей матери, отправившейся с отцом в Бат поправить здоровье. Она читала вслух в библиотеке или пела глупые детские песенки, гуляя

Девушка знала, чем вызвана такая перемена в муже. Ее пугала неизвестность.

— Я боюсь, что не смогу отпустить тебя… — Пара часов пролетели незаметно, музыка убаюкивала, качала их обоих на своих волнах.

— Так не отпускай… — по красивому мужественному лицу пробежала тень. Артур одним уверенным движением развернул девушку к себе и посадил на свои колени. На ее щиколотках мелодично зазвенели браслеты — подарок Артура на день рождения. Тяжелая полированная крышка с грохотом закрыла музыкальный инструмент, и мелодия утихла, а звон бубенчиков с браслетов остался.

— Я не смогу, Артур… — еще раз прошептала Элин, и заглянула в черные как ночь глаза. — Должен быть какой-то другой путь… не такой!

Голос слегка дрожал от подступающих слез, но молодой мужчина четко решил, что им не суждено пролиться! Не сейчас, когда он рядом! И он начал целовать жену, сминая розовые губы, запустил пальцы в ее восхитительные волосы на затылке, поднимал подол платья, проходя от основания бедра к голеням, сжимал в кулак бусины браслетов, будто желая их сорвать.

Другого пути, как бы сильно ему этого не хотелось, у него не было. Он получил письмо из Вестминстера. За поддержку Чартистского движения в парламентском голосовании, за участие рабочих, из его фабрик, в восстаниях и митингах, именем Ее Величества Королевы Виктории, Артур Джеймс Иден был отправлен в Афганистан.

Конфликт, вызванный стремлением Великобритании обезопасить свою колонию — Британскую Индию — от возможных посягательств со стороны России и Персии. К концу 1830-х годов сложилась угроза усиления влияния этих государств в Афганистане, что было чревато началом восстания в Индии, самой ценной английской колонии. Кому, как ни Артуру, сыну Генерала — губернатора Индии, была понятна важность победы?

Именно об этом сказал ей Артур в пустынном цехе лондонской фабрики. Именно это стало причиной их скоропостижного венчания. Элинор знала о письме, но не знала о реальных сроках, когда ей придется проститься с мужем.

«И она не узнает». — Думал Артур, искренне полагая, что прощание будет слишком болезненным для них обоих, но он точно знал, что скоро вернется к ней — к своей единственной, к своей любимой милой Элинор.

В этот самый момент, Мэйбл, новая экономка и домоправительница Иден Хауса, готовила в его личном кабинете военный походный мундир, и ни словом не обмолвилась об этом молодой хозяйке дома.

Ветерок вновь унес занавески в сад, и аромат луговых трав заполнил гостиную и головы слившихся воедино влюбленных молодых людей.

Они любили друг друга на узенькой бархатной банкетке у фортепиано, на пушистом персидском ковре у раскрытых окон, не страшась быть никем замеченными в пустынном доме, и в собственной кровати, до самого утра.

Элинор прикрыла глаза лишь на секунду, она уткнулась носом в горячую грудь Артура, вдыхала аромат его тела, эвкалипта и душистого мыла, и провалилась в темноту.

Абсолютная чернота поглотила ее разум, сковала каждый мускул в теле. Во сне ей стало не хватать воздуха, она пыталась сделать вдох, но в пространстве, что окружило ее, воздуха не было вовсе! Элин задыхалась! Она на ощупь побежала, но пугающее черное место было бесконечным и безжизненным. Она не видела ничего перед собой, кроме своих же белых ладоней, не переставала пытаться вдохнуть, но ничего не выходило.

Элинор проснулась, и рывком села в кровати.

— Артур? — Привстав на локтях, она окинула взором спальню. — Артур!!! Артур!!! — закричала она, ощущая неистовую боль и жжение в груди. Кровать была пуста, как и комната. Как и весь их дом.

В расстегнутой на груди сорочке, Элин выбежала из спальни. Она сбежала вниз по лестнице, скользя босыми ступнями по отполированному дереву. На ногах ее надрывно звенели индийские браслеты. Слишком резкие движения, быстрые шаги, рывок… треск рвущихся звеньев… и вниз, преодолевая каскады ступеней, посыпались алые и золотые бусины и бубенчики, они врезались до боли в розовые пятки девушки, но она не сбавила шага.

Элинор бежала по длинным, увешанным картинами коридорам, по бесконечным гостиным, в которых и не бывала ни разу.

Зачем им нужны были все эти комнаты?

После венчания, вернувшись в этот дом, в них не было никакой надобности. Элли срывала белые простыни с мебели, будто ее любимый мог оказаться за ними. Она кричала, срывая голос, звала его, но знала, что он не откликнется. Она уже знала, что он покинул их дом. Уехал.

— АРТУР!

Полный боли и хрипов голос девушки сорвался. Последние белые простыни продолжали медленно оседать на пол, как и она сама. За ее спиной зияли провалы распахнутых дверей и анфилада пустых комнат. Даже слуги не решались показываться на глаза молодой госпоже.

Только когда рыдания полностью опустошили ее, щеки стянуло от высохших слез, а дыхание притихло, послышались осторожные шаги, и тонкие ладошки обняли ее, а перед глазами замаячили огненно-красные волосы.

Мэйбл аккуратно помогла ей подняться на ноги и выйти на улицу. Там они долго сидели на скамье, смотря вдаль. На луга и сады Иден Хауса, большое озеро с плакучей ивой на берегу, и на виднеющийся на горизонте Элторп.

Раннее утро было холодным и туманным. Лето подходило к своему концу. Туман застилал глаза Элинор, наполнял ее легкие, латал кровоточащие раны в груди. Легкая сорочка не грела, она дала телу девушки быстро остыть, но та упорно отказывалась от предложенной Мэй шерстяной шали. Холод, хоть немного притуплял боль и замораживал пульсирующее нутро и разум.